«На базе», «под крышей», «под флагом» партизан

С первых дней Великой Отечественной войны 1941 — 1945 гг. организатор­ская и массово-политическая работа руководства страны была нацелена на раз­вертывание партизанского движения, обеспечение роста партизанских сил, рас­ширение сети антифашистского подполья. Об этом свидетельствуют самостоя­тельные и совместные партийные и правительственные решения, указы, директи­вы, постановления. Их всегда приводят в качестве неоспоримого аргумента и первопричины, чтобы никто не сомневался, откуда все пошло. Речь идет о закры­той директиве ЦК ВКП(б) от 29 июня, речи И.В.Сталина по радио 3 июля и сек­ретной инструкции, в последующем названной в печати постановлением ЦК ВКП(б) «Об организации борьбы в тылу немецких войск» от 18 июля 1941 г.

Это к вопросу о том, что делать.

Но, как известно, путь от идеи до ее реализации неблизок и тернист. Слож­ности начинались тогда, когда возникал вопрос — как делать? А здесь, оказыва­ется, нужны постоянно расходуемые и восполняемые вооружение, боеприпасы, продовольствие, снаряжение, средства связи с центром и периферией, специали­сты-профессионалы — командиры, разведчики, минеры, радисты, медики и мно­гое, многое другое. Агентурная сеть, например, в том районе, где будут действо­вать партизаны, контрразведывательное обеспечение. Но как раз об этом в ди­рективах и постановлениях не было ни слова. И специалистов не было. Их ре­прессировали перед войной, опасаясь партизанской войны в тылу своих собст­венных войск.

Вчерашний председатель сельского совета или колхоза, еще совсем недавно нацеленный на поставки продовольствия, посевную и уборочную, решением пар­тийного органа поставленный во главе партизанского формирования, не годил­ся для этого. Он не был знаком с азами военного и партизанского дела, разведки и контрразведки. Этому так сразу не научишься. И если даже он был истинным партийцем, патриотически и по-боевому настроен и семи пядей во лбу, такое ре­шение нельзя было считать верным. Скорее, преступным. Таким некомпетент­ным исполнителям в силу известных причин и руководить-то нельзя. Это залог, в первую очередь, ничем не оправданных потерь при первом же соприкосновении с противником. В лучшем случае это приведет к пассивности партизанского фор­мирования, окопавшегося в глубоком лесу без средств связи, месяцами ничего не предпринимающего ни для разведки противника, ни для диверсий. А кормить его будут реквизированными последними продуктами местные жители, посылая в спину проклятия. И это — в лучшем случае.

На основании известных директив и постановлений в развертывании парти­занского, движения принимали участие партийные, государственные, военные органы. Из-за отсутствия до мая 1942 г. единого централизованного руководст­ва они подчинялись штабам партизанского движения, созданным при террито­риальных партийных органах и фронтовом командовании, военным советам фронтов и армий, Народному комиссариату внутренних дел, Главному разведы­вательному управлению Генерального штаба, обкомам партии, т.е. тем, кем они создавались.

В докладной записке НКВД УССР в Военный совет Юго-Западного направле­ния о работе НКВД СССР по организации и руководству оперативной деятель­ностью партизанских формирований в тылу противника от 6 марта 1942 г., на­пример, отмечалось, что «партизанскими формированиями занимаются НКВД УССР, политотделы, разведотделы и особые отделы армий, оперативные группы ЦК КП(б)У. На линии фронта имеется большое скопление различных представи­телей от всех указанных организаций, которые работают вразнобой и мешают друг другу».

Не касаясь пока качественной стороны дела, некомпетентности руководите­лей при организации и заброске в тыл врага партизанских отрядов и групп, из­держек из-за отсутствия централизованного руководства партизанскими сила­ми, обратимся к той роли, которую играл в развертывании партизанского дви­жения Народный комиссариат внутренних дел. А эту роль поистине сразу же следует определить как ключевую. К сожалению, ранее так, напрямую, говорить было не принято. Во-первых, именно это утверждала немецкая пропаганда. Со­гласиться с противником было просто невозможно. И вообще дико звучит, ведь идет война народная! Признавать ведущую роль НКВД в партизанском движе­нии никто не соглашался ни во время войны, ни тем более после, ни сейчас. Все лавры было принято отдавать партии. А крупных ошибок она на себя никогда не брала.

Напомним, что после начала Великой Отечественной войны Указом Прези­диума Верховного Совета СССР от 20 июля 1941 г. НКВД и НКГБ были объеди­нены в единый Народный комиссариат внутренних дел под руководством Л.П.Берии. Позднее, 14 апреля 1943 г., по решению Президиума Верховного Со­вета СССР был вновь образован НКГБ во главе с В.Н.Меркуловым.

Представляет интерес организационная структура войск НКВД. В начале войны существовали самостоятельные войсковые управления НКВД: Главное уп­равление пограничных войск, Управление оперативных войск, Управление кон­войных войск и объединенное Главное управление войск НКВД по охране желез­нодорожных сооружений и особо важных предприятий промышленности. Со­ставной частью войск НКВД были пограничные и внутренние войска. Последние включали в себя части оперативного назначения, конвойные части, части по ох­ране железных дорог, зенитно-артиллерийские и зенитно-пулеметные подразде­ления и части ПВО. Единого центрального органа управления войсками не было. Руководящие указания все войсковые управления получали от заместителя нар­кома внутренних дел СССР по войскам. Через него шли все доклады, донесения, исходящие от управлений войскам. В годы войны на этой должности находились генерал армии И.И.Масленников и генерал-полковник А.Н.Аполлонов.

Главным видом деятельности войск НКВД по-прежнему являлось выполне­ние специальных задач. Вместе с тем они принимали участие в боевых действиях на фронте, вместе с пограничными войсками выполняли задачу охраны тыла дей­ствующей армии. Важным видом деятельности войск в этот период стала борьба с бандитизмом, формирование соединений и объединений для фронта. Органы и войска НКВД и сыграли ведущую роль в развертывании партизанского движе­ния, создании отрядов и диверсионных групп, особенно до мая 1942 г., когда при Ставке был создан Центральный штаб партизанского движения.

Одним из источников формирования партизанских сил явились истребитель­ные батальоны. Однако обо всем по порядку.

Следует отметить, что секретариат заместителя наркома по войскам пред­ставлял собой небольшой аппарат работников, предназначенный лишь для сбора и обработки поступающей из войск информации, которая потом направлялась в высшие инстанции. Рассмотрение общих для всех войск задач (от призыва до во­просов финансирования) поручалось Главному управлению пограничных войск (ГУПВ), как сложившемуся, опытному аппарату. Сведения обо всех частях, чис­ленности и прочем сосредоточивались в финансовом отделе ГУПВ.

28 апреля 1942 г. было создано самостоятельное Главное управление внут­ренних войск НКВД СССР, но до формирования в мае 1943 г. Главного управле­ния по охране тыла фронтов действующей Красной Армии управление войсками по охране тыла также осуществлялось через ГУПВ.

Такая подчиненность предопределяла и свободную ротацию руководящих офицерских кадров, младшего начальствующего и рядового состава в войсках НКВД, совместное выполнение задач по охране тыла действующей армии погра­ничными полками и частями внутренних войск, направление офицеров войск в штабы партизанского движения, в школы по подготовке партизанских кадров, в оперативные и организаторские группы, создаваемые органами госбезопаснос­ти, и др. В связи с этим практически невозможно провести грань между погра­ничными и внутренними войсками при определении степени их участия в развер­тывании партизанского движения, по крайней мере до апреля 1942 г.

Как положительный фактор следует рассматривать сложившееся в указан­ный период тесное взаимодействие органов государственной безопасности, по­граничных и внутренних войск при решении задач развертывания партизанского движения на территории, оккупированной врагом.

Забегая вперед, отметим, что с созданием в мае 1942 г. Центрального штаба партизанского движения (ЦШПД) и передачей ему от НКВД и разведорганов ру­ководства партизанскими формированиями получает дальнейшее развитие са­мостоятельная линия в деятельности органов госбезопасности — зафронтовая разведывательно-диверсионная и контрразведывательная работа, по-прежнему протекающая в тесной связи с партизанским движением и деятельностью патри­отического подполья на оккупированной территории.

С первых дней войны органы госбезопасности включились в работу по созда­нию партизанских формирований. В директиве от 1 июля были конкретизирова­ны задачи органов госбезопасности в условиях военного времени. Перед работ­никами НКГБ, переводимыми на нелегальное положение, в качестве основной ставилась задача организации совместно с НКВД партизанских отрядов, боевых групп для активной борьбы с врагом на занятой им территории СССР. Была со­здана Особая группа для осуществления разведывательно-диверсионной рабо­ты, в том числе в ближайшем прифронтовом вражеском тылу. В октябре 1941 г. вместо нее был создан самостоятельный 2-й отдел НКВД СССР.

Вот что писал по этому поводу в своей книге «Разведка и Кремль» руководи­тель Особой группы П.А.Судоплатов:

«В первый же день войны мне было поручено возглавить всю разведыватель­но-диверсионную работу в тылу германской армии по линии советских органов госбезопасности. Для этого в НКВД было сформировано специальное подразде­ление — Особая группа при наркоме внутренних дел. Приказом по наркомату мое назначение начальником группы было оформлено 5 июля 1941 г. Моими за­местителями были Эйтингон, Мельников, Какучая. Начальниками ведущих на­правлений по борьбе с немецкими вооруженными силами, вторгшимися в При­балтику, Белоруссию и на Украину, стали Серебрянский, Маклярский, Дроздов, Гудимович, Орлов, Киселев, Масся, Лебедев, Тимашков, Мордвинов. Начальни­ки всех служб и подразделений НКВД приказом по наркомату были обязаны оказывать Особой группе содействие людьми, техникой, вооружением для раз­вертывания разведывательно-диверсионной работы в ближних и дальних тылах немецких войск.

Главными задачами Особой группы были: ведение разведопераций против Германии и ее сателлитов, организация партизанской войны, создание агентур­ной сети на территориях, находившихся под немецкой оккупацией, руководство специальными радиоиграми с немецкой разведкой с целью дезинформации про­тивника».

Затяжной характер войны и оккупация немецко-фашистскими захватчиками значительной территории европейской части СССР потребовали от советских органов госбезопасности осуществления в более широких масштабах разведыва­тельных и контрразведывательных мероприятий и развертывания диверсионной работы за линией фронта.

В августе 1941 г. существовавшие на основании приказа НКВД СССР от 25 июля 1941 г. оперативные группы НКВД-УНКВД республик, краев и областей по борьбе с парашютными десантами и диверсантами противника в прифронтовой полосе были реорганизованы в 4-е отделы НКВД-УНКВД. На них возлагались следующие задачи: организация и руководство боевой деятельностью истреби­тельных батальонов, партизанских отрядов и диверсионных групп; организация живой и технической связи с истребительными батальонами, перешедшими на положение партизанских отрядов, а также с партизанскими отрядами и диверси­онными группами, находящимися в тылу противника; организация агентурной и войсковой разведки районов вероятных действий партизанских отрядов и дивер­сионных групп, разведка тыла противника и мест переправ партизанских отря­дов; обеспечение партизанских формирований оружием, боеприпасами, техни­кой, продовольствием и одеждой.

Начальник 4-го отдела подчинялся непосредственно наркому союзной рес­публики или начальнику УНКВД и перед ним отчитывался. Он имел право от имени НКВД-УНКВД отдавать распоряжения подчиненным штабам и опергруп­пам в районах и областях, которые имели непосредственное отношение к дея­тельности партизанских формирований. Он же нес полную ответственность за подготовительную и боевую деятельность партизанских формирований, коорди­нировал свои действия по организации партизанских отрядов, истребительных батальонов и диверсионных групп с особыми отделами НКВД, войсковым коман­дованием и советско-партийными организациями по вопросам формирования новых партизанских отрядов, подбора кадров, определения района действий, пе­реброски отрядов за линию фронта, дальнейшей связи с отрядами, материально-технического снабжения.

Для более тесного контакта в работе 4-го отдела УНКВД и войскового коман­дования предписывалось иметь своих представителей при штабах войсковых со­единений (армии, фронта), расположенных на территории области.

18 января 1942 г. на базе 2-го отдела НКВД создается 4-е управление, кото­рому подчиняются одноименные отделы на местах. Его основной задачей явля­лось проведение специальной работы в тылу противника. Четвертые отделы, а позднее Четвертое управление НКВД-НКГБ занимались формированием и за­броской в тыл противника оперативных и диверсионных групп. На эти группы, помимо разведывательной и диверсионной работы, возлагались и такие задачи, как организация партизанских отрядов, установление связи с существующими в немецком тылу партизанскими отрядами и руководство ими.

Выполняя указания СНК СССР и ЦК ВКП(б) о развертывании партизанско­го движения и создании подпольных организаций, в районах Ленинградской об­ласти в тылу врага непосредственное участие в этой работе принимали местные органы НКВД. В конце июня и в июле 1941 г. было сформировано и отправлено на оккупированную территорию 6 партизанских полков, 30 отрядов и групп об­щей численностью 4800 человек. Только из Ленинградского пограничного окру­га в их состав добровольно вступило около 1000 пограничников.

К организации подпольных ячеек, подбору их руководителей, выработке практических рекомендаций по их деятельности в условиях подполья областным комитетом ВКП(б) был привлечен начальник разведывательного отдела УНКВД по Ленинградской области, который был введен в тройку по руководству парти­занским движением и нелегальной работой на территории, занятой противником (создана решением бюро Ленинградского обкома партии). В состав тройки вхо­дили: секретарь обкома ВКП(б) — член военного совета, заведующий военным отделом обкома ВКП(б) и начальник разведотдела УНКВД по Ленинградской об­ласти.

Управление НКВД по Ленинградской области, в соответствии с решением бюро обкома ВКП(б) и задачами, стоявшими перед разведотделом, создало в прифронтовой полосе несколько оперативных групп из своих работников. Эти группы располагались на линии фронта, проходившей по территории Ленин­градской области (Кингисепп, Луга, Старая Русса). Каждая оперативная группа имела свой район действий на территории, занятой противником, и проводила все мероприятия в контакте с уполномоченными обкома ВКП(б) и военным командованием прифронтовой полосы.

В задачу оперативных групп входило осуществление связи с партизанскими отрядами, действующими на территории противника, получение от них данных о боевых операциях и передача им указаний обкома ВКП(б) и военного командо­вания.

Так, работа оперативных групп в Кингисеппе, Луге, Новгороде и Старой Рус­се была направлена главным образом на подбор связных, установление связи с действующими партизанскими отрядами и формирование новых.

Для установления связи с партизанскими отрядами в тыл противника было направлено 52 человека. Все разведывательные данные, полученные от партизан, передавались военному командованию.

Наряду с этим в прифронтовых районах велась работа по формированию но­вых партизанских отрядов и переброске их во вражеский тыл. С 17 по 20 августа 1941 г. только в Ленинграде было сформировано 19 партизанских отрядов из ра­ботников районов области общей численностью 650 человек. Они были вооруже­ны, снабжены боеприпасами и продовольствием и направлены в тыл противника в направлениях, указанных штабом Северного фронта.

Следует отметить, что такая работа на местах была начата еще до создания Особой группы и 4-х отделов. Так, на территории Белорусской ССР из числа ра­ботников центрального аппарата НКГБ и НКВД и курсантов межкраевых школ совместно с ЦК КП(б) Белоруссии уже 26 июня 1941 г. стали формироваться пар­тизанские отряды в районах, частично занятых противником и прилегающих к фронтовой полосе, «с целью поднятия на борьбу с врагом всего населения».

Перед организованными партизанскими отрядами была поставлена задача: до занятия территории противником, в контакте с местными партийными, совет­скими, комсомольскими организациями и колхозным активом, использовав все людские возможности и средства вооружения в районах, создать базы и очаги партизанского движения с последующим развертыванием активных действий по разгрому врага.

С занятием территории противником организованные партизанские отряды должны были в первую очередь уничтожать людской состав немецкой армии и технику, проводить диверсионные акты путем взрыва мостов, железнодорожных узлов, обрыва связи, поджога важных объектов, которые мог использовать про­тивник.

К 26 июня было организовано 14 партизанских отрядов общей численностью 1162 человека, среди них — 539 оперативных и руководящих работников НКГБ, 623 работника НКВД. Личный состав этих отрядов был вооружен пистолетами ТТ, винтовками, гранатами. В каждом было по 2-3 пулемета. К каждому отряду, сформированному НКВД-НКГБ, по решению ЦК КП(б) Белоруссии прикреплял­ся ответственный партийный работник.

Одновременно с организацией партизанских отрядов из числа руководящего оперативного состава НКГБ и партийных работников сформировали 10 групп по 8-9 человек каждая. Они были посланы в районы Полесской, Витебской, Мин­ской и Гомельской областей для организации широкой работы по сколачиванию партизанских отрядов, возглавить которые предписывалось руководящим опе­ративным и партийным работникам. Учитывалось, что в годы Гражданской вой­ны в этих районах было широко развернуто партизанское движение.

При занятии советской территории противником на базе организаторских групп возникали партизанские отряды, имеющие малый запас автономности. Су­щественным недостатком при этом являлось отсутствие у них радиосвязи с нар­коматом.

По данным на первую половину сентября, на территории Белорусской ССР, кроме ранее указанных 14 партизанских отрядов, было дополнительно органи­зовано еще 18. Основной упор они делали на уничтожение живой силы и техни­ки врага. На их счету в первых боях были уничтоженные немецкие танки и бро­немашины, захваченные автомобили и мотоциклы, разгромленные немецкие по­сты и колонны. Отдельные отряды действовали в контакте с частями Красной

Армии. По данным их разведки артиллерийским огнем уничтожались командные пункты противника. Потом, правда, активность партизанских отрядов снизи­лась.

В докладной записке НКВД БССР в НКВД СССР о результатах разведыва­тельно-диверсионной деятельности в тылу противника отмечалось, что при орга­низации партизанских отрядов допущены ошибки. Отдельные отряды формиро­вались полностью из состава сотрудников НКВД и милиции. Имея задачу оста­ваться на территории, оккупированной противником, они не обеспечивались одеждой, достаточным вооружением. Не было создано продовольственной ба­зы, не установлена связь с партийными организациями и советским активом, ос­тавшимся для подпольной работы, в силу чего отряды не могли развернуть пар­тизанское движение, имея запас автономности всего 2-3 недели.

При дальнейшей организации партизанских отрядов из местного партийного и советского актива в Полесской, Пинской, Гомельской и Витебской областях обкомами КП(б) Белоруссии их руководящее ядро по-прежнему составляли опе­ративные сотрудники райотделов НКВД или оперативные работники.

Одновременно НКВД БССР проводил широкую разведывательную и дивер-сионно-террористическую работу через свои резидентуры. Для организации подрывной деятельности на территории Белоруссии, занятой противником, кро­ме 73 диверсионных резидентур Наркомат внутренних дел БССР создал специ­альную школу по подготовке диверсионных кадров.

12 августа 1941 г. под Гомелем была создана школа, первый набор которой состоял из 131 работника милиции, неоперативного состава органов НКВД. Школа начала свои занятия 17 августа в местечке Репки Черниговской области и закончила 24 августа 1941 г. Впоследствии в школу вновь направили 244 челове­ка — бойцов и младших командиров сформированного в июле — августе опера­тивного полка НКВД. В связи с изменением обстановки на фронте существовав­шие с июля 1941 г. четыре разведпункта НКВД БССР, дислоцированные ранее в неоккупированных районах БССР, стали действовать при штабах армий Брян­ского фронта. Это диктовалось необходимостью максимально приблизить раз­ведывательную работу к нуждам фронта, целесообразностью контакта раз­ведорганов НКВД с разведотделами армий, а также в связи с оторванностью раз­ведорганов наркомата от разведорганов РККА из-за постоянно меняющейся фронтовой обстановки.

В дальнейшем НКВД БССР в качестве основной задачи разведывательной ра­боты в тылу противника определил установление связи и осуществление руко­водства действующими на территории Белоруссии партизанскими отрядами, ди­версионными группами и диверсионно-разведывательными резидентурами, а также восстановление связи с бывшей внутренней агентурой, оставшейся на ок­купированной территории.

В целом же в 1941 г. органы госбезопасности забросили в тыл противника свыше 1 тысячи оперативных групп общей численностью около 25 тысяч человек. Выполняя поставленные задачи, группы устанавливали связь-с партизанскими отрядами, направляли и активизировали их деятельность. По сути, органы гос­безопасности, прилагая усилия для активизации партизанского движения, взяли в этот период на себя командную роль над всеми партизанскими формирования­ми, с которыми удавалось установить связь. В январе — феврале 1942 г. для под­держания связи с действующими в тылу врага партизанскими отрядами и груп­пами, подбора и подготовки новых кадров для активизации операций на комму­никациях противника были созданы центральная и областные оперативные груп­пы НКВД.

С февраля 1942 по июнь 1943 г. в оккупированные районы Белоруссии было направлено 48 разведывательно-диверсионных групп численностью 771 человек. Кроме того, при помощи подпольных обкомов и райкомов партии создано 11 ди­версионных групп. Спецгруппы формировались из разведчиков и подрывников, имевших опыт боевой деятельности и прошедших спецподготовку в школах ор­ганов госбезопасности. Возглавляли группы опытные оперативные работники.

Так, группа «Местные» в составе 24 человек под командованием С.А.Ваупша-сова в 1942 г. организовала 10 партизанских отрядов, насчитывавших 3200 чело­век. Напомним: это тот самый Ваупшасов, который в начале 20-х в Западной Бе­лоруссии был организатором и командиром краснопартизанских отрядов и ди­версионных групп, а затем — участником партизанской войны в Испании.

Группа «Неуловимые», которой командовал бывший офицер-пограничник М.С.Прудников, заброшенная в Витебскую область, превратилась в партизан­ское соединение, имея в своем составе 16 партизанских отрядов численностью более 3000 бойцов. Таких примеров можно привести много.

В несколько ином положении находились в 1941 г. чекисты Украины. К осени враг захватил большую часть территории республики, но лишь в июле 1942 г. ок­купировал ее полностью. Созданные 4-е отделы НКВД-УНКВД и специальные опергруппы при штабах фронтов Юго-Западного и Южного направлений, а так­же при штабах 6,12, 18, 38, 40 и 56-й армий, действовавших на территории Укра­ины, осуществляли: повседневное руководство деятельностью истребительных батальонов, диверсионных групп и партизанских отрядов; организацию связи с истребительными батальонами, перешедшими на положение партизанских отря­дов, с партизанскими отрядами и диверсионными группами, находившимися в тылу противника.

Зафронтовая деятельность строилась по трем направлениям — разведыва­тельному, диверсионному и контрразведывательному, часто совмещаемым. Со­здавались небольшие партизанские отряды в 20-30 человек, которые формирова­лись в ближайшем тылу и после подготовки забрасывались на оккупированную территорию.

По данным 4-го отдела НКВД УССР, по состоянию на 3 сентября в тыл про­тивника было заброшено 63 партизанских отряда численностью 4895 человек, из них только от НКВД УССР — 33 партизанских отряда численностью 3147 чело­век (более 50% отрядов, 3/5 — по личному составу). Подготовлено для заброски еще 80 партизанских отрядов численностью 2409 человек, из них 2 партизанских отряда численностью 150 человек от НКВД УССР.

Всего, по архивным данным ЦК КП(б) Украины, с июня по сентябрь 1941 г. НКВД УССР было подготовлено и заброшено в тыл врага 122 партизанских от­ряда численностью 5809 человек. В то же время оставлено при отступлении со­ветских войск в тылу противника 192 партизанских отряда, насчитывавших 5440 человек. В это число не входят партизанские формирования, которые создавали военнослужащие, оказавшиеся в окружении, и патриотически настроенные ме­стные жители.

В ноябре 1941 г. 4-м отделом НКВД УССР была разработана инструкция об организации работы уполномоченных этих отделов при политуправлениях ар­мий Юго-Западного фронта. В ней, в частности, на уполномоченного возлага­лись и такие задачи, как организация связи и руководство партизанскими отря­дами и диверсионными группами, находящимися на территории, временно заня­той противником; организация и направление в тыл противника диверсионных групп разведчиков, связников; организация сети явочных квартир, приемных и переправочных пунктов, создание кадров разведчиков, связников, диверсантов для систематической связи с отрядами и диверсионными группами, находящими­ся в тылу противника, и разрушение тыла противника (путем диверсий) в при­фронтовой полосе.

Основной задачей диверсионных групп и партизанских отрядов, направляе­мых в тыл противника, считалось уничтожение аэродромов и материальной час­ти самолетов, танков, баз горючего, продовольственных складов и боеприпасов, поджог помещений, где базируются части противника, взрыв (поджог) железно­дорожных и шоссейных мостов, порча железнодорожных магистралей и органи­зация крушений поездов, терроризирование местных фашистских властей (ко­мендантов, старост, полицаев и т.д.).

Свою работу они должны были строить в полном контакте с представителем оперативной группы при Военном совете Юго-Западного фронта, начальником 4-го отдела, политуправления армии и начальником особого отдела.

Характерно, что уполномоченный вел учет дислокации партизанских отря­дов, диверсионных групп по материалам 4-го отдела, политуправления армии и представителя опергруппы с установлением численного состава партизанских отрядов, диверсионных групп и их боевой деятельности в секторе действия ар­мии. Первоначальную дислокацию партизанских отрядов и последующие изме­нения, а также данные об их боевой деятельности уполномоченный докладывал в 4-й отдел НКВД.

Аналогичным образом строили свою работу 4-е отделы УНКВД Московской, Калининской, Тульской и других областей во временно оккупированных против­ником районах. Так, например, в совместной записке Тульского обкома ВКП(б) и УНКВД по Тульской области в ГКО и НКВД СССР о развертывании партизан­ской борьбы в тылу противника (к середине января 1942 г. советские войска сов­местно с партизанами очистили Тульскую область от оккупантов) отмечалось, что ими за период военных действий сформировано и переброшено в тыл врага 329 партизанских групп общей численностью 2150 человек.

В конце 1941 и начале 1942 г. продолжалось создание и заброска партизан­ских формирований в ближайший тыл противника. 6 декабря 1941 г. вышло ука­зание НКВД СССР «Об организации деятельности в тылу противника партизан­ских отрядов, истребительных и диверсионных групп». Это, по сути, была первая с начала войны инструкция об организации партизанской борьбы во вражеском тылу. В последующем эта инструкция конкретизировалась в каждом регионе в соответствии с местными особенностями.

Основой для партизанских отрядов по-прежнему являлись бойцы истреби­тельных батальонов, агентура, а также оперативные работники НКВД и мили­ции, изъявившие готовность действовать в тылу противника. Подбор личного со­става проводился НКВД и секретарями райкомов. Партизанские отряды, как правило, формировались из 25-30 человек и имели войсковую организацию. Ру­ководство отряда составляли начальник отряда, военный комиссар и начальник штаба, которые персонально утверждались на бюро райкома или обкома. Чис­ленность истребительных групп доходила до 15 человек, диверсионных — 4-5 че­ловек.

Основной задачей партизанских формирований было: «внезапными налета­ми и нападениями из засад уничтожать на важнейших коммуникациях живую си­лу, боевую технику, военные грузы и транспортные средства противника, дезор­ганизуя питание фронта».

Совершенно четко была определена подчиненность партизанских формиро­ваний: НКВД-УНКВД ведали организацией и руководили деятельностью парти­занских отрядов, истребительных и диверсионных групп, формируемых из со­става истребительных батальонов, сотрудников органов УНКВД, милиции и по­жарной охраны, информируя(!) о состоянии этой работы первого секретаря об­кома ВКП(б) или ЦК компартии союзной республики.

Анализируя этот документ, нельзя не заметить, что в нем просматривается определенная узость задач, предпочтение отдается ведомственным интересам, игнорируется идеология (теория) партизанского движения.

Приведем пример, характерный для того периода организации партизанско­го движения, когда наспех обученные партизанские формирования забрасывали в ближайший прифронтовой тыл врага с задачей уничтожения его живой силы и техники, а в ряде случаев — и для разведки боем в интересах военного командо­вания. Отряды не имели ни сети агентуры, ни базы для длительного оседания, ни связи с местным населением. Так, в отчете УНКВД по Ленинградской области о работе разведотдела управления с начала войны по 7 февраля 1942 г., направлен­ном в НКВД СССР, отмечалось, что в соответствии с решением Военного совета разведотделом (в конце сентября тройка была реорганизована в штаб партизан­ских отрядов, куда входил начальник УНКВД) сформировано 129 партизанских отрядов общей численностью 6394 человека. В незанятых врагом районах созда­но 158 партизанских отрядов численностью 5389 человек. Всего в тыл противни­ка переброшено 287 партизанских отрядов в составе 11 733 человек. На 7 февра­ля 1942 г. из них осталось всего 60 партизанских отрядов в количестве 1965 чело­век. 64 партизанских отряда в количестве 2186 человек вышли из вражеского ты­ла и были переданы частям Красной Армии. За шесть месяцев войны было поте­ряно 163 партизанских отряда численностью 7582 человека.

Впоследствии поступила информация, что эти формирования были раз­укрупнены, что никак не соответствовало действительности. На самом деле они были уничтожены противником или рассеялись под ударами вражеских частей.

Довольно лроблематична в ряде случаев достоверность данных о потерях, нанесенных партизанами противнику, как, кстати, и об успехах немецкой сторо­ны. Надо всегда помнить, что в периоды военных конфликтов эта информация тоже была оружием, только оружием психологической войны. К ней следует подходить с особой осторожностью. Характерен в этом отношении пример, взя­тый из справки об операции по разгрому штаба 12-го немецкого армейского кор­пуса сводным партизанским отрядом Управления НКВД по Москве и Москов­ской области, проведенной 19 — 24 ноября 1941 г. в г. Угодский Завод. Он был включен во все сборники документов и материалов о деятельности НКВД в годы войны. Редкая монография о Великой Отечественной войне обходится без этого «блестящего» примера. Даже Г.К.Жуков (1896 — 1974) включил его в свои воспо­минания. Но одно дело — война, и совсем другое — мирное время, когда следу­ет открыто называть вещи своими именами не просто во имя правды, а во имя из­влечения уроков на будущее.

Из справки следует, что, несмотря на сравнительную непродолжительность операции в городе, длившуюся 1 час 10 минут, и то, что немцев было в городе до 4 тысяч, а партизан лишь до 300 человек, немцы не сумели оказать сильного со­противления. Это видно по тому, что партизаны за один час боя истребили до 600 гитлеровцев, потеряв со своей стороны 18 человек убитыми и 9 ранеными.

Всего в результате проведенной операции партизаны сводного отряда истре­били до 600 немецких солдат и офицеров, сожгли два больших склада с горючим, взорвали склады с боеприпасами и продовольствием, подорвали два танка и од­ну бронемашину, уничтожили несколько пулеметных гнезд, сожгли конюшни, захватили в разгромленном штабе 12-го армейского корпуса важные оператив­ные документы: тактические карты, полевую почту и порвали связь. Справка бы­ла подписана начальником штаба истребительных батальонов УНКВД МО под­полковником Филипповым и датирована декабрем 1941 г.

Ранее, 30 ноября 1941 г., в «Правде» было опубликовано сообщение Совин-формбюро об Угодско-Заводской операции подмосковных партизан. Сообща­лось, что ими был «разгромлен штаб немецкого корпуса. Захвачены важные до­кументы. Отважные бойцы-партизаны перебили около 600 немцев, в том числе много офицеров, уничтожили склад с горючим, авторемонтную базу, 80 грузо­вых машин, 23 легковых машины, 2 танка, бронемашину, обоз с боеприпасами и несколько пулеметных точек».

По масштабам это — едва ли не самая крупная и удачная операция, проведен­ная в годы войны партизанами при нападении на воинские гарнизоны противни­ка. Между тем эти факты не соответствуют действительности.

Сегодня можно лишь строить предположения о том, как эта информация по­ступила в Совинформбюро и кому это понадобилось.

В 1960 г. научными сотрудниками Отдела истории Великой Отечественной вой­ны Института марксизма-ленинизма (ИМЛ) при ЦК КПСС А.Скотниковым и И.Стариновым были изучены отечественные и трофейные немецкие документы, ими лее, совместно с Н.Прокопюком, предпринята экспедиция в Угодский Завод. Исследователями установлено, что Совинформбюро было введено в заблуледение.

В операции «Угодский Завод» активное участие принимал личный состав ба­тальона особого назначения Западного фронта (командир — полковник С.И.Иовлев, зам. командира — капитан В.В.Жабо, военком — батальонный ко­миссар И.И.Стригунов). Они и составили ядро сводного отряда, а не партизаны.

Сводный отряд возглавил не командир Угодско-Заводского партизанского отряда старший лейтенант В.Карасев, а капитан В.Жабо, которого лично инст­руктировал Г.К.Жуков и подчинил ему местные партизанские отряды, базиро­вавшиеся к тому времени не в тылу врага, как утверждается, а при 17-й стрелко­вой дивизии.

На самом деле противник обнаружил нападавших в непосредственной близо­сти от Угодского Завода и первым открыл огонь. Штурмующие группы с боем за­цепились за первые дома поселка, пробились к бывшему райисполкому, бывшей школе-семилетке. Эти здания, а также скотный двор они обстреляли, забросали гранатами и подожгли. Потеря элемента внезапности привела к тому, что под­рывники не сумели взорвать мост, а некоторые группы вообще отошли без боя. Отход производился в трудных условиях и сопровождался встречными стычка­ми с немцами. Именно на этот этап операции, а не на бои в Угодском Заводе при­ходится основная часть потерь партизан.

Штаб 12-го армейского корпуса немцев никогда не дислоцировался в Угод­ском Заводе, а с 24 октября по 24 декабря 1941 г. находился в Тарутино, что под­тверждается трофейными документами — «Ежедневными оперативными карта­ми группы армий «Центр». В Угодском Заводе же дислоцировались подразделе­ния службы тыла 263-й пехотной дивизии 12-го армейского корпуса. О потерях в ночном бою с 23 на 24 ноября из немецких трофейных документов следует, что со стороны нападавших «семь русских убито, один взят в плен. Собственные по­тери — несколько павших и раненых».

Позднее было установлено, что потери с нашей стороны составили 18 чело­век убитыми. Захваченного в плен М.А.Гурьянова немцы после долгих пыток по­весили. Ему посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза. Коман­дир одного из партизанских отрядов («Олимп») В.А.Карасев был удостоен орде­на Ленина, впоследствии стал Героем Советского Союза. Это ему отдает долж­ное в своей книге «Воспоминания и размышления» Г.К.Жуков.

Известная сложность получения объективной информации о потерях про­тивника в результате партизанских действий вызывает необходимость тщатель­ной проверки ее по нескольким разным источникам, сопоставления с данными, содержащимися в трофейных немецких документах и т.п.

С течением времени задачи партизанских формирований конкретизирова­лись. Так, уже в начале 1942 г. в указании НКВД СССР об активизации диверси­онной деятельности партизанских отрядов и оперативных групп НКВД УССР на железнодорожных магистралях в тылу противника говорилось, что в первую очередь необходимо парализовать работу железнодорожных узлов устройством крушений, созданием серьезных пробок, усилить работу партизан, диверсион­ных групп и агентуры на транспорте. Наметился определенный отход от задачи по «разрушению стратегических объектов и главным образом по уничтожению его (противника. — Авт.) живой силы и техники», шла переориентация партизан «на создание серьезных трудностей для продвижения противника на его комму­никациях».

Жизнь вносила свои коррективы. В 1942 г. упрочилось взаимодействие пар­тийных органов и органов НКВД в развертывании партизанского движения на оккупированной территории. Речь уже шла не только об информировании пар­тийных органов. Так, например, обкомам, горкомам и райкомам партии Украины были направлены указания о наборе кадров для организуемых НКВД СССР кур­сов радистов и руководителей-организаторов партизанских формирований из местного населения, выделении необходимого количества лекторов по полити­ческим вопросам, а также помещений, фондов и т.д.

Туда, где состав партизанских отрядов был смешанным, доукомплектован­ным «из числа проверенных в условиях Отечественной войны товарищей, пар­тийных и непартийных большевиков, не подлежащих призыву в РККА и частич­но за счет женщин», шли совместные указания обкомов партии и областных УНКВД секретарям городских и районных комитетов партии, начальникам Ю НКВД. На последних возлагалась личная ответственность за укрепление парти­занских формирований.

Усиливалась работа партизан среди местного населения. Так, на 30 марта 1942 г. на территории Орловской области действовали 43 партизанских отряда, сформированных по линии НКВД, общей численностью 9995 человек. На 1 мая 1942 г. была установлена связь с 47 отрядами общей численностью 10 700 чело­век. Пять партизанских отрядов численностью от 30 до 70 военнослужащих дей­ствовали под руководством командиров Красной Армии. Один из них, отряд под командованием капитана Г.И.Орлова, был переброшен штабом Западного фрон­та для организации штаба по руководству действиями партизан четырех районов (впоследствии — Дятьковская партизанская бригада особого назначения).

Более 80% партизанских отрядов было сформировано НКВД УССР, еще пять — организовано НКВД СССР. Этими партизанскими отрядами было мобилизо­вано и переправлено через линию фронта на Большую землю 15 тысяч человек, подлежащих призыву в Красную Армию, собрано среди местного населения в фонд обороны страны 650 тысяч рублей, проведена подписка на военный заем на 3,1 млн. рублей, собрано наличными при подписке 600 тысяч рублей. Все эти дан­ные подтверждаются документально.

Аналогичная картина складывалась на территории Смоленской области. На 1 мая 1942 г. здесь была установлена связь с 40 действующими партизанскими от­рядами общей численностью 15 520 человек. Они состояли из местного населе­ния и действовали под руководством работников НКВД, местных партийных и советских органов. Четыре крупных партизанских отряда подчинялись командо­ванию Красной Армии. Они были укомплектованы в основном военнослужащи­ми, оказавшимися в окружении. Одним из отрядов, «Смерть фашизму» числен­ностью 1608 человек, командовал бывший пограничник капитан В.В.Жабо, о ко­тором шла речь ранее. Кроме этого, на территории Смоленской области действо­вали 8 партизанских отрядов, организованных НКВД СССР.

Приоритет НКВД в создании партизанских отрядов в первый год войны очевиден. Особенно это видно на примере деятельности НКВД УССР. С созда­нием 4-го отдела, на который было возложено руководство партизанскими формированиями, с 1 августа по ноябрь 1941 г. НКВД УССР и областными уп­равлениями НКВД «сформировано, подготовлено и выброшено в тыл против­ника 1724 партизанских формирования общей численностью 28 188 человек». С 1 ноября 1941 по 1 марта 1942 г. 4-й отдел НКВД УССР в связи с началом насту­пательной операции на Юго-Западном направлении вооружил и переправил в тыл противника 150 партизанских формирований общей численностью 1119 че­ловек. Кроме того, на случай вынужденного отхода частей Красной Армии с территории Ворошиловградской области было сформировано и подготовлено 120 партизанских отрядов общей численностью 1828 человек и 297 диверсион­но-террористических групп на важнейших объектах и железнодорожных уз­лах.

На 1 марта 1942 г. НКВД УССР располагал данными о 241 партизанском от­ряде, действовавшем на временно оккупированной немцами территории Украи­ны.

Рассматривая общие учетные данные, известный исследователь партизан­ской войны В.Н.Андрианов писал, что на Украине с августа 1941 по июль 1942 г. органами государственной безопасности было оставлено в тылу врага и перебро­шено туда 778 партизанских отрядов и 622 диверсионные группы общей числен­ностью 28 753 человека.

В августе 1942 г. эти данные (из 778 отрядов, числившихся на Украине на 26 июля, к 25 августа поддерживается связь только с 216) свидетельствуют уже не только о количественной стороне (известные многократные потери) и о степени подчиненности партизанских отрядов НКВД, но и о качественной стороне. На­пример, о том, что, по подсчетам автора, 80-90% партизанских отрядов, пере­живших трудности первого года войны, при всех издержках их организации и использования, возглавлялись оперативными работниками и военнослужащими.

Если взять соотношение отрядов, подчиненных НКВД УССР и УНКВД рес­публики, с отрядами других организаций в динамике, а их только так и следует брать, то получается, что первые в сентябре 1941 г. составляли до 37% от обще­го числа, в октябре — до 50%, к марту 1942 г. — до 35%. К маю 1942 г. эта циф­ра возрастает до 90%.

Общая картина такова. По данным на февраль 1942 г. и подсчетам автора, ор­ганами НКВД СССР совместно с партийными организациями в прифронтовых областях и республиках (Ленинградская, Калининская, Московская, Смолен­ская, Орловская, Курская, Тульская, Рязанская, Ростовская области, Карело-Финская, Украинская, Белорусская ССР) было оставлено для действий в тылу врага 1600 партизанских отрядов численностью 27 тысяч человек и 500 диверси­онных групп численностью 2250 человек. Кроме того, во второй половине 1941 г. подготовлено в прифронтовой полосе из числа бойцов истребительных батальо­нов и местного партийно-советского актива и переброшено в тыл противника 198 партизанских отрядов общей численностью 43 796 человек и 1033 диверсионные группы численностью 4893 бойца-подрывника. Таким образом, за этот период в тыл врага было переброшено 1798 партизанских отрядов. Общая численность па­триотов, переправленных в тыл врага в составе партизанских отрядов и диверси­онных групп, составила 77 939 человек.

Если исходить из того, что к концу 1941 г. на оккупированной территории число активных партизан доходило до 90 тысяч, а партизанских отрядов — до 2 тысяч, то до 90% партизанских отрядов, истребительных, диверсионных и разве­дывательных групп было подготовлено и оставлено в тылу врага или переброше­но туда органами НКВД. Они же и руководили ими.

Органы госбезопасности занимались формированием партизанских отрядов и диверсионно-разведывательных групп не только на западе страны, в районе боевых действий, но и на востоке. Логика и здравый смысл позволяют утверж­дать, что многих потерь удалось бы избежать, успешнее складывалась бы дивер­сионно-разведывательная деятельность во вражеском тылу, эффективнее была бы партизанская борьба, если бы до начала войны в западных регионах страны удалось выполнить оптимальный комплекс мероприятий, подобный тому, кото­рый был осуществлен на востоке всего за два месяца и двенадцать дней.

Мероприятия эти заключались в создании партизанских отрядов для дейст­вий в тылу противника и на нашей территории в случае ее оккупации с задачами разрушения коммуникаций врага, объектов, имеющих важное военное значение, разгрома его разведорганов, участия в формировании истребительных батальо­нов.

Результатом этой работы было создание по УНКВД Читинской области 14 партизанских отрядов численностью 840 человек. Эти отряды состояли из старо­го партизанского актива и молодежи, партийно-комсомольского актива. Специ­ально отобранный руководящий состав отрядов прошел в г. Чите подготовку по подрывному делу, освоению оружия и тактике партизанской войны. Были разра­ботаны планы действий каждого отряда, очерчены районы операций, подобраны пункты укрытия в тайге, определен порядок пополнения и снабжения боеприпа­сами, установлены пункты сбора.

Было создано 15 групп численностью 65 человек для действий на нашей тер­ритории в случае временного занятия ее противником.

Аналогичная работа была проведена УНКВД Хабаровского и Приморского краев. Всего же, по данным на 10 октября 1941 г., там было сформировано 123 партизанских отряда численностью 16 440 человек.

В 1942 г. органы госбезопасности и внутренних дел, как и разведорганы, пе­редали руководство боевой деятельностью большинства подчиненных им парти­занских формирований республиканским и областным штабам партизанского движения, сосредоточив основные усилия на контрразведывательной деятельно­сти, а также на выполнении разведывательных и специальных заданий в тылу противника. Так, в указании НКВД УССР и Украинского штаба партизанского движения о передаче партизанских отрядов из НКВД УССР Украинскому штабу партизанского движения от 7 июля 1942 г. отмечалось, что в связи с организаци­ей Украинского штаба партизанского движения, в задачи которого входит руко­водство всеми партизанскими отрядами и формированиями, и выделением этой отрасли работы из системы НКВД необходимо немедленно передать по террито­риальности начальникам соответствующих оперативных групп, фронтов и армий все партизанские отряды, как находящиеся на линии фронта, так и действующие в тылу противника. Одновременно с этим передать находящиеся в опергруппах и предназначенные для партизан вооружение, боеприпасы, снаряжение и обмун­дирование, запасы продовольствия, личные дела, списки личного состава парти­занских отрядов, находящихся на линии фронта и в тылу противника, всех курь­еров-связников, подготовленных для выброски на связь с партизанскими отря­дами, и подрывников, предназначенных для партизанских отрядов, списки курь­еров-связников, направленных в тыл противника для связи с партизанскими от­рядами.

В июле 1942 г. все партизанские отряды, действовавшие на временно окку­пированной территории Украины, были переданы Украинскому штабу парти­занского движения. Но и в последующем на базе партизанских отрядов закреп­лялись специальные оперативные чекистские группы, имевшие радиосвязь с

Центром, осуществлявшие контрразведывательную, разведывательную и ди­версионную деятельность на наиболее важных в оперативном отношении на­правлениях.

В годы Великой Отечественной войны с собственных баз, «на базе», «под крышей», «под флагом» партизанских формирований в разное время вели рабо­ту 2222 оперативные чекистские группы. Из них 244 числились за 4-м управлени­ем, а остальные — за 4-ми отделами территориальных органов. 20 опергрупп действовали по заданиям военной контрразведки. За всю войну от опергрупп по­ступило 4418 разведывательных сообщений, из которых 1358 передано в Развед-управление Генштаба Красной Армии, 619 — командующему авиацией дальнего действия и 420.— командующим фронтами.

С августа 1942 г. базы партизанских отрядов в ряде мест использовались осо­быми отделами НКВД для контрразведывательной работы в тылу противника. Оперативно-чекистские группы в партизанских отрядах действовали на правах особых отделов НКВД. Непосредственное руководство их деятельностью осуще­ствлялось областными УНКВД и представителями ШПД при штабах фронтов. Они оказали значительную помощь партизанским отрядам по ограждению их от гитлеровской агентуры.

Вместе с тем нельзя не отметить, что опыт, накопленный органами НКВД, ак­тивно использовался и в дальнейшем. Так, совместными указаниями ЦШПД и НКВД СССР в августе 1942 г. на УНКВД и партийные органы была возложена ра­бота по организации партизанских отрядов для действий в тылу противника в случае нападения Японии на СССР. Такие указания были направлены руководи­телям партийных органов и органов НКВД Бурят-Монгольской АССР, Читин­ской области и Хабаровского края, о чем речь шла выше.

В январе 1943 г. начальник Центрального штаба партизанского движения П.К.Пономаренко направил Верховному Главнокомандующему записку о необ­ходимости подготовки в Хабаровском крае 200 партизанских отрядов общей численностью 8 тысяч человек для действий на территории Хабаровского края в случае возникновения войны на Дальнем Востоке. В завершение начатой ранее работы партизанские отряды укомплектовали личным составом из рабочих, слу­жащих, колхозников, изъявивших желание действовать в тылу противника, а также зачислили в них 717 бывших красных партизан.

Командование отрядов было утверждено Хабаровским крайкомом ВКП(б). Партийно-комсомольский актив отрядов составлял 2309 человек.

Работа проводилась на основании инструкции «О формировании и боевом использовании партизанских отрядов Хабаровского края», разработанной для единого руководства на местах УНКВД Хабаровского края совместно с краевым комитетом ВКП(б). Начальники областных, городских, районных и транспорт­ных органов НКВД в процессе работы обязаны были ежемесячно представлять сведения по партизанским отрядам в 4-й отдел УНКВД.

Командиров партизанских отрядов, их заместителей по политической части и разведке 4-й отдел Хабаровского УНКВД привлек на 20-дневные сборы в спе­циально созданной школе. Были подобраны и подготовлены 102 материально-продовольственные базы. По данным бывшего Центрального партийного архива Института марксизма-ленинизма, ныне РЦХИДНИ, смета расходов на приобре­тение 100-дневного запаса продовольствия, обмундирования, взрывчатых ве­ществ, медико-санитарного имущества, строительство таежных баз и подготов­ку кадров для формирования партизанских отрядов в Хабаровском крае (из рас­чета 200 отрядов с личным составом 8 тысяч человек, 1 тысяча лошадей) состави­ла 32 893 851 руб. 47 коп.

Так что и после передачи партизанских отрядов, созданных по линии НКВД на театрах военных действий, республиканским штабам партизанского движе­ния, в регионах, где только ожидались или прогнозировались подобные военные действия (а это уже 1943 г.), организация партизанской борьбы оставалась в ве­дении НКВД-НКГБ.

С передачей партизанских отрядов республиканским и областным ШПД в развитии партизанского движения начался новый этап. Работа по руководству и развитию партизанского движения была напрямую возложена на ЦК республик, областные партийные органы, их военно-оперативные органы — штабы парти­занского движения. Так, ЦК КП(б) Украины была поставлена задача «возгла­вить партизанское движение на Украине и превратить его во всенародное движе­ние против немецких оккупантов, выявлять новые партизанские отряды, устана­вливать с ними связь. Вести среди населения политическую работу с одной целью — вовлечение преданного Советской власти населения в активную борьбу про­тив немецких оккупантов. Вести работу по закладке во всех городах и сельских населенных пунктах скрытых вооруженных резервов партизанского движения. Активизировать деятельность подпольных организаций. Оказывать помощь комсомольским организациям партизанских отрядов по вовлечению в партизан­ские отряды проверенной, способной бороться с немецкими оккупантами моло­дежи и подростков.

Во всей работе ЦК предлагает руководствоваться приказом наркома оборо­ны И.В.Сталина от 5 сентября 1942 г. «О задачах партизанского движения».

В феврале 1943 г. V пленум ЦК КП(б) Белоруссии, одобрив политические и организационные мероприятия, проведенные за весь период с начала войны по развертыванию борьбы белорусского народа с немецкими захватчиками, поста­вил перед партийными органами, подпольными партийными комитетами, всеми партизанами задачу дальнейшего расширения партизанской борьбы. Пленум по­становил считать первоочередной задачей «дальнейшее усиление роли партий­ных организаций в руководстве партизанским движением и политической рабо­той в тылу».

Не ставя под сомнение необходимость централизованного руководства пар­тизанским движением, положительный эффект, полученный в связи с созданием ЦШПД и других ШПД и передачей им партизанских сил, трудно тем не менее од­нозначно ответить на вопрос, насколько целесообразен был резкий отход в 1942 г. органов НКВД от организаторской деятельности по созданию партизанских формирований, лишение их агентурной сети и др.

Интересно мнение немецкого командования о партизанском движении. Вы­соко оценивая его в августе 1943 г., немцы не без основания считали, что в нача­ле войны руководство партизанским движением находилось в руках НКВД, что рассматривалось оно русскими как движение политического характера и лишь потом приобрело тенденцию подчиненности Красной Армии со всеми вытекаю­щими отсюда последствиями.

Гитлеровское командование было неплохо информировано о подготовке к партизанской войне, которая велась у нас в стране в середине 30-х годов, спра­ведливо полагая, что «использование партизан является испытанным и извест­ным средством во внутриполитических и внешнеполитических столкновениях русского народа». Но, как видим, гитлеровцы не имели полных данных о том, на­сколько эта деятельность накануне войны была свернута, а партизанские кадры репрессированы, иначе не последовало бы утверждение о том, что партизанское движение в первый год войны имело целенаправленный политический характер. Напротив, с самого начала войны все призывы партии и правительства, вся дея­тельность первых, наспех сформированных и необученных партизанских отря­дов, истребительных и диверсионных групп, перебрасываемых в ближайший прифронтовой тыл противника, насыщенный его войсками, свидетельствовала об обратном, а именно — о военных целях и задачах, и в первую очередь «по уничтожению живой силы и техники врага, чтобы и земля горела под ногами ок­купантов». Другое дело, что из-за своей разобщенности, непрофессионализма, слабости удары партизан-диверсантов не воспринимались немцами как нечто се­рьезное, способное повлиять на ход военных действий, помешать продвижению в глубь России гитлеровской военной машины.

Многочисленные свидетельства немецких солдат и офицеров о боевых вы­ступлениях партизан, которыми была так богата наша печать, не опровергают этот факт, а лишь говорят о деморализующем факторе партизанских действий, но не об ударном их значении.

Очевидным становится факт, что руководство НКВД сыграло негативную роль, сопротивляясь оперативному созданию штабов партизанского движения, отрицательно влияя в этом смысле на некоторых членов ГКО. Об этом еще будет идти речь. Здесь же заметим, что в записке НКВД, поданной Л.П.Берией И.В.Сталину, доказывалась нецелесообразность создания Центрального штаба партизанского движения. Мотивировалось это тем, что стихийные и разрознен­ные партизанские выступления якобы не могут быть охвачены руководством, да и вряд ли в нем нуждаются. Высказывались сомнения и в том, что партизанские диверсии могут дать оперативный эффект. Подчеркивалось, что подобные опе­рации под силу лишь квалифицированным диверсантам, для подготовки и руко­водства которыми специальный штаб не нужен, утверждалось, что с подобного рода обязанностями НКВД справится самостоятельно. И эту линию тогда уда­лось провести. А когда в ноябре 1941 г. был все же создан Центральный штаб партизанского движения, Л.П.Берия вскоре под разными предлогами арестовал ряд его сотрудников. Вновь к созданию ЦШПД вернулись лишь в мае 1942 г.

В годы Великой Отечественной войны, отмечал В.Н.Андрианов, в силу непод­готовленности органов госбезопасности к использованию партизанских форм борьбы было много трудностей и недостатков в области взаимодействия разве­дывательных сил за линией фронта. Например, к началу войны имелась инструк­ция о взаимоотношениях разведывательных органов НКГБ, погранвойск НКВД, НКО и НКВМФ, введенная в действие 29 апреля 1941 г. Она определяла порядок обмена разведывательными сведениями между разведорганами различных ве­домств, порядок подготовки и организации переброски через границу агентуры, однако не предусматривала никакого взаимодействия в условиях военного вре­мени.

В ходе войны эту задачу приходилось решать в тяжелых условиях ожесто­ченных оборонительных сражений и отхода войск в глубину страны. Органам госбезопасности при налаживании взаимодействия с партизанами в разведыва­тельной работе в какой-то мере способствовало то обстоятельство, что до лета

1942 г. на них возлагалось руководство оперативной и боевой деятельностью
партизанских отрядов.

Многие грубые просчеты и ошибки явились следствием ошибочных действий Л.П.Берии и его окружения в аппарате руководства НКВД, продиктованных ве­домственными интересами, стремлением обеспечить не только чекистское про­никновение во все доступные сферы, но и линию влияния, если не руководства.

Так, на Украине в июле 1942 г. при выделении партизанских отрядов из сис­темы органов внутренних дел вся агентура, действовавшая в тылу врага, и опера­тивный состав, работавший с этой агентурой, остались закрепленными за 4-м от­делом НКВД республики. Карельский ШПД и руководимые им партизанские формирования тоже остались без агентурной сети и специалистов-разведчиков. Из 13 партизанских отрядов только в одном остался заместитель по разведке, да и то малоопытный, все остальные были отозваны в распоряжение НКВД респуб­лики. Ранее добытые через агентуру и разведгруппы данные о противнике также остались в НКВД КФССР. Карельский ШПД и партизанские силы республики были поставлены в тяжелое положение, их база разведывательной работы край­не сужена. Такой местнический подход не только мешал взаимодействию разве­дывательных сил, но и снижал результативность их работы. Много усилий по­требовалось приложить партизанам Карелии, чтобы снова наладить разведыва­тельную работу после «реформ», проведенных летом 1942 г.

Следует сказать, что, преодолев эти трудности, разведка карельских парти­зан только в 1943 г. получила возможность получать подробные данные о соста­ве и группировке противника на мурманском, Кандалакшском, кестеньгском, ух­тинском, ребольском, медвежегорском и заонежском направлениях в бытность деятельности активного участника партизанского движения в Карелии Ю.В.Ан­дропова (1914 — 1984).

Трудности в организации взаимодействия возникали и в связи с тем, что не­которые руководители органов госбезопасности, внутренних дел, находившиеся под влиянием Л.П.Берии, избегали контактов с партийными органами, разведот­делами ШПД по вопросам разведработы в тылу врага. Такую позицию, напри­мер, занимал бывший нарком госбезопасности Белоруссии Л.Ф.Цанава. Он по­стоянно оказывал давление на подчиненных, требуя от них проведения «своей линии». Вместе с тем следует подчеркнуть, что подобные ситуации не были ти­пичными. Подавляющая масса чекистов руководствовалась, прежде всего, инте­ресами скорейшей победы над фашизмом.

Не все обстояло благополучно и в сфере взаимодействия между разведыва­тельными силами партизан и армии. Даже в 1943 г. в планах разведотделов шта­бов фронтов часто не предусматривалось использование партизан. Так, летом

1943 г., перед началом и в ходе наступления советских войск на Орловской дуге,
разведотдел штаба Брянского фронта разрабатывал подробные планы разведки,
в которых ни словом не упоминалось о привлечении к решению разведыватель-
ных задач партизан. А между тем на территории Орловской области действова­ла крупная, имевшая богатый боевой опыт группировка брянских партизан. Иногда разведотделы фронтов обращались в Главное разведуправление Гене­рального штаба Красной Армии по таким вопросам, которые успешно могли ре­шать партизаны. В 1941 — 1942 гг. имело место необоснованное недоверие к аген­турной разведке партизан.

Отсутствие согласованности между разведорганами разных ведомств приво­дило к параллелизму в работе, неполному использованию агентурных возмож­ностей, нарушению конспирации при переправе партизанских формирований и агентуры через линию фронта. Такие недостатки, например, были вскрыты на Ленинградском фронте. В целях их устранения Военный совет фронта вынес по­становление от 2 августа 1943 г. «О координации действий органов разведки и контрразведки в тылу противника на временно оккупированной территории». Постановление обязывало начальника разведотдела штаба Ленинградского фронта, Управление НКГБ, Управление контрразведки «Смерш» фронта, на­чальника Ленинградского штаба партизанского движения и начальника развед­отдела Балтфлота согласовывать планы, районы выброски агентуры, партизан­ских отрядов и групп, направляемых во вражеский тыл на территории Ленин­градской области.

Если же рассматривать партизанское движение в первый год войны в целом, то видно, что оно действительно носило преимущественно политический харак­тер, но не потому, что так было задумано, а в силу общей неподготовленности и тех препятствий в деле его централизации, которые чинились. Если при этом еще учесть, что партизанские силы использовались не по назначению, а «для борьбы с регулярными частями немецких войск», то становится ясно, почему спустя год после начала войны партизанская борьба все еще не получила должного разма­ха.

Утверждение в сознании народа освободительных идей борьбы с фашист­ским агрессором, осознание массами целей и причин войны, безусловно, имело огромное значение. Это положение было ориентиром в деятельности партии в годы войны и сыграло огромную роль.

Не касаясь идеологической и политической работы, направленной на развер­тывание партизанского движения, отметим следующее. С позиций теории парти­занской войны нельзя буквально воспринимать утверждение зарубежных исто­риков об инспирировании кем бы то ни было партизанского движения. Это сложный социальный процесс, захватывающий и увлекающий широчайшие слои народных масс. Речь может идти не об инспирировании, а лишь о том, чтобы воз­главить партизанское движение, внести в него сознательность, придать ему ор­ганизованность и целенаправленность, обеспечить управляемость и подчинен­ность решению главной задачи. Вместе с тем все это не исключает прогнозирова­ния активной подготовительной и организаторской работы, включения в конеч­ном счете малой войны в военную доктрину.

Поднимая народ на борьбу в тылу врага, руководство страны видело в этом не только силу, способную оказать действенную помощь Красной Армии в во­оруженной борьбе с немецко-фашистскими захватчиками, но и мощное средст­во поддержания и укрепления морального духа широких народных масс, оказав­шихся под гнетом фашистской оккупации. Налицо взаимосвязь, взаимообуслов­ленность этих процессов.

Десятки тысяч советских людей готовы были идти добровольцами в тыл вра­га. Но одного патриотического желания для успешной борьбы за линией фронта было явно недостаточно. Необходима соответствующая специальная подготов­ка, профессионализм, знание методов и приемов боевой, диверсионной и разве­дывательной деятельности. Во главе партизанских формирований должны были стоять опытные и умелые организаторы-практики, усвоившие теорию партизан­ской войны, ее идеологию.

Между тем большая тяжесть организации партизанского движения в тылу врага легла на местные органы власти, которые практически не могли решать эти специфические вопросы самостоятельно, без помощи чекистских органов.

Партизанские силы с первых дней войны стали ощущать острый недостаток в минерах, радистах и других специалистах. Их подготовка была возложена на органы госбезопасности и внутренних дел. Они же снабжали создаваемые пар­тизанские отряды и диверсионные группы оружием, боеприпасами, радиосред­ствами и др. Это не гарантировало обеспечения партизан чекистских формиро­ваний продовольственными пайками, их экипировку и т.д, на них распространя­лась установка на самообеспечение. В ряде случаев армейские партизаны обес­печивались лучше, чем чекисты. Отсутствие радиосредств вынуждало пользо­ваться курьерами-связниками.

В начале войны был слабо подготовлен для боевой деятельности и сам че­кистский состав, оставленный в тылу врага. Не говоря уже о профессиональной пригодности командиров партизанских отрядов, назначаемых из числа секрета­рей райкомов, председателей районных и сельских советов, председателей кол­хозов, директоров совхозов и МТС, не имевших специальной и военной подго­товки и опиравшихся лишь на авторитет прежней своей должности. Практичес­ки до начала 1942 г. шла массовая отправка в тыл врага неподготовленных и не­обеспеченных партизанских формирований.

В этой связи вредным, на наш взгляд, является чрезмерный упор некоторых исследователей на массовость партизанского движения уже в первые месяцы войны. Таковым оно еще не стало и к лету 1942 г. Подобный подход лишь зату­шевывает допущенные ошибки и просчеты и не гарантирует от их повторения.

Только при тесной совместной работе органов НКВД, исполнительной влас­ти, единстве организаторских и политических усилий молено было придать пар­тизанскому движению сознательность и организованность. В то же время недо­оценка теории и идеологии партизанской войны, вынуледенная необходимость добиваться поставленных целей методом проб и ошибок привели к многочислен­ным неоправданным леертвам среди партизан в первый год войны.

Организующим ядром партизанских формирований, выживших и успешно действовавших на оккупированной территории, были немногие уцелевшие от ре­прессий, подготовленные еще до войны партизанские кадры, военнослужащие, оказавшиеся во вражеском тылу, и оперативные работники. Чаще всего ими бы­ли сами руководители (командир отряда, комиссар, начальник штаба).

Партизанское движение всегда имеет два аспекта — политический (пропа­гандистский) и военный. Было бы неверно отдавать предпочтение одному из них в ущерб другому. Только при их сочетании обеспечивалось нацеливание общественного сознания народа на борьбу с врагом, развертывание партизан­ского движения. Вспомним многочисленные примеры, когда именно неудавше­еся восстание способствовало рождению партизанских отрядов, когда появле­ние партизанских отрядов в районе способствовало массовому притоку в них добровольцев. Тут и прямая зависимость роста партизанских сил от успехов регулярной армии на фронтах, и пассивность партизан при ее неудачах. Меж­ду тем только постоянной политической работой среди местного населения ок­купированной территории определяется пополнение партизанских формиро­ваний людскими ресурсами и продовольствием. Без этого деятельность отря­дов и групп носит ограниченный характер, и рассчитывать при этом молено лишь на разовый эффект.

Наш анализ приводит к выводу, что партизанская борьба не возникает в од­ночасье, ее нельзя инспирировать и экспортировать, поручив это дело специаль­ному ведомству. Она вызревает на почве партизанского движения, националь­ной войны, в процессе формирования общественного сознания и единения нации для борьбы с врагом.

Больших потерь партизанских сил, имевших место в 1941 — 1942 гг., могло бы и не быть, если бы в Ставке и ГКО, в НКВД с самого начала хорошо понимали, что квалифицированные диверсанты, как и специальные войска, не могут быть альтернативой партизанским силам. Это стало ясно лишь в 1943 г., когда усилия центральных и местных партийных органов были направлены на превращение партизанского двюкения в партизанскую борьбу, когда в нее стал целенаправ­ленно привноситься профессионализм и вся деятельность партизан была подчи­нена интересам армии.

Партизанская борьба, безусловно, должна направляться политической си­лой, лучшие представители которой, люди известные и пользующиеся авторите­том, должны стать во главе партизанских формирований. Реальным партизан­ским действиям должна предшествовать плановая подготовительная работа, ре­ализованная как в организационных, так и в политических мероприятиях. В под­готовку партизанской войны в равной степени доллшы быть включены и армия, и народ.

Анализ деятельности органов НКВД по развертыванию партизанского дви­жения в период с июня 1941 по июль 1942 г. свидетельствует, что органам госу­дарственной безопасности и внутренних дел, действующим совместно с респуб­ликанскими и местными партийными организациями, принадлежит ведущая, ключевая роль в организации партизанской борьбы, создании партизанских формирований на оккупированной врагом территории в первый год войны.

Приведенные в исследовании примеры убедительно доказывают, что практи­чески повсеместно партийные органы работали не только в тесном контакте с органами НКВД, но и под их контролем. Это касалось подбора кадров, комплек­тования партизанских отрядов и групп, их материального обеспечения, опера­тивного использования и др.

Фактически в течение года с начала войны органы НКВД руководили боевой деятельностью сформированных ими и при их участии партизанских отрядов, истребительных, диверсионных групп и тех отрядов, с которыми удавалось уста­новить связь и подчинить себе, занимались подготовкой кадров — разведчиков, диверсантов, связников и др. Эта деятельность осуществлялась на основе соот­ветствующих централизованных указаний. Подавляющее большинство парти­занских отрядов, истребительных, диверсионных и разведывательных групп, ос­тавленных в тылу врага или переброшенных за линию фронта, находилось в опе­ративном подчинении органов госбезопасности и внутренних дел.

Как положительный фактор следует рассматривать тесное взаимодействие органов государственной безопасности, внутренних дел, пограничных и внут­ренних войск при решении задач развертывания партизанского движения на ок­купированной врагом территории.

Заслуги органов и войск государственной безопасности, внутренних дел в становлении и развитии партизанской борьбы трудно переоценить. Значение этого опыта непреходяще, ибо он указывает пути достижения эффективности партизанской борьбы, которые следует искать, прежде всего, в соединении пар­тизанского движения с профессионализмом.