Кандагар — 2-ой по величине город Афганистана, административный и религиозный центр юга страны. Во время войны центр городка деньком был в руках официальной власти, в ночное время переходил под контроль вооруженной оппозиции. Пригороды Кандагара, также компактно размещенные поблизости его окраин кишлаки, сады, рощи, виноградники, огороды, пересекаемые дорогами, тропами, каналами, создавали так именуемую зеленоватую зону. Грустно популярная кандагарская зеленка являлась оплотом моджахедов. Расположенный на севере зеленки большой кишлак Ходжамульк был перевалочной базой на действующем караванном маршруте, ведущем на запад, в уездный центр Хакрез. Неподалеку от Хакреза, в горном ущелье находился мощнейший укрепрайон «Ислам Дара», который также назвали по наименованию уездного центра. В него поступала значимая часть орудия и боеприпасов, направляемых из Пакистана в южные провинции Афганистана.
Кандагарский отряд специального предназначения часто работал на этой дороге, проводя дерзкие и действенные засады. Потому «духи» кропотливо охраняли ее и вели разведку прилегающих участков местности. Противник располагал тут большими силами и был способен в кратчайший срок собрать несколько сотен отлично обученных боевиков. Чтоб его побеждать, необходимо использовать военную хитрость, уметь мыслить неординарно. Потому спецназовцы решали особенные меры по маскировке собственных действий и дезинформации разведки противника.
Кто отыскивает, тот всегда отыщет
Еще одна засада готовилась в апреле 1986 года. Севернее исходного отрезка хакрезской дороги, на удалении менее пятнадцати км, параллельно шел 2-ой активно применяемый мятежниками караванный маршрут, который потом уходил на север, в Таринкот (административный центр провинции Урузган).
Офицером, ответственным за подготовку к выходу группы № 312, был назначен начальник разведки 173-го отряда старший лейтенант Сергей Кривенко. Он и предложил командиру разведгруппы лейтенанту Вячеславу Шишакину посадится у северной дороги, совершить скрытный переход на юг и там работать. С целью проведения разведки местности командир группы и командир роты минирования на вертолетах вылетели в район грядущей засады. Наметили места десантирования и проведения засады, также возможный маршрут движения группы. Офицеры решили опробовать в деле не так давно разработанный инженерами нахабинского института взрыватель — оптический датчик — новинку в арсенале минной войны. Этот датчик позволял ставить мину на боевой взвод с падением освещенности местности либо выключать мину с рассветом. Устанавливался он на мину МОН-90 (вес взрывчатого вещества 6 кило, дальность сплошного поражения осколками составляла, согласно тактико-техническим чертам мины, девяносто метров).
Также в схему минного поля лазутчики включили 6 штук обычных для их мин направленного деяния МОН-50. Подрыв был должен осуществляться беспроводным методом с внедрением радиолинии ПД-430 с помощью радиосигнала, передаваемого по радиостанции Р-392. Настолько приличное минное вооружение добивалось дополнительных пар плеч для переноски. Потому подгруппа минирования усилилась до 4 бойцов. Не считая меня в нее входили двое братьев-близнецов Завистяевых, которых я знал с Чирчика и доверял как себе. Также от роты минирования в группу заходил проводник со служебной собакой. Четырехногий друг был наилучшим охранником в дозоре и на дневке.
Разведгруппу номер 312 высадили у северной дороги. Моджахеды, очевидно, засекли посадку «шурави» и сразу закрыли северный маршрут, о чем свидетельствовали запрещающие сигналы. Но спецназовцы на это и рассчитывали. Под покровом опустившейся мглы немедленно ушли на юг к вначале запланированному месту засады. Местность, по которой двигалась разведгруппа, была равнинной. Командир вел разведчиков уверенно и стремительно. Переход не занял много времени. В конце апреля ночкой уже возможно обойтись без теплых вещей, сковывавших движения и имевших дополнительный вес. А деньком на солнце еще было терпимо: довольно 2-ух фляг воды, вместимостью по 1,7 литра, заместо 4 летом. Умеренные погодные условия позволяли уменьшить вес переносимого снаряжения. Группа стала мобильней.
Марш для меня оказался легким. Я прослужил в батальоне больше 6 месяцев. Втянувшись, привык к нагрузкам, а главное, вызнал свои силы: научился преодолевать беспомощности, делать шаг через свое не могу. Думаю, это главное, что мне отдала служба в спецназе ГРУ.
Выйдя к дороге, тормознули в 20 метрах от нее в неглубоком высохшем русле, рассредоточившись по фронту на 50 метров. Одно отделение: 3-х бойцов и проводника с собакой, командир расположил в тылу на удалении 100 метров для прикрытия группы с тыла. Ядро: командира, радистов и минеров — в центре. Правый фланг — отделение АГС.
Кто желает, тот добьется
Посовещавшись, мы решили, что использовать мины по транспорту будет опасно. Установка зарядов в конкретной близости от наших позиций не исключает вероятности попадания под осколки и спецназовцев. Мы решили, что необходимо выполнить подрыв по живой силе: расположив заряды перпендикулярно дороге, перекрыть пути отхода противника; сектор разлета осколков сосредоточить вдоль далекой обочины. Мины собрали в один кустик, расположив далее всех от позиций группы сильную мину МОН-90, соединили поочередно с помощью детонирующего шнура, что позволяло подорвать их сразу. Вышел заряд колоссальной силы — более 10 кило взрывчатого вещества. Всю эту «красотулю» накрыли кусочком маскировочной сети, сверху вставили ветки верблюжьей колючки. Ночкой с полметра не заметишь, что тут подкол. Оптический датчик не использовали. Условия не позволяли держать под контролем место его установки. Допустить попадание скрытой новинки в руки противника мы не имели права.
В первую ночь все было тихо. Спецназовцы, используя ответвления русла, отошли на сотку метров от дороги и расположились на дневку. С рассветом, желая убедиться в том, что маскировка мин выполнена верно, подрывники ползком выдвинулись вперед. В оптику трубы лазутчики длительно рассматривали зону установки. Найти сокрытые заряды не смогли сами.
Деньком по маршруту прошла пустая машина. С пришествием сумерек лазутчики возвратились на прежние позиции. Когда стемнело, прошел отряд мятежников: два 10-ка боевиков, звучно переговариваясь, двигались 2-мя колоннами. Через час на большой скорости со стороны предгорья в зеленку пошел автомобиль. Как он вошел в зону поражения, Шишакин подал команду на открытие огня, засадив по кабине из автомата. И помчалось! Лазутчики стукнули в упор из всех стволов. Противника накрыл шквал огня. Я запомнил, как верно сработал расчет АГС, в толики секунды вытолкнув из мандеха оснащенный автоматический гранатомет «Пламя», который весил более сорока кило. АГС заскакал на краю мандеха. Командир отделения, звучно рыкнул команду: «Тело!». В ту же секунду, чтоб уменьшить отдачу, боец расчета прыжком кинулся сверху на гранатомет, грудью навалился на него, своим весом гася колебания тела гранатомета при выстреле. Лупили они прямой наводкой, целясь по стволу.
Картина маслом
Зрелище было фееричным: в машину врезаются, взрываясь, гранаты. Сбросив обороты, пикап накатом катится и замирает сходу за позицией гранатометчиков. Чеченец Ибаев, забрасывает две Ф-1 за кабину. Вторя ему, я утапливаю кнопку подрыва. Время прохождения сигнала чуток больше секунды. Грохочет взрыв, земля сотрясается от мощи заряда…
Стрельба оборывается так же внезапно, как началась. Сопротивление не оказывается. Шишакин с отделением стремительно досматривает авто. Ворачивается удовлетворенный, «душки» под обстрелом повыпрыгивали из «доджа» и «попали под раздачу» наших мин. Офицер командует группе: «Собираться!» Сам с подгруппой ворачивается к пикапу. В его кузове стоит новехонький байк «хонда». Лазутчики сноровисто высвобождают его от крепежа и скатывают на землю. Офицер воспринимает решение забрать трофей с собой. Но, видимо, Господь Бог сжалился над нами. Обнаружилось, что одна пуля все таки попала в мотобайк и пробила бензобак. Из отверстия узкой струйкой утекал бензин. Как сокрушался Шишакин!
Его переживания оборвал предупреждающий сигнал головного дозора: «С такого же направления еще одна машина». Группа стремительно возвратилась на начальные позиции. Изготовились к бою …
Кто весел, тот смеется
В «ночник» я следил трактор без прицепа, сверху
облепленный «духами». При этом у 1-го из их был гранатомет с гранатой, торчащий в небо. Боевики были убеждены в собственных силах. Кричали во все глотки, разве что не сигналя. Шишакин, не раздумывая, открыл огнь. Прямо за командиром группа стукнула из всех стволов. В сей раз уже работали все лазутчики, так как и подгруппа обеспечения влилась в состав группы. АГС не разворачивали. Спецназовцы изловили кураж. Посреди нас витал дух убежденности, что все будет отлично. Настроение в группе было хорошим — близким к эйфории.
Самонадеянные душманы, забывшие об осторожности, поплатились своими жизнями, не успев даже попробовать оказать сопротивление.
На досмотр пошли всей группой. Добили покалеченых. Собрали трофеи и резвым шагом, близким по темпу к бегу, стали уносить ноги.
Тревожные предчувствия не околпачили лейтенанта. Противник, находившийся в кишлачной зоне, полчаса мог следить, как у него под носом долбят поначалу один, а потом 2-ой транспорт. Вопрос, кто создатель «картины маслом», даже не появлялся, очень соответствующим был набросок боя, развернувшегося у их на очах. Почерк их заклятого неприятеля — специального отряда «шурави», ненавистных «кандаки максуз» (батальон спецназа – афг.) — был узнаваем. Отреагировали стремительно. Из зеленки, ориентируясь по пламени пылающего транспорта, моджахеды произвели запуск реактивных снарядов. По пути нашего возможного отхода стал работать миномет. Через 10 минут «духи» были на месте засады. Мы тормознули и заняли радиальную оборону в маленький выемке. Затаились. В приборы ночного видения следили за противником. Шли боевики 2-мя параллельными колоннами, человек по 40 в каждой. Обычно гулкие, по-восточному вальяжные, на данный момент все делали стремительно и молчком. В организации поисков чувствовалась рука инструктора. Сноровисто произвели осмотр поле боя, особенное их внимание привлек байк. Вопрос, куда сейчас идти, отважился ими в течение нескольких минут. Осмотрев отпечаток следа, оставленный байком при движении, преследователи устремились по нему. Боевики, изменив курс преследования, повернув от нас на девяносто градусов, двинулись в ночь.
Уничтожив в течение пары часиков два транспортных средства противника, мы, уходя с места засады, бросили « хонду», не думая, какое положение в пространстве он занимает. Куда ориентирован руль, оказалось той мелочью, которая дозволила группе после выполнения задачки не вступать в бой.
Скоро с другой стороны прямо за ними прошел таковой же по численности отряд. Столько настроенных решительно «духов» в одном месте мне ранее созидать не доводилось. Эйфория сменилась опаской. Как выкарабкаться из этого гадюшника без утрат? Вертушки сумеют забрать нас исключительно в светлое время суток, а до утра еще необходимо дожить. Осторожно двинувшись далее, спецназовцы вышли на окраину кишлака. В нем, почуяв чужаков, залаяла собака. Группа отошла в сторону и наткнулась на кладбище. Место для обороны было хорошим: по периметру обнесено высочайшей насыпью, могильные бугры могли служить неплохим укрытием от самого противного — минометного обстрела. Посреди захоронений лазутчики заняли радиальную оборону. Волнение от ожидания боя переросло в напряжение, не позволявшее расслабиться ни на минутку. До утра никто не спал. Вокруг могильника всю ночь рыскали боевики. Вовнутрь спасительного укрытия, на наше счастье, так и не наведались.
Во время «всенощного бдения» Шишакин запросил авиационную поддержку. Пришедшие на рассвете штурмовики «демонстрировали силу», работая по зеленке. «Духи» огрызались. И тут офицер снова обосновал, что собственный хлеб ест не напрасно. Он засек огневые точки противника, и когда пришли вертолеты для эвакуации группы, Шишакин навел Ми-24 на обнаруженные цели. «Крокодилы» отработали по позициям противника, обеспечив возможность «восьмеркам» тихо забрать десант. Дав двойной итог в одном выходе, «кандаки максуз» утрат не имел.