Неподалеку за деревьями проходила танковая дорога из полка на полигон. Итак вот, по ней стремительно и особенно плавненько шло с десяток очень необыкновенных танков. Плоские, с предлинной пушкой и малеханькими катками, как у БМП. Они-то и выводили хором из нескольких «голосов» свою диковинную нечеловеческую мелодию: одни, скользя с горки, брали низкие нотки, а другие, поднимаясь на очередной бугор, — высочайшие. Так нам в первый раз довелось узреть сверхсекретный Т-64, который тогда не возникал ни на парадах, ни на фотографиях…»
Из мемуаров Алексея А., резервиста Русской Армии
«Танковый эндшпиль» в Индокитае
В самом конце 1960-х годов, когда «супертанки» Т-64 уже раскатывали на закрытых русских полигонах, было решено конструктивно «поднять» оснащение и боевой потенциал северовьетнамской сухопутной армии. Русское управление решило начать поставки Демократической Республике Вьетнам танков Т-54 — самых массивных из того, чем располагали войска северовьетнамцев. Китай, к этому моменту оказавшийся противником Русского Союза и поддерживавший ДРВ без помощи других, тоже приступил к передаче вьетнамцам собственных танков «тип-59», которые были не чем другим, как «репликой» Т-54, производимой серийно на особом предприятии в Нанкине. Таким макаром, северяне получили в руки большой козырь, при помощи которого можно было вести большие наступательные деяния с комбинированным ролью пехоты и танков. Началось формирование новых частей бронесил.
К началу 1970-х годов США, удачно проводившие политику «вьетнамизации» затянувшейся войны, достигнули того, чтоб основная ее тяжесть на суше легла на плечи их южновьетнамских союзников. Армия южан по праву числилась одной из более сильных в регионе и была способна противостоять не только лишь партизанам. В связи с этим военное управление Сайгона замыслило перерезать на местности примыкающего Лаоса «тропу Хо Ши Мина» — важную линию коммуникаций, по которой партизанам северян доставлялись орудие и боеприпасы. Операцию «Лам Шон 719» планировали по южноамериканским оперативным клише: удар 3-х дивизий, поддерживаемых танками, обеспечивал большой вертолетный десант в тылу противника. Но на самом деле оказалось иначе…
Плохо сработала разведка, и от ее наблюдения укрылись бессчетные и к тому же отлично замаскированные орудия и пулеметные гнезда северовьетнамской армии. Вприбавок разработчики операции как будто специально проигнорировали тип ландшафта, на котором по их планам должна была разворачиваться впечатляющая группировка войск с бронетехникой. Словом, оказалось совсем неосуществимым организовать широкий фронт пришествия, на острие которого должны идти «паттоны» — М-48, «бульдоги» М-41 и бронетранспортеры М-113. В конечном итоге все предприятие провалилось. Далее под контрударами северовьетнамцев все перемешалось в кучу. Сайгонские генералы сообразили, что лучшим методом последующих действий может стать только отход из Лаоса. Но этот маневр обернулся делом еще больше небезопасным и сложным, чем пришествие, так как домой вел только один путь — через дорогу № 9, где отступающих уже хладнокровно ожидал противник. «Лам Шон 719» вылился в полный разгром: утраты сайгонцев были большими. На злосчастном шоссе пришлось кинуть все тяжелое вооружение, включая танки М-48а3, которые потом очень понадобились северянам при окончательном «расчете» с друзьями Америки.
Как сокрушительным было поражение — так же беспримерным и вранье сайгонцев о «боевых успехах».
Посреди описаний случаев «подлинного мужества» встречались уж и совсем фантастические сочинения. В одном из их утверждалось, что легкие М-41 «бульдоги» в лобовой перестрелке убили 6 Т-54 и 16 ПТ-76, не понеся при всем этом никаких утрат! Это тем паче весело, если учитывать, что по огневой мощи и бронезащите русский средний танк превосходил легкий южноамериканский так же, как гер