Рассекреченные документы молвят, что он добивался расстрелять нацистских фаворитов безо всякого суда
Британия, оказывается, была вначале против Нюрнбергского суда и предпочла бы, чтоб по окончании войны нацистских фаворитов без суда просто казнили либо посадили за решетку – зависимо от того, кто что заслужил. Об этом стало понятно на деньках после рассекречивания дневников, который вел в 1940-1950 гг. тогдашний глава контрразведки английской службы MI5 Гай Лидделл, докладывает The Guardian. Дневники Лидделла длительное время хранились в сейфе сменявших друг дружку начальников MI5 под кодовым заглавием «Wallflowers». И вот сейчас они стали доступны (правда, были сразу отредактированы).
Согласно записям Лидделла, английский премьер Уинстон Черчилль озвучил предложение отрешиться от сотворения Суда в феврале 1945 года на Ялтинской конференции фаворитов 3-х держав-союзников по антигитлеровской коалиции, но это предложение отклонили Франклин Рузвельт и Иосиф Сталин. Позиция фаворитов США и СССР вынудила Британию согласиться на проведение Суда.
Напомним, в первый раз мысль вербования нацистских главарей к ответственности была зафиксирована 3-мя державами еще 1 ноября 1943 года в т. н. Столичной декларации. В ней СССР, США и Англия пообещали друг дружке, что «будут преследовать их (нацистских преступников. – Прим. KM.RU) в самых отдаленных частях света… чтоб совершить над ними правосудие». Как лицезреем, англичане понимали «правосудие» довольно своеобразно. Откуда же у Черчилля такое предпочтение внесудебной экзекуции над судебной процедурой?
Объясняет Гай Лидделл, который 21 июня 1945 года надиктовывает собственному секретарю последующую запись (в ней шла речь о визите представителя управления Английского военного управления, также представителей MI5 и Управления особых операций, которые находили аргументы в пользу проведения суда над военными правонарушителями): «Лично я считаю всю эту функцию достаточно страшной. Генеральный прокурор настаивал, чтоб комиссия по расследованию вынесла решение о том, что определенных людей нужно казнить, а других – выслать в кутузку на различные сроки, что это предложение должно быть вынесено на рассмотрение в палату общин и что некоему военному органу должны быть переданы возможности по обнаружению и аресту этих людей, также по приведению приговора в выполнение. Это было еще более разумным предложением, которое никак не повредило бы репутации закона».
В июле 1946 года Лидделл вылетел в Нюрнберг совместно с заместителем управляющего MI5 Освальдом Харкером, чтоб лично следить за судом. Там его опаски по поводу того, что этот процесс не много чем отличается от показательных судов, подтвердились: «Невозможно избавиться от чувства, что большей частью того, чем занимались обвиняемые в течение 14 лет и за что они сейчас отвечают перед трибуналом, российские занимались в протяжении 28 лет. Это существенно сгущает атмосферу фиктивности всего суда и приводит меня к выводу, который больше всего меня волнует: этот трибунал представляет собой трибунал фаворитов, которые сделали собственный свой утомившись, свою свою функцию и свои собственные нормы доказательного права для того, чтоб расправиться с побежденными».
Выходит, над нацистскими правонарушителями, попавшими в руки союзников, лучше было бы учинить внесудебную экзекуцию, чтоб это «никак не повредило репутации закона»? Как прикажете тогда принимать так ужасающий на данный момент публику Польши и всего Запада расстрел польских офицеров под Катынью, в каком Нюрнбергский суд обвинил нацистов, но ответственность за который на данный момент перекладывается на НКВД? Ведь Катынь – незапятанной воды внесудебная экзекуция (в этом случае даже непринципиально, кем непосредственно она осуществлена)! И она что, «лучше» Нюрнберга? Выходит, что да. Вот до чего договариваются критики суда, считающегося одним из основ интернационального права, делая упор на которую, можно привлечь к ответственности за военные злодеяния и злодеяния против человечности!
Да, естественно, британцев в мире принято считать людьми, которые очень трепетно относятся к закону как таковому, а чистота хоть какого юридического процесса, естествен
но, просит равноправия сторон. В этом смысле, естественно, Нюрнбергский суд нельзя считать образцом: там вправду фавориты судили побежденных. Но означает ли это, что в таком случае побежденные, какие бы страшные злодеяния они ни сделали, вообщем неподсудны? Может быть, мы вообщем не вправе их судить, так как они жили по своим – другим «законам»? Хоть какой здравый человек, а не приверженец «чистоты» юридического жанра, засвидетельствует, что это не так, что зло должно быть наказано, и лучше покарать его в суде, чем в «катыни».
Трепетное – в британском стиле – преклонение перед законом вообщем нельзя считать конечным эталоном, некоторой правдой в последней инстанции. А если закон несправедлив либо введен в действие с нарушением принятых человечьих норм – как прикажете к нему относиться? К тому же, как точно подметил выдающийся российский философ Владимир Соловьев, юридическое поле – только нижний предел нравственности. Чего ради тогда преклоняться этому «низшему пределу»? Очевидно, это не призыв к несоблюдению законодательных норм, а просто их глубинная смысловая оценка.
А вот те же англичане, ну и многие наши доморощенные либералы-западники призывают нас безоговорочно подчиняться практически хоть какому закону. Рассуждения такого же Лидделла, к примеру, просто меркнут на фоне подобных оценок Нюрнбергского суда, которые отдал пару лет вспять русский «правозащитник» Сергей Ковалев (тот, который в 1990-х, будучи при Ельцине омбудсменом, призывал российских боец сдаваться в плен чеченцам, после этого боевики их зверски убивали): «Вспомним Нюрнбергский процесс. Исходя из убеждений права это незапятнанное бесчинство, это ведь трибунал фаворитов над побежденными, при этом там даже не было попыток это скрыть. Какое здесь равенство сторон? Это трибунал, который судил по специально для него написанным законам. Был сознательно нарушен фундаментальнейший, важнейший принцип права: закон не имеет оборотной силы. Решили, что имеет. И вздернули людей, многие из которых поступали строго в согласовании с законами собственной страны, действовавшими тогда. Страшными законами, варварскими, но законами».
Согласитесь: Черчилль с Лидделлом здесь отдыхают.
И все таки настоящая причина все учащающихся в ближайшее время нападок на решения Нюрнбергского суда лежит вне чисто юридической плоскости. Может быть, г-н Черчилль выступал против такового суда, так как боялся, что в процессе процесса могут выплыть различного рода противные подробности о том, какую роль игрались и США, и Англия как в приходе Гитлера к власти, так и в его злости против СССР? Ведь то, что англосаксы спонсировали Гитлера и его нацистскую партию, начиная с 20-х годов XX века, уже издавна не является секретом. И версию о том, что странноватый полет Рудольфа Гесса в Великобританию был, на самом деле, последней попыткой Берлина и Лондона условиться о совместном ударе по СССР, сейчас тоже склонно делить большое число профессионалов. Да, в конечном итоге огласки всех этих неприглядных историй удалось избежать (какой ценой – история умалчивает), но риск-то был. А так все очень просто: к стене – и концы в воду.
И очередное немаловажное замечание. Понятно, что история не знает сослагательного наклонения, и все таки несложно, наверняка, было бы предсказать реакцию на Суд, если б (не дай боже, естественно) побежденной стороной на нем могли быть руководители Рф/СССР. Практически наверняка нам бы внушали (если б мы, российские, после чего вообщем сохранились), что таковой «нюрнберг» является образцом современного права, что мы должны его почетать как икону. И каяться, и каяться, и каяться…
Но вот незадача для Запада: мы (поточнее, наши деды и отцы) вышли тогда фаворитами. И решения Нюрнберга являются важной неотъемлемой частью всего послевоенного мироустройства, где в роли фаворита выступила сначала Наша родина/СССР. Деды и отцы обеспечили нашему государству статус величавой державы, которая вправе судить своим праведным трибуналом преступников, принесших нашему народу неисчислимые мучения. Вот на подрыв, девальвацию конкретно этого статуса и ориентированы в итоге все пробы умалить значение решений Нюрнберга и пересмотреть другие важные итоги 2-ой Мировой.