Не так издавна разгорелось сходу несколько скандалов, связанных с трагедий польского самолета с презентабельной делегацией на борту. Поначалу в Вебе появились фото тел жертв катастрофы под Смоленском, которые шокировали общественность. Это послужило поводом для претензий со стороны Варшавы к Москве. По воззрению представителей польской стороны, опубликовать жуткие снимки останков погибших могли только следственные органы Рф. На это пришлось отвечать сотрудникам Следственного комитета. По их заявлениям, СК РФ располагает фото с места катастрофы, но ни в каком из томов уголовного дела нет тех фото, которые оказались во Глобальной сети.
Обе стороны резко осудили тех, кто решил вбросить информационную бомбу в виде размещенных снимков, а пресс-служба Следственного комитета Рф сказала, что ведутся оперативно-следственные деяния, направленные на поиски тех людей, которые решили в очень скверной форме надругаться над памятью жертве авиакастрофы польского борта №1.
И поиски увенчались фуррором. Оказалось, что жуткие снимки опубликовал алтайский блогер Антон Сизых. Сам он заявил о том, что фото он просто перепостил с другого блога – блога журналистки Татьяны Карацубы. По заявлениям Сизых, фото он опубликовал, чтоб обосновать, что никакой авиакатастрофы под Смоленском вообщем не было, а погибель представителей польской власти произошла вообщем на местности Польши. Разговор же о катастрофы близ Смоленска поляки затеяли с целью получить максимум выгоды от новых обвинений в адресок Русской Федерации. Как говорится, без комментариев…
Но если в данном случае обе стороны стремительно достигнули консенсуса и не стали муссировать данную тему далее, то вот далее ситуация перевоплотился в куда более сложную. Реальный гром посреди ясного неба прогремел в тот момент, когда в одной из более фаворитных польских газет, издании «Rzeczpospolita», внезапно появился материал о том, что типо на кусках разбившегося под Смоленском польского аэробуса обнаружены среды взрывчатого вещества. По понятным причинам, это привело поляков в состояние реального шока. Ведь если были следы взрывчатки, то, выходит, что в небе над Смоленском произошел террористический акт… Но уже через несколько часов польским газетчикам пришлось брать слова о «взрывчатке на фрагментах» назад. Выяснилось, что это страшная дезинформация, которая могла совсем попортить и без того не полностью положительные дела меж Польшей и Россией.
После выявления газетной утки со настолько провокационным подтекстом главному редактору газеты «Rzeczpospolita» пришлось подымать вопрос о собственной отставке. Поточнее говоря, главред Томаш Врублевский, заявил, что «заботится о хорошем имени газеты, и передает свою судьбу в качестве головного редактора в руки хозяев издания. Дескать, конкретно обладатели газеты и должны будут решить, оставлять ли его на своём посту либо нет.
Меж тем, информация о типо найденных следах взрывчатки на разбившемся лайнере стремительно облетела Польшу и, невзирая на то, что журналисты признались в дезинформации, многие представители публичных организаций и других СМИ решили призвать к созданию новейшей интернациональной комиссии по расследованию того нашу
мевшего дела. Одним из основных идеологов бесконечной вереницы расследований с привлечением дополнительных сил и средств выступает брат погибшего президента Польши Леха Качиньского – Ярослав Качиньский. Этот государь с завидным упорством продолжает игнорировать выводы сходу нескольких комиссий о причинах катастрофы Ту-154М в апреле 2010 года. По воззрению Ярослава Качиньского, под Смоленском произошла не авиакатастрофа, а убийство… На основании этого главный оппонент действующего президента Польши Бронислава Коморовского просит незамедлительной отставки Кабинета министров, вершины Генпрокуратуры в связи с тем, что типо в этих ведомствах прячется некоторая «правда» о катастрофе. Для приверженцев конспирологической версии падения польского самолета недалеко от аэропорта «Смоленск-Северный» такие слова государя Качиньского являются стимулом для муссирования данных о «русском следе».
Нет, непременно, горе Ярослава Качиньского осознать можно, но все его пробы вновь подогреть больной энтузиазм к катастрофе больше похожи на желание получить личные политические дивиденды на муссировании псевдофактов о погибели собственного брата, его супруги и еще 94 человек, находившихся 10 апреля 2010 года на том злосчастном борту.
Еще одним фактором, который накалил энтузиазм поляков к авиакатастрофе первого борта стала смерть 1-го из главных очевидцев по этому нашумевшему делу. Поздним вечерком 28 октября 2012 в подвале дома был найден повешенным Ремигиуш Мусь, бортинженер второго польского самолета, который направлялся на траурные мероприятия, посвященные катастрофическим событиям в Катыни. Мусь 10 апреля 2010 года заходил в состав экипажа Як-40, который без особенных заморочек приземлился в аэропорту «Смоленск-Северный». Официальной предпосылкой погибели названо суицид, что здесь же стало поводом для целого ряда польских СМИ заявить, что погибель бортинженера связана со смоленской катастрофой.
Сообщается, что Ремигиуш Мусь вкупе с Артуром Воштылем, пилотом Як-40, который приблизительно за час до катастрофы с Ту-154М приземлился в Смоленске, являлись главными очевидцами дела, возбужденного в связи со смоленской авиакатастрофой. Сообщается и то, что Мусь типо слышал, как диспетчер смоленского аэродрома разрешил пилотам Ту-154М понижаться до высоты 50 м, хотя над землей висел густой туман, и перед аэродромом находилась лесополоса. Согласно данным, которые числятся официальными и подтвержденными профессионалами комиссий, ничего подобного запись дискуссий борта Ту-154М с диспетчером в Смоленске не содержит. Выходит, что или Ремигиуш Мусь гласил неправду, или неверны выводу сходу 2-х комиссий (МАК и польской), которые ухитрились перезаписать данные бортовых самописцев… Естественно, сторонники поисков «русского следа» в катастрофы здесь же заявили, что Мусь гласил правду, а поэтому его и довели до самоубийства…
Меж тем, пилот того самого благополучно приземлившегося самолета Як-40 Артур Воштыль в интервью одному из польских изданий докладывает, что также через систему связи слышал дискуссии в кабине Ту-154М, но того, что диспетчер разрешил борту понижаться до критичной высоты не слышал. Воштыль гласит, что сам предупредил пилотов головного польского борта о том, что погодные условия в Смоленске резко усугубились, он же заявляет, что такую же информацию Ту-154М получил с земли от диспетчера. Пилот Як-40 подтверждает, что в таких критериях капитан воздушного судна сам воспринимает решение о посадке, руководствуясь оперативной обстановкой и показаниями устройств. Экипаж же Ту-154М, согласно результатам целого ряда экспертиз, на сто процентов проигнорировать данные с устройств, также сигнал системы TAWS, свидетельствующий об небезопасном сближении с землёй. Не достаточно того, в кабинете пилотов находились сходу два сторонних лица Анджей Бласик (командующий польскими ВВС) и директор диппротокола польского МИДа Мариуш Казана. По воззрению Воштыля, эти люди не могли дать приказ пилотам «Туполева» садиться при всех погодных критериях, но запись бортовых самописцев даёт осознать, что экипаж практически принудили закрыть глаза на все предупреждающие сигналы как от диспетчеров в Смоленске, так и от устройств самолета и косвенно заставили к посадке в сложнейшей метеоролигической ситуации. Фраза «Если мы не приземлимся, они уничтожат меня», произнесенная Аркадиушом Протасюком (командир авиационного борта №1), недвусмысленно дает осознать, что на экипаж очевидно оказывалось давление.
Все отлично знают, что президент Качиньский летел без официального согласования с русской стороной, и сам избрал конечным пт маршрута конкретно смоленский аэродром. Ему пару раз предлагали добираться до места проведения траурных мероприятий, посвященных памяти польских офицеров, погибших под Катынью, через другие аэропорты, которые и обустроены были лучше, и погодные условия 10 апреля 2010 года на которых были более подходящими, ежели под Смоленском. В конечном итоге Качиньский сам избрал маршрут Варшава-Смоленск. По всей видимости, необходимость соблюдения конкретно этого маршрута стала типичным психическим прессом для экипажа Ту-154М. Пилот больше боялся гнева президента Леха Качиньского, чем сложных погодных критерий за бортом, что и привело к ужасной трагедии…
Разумеется, что заинтригованные лица будут делать всё, чтоб и далее завлекать больное внимание к событиям 10 апреля 2010 года. А если так, то можно с уверенностью утверждать, что конспирологических версий, которые никаким образом не стыкуются ни с экспертными выводами, ни с записями «черных ящиков» Ту-154М, с течением времени будет появляться всё больше. Не ровен час, кто-либо из чрезвычайно активных польских конспирологов к тому же счет русской стороне выдвинет как в случае с расстрелом польских офицеров в катынском лесу… Потому и к такому повороту событий необходимо быть готовыми.