При всем обилии литературы и сетевых ресурсов о Величавой Российскей Войне, представления о ней почти во всем мучаются определенной поверхностностью. Основная причина этого — идеологизированность того либо другого исследования либо произведения и не принципиально, что же это все-таки за идеология — коммунистическая либо антикоммунистическая. Трактовка такового потрясающего действия в свете какой-нибудь идеологии является заранее неверной.
В особенности горько читать ближайшее время о том, что война 1941–45 гг. была только схваткой 2-ух тоталитарных режимов, где один, мол, полностью соответствовал другому. Мы же попробуем посмотреть на эту войну исходя из убеждений более оправданной — геополитической.
Германия 30-х, при всех собственных нацистских «особенностях», прямо и непреклонно продолжала то массивное рвение к первенству в Европе, которое веками определяло путь германской цивилизации. Даже чисто либеральный германский социолог Макс Вебер писал во время 1-й мировой войны: «…мы, 70 млн. немцев…обязаны быть империей. Мы должны это сделать, даже если боимся потерпеть поражение». Корешки этого устремления германцев уходят корнями вглубь веков, обычно, апелляцию нацистов к средневековой и даже языческой Германии истолковывают как чисто идейное мероприятие, как конструирование мобилизующего цивилизацию мифа.
С моей точки зрения все труднее: конкретно германские племена сделали империю Карла Величавого, позже на ее фундаменте сложилась Священная Римская Империя германской цивилизации. И конкретно «империя германской нации» сделала то, что именуется «европейской цивилизацией» и начала завоевательную политику европейцев с сакраментального «Drang nach osten» — «натиска на восток», ведь половина «исконно» германских земель, прямо до 8–10 веков принадлежала славянским племенам. Потому присвоение плану войны против «варварского» СССР наименования «план Барбаросса» — не случайное совпадение. Эта идеология «первенства» Германии как основополагающей силы «европейской» цивилизации явилась начальной предпосылкой 2-ух глобальных войн. При этом сначала 2-ой мировой Германия смогла вправду (пусть и кратковременно) выполнить свое устремление.
Вторгаясь в пределы той либо другой европейской страны, германские войска встречали замечательное по собственной беспомощности и нерешительности сопротивление. Краткосрочные схватки армий европейских государств с вторгнувшимися в их пределы германскими войсками, кроме Польши, являли собой быстрее соблюдение некоего «обычая» войны, чем действительное сопротивление.
Очень много написано о дутом европейском «движении Сопротивления», типо бы наносившем огромный урон Германии и свидетельствовавшем, что Европа наотрез отторгала свое объединение под германским главенством. Но, кроме Югославии, Албании, Польши и Греции, масштабы Сопротивления — тот же идейный миф. Непременно, режим, устанавливаемый Германией в захваченных странах, не устраивал широкие слои населения. В самой Германии тоже было сопротивление режиму, но ни в том, ни в другом случае это не являлось сопротивлением страны и цивилизации в целом. К примеру, в
движении Сопротивления во Франции за 5 лет погибли 20 тыщ человек; за те же 5 лет погибло около 50 тыщ французов, воевавших на стороне германцев, другими словами в 2,5 раза больше!
В русское время гиперболизация Сопротивления была внедрена в разумы как нужный идейный миф, мол, нашу борьбу с Германией поддерживала вся Европа. В реальности, как уже упоминалось, суровое сопротивление оккупантам оказали только 4 страны, что разъясняется их «патриархальностью»: им были чужды не столько «германские» порядки, насаждаемые Рейхом, сколько общеевропейские, ибо эти страны по собственному стилю жизни и сознания почти во всем не принадлежали европейской цивилизации (хотя географически включены в Европу).
Таким макаром, к 1941 году практически вся континентальная Европа, так либо по другому, но без особенных потрясений вошла в состав новейшей империи с Германией во главе. Из существовавших 2-ух 10-ов европейских государств практически половина — Испания, Италия, Дания, Норвегия, Венгрия, Румыния, Словакия, Финляндия, Хорватия — вместе с Германией вступили в войну против СССР, отправив на Восточный фронт свои вооруженные силы (Дания и Испания без формального объявления войны). Другие европейские страны не учавствовали в военных действиях против СССР, но так либо по другому «работали» на Германию, либо, быстрее, на новообразованную европейскую Империю. Неправильное представление о событиях в Европе принудило нас начисто запамятовать о многих реальных событиях тех пор. Так, к примеру, англо-американские войска под командованием Эйзенхауэра в ноябре 1942 года в Северной Африке сражались сначала не с германцами, а с двухсоттысячной армией французов, невзирая на резвую «победу» (Жан Дарлан ввиду очевидного приемущества сил союзников отдал приказ сдаться французским войскам), в боевых действиях погибли 584 янки, 597 британцев и 1600 французов. Естественно, это маленькие утраты в масштабах всей 2-ой Мировой войны, но они демонстрируют, что ситуация была несколько сложней, чем обычно задумываются.
Красноватая Армия в боях на Восточном фронте захватила полмиллиона пленных, являющихся гражданами как бы не воевавших с СССР государств! Можно сделать возражение, что это «жертвы» германского насилия, загнавшего их на российские просторы. Но немцы были не глупее нас с вами и навряд ли допустили бы на фронт поголовно неблагонадежный контингент. И пока еще одна величавая и многонациональная армия одерживала победы в Рф, Европа была, в общем и целом, на ее стороне. Франц Гальдер в собственном дневнике 30 июня 1941 года записал слова Гитлера: «Европейское единство в итоге совместной войны против России». И Гитлер полностью правильно оценил положение. Практически геополитические цели войны против СССР производили не только лишь немцы, а 300 млн. европейцев, объединенных на разных основаниях — от принужденного подчинения до хотимого сотрудничества — но, так либо по другому, действующих вместе. Только благодаря опоре на континентальную Европу немцы смогли мобилизовать в армию 25% всего населения (для справки: СССР мобилизовал 17% собственных людей). Одним словом, силу и техно оснащенность армии, вторгшейся в СССР, обеспечивали 10-ки миллионов обученных рабочих всей Европы.
Зачем мне потребовалось настолько длинноватое вступление? Ответ прост. В конце концов нужно понять, что СССР вел войну не только лишь с Германским Третьим Рейхом, но практически со всей Европой. К огорчению, на исконное «русофобство» Европы наложился ужас перед «жутким зверем» — большевизмом. Многие добровольцы из европейских государств, воевавшие в Рф, вели войны конкретно с чуждой им коммунистической идеологией. Не наименьшее их число было сознательными ненавистниками «неполноценных» славян, зараженные чумой расового приемущества. Современный германский историк Р. Рюруп пишет:
"В почти всех документах Третьего Рейха отпечатлелся образ неприятеля — российского, глубоко устоявшийся в германских истории и обществе. Такие взоры были характерны даже тем офицерам и бойцам, которые не б
ыли убежденными либо экзальтированными нацистами. Они (эти бойцы и офицеры) также делили представления о «вечной борьбе» германцев… о защите европейской культуры от «азиатских орд», о культурном призвании и праве господства германцев на Востоке. Образ неприятеля подобного типа был обширно всераспространен в Германии, он принадлежал к «духовным ценностям»".
И это геополитическое сознание было характерно не только лишь германцам, как таким. После 22 июня 1941 года как на дрожжах возникают добровольные легионы, позднее превратившиеся в дивизии СС «Нордланд» (скандинавская), «Лангемарк» (бельгийско-фламандская), «Шарлемань» (французская). Угадайте, где они защищали «европейскую цивилизацию»? Правильно, достаточно далековато от Западной Европы, в Белоруссии, на Украине, в Рф. Германский доктор К. Пфеффер писал в 1953 году: «Большинство добровольцев из государств Западной Европы шли на Восточный фронт так как лицезрели в этом ОБЩУЮ задачку для всего Запада…» Вот с силами практически всей Европы и предначертано было столкнуться СССР, а не только лишь с Германией, и столкновение это было не «двух тоталитаризмов», а «цивилизованной и прогрессивной» Европы с «варварским государством недочеловеков», так длительно пугавшем европейцев с востока.
1. Утраты СССР
По официальным данным переписи населения 1939 года, в СССР проживало 170 млн. человек — значительно больше, чем в хоть какой другой раздельно взятой стране Европы. Все население Европы (без СССР) составляло 400 млн. человек. К началу 2-ой Мировой Войны население Русского Союза отличалось от населения будущих врагов и союзников высочайшим уровнем смертности и низкой длительностью жизни. Все же, высочайшая рождаемость обеспечивала значимый прирост населения (2% в 1938–39 гг.). Также отличие от Европы состояло в юности населения СССР: толика деток младше 15 лет составляла 35%. Эта самая особенность дозволила сравнимо стремительно (в теч. 10 лет) вернуть предвоенную численность населения. Толика городского населения составляла только 32%, (для сопоставления: в Англии — более 80%, во Франции — 50%, в Германии — 70%, в США — 60%, и только в Стране восходящего солнца она имела ту же величину, что и в СССР).
В 1939 году население СССР приметно возросло после вхождения в состав страны новых областей (Западные Украина и Белоруссия, Прибалтика, Буковина и Бессарабия), население которых составляло от 20[1] до 22,5[2] млн. человек. Общая численность населения СССР, по справке ЦСУ на 1 января 1941 года, определялась в 198 588 тыс. человек (в том числе РСФСР — 111 745 тыс. чел.) По современным оценкам оно все таки было меньше, и на 1 июня 41 года составляло 196,7 млн. человек.
Численность населения неких государств на 1938–40 гг.
СССР — 170,6 (196,7) млн. человек;
Германия — 77,4 млн. человек;
Франция — 40,1 млн. человек;
Англия — 51,1 млн. человек;
Италия — 42,4 млн. человек;
Финляндия — 3,8 млн. человек;
США — 132,1 млн. человек;
Япония — 71,9 млн. человек.
К 1940 году население Рейха возросло до 90 млн. человек, а с учетом сателлитов и покоренных государств — 297 млн. человек. К декабрю 1941 года СССР растерял 7% местности страны, на которой до начала ВОВ проживало 74,5 млн. человек. Это снова подчеркивает, что невзирая на уверения Гитлера, СССР не имел преимуществ в человеческих ресурсах над Третьим Рейхом.
За всегда Величавой Российскей Войны в нашей стране 34,5 миллиона человек надевали военную форму. Это составило порядка 70% от общей численности парней в возрасте 15–49 лет в 1941 году. Численность дам в Красноватой Армии равнялась приблизительно 500 тыщам. Выше процент призванных был исключительно в Германии, но как мы гласили ранее, недостаток рабочей силы немцы покрывали за счет рабочих Европы и военнопленных. В СССР схожий недостаток покрывался увеличенной длительностью рабочего денька и широким внедрением труда дам, деток и стариков.
О прямых невозвратных потерях Красноватой Армии длительное время в СССР не гласили. В личной беседе маршал Конев в 1962 году именовал цифру 10 млн. человек[3], узнаваемый перебежчик — полковник Кал
инов, сбежавший на Запад в 1949 году — 13,6 млн. человек[4]. Цифра в 10 млн. человек была обнародована во французской версии книжки «Войны и народонаселение» Б. Ц. Урланиса, известного русского демографа. Создатели известной монографии «Гриф секретности снят» (под ред. Г. Кривошеева) в 1993 году и в 2001 году выпустили цифру 8,7 миллиона человек, сейчас в большинстве справочной литературы указана конкретно она. Но сами создатели констатируют, что туда не входят: 500 тыс. военнообязанных, призванных по мобилизации и захваченных противником, но не зачисленных в списки частей и соединений. Также не учтены практически стопроцентно погибшие ополченцы Москвы, Ленинграда, Киева и других больших городов. В текущее время более полные списки невозвратных утрат русских боец составляют 13,7 млн. человек, но приблизительно 12-15% записей повторны. По данным статьи «Мертвые души Величавой Отечественной» («НГ», 22.06.99), историко-архивным поисковым центром «Судьба» ассоциации «Военные мемориалы» установлено, что за счет двойного и даже тройного учета число погибших воинов 43-й и 2-й Ударных армий в исследованных центром боях было завышено на 10-12%. Так как эти числа относятся к периоду, когда учет утрат в Красноватой Армии был недостаточно тщателен, то можно представить, что в целом по войне за счет двойного счета число погибших красноармейцев завышено приблизительно на 5–7%, т. е. на 0,2–0,4 млн. чел.
К вопросу о пленных. Южноамериканский исследователь А. Даллин по архивным германским данным оценивает их количество в 5,7 млн. человек. Из их погибли в плену 3,8 млн. другими словами 63%[5]. Российские историки оценивают количество пленных красноармейцев в 4,6 млн. человек, из их погибло 2,9 млн.[6] В отличии от германских источников сюда не включены штатские лица (к примеру железнодорожники), также тяжело раненные, оставшиеся на поле боя, занятом противником, и потом умершие от ран либо расстрелянные (около 470-500 тыс.[7]) В особенности отчаянным положение военнопленных было в 1-ый год войны, когда было захвачено больше половины их общей численности (2,8 млн. человек), а их труд еще не стал употребляться в интересах Рейха. Лагеря под открытым небом, голод и холод, заболевания и отсутствие фармацевтических средств, жесточайшее воззвание, массовые расстрелы нездоровых и неспособных к работе, ну и просто всех неугодных, сначала комиссаров и евреев. Не справляясь с потоком пленных и руководствуясь политическими и пропагандисткими мотивами, оккупанты в 1941 году распустили по домам выше 300 тыщ военнопленных, приемущественно уроженцев западной Украины и Белоруссии. В предстоящем такая практика была прекращена.
Также не следует забывать, что приблизительно 1 млн. военнопленных был переведен из плена в состав вспомогательных частей Вермахта[8]. В почти всех случаях для пленных это был единственный шанс выжить. Снова же большая часть этих людей, по германским данным, при первой способности старалась дезертировать из частей и соединений Вермахта[9]. В местных вспомогательных силах германской армии выделялись:
1) добровольческие ассистенты (хиви)
2) служба порядка (оди)
3) фронтовые вспомогательные части (шума)
4) полицейские и оборонные команды (гема).
Сначала 1943 года в вермахте действовало: до 400 тыс. хиви, от 60 до 70 тыс. оди, и 80 тыс. в восточных батальонах.
Некая часть военнопленных и населения захваченных территорий сделали сознательный выбор в пользу сотрудничества с германцами. Так, в дивизию СС «Галичина» на 13 000 «мест» было 82 000 добровольцев. Более 100 тыс. латышей, 36 тыс. литовцев и 10 тыс. эстонцев служили в германской армии, в большей степени в войсках СС.
Не считая того, несколько миллионов человек с захваченных территорий были угнаны на принудительные работы в Рейх. ЧГК (Чрезвычайная госкомиссия) сходу после войны оценивала их количество в 4,259 млн. человек. Более поздние исследования дают цифру в 5,45 млн. человек, из их погибло 850-1000 тыс.
Оценки прямого физического истребления мирного населения, по данным ЧГК от 1946г.
РСФСР — 706 тыс. чел.
УССР — 3256,2 тыс. чел.
БССР — 1547 тыс. чел.
Лит. ССР — 437,5 тыс. чел.
Лат. ССР — 313,8 тыс. чел.
Эст. ССР — 61,3 тыс. чел.
Молд. ССР — 61 тыс. чел.
Карело-Фин. ССР — 8 тыс. чел. (10)
Настолько высочайшие числа для Литвы и Латвии объясняются тем, что там находились лагеря погибели