Сначала февраля одной из основных новостей, связанных с Афганистаном, стала публикация отрывков из секретного доклада НАТО на базе материалов 27 тыщ допросов 4 000 арестованных боевиков Талибана, который составители окрестили «Государство Талибана». Не считая очередных подтверждений сотрудничества афганского бандподполья с пакистанскими спецслужбами, обсуждаемый документ содержит ряд сведений о функционировании отрядов вооруженной оппозиции, настроений посреди боевиков и т.п. Некие журналисты восприняли эту информацию как некоторую окончательную правду о ситуации в Афганистане, хотя этот подход просит ряда оговорок.
Сначала, принципиально держать в голове, что подобные документы иногда отражают личное видение ситуации. «В таких случаях я говорю: согласно докладу НАТО, что, но, не доказано дополнительными источниками…» — так откомментировал южноамериканский политолог Тодд Лефко выход «Государства Талибана» для портала «Афганистан.Ру».
Не считая того, процитированный СМИ документ, как подчеркивали сами его создатели, является не аналитическим докладом, а только сводным отчетом о содержании допросов арестованных в ближайшее время боевиков без критичной оценки предоставленных ими сведений.
Мы попытаемся поправить это упущение и попытаемся проанализировать данные, приобретенные силами НАТО в процессе допросов арестованных боевиков.
Пленные и примиренцы
«В отличие от прошлых лет задержанные стали более убеждены не только лишь в способности собственной победы, да и в правоте собственного дела… — докладывает отчет НАТО. — Задержанные со всего Афганистана докладывают о росте публичной поддержки мятежников, что выражается во вступлении в отряды и пожертвованиях, каковые возросли за последний год».
Но при анализе этих данных принципиально осознать, что это не данные социологических опросов, где исследователи сами могут сформировывать исследуемую подборку, чтоб получить очень репрезентативный итог. В случае с исследованием талибов специалисты НАТО обязаны воспользоваться тем, что есть: случайным обилием талибов, захваченных живыми, которое изменяется из года в год.
Напомним, за 2011 год были арестованы более 6 тыщ боевиков вооруженной оппозиции, что в 2 раза больше, чем в 2009-м. Важной предпосылкой роста числа пленных стало изменение стратегии МССБ и афганских органов правопорядка в 2010-2011 годах. Рост числа наземных операций и «ночных рейдов» был должен привести не только лишь к росту толики арестованных в структуре утрат талибов, да и к высококачественным изменениям в составе пленных.
Военные успехи проправительственных сил, анализу которых мы предназначили серию прошедших статей, приводят к поражению все более «сложных целей», отрядов боевиков с наилучшим оснащением, боевой и моральной подготовкой, что очень меняет вид «среднего пленного». Не считая того, неожиданные «ночные рейды» позволяют арестовать убежденных экстремистов, которые ранее сравнимо изредка попадали в плен, предпочитая сопротивляться до последнего.
Важную роль в «селекции» арестованных боевиков играет и развитие Программки примирения в почти всех провинциях, участники которой, естественно, не подвергаются аресту. Она становится все более удачным каналом для вывода из рядов Талибана морально нестойких либо разочаровавшихся частей.
К примеру, под воздействием заявлений Кветтской шуры о начале переговоров с США участились случаи распада и капитуляции целых отрядов. В Каписе, по свидетельству местных боевиков, после возникновения сообщений о начале переговоров сдался один из больших отрядов численностью более 60 человек: 40 боевиков-афганцев вступили в Программку, а остальные боевики-иностранцы обязаны были покинуть провинцию.
Четкой статистики «примирения» за последние месяцы пока нет, но масштабы явления можно оценить на базе данных отдельных провинций. В Герате за год в Программку вступили 34 отряда общей численностью 420 человек, в Баглане только за последнюю неделю января – 130 боевиков различных группировок. Очевидно, эти боевики чуть по другому оценили бы перспективы и моральную правоту вооруженной борьбы, но их показания не могли войти в обсужда
емый доклад НАТО, потому что они не были арестованы.
Таким макаром, мы не можем совершенно точно заключить из показаний арестованных рост либо падение морали в отрядах вооруженной оппозиции. Скорей, можно сделать другой принципиальный вывод: рост числа пленных боевиков в 2011 году определяется не морально-идеологическими факторами, а беспристрастной боевой обстановкой, совершенствованием стратегии проправительственных сил.
Раздельно стоит вопрос об оценке боевиками симпатий населения к ним. Этот источник беспристрастно ненадежен из-за нескончаемого субъективизма всех политических активистов, которые склонны переоценивать публичные симпатии к для себя и антипатии к власти. По последним опросам, схожее явление наблюдается, к примеру, посреди русских либеральных оппозиционеров. В случаях же, когда активист вооружен и действует в составе отряда боевиков, подобные политические иллюзии только укрепляются из-за невозможности откровенного разговора с оппонентами.
По данным независящих исследовательских работ, толика афганцев, испытывающих ту либо иную симпатию к талибам, сократилась в 2011 году с 40% до 29%. Уровень схожих симпатий несколько ниже на севере страны и несколько выше посреди южного пуштунского населения, но его понижение везде.
Следует выделить, что уровень популярности зарубежных вооруженных сил также очень низок, но государственным органам власти удалось достигнуть от населения еще большего почтения. К примеру, опрос ООН 2011 года об отношении афганцев к государственной милиции показал, что 81% опрошенных уважает полицейские силы, 74% связывают свою личную безопасность с работой МВД. Уровень положительных оценок работы афганской милиции и доверия к ней вырастает в течение последних 2-ух лет.
Связь актуальных критерий и уровня доверия к милиции можно проследить на примере западных и юго-западных провинций, где проправительственным силам удалось достигнуть огромных фурроров в прошедшем году. Это позитивно сказывается и на росте региональной экономики. К примеру, валовой доход провинции Герат вырос за последний год на 20%. В административном центре открываются новые предприятия, в том числе не так давно начала свою работу одна из немногих лекарственных фабрик.
Таким макаром, можно заключить, что меж реальной популярностью вооруженной оппозиции и ее оценкой боевиками существует большой разрыв. Тут сказываются недочеты гос антиталибской пропаганды, текущий уровень которой не позволяет деморализовать отряды экстремистов. Рост числа случаев вступления в Программку примирения и волнения посреди боевиков в связи с началом переговоров Талибана с представителями США – симптомы неких улучшений на идейном фронте, но афганским властям предстоит еще очень почти все сделать в этой области.
Оргструктура Талибана
Материалы допросов боевиков дают ряд любознательных сведений о функционировании и организационной структуре Талибана. Если веровать этим свидетельствам, движение продолжает работать как иерархическая структура, агрессивно подчиненная или Шуре Кветты, или, по последней мере, фронтовым шурам в Мирамшахе, Пешаваре и Герди. Контроль над отдельными полевыми командирами осуществляется через систему независящих наблюдателей и арбитров, благодаря инфы которых высшее управление может стремительно замещать и даже арестовывать низший «офицерский состав».
Зоны контроля агрессивно распределены меж полевыми командирами. Другие боевики, также отряды ИДУ и Аль-Каиды не могут проводить самостоятельные операции на их местности без специального разрешении. Исключением является город Кабул, объявленный Кветтой «открытой зоной».
Тяжело сказать, в какой мере следует доверять этим показаниям. Совсем неясен уровень мотивации арестованных боевиков для сотрудничества с допрашивающими, так что мы можем сталкиваться и с сознательным повторением штампов пропаганды, и с идеализацией, обусловленной желанием показать себя и свое окружение с наилучшей стороны.
Существует ряд свидетельств как за, так и против догадки «централизованной» модели Талибана. За нее гласит отсутствие инфы о конфликтах меж отдельными полевыми командирами-талибами за контроль над тем либо другим объектом либо населенным пт. (Известны подобные столкновения меж Талибаном и ИПА, но это тема отдельного разговора). Но это может разъясняться тем, что при рассредотачивании зон контроля каждый отряд получает местность более уезда, которую тривиально тяжело держать под контролем,
в особенности в критериях противоборства с правительственными войсками. Это может сокращать желание более принципиальных командиров захватывать местности соседей. Не считая того, понятно, что ряд кулуарных встреч боевиков сопровождаются наточенными конфликтами и даже вооруженными стычками, хотя случаи боев отряда против отряда, вправду, неопознаны.
Против высочайшего уровня централизации и функционирования вертикали власти в Талибане молвят последующие факты. Во-1-х, идет речь о дилемме внедрения террористами кустарных противопехотных мин. Номинально эта практика была запрещена Талибаном еще в 1998 году, но в действительности они до сего времени используются довольно обширно и являются предпосылкой 32% утрат посреди мирных обитателей. От имени муллы Омара не один раз выпускались приказы с требованием уменьшить утраты мирного населения. Подобная ситуация складывается вокруг широкого внедрения террористов-смертников, что также осуждалось на уровне Кветты и также обширно практикуется до сего времени.
Во-2-х, анализ пресс-релизов Талибана показывает на довольно слабенький уровень взаимодействия пресс-бюро в Пешаваре и низовых полевых командиров. Очень многие публикуемые сообщения не поддаются проверке, при этом часть из их является или преувеличением, или вымыслом. Не считая того, огромное количество реальных акций террористов, подтвержденных независящими источниками, не находят освещения в официальных заявлениях Талибана. В конце концов, обширно всераспространена практика прямых контактов местных полевых командиров с журналистами в обход Пешавара и Кветты. При этом в собственных интервью они выражают готовность не подчиняться приказам фаворитов движения, если, к примеру, они будут предугадывать прекращение боевых действий.
Замечу, что информационное обеспечение террористической деятельности было реализовано существенно лучше, к примеру, у кавказских сепаратистов начала 2000-ых гг. Так что мы не можем расценить текущую ситуацию как следствие чисто технических заморочек. Речь о дилеммах тактического и стратегического управления боевыми действиями в Афганистане.
Вобщем, возможно, что в течение последнего года вправду наметилась тенденция к укреплению императивной вертикали Талибан под воздействием усиления давления со стороны афганских властей и МССБ. Судя по косвенным данным, эта тенденция затрагивает сначала т.н. «сеть Хаккани» (Мирмашахская шура).
Но на базе доступных данных мы не можем совершенно точно заключить, какой уровень взаимодействия меж пакистанским управлением и афганскими полевыми командирами более типичен на данный момент. Вероятнее всего, он очень зависим от определенной ситуации, схожих и религиозных связей меж определенным полевым командиром и управлением фронтовой шуры.
Личный состав и финансирование
Показания пленных в части описания личного состава отрядов также содержат предполагаемые элементы идеализации, но мы попытаемся выделить более правдоподобную информацию.
Сначала, правильно то, что, невзирая на значимые утраты, Талибан еще не столкнулся с кадровым голодом. Во всяком случае, личный состав большинства отрядов достаточен для тех операций, которые им приходится вести в реальный момент, с учетом перехода к диверсионной стратегии войны. Утраты арестованными и убитыми пополняются за счет сельских резервистов либо вновь завербованных боевиков до того времени, пока костяк отряда не разгромлен либо не уничтожен.
Большая часть допрошенных категорически опровергают вещественные стимулы при вербовке, получение жалования либо его эквивалентов, но эти сообщения не вызывают доверия. Юные афганцы, оторванные от неизменного места жительства и работы, должны как-то поддерживать семьи, потому тот либо другой эквивалент жалования нужен для предотвращения случаев мародерства. В последние годы размер жалования рядовых боевиков был общеизвестен и довольно обширно дискуссировался при предназначении жалования составу государственной армии и компенсаций сдающимся боевикам.
Мы не исключаем, что в ряде западных и юго-западных провинций выплаты могли уменьшить либо изменить из-за беспристрастных заморочек, с которыми движение столкнулось после фурроров проправительственных сил 2010-2011 гг. Но подобные трудности нехарактерны для восточных провинций, где в прошедшем году удалось сделать огромное количество новых опийных плантаций, составляющих главный источник дохода талибов.
По утверждению большинства
допрошенных, Талибан также не испытывает затруднений даже при замещении командных должностей в случае поражения полевых командиров силами МССБ. Это утверждение правдиво частично, потому что почти всегда схожее замещение происходит до того времени, пока отряд сохраняется как единое целое.
Но еще в прошедшем году Талибан столкнулся с определенным недостатком обученных профессионалов, командиров, подрывников, вербовщиков. Часто командные должности приходится занимать безграмотным боевикам, прошедшим только лаконичный курс подготовки у пакистанских инструкторов. Поступают сообщения о приметном понижении среднего возраста полевых командиров в ряде провинций, что в афганских критериях нередко значит более маленький авторитет.
Не считая того, есть данные о бессчетных случаях уклонения талибов от принятия на себя «опасных» командных должностей в почти всех провинциях. По неким сообщениям, полевые командиры старших возрастов все почаще достигают перевода на штабную работу в Пакистан, так как не управляются с нагрузками, соответствующими для современной войны.
Невзирая на то, что Талибан интенсивно развивает систему медресе на пакистанской местности для подготовки «квалифицированных кадров», спрос на их не удовлетворяется полностью.
Раздельно стоит коснуться препядствия роли пакистанской разведки в деятельности афганского Талибана. Контроль со стороны ISI — единственный компрометирующий факт, которого не опровергают арестованные. Многие из их приписывают пакистанской разведке практически сверхъестественные способности, высшую информированность обо всех событиях в Афганистане. К огорчению, в СМИ не были размещены куски доклада, описывающие определенные механизмы контроля ISI над талибами, потому данная информация не поддается критичному анализу и проверке.
Некие выводы
Невзирая на всю критику и задачи анализа, материалы допросов арестованных талибов – уникальный и ценный источник о состоянии современного Талибана, который еще не применен полностью.
В критериях захвата огромного числа террористов живыми властям следует обширнее использовать их как источник оперативных и политических данных. Желателен как минимум сбор и полный анализ данных боевиков, возрастного и образовательного состава, происхождения, проф способностей, мотивов роли в войне. Уже одно это могло бы дать обеспеченный материал для оценки заморочек современного Афганистана. Но этому препятствует небрежная работа с арестованными, которую мы уже обсуждали в прошедших очерках. Поточная работа, формализм, неадекватно обширное применение физических способов воздействия ведут к тому, что значимая часть полезной инфы проходит мимо аналитиков афганских и западных спецслужб.
Вобщем, мы можем только приветствовать выход такового доклада как «Государство Талибана», который ставит вопрос об использовании данных, приобретенных от арестованных, для политического анализа и прогнозирования. Мы возлагаем надежды, что с течением времени НАТО воспримет решение о его частичной либо полной публикации, и текст этого наинтереснейшего источника станет доступен всему экспертному обществу.