Три тысячи долларов вымогали работники милиции руками рэкетиров за прекращение уголовного дела о сводничестве
– Чего ты ходишь, как тень? С женой поцапался? – Клава, не лишенная привлекательности директриса ООО, плюхнулась на сиденье. – Поехали на камвольный, ткань кончается.
«Может рассказать? А вдруг выгонит? – Незнан-ский колебался. – Но ведь все равно узнает и тогда уж точно выгонит…»
– Влип я, Клавдия Васильевна, – неуверенно начал он. – Вместе с женкой, между прочим.
– Ну-ну, давай рассказывай, – навострила уши Клава.
…Не иначе сама нечистая сила дернула благопристойных супругов заняться рисковым бизнесом, известным как круглосуточная услуга «девочки по вызову». Едва сулящее прибыль «предприятие» начало становиться на ноги, произошел прискорбный случай: однажды темной ночкой, когда секс-экипаж выехал «на работу», милиция «оптом» взяла и проституток, и водителя, и охрану. Так в Московском РОВД Минска появилась папка с возбужденным уголовным делом о сводничестве. Учуяв запах жареного, супруги на полгода растворились в бескрайних просторах России. Вернувшись в родные пенаты, сводники угодили прямо в мрачную камеру следственного изолятора. Правда, взяв подписки о невыезде, следователь сменил гнев на милость и даровал супругам свободу. На время.
– Ерунда, – выслушав повествование своего личного водителя, сделала оптимистический вывод всегда уверенная в себе директриса приватной швейной мини-фабрики. – Уладим. У меня есть знакомый участковый, Маслов, он переговорит с кем надо, и дело твое прикроют.
– Сколько это будет стоить? Клава неопределенно пожала плечами:
– Думаю, немного, а может, и вообще ничего.
В отличие от Клавы, Маслов щедрыми обещаниями бросаться не стал. – Мне сказали, что тебе, парень, светит пять лет. Один года по «отмазке» тянет на тысячу долларов. Итого – считай сам… Слава смотрел на Маслова, как на тронутого.
– Да я таких денег в лучшие времена не имел!
Вскоре поступила свежая информация: «они» прикроют дело за три тысячи. С расчетом согласны подождать два месяца. Реально оценив свои возможности, Слава понял, что в ближайшей перспективе нужной для «отмазки» суммы у него не предвидится. Но необдуманно сказал: «Я согласен».
«Они» действительно не блефовали. Механизм закрытия дела отказался прост, как соленый огурец. Маслов изложил суть просьбы директрисы старшему дежурному по райотделу Владимиру Куришко, тот все популярно объяснил следователю. Осталась мелочь – получить «добро» прокуратуры. Мелочь – потому что кое у кого в этом надзорном органе была одна, но пламенная страсть, та же, кстати, что и у Куришко. А совместное дело, как известно, располагает к дружеским беседам и, в конечном итоге, к взаимным услугооказаниям. Короче, уголовное дело Не-знанских легло под сукно.
А в конце сентября начались звонки экс-супруге (Незнанские к тому времени развелись), у которой Слава по-прежнему нередко коротал время. Один и тот же голос требовал деньги: «Иначе башку оторвем». Впрочем, обладатель голоса и не пытался «конспирироваться». Это был не кто иной, как водитель «Фольксвагена» того же ООО, особо доверенное лицо директрисы Александр Будай, активно помогавший ей сбывать произведенный товар. Из прошлого Саши известно, в частности, что он был судим за взятки и с великом шумом и грохотом вылетел из ГАИ. И вот вороватый экс-гаишник, знакомый с Масловым, энергично стал «давить» на потерпевшего крах своднической «карьеры» Незнанского. Тот однажды не выдержал:
– Слушай, оставь меня в покое и передай тем, кто тебя нанял: – не надо мне никакой «отмазки».
– Я те, бля, оставлю! Знаешь, сколько людей старалось, чтобы тебя из дерьма вытащить?! До прокурора достали. И теперь каждый свою долю требует.
От Клавы по поводу столь наглого «наезда» ее «зама» Незнанский никаких объяснений не добился. Морально задавленный изощренным в угрозах Буда-ем, Слава спешно распрощался с ООО, стал крутить баранку в таксопарке.
…Они «вычислили» его поздней осенью. Дорогу перегородили светлые «Жигули». В кабину бесцеремонно уселся Будай с незнакомым амбалом.
– Скрываешься, да? От нас только, знаешь, где спрятаться можно? На кладбище, в персональной могиле. Вот у него, – Будай ткнул пальцем в амбала, – мы одолжили три «штуки» баксов, чтобы за тебя с хорошими людьми рассчитаться.
– Можешь в месяц по стольнику отдавать, в рассрочку, – раскрыв в улыбке лягушачью пасть с золотой фиксой, великодушно позволил детина.
После этой «беседы» звонки участились. В одном из душещипательных разговоров в стиле «Удушу гада!» зловеще пообещали:
– Если не отдашь долг, познакомишься с милицейским рэкетом. Это, чтоб ты знал, куда круче обычного.
Тем временем приятели-таксисты подсказали Незнанскому, что уже несколько раз видели на проходной интересовавшихся им темных личностей. Слава бросил таксопарк, стал по заказу гонять машины в Россию. И опять на несколько месяцев, до февраля, исчез из поля зрения вездесущего Будая. 4-го числа в дверь к Валентине позвонили. Через глазок она увидела Ксюху, бывшую свою «девочку», и, не задумываясь, открыла. Оттолкнув путану, исполнявшую роль «пропуска», в квартиру ворвались Будай и еще пятеро:
– Где он? – Не знаю, мы вместе не живем…
На свою беду, именно к обеду этого дня Незнанский вернулся из рейса. Броник Брут, подручный Будая, ударом кулака прямо из прихожей забросил Славу в зал. Условие поставили жесткое:
– Если нет денег, давай в залог вещи.
– Здесь ничего моего нету, – взмолился Незнанский.
– Берите, только не трогайте его, – со слезами вступилась Валентина.
Вынесли всего-всякого почти на 30 миллионов. У Не-знанского забрали «Фольксваген-джетту» – тоже в залог.
А между тем полным ходом развивалась еще одна «сюжетная» линия.
По пути на опорный пункт, возле ЖЭСа, к Маслову подошли двое, показали цветные пластиковые карточки работников милиции: – Вы инспектор Мас-лов? Мы едем на Есенина, на задержание, это как раз на вашем участке. Нужна ваша помощь.
Однако «девятка» почему-то остановилась на пустыре в районе ТЭЦ-3.
– Мы ведь на задержание собирались, – напомнил встревожившийся вдруг участковый и только сейчас обнаружил, что даже не запомнил их фамилий.
– А оно уже состоялось, – ухмыльнулся тот, который повыше.
«Кажется, влетел!» – вздрогнул Маслов. – Неужто Незнанский заложил, что на него «наезжают»? Кто они? Если с управления по борьбе с организованной преступностью – дело швах, этим ребятам, что свои, что чужие… Так крутанут – все и про всех расскажешь».
– Ты должен деньги. У тебя есть дочка, симпатичная малышка, да?
– При чем тут дочка? – нес разу сообразил сбитый с толку инспектор.
Вместо ответа его грубо выбросили из машины. И вдогонку:
– В течение двадцати дней уволишься из органов! Холодея, он понял: УБОПом тут и не пахнет. По всему видно, подонки из команды Будая, к которой он, Маслов, имел глупость невольно примкнуть. Незнанский не платит за отмазку… Значит, теперь начнут «выбивать» из него?
(Этот эпизод, зафиксированный в материалах уголовного дела исключительно со слов Маслова, суд не счел возможным рассматривать как реально произошедшее событие. Между тем дальнейшее поведение Маслова представляет собой не что иное, как набор поступков насмерть перепуганного человека. – Авт.
)
Инспектор бросился на «консультацию» к хозяйке ООО. Можно только гадать о содержании этой «консультации», но после нее он в спешном порядке из милиции уволился. Чтобы сразу же наняться к Клавдии Васильевне водителем. А вскоре то ли в качестве «отходного», то ли «отступного», получив от нее 450 не «засвеченных» ни в каких ведомостях долларов («Я ему свои кровные отдала», – скажет на суде Клавдия Васильевна) отбыл в расстроенных чувствах к родителям на Орловщину. Отец сразу завалил теленка с кабанчиком и, войдя в незавидное положение сына, ссудил ему вырученные на орловском рынке за мясо две сотни «зелени».
Что было дальше? В показаниях Маслова во время следствия, подтвержденных в суде, фигурирует вполне вписывающийся в общую ткань событий эпизод. 650 долларов из рук Маслова перекочевывают в карман Куришко, который скромно заметил:
– Этого мало.
…23 февраля в квартире по улице Киселева, которую снимал еще один помощник бывшего гаишника, Константин Зубов, собрался солидный по численности кодляк, задействованный в деле об «отмазке» Славы-сводника: рэкетиры Будая, Клава с сестрицей, Незнанский и авторитет воровского мира столицы Леня копченый, приглашенный для выяснения истины и вынесения окончательного вердикта: кто кому и сколько должен.
– Будь у меня пистолет, пришил бы я тебя, – сидя на сходняке, словно бульдозер по асфальту, заскрежетал зубами Маслов, обращаясь к Незнанскому.
В общем-то, было отчего. У Маслова рушилась семья. Похожий на бегство уход из милиции, лихорадочные поиски каких-то долговых денег – вся эта пугающая кутерьма, принесенная в дом изменившемся до неузнаваемости супругом, постоянное ожидание беды переполнили терпение жены. Она подала на развод.
– Ты действительно обещал за «отмазку» деньги? – спросил в наступившей тишине Копченый.
– Да… – подавленно сказал Слава.
– Тогда надо отдавать, – подытожил Леня и с гордым видом человека, исполнившего свой долг, удалился.
Славу решили «колоть» сразу и до конца. На квартире у бывшей жены, куда его привез Будай, Маслов и сотоварищи, Незнанский отдал им всю одолженную у липецкой тетки наличность – 3 450 000 российских рублей. Брут пощелкал калькулятором:
– Это 800 баксов. Давай еще 2200. Нету? Поехали. Пленнику пригнули голову, чтобы не глазел на дорогу, и минут через тридцать домчали, по его предположениям, в Фаниполь. В гараже привязали к трубе. Опять вернулись в город. Квартира-тюрьма. Ванная комната. Прикрученные ремнем к крану руки. Зловещая улыбка склонного к садизму Брута: он, похоже, даже рад, что денег нет, ему не терпится включить утюг и обрезать Незнанскому уши. Голова идет кругом.
Шли третьи сутки заточения. В квартире двое – он и похрапывающий охранник. Почти невероятно, но той ночью Слава сбежал.
…В управлении по борьбе с организованной преступностью МВД ему выдали «в долг» 2000 долларов, так сказать, для служебного пользования. В тот же день Незнанский созвонился с Будаем и возле кинотеатра «Берестье» всучил ему их.
Здесь его взяли. С поличным. Тут бы и «сказке» конец, да конца-то толкового как раз и нет. Ибо дальнейшая фабула куда более занимательная и не в меру загадочная. Судите сами.
Когда делом о вымогательстве занялась прокуратура, в следственный изолятор из рэкетирской группы Будая попал он персонально, Маслов и примкнувший к ним малолетка Павел Радовский. Дежурный по РОВД Куришко – тоже. Брут и Зубов и по сей день в бегах. Да плюс еще гуляют на свободе несколько неустановленных следствием лиц. Впрочем, эти «потери», скрепя сердце, молено списать на неизбежные издержки оперативно-поисковой работы. Странно другое. Всем четверым было предъявлено одно и то же обвинение, однако прокуратура сочла возможным изменить меру пресечения – содержание под стражей – скажем, не малолетнему Радовскому, а Владимиру Куришко, который через два месяца после выхода из следственного изолятора… умер от сердечного приступа.
Короче, преступная ниточка, ведущая от наемного «стрелочника» Будая через почти такого же «крайнего» Маслова куда-то в «недра» правоохранительных органов, оборвалась.
Суд Московского района Минска определил Будаю 5 лет лишения свободы в ИТК общего режима, Мас-лову и Радовскому – по 3.
Минский городской суд оставил приговор без изменений.
(Т. Высоцкая. //Детективная газета. – 1996. – №7/19/)