Для янки величавого поколения, которое вело войну во 2-ой мировой войне и «молчаливого» поколения, которое взрослело в 1950-ых, не малым моральным и идейным испытанием стала прохладная война.
Она придала цель и ясность нашей наружной и внутреннней политике и нашим жизням.
Два поколения вели эту войну, она началсь после падения Берлина в 1945-м и завершилась падением Берлинской стенки в 1989-м, с ее окончанием америкосы столкнулись с базовым вопросом:
Если историческая борьба меж коммунизмом и свободой закончена, если Русская империя и Русский Альянс больше не есть, если российские желают быть нам друзьями, а маоисты ступили на капиталистическую дорогу, то какова же наша новенькая миссия в мире? Что мы должны делать сейчас?
Дебаты по этому вопросу затихли, когда Саддам Хуссейн вторгся в Кувейт. Джордж Буш-старший собрал сильную коалицию и выиграл войну, на это потребовалось всего только 100 часов наземной операции.
Мы обусловились с нашей миссией.
Соединенные Штаты были последней и единственной сверхдержавой, и торжествующий Буш объявил, что мы сделаем “Новый мировой порядок”. Неоконсерваторы превозносили до небес «однополярный» звёздный час Америки и наступающую эру «глобальной гегемонии».
Но янки это не уверило и не вдохновило. Они отвернулись от фаворита Ирака — для Билла Клинтона. В двухтысячном году Республиканская партия поддержала другого Буша, который обещал "более умеренную" Америку.
Потом случилось 9/11 и развернуло зрелого Джорджа Буша-мл. к вильсоновскому интервенционизму. После разгрома Талибана в декабре 2001-го, Буш решил переработать Афганистан по виду и подобию Айовы и начать крестовый поход против «оси зла». В его 2-ой инаугурационной речи он объявил, что миссия Америки заключается в том, чтоб “покончить с деспотией в нашем мире”.
Но мир отказался помогать. К концу 2006-го Талибан возвратился, Америка оказалась втянута в нескончаемую войну в Ираке, республиканцы утратили Конгресс, а крестовый поход Буша «во имя демократии» привел к тому что на выборах одолели ХAMAC и Хезболла.
В ноябре 2008-го «крестоносцев» попросили «на выход, с вещами».
Пришел Барак Обама. Обама с готовностью, как своё, воспринял и “Арабскую весну”, начавшуюся в 2010 году, и свержение диктаторов в Тунисе, Египте, Йемене, Ливии и Сирии.
Просыпание было страшным. Когда один за одним начали падать арабские тераны, по землям, которыми они управляли, галопом помчались четыре наездника арабского апокалипсиса: трайбализм, этно-национализм, исламский фундаментализм и антиамериканизм. Тогда и пред нами встал обычный вопрос:
Если исламский мир так переполнен гневом и ненавистью к нам — за наши войны, оккупации, удары беспилотников, поддержку Израиля, за нашу декадентскую культуру, терпимость к оскорблениям ислама и Пророка — почему мы должны призывать к свободным выборам в тех странах, где люди будут использовать эти выборы, чтоб проголосовать за правителей агрессивных к Соединенным Штатам?
Если возможный либо неминуемый итог свержения диктаторов-союзников заключается в том, что к власти придут наши враги-исламисты, то почему мы помогаем смещать диктаторов?
Во время Прохладной войны Соединенные Штаты заводили для себя друзей, там где находили их. Если они были готовы связать свою судьбу с нами, мы приветствовали их, приветствовали всех – от шаха до генерала Пиночета. Демократические диссиденты как Джавахарлал Неру в Индии и Улоф Пальме в Швеции находили для себя место под нашим крылом.
Во время 2-ой мировой и Прохладной войн, главный вопрос состоял не в том, пришли ли вы к власти через свободные выборы либо нет — в конце концов, Адольф Гитлер был избранным канцлером Германии, а на чьей вы стороне — с нами либо против нас?
Идеология, как указывал Рассел Кирк — это политическая религия, и исповедание демократии — форма идолопоклонства, поклонение неверному божеству, кумиру, золотому тельцу.
И к тому же (хотя это утверждение может граничить с злодеянием на почве ненависти), некие страны неспособны к демократии. Как гласил Эдмунд Берк: “Это предопределено внутренним строением вещей, ч
то люди несдержанного мозга не могут быть свободными. Их страсти являются их путами”.
Перед лицом той необузданной ненависти к Америке, распространившейся по всему арабскому и исламскому миру, мы опять сталкиваемся с определяющим моментом. Какова сейчас наша миссия в мире? Какова сейчас должна быть основная цель американской наружной политики?
Какую глобальную задачку мы должны поставить впереди себя сейчас, какую цель должны преследовать с нашей триллиондолларовой обороной, спецслужбами, бюджетом зарубежной помощи, дипломатичным и военным присутствием распространившимся на все материки и в большинстве государств мира? Бушевский «Новый мировой порядок», беря во внимание наше стратегическое угасание, также сопротивление Рф, Китая и исламского мира, уже является историей.
Крестовый поход «за демократию» Буша II и принятие Обамой «Арабской весны» освободили и привели к власти силы, еще наименее восприимчивые к пожеланиям Америки, чем тираны и тераны, свергнутые при полном нашем одобрении.
Все три представления оказались иллюзиями. К стране, двигающейся к банкротству со скоростью наращивания долга на 1 триллион баксов в год, утомленной столетием крестовых походов, наверняка, можно применить слова Джона Куинси Адамса: “Америка не идет за границу в поисках монстров которых нужно убить. Она — фанатка свободы и полной независимости. Она – поборница и защитница свободы и независимости, но только собственных собственных”.