Еще один портрет из коллекции Савинкова — Мария Беневская.
Мария Беневская, знакомая мне еще с детства, происходила из дворянской семьи. Румяная, высокая, со светлыми волосами и смеющимися голубыми глазами, она поражала своей жизнерадостностью и весельем. Но за этой беззаботной внешностью скрывалась сосредоточенная и глубоко совестливая натура.
Именно ее, более чем кого-либо из нас, тревожил вопрос о моральном оправдании террора. Верующая христианка, не расстававшаяся с Евангелием, она каким-то неведомым и сложным путем пришла к утверждению насилия и к необходимости логичного участия в терроре.
Ее взгляды были ярко окрашены ее религиозным сознанием, и ее личная жизнь, отношение к товарищам по организации носили тот же характер христианской незлобности и деятельной любви. В узком смысле террористической практики она сделала очень мало, но в нашу жизнь она внесла струю светлой радости, а для немногих — и мучительных моральных запросов.
Однажды в Гельсингфорсе я поставил ей обычный вопрос-.
— Почему вы идете в террор?
Она не сразу ответила мне. Я увидел, как ее голубые глаза стали наполняться слезами. Она молча подошла к столу и открыла Евангелие.
— Почему я иду в террор? Вам неясно? Иже бо аще хочет душу свою спасти, погубит ю, а иже погубит душу свою мене ради, сей спасет ю.
Она помолчала еще.
— Вы понимаете, не жизнь погубит, а душу…
(Савинков Б. Воспоминания террориста. М., 1991).