В сегодняшней правящей идеологии наметилась тенденция: гнать отовсюду слово «русские», заменяя его на «православные». Эта словобоязнь вообщем у нас в крови: в СССР, скажем, нельзя было писать «правители», только – «руководство»; в королевской Рф остроглазая цензура вымарала из кулинарной книжки такую «подрывную» фразу: «И держать в печи на свободном духу…»
А сейчас узнаваемый архангельский хранитель российских боевых искусств Александр Тутов гласит в его «непечатном» интервью:
«Мы с юными парнями из «Русской пробежки» встречались с областной чиновницей, ей не понравилось слово «русский», увидела в нем фашизм. Если могли быть кавказские либо еврейские пробежки, препядствия бы не появлялось. Даже «казачья пробежка» – нормально, а российская – плохо… Девиз «Русский – означает трезвый» показался ей экстремистским …»
Почему же на Руси стало таким крамольным слово «русские»?
Кто-то считает, что само понятие российской цивилизации до того этнически размыто, что его вообщем нельзя употреблять. Дескать поскреби хоть какого российского, отыщешь татарина – и т.д.. Но я бы, не входя в эти этнические очистки, снабдил русскую цивилизацию другим опознавателем – культурным: российский тот, кто гласит и задумывается по-русски, исповедует русскую культуру – а в эталоне и творит ее. И такая цивилизация с ее славянским большинством-языкотворцем точно есть, в нее без всякой расовой натяжки входят африканец Пушкин, немцы Блок и Рихтер, грузин Сталин, еврей Пастернак. Это все те, кто сделали для нашей цивилизации настолько не мало, что слово «русские» до настоящего времени в мире звучит с цветом гордости.
А слово «православные» там не звучит никак – так как меж русскими и православными есть базисная разница, в особенности приметная со стороны. Бытие российских доказано реальным русским танком Т-34, русским словом «спутник», российской музыкой, балетом и литературой. Пусть даже здесь и российский мятеж, глупый и бесжалостный, и российская душа, что «шире пиджака» – все это очевидные национальные приметы. Еврейского поэта Пастернака в мире нет, есть российский поэт Пастернак – и только при наших сейчас спущенных культурных брюках врется о каком-то его затравленном еврействе.
А что до православных – они не оставили в мире никакого следа, как в море борозды. Православие – всего один из многих личных методов молиться, и миру нет дела до того, ходим мы на досуге в церковь либо в баню; ему любопытно, что делаем в урочные часы. У русского поэта Миши Светлова, огромного остряка, на этот счет есть такая шуточка. Как-то на былом писательском курорте ему проявили: «Вон супруг Веры Инбер». «А деньком он чем занимается?» – спросил Светлов.
Чем увлечены мы деньком? Все более ничем! Отсюда и тяга ко всему ночному и потустороннему – ибо по сю сторону уже похвастать нечем. Но те, кто много и пусть даже отменно молится, не вызывают в мире почтения; уважают тех, кто много и действенно трудится. Потому российские – все еще почетаемая за ее былые труды цивилизация, а православные – община никому не увлекательных архаичных богомольцев. Российские – это отъявленные личности, бойцы, творцы, смутьяны, покорители космоса и морских глубин. А православные – безликие тихони, преданные их пастырям, уже не сотворяющим на самом деле не считая личного обжорства ничего. К тому же и неискренние души, сознающие в душе всю Божью призрачность – ибо нет случаев, чтоб он мешал кому-то красть и убивать. Но есть стадное чувство, гонящее таких тихонь туда, куда бредет все стадо – как до этого в партию и комсомол.
И это надувное православие, вводимое взамен «русской правды», больше, вопреки его величавому наддуву, пасует перед все наисильнейшим у нас магометанством. Потому что у мусульман другая, на их плотной первобытно-родовой базе, карма – побеждающая там, где подыхают заслуги все более поверхностной у нас цивилизации. Российские на жеребце атеистической науки научились строить свои танки, самолеты и авто; глухие же мусульмане научились только это отымать. Но если отъем и беззаконие стали, под православной рясой в том числе, нормой нашей жизни, более дерзкие в их набегах дикари берут верх над обсевками былой культуры.
Почему же при всем этом наша власть окрысилась против еще всемирно почитаемого слова «русские» в пользу хоть и звучащих сладко, но бесплодных «православных»?
За словом «русский» есть еще много чего не считая обозначенного выше: «Русские не сдаются!» «Что русскому здорово, то германцу погибель!» «Кто на Русь с клинком придет, от клинка и погибнет!» И если дать волю этому слову, не так будет просто согнуть в дугу причастную к нему цивилизацию обычных фаворитов. А застращенных на предмет того «вольного духа» православных и гнуть не нужно – сами гнутся с выбитой из-под их государственной почвой, оказавшейся самой опорной при утрате иных трудовых и культурных ценностей.
Потому для российских православие – регресс и утрата пульса, почему они, неискренне катясь в него, больше проигрывают от всей души стоящим на их варварской базе дикарям.
Не православные, а российские, всосавшие в себя татар, евреев, германцев, шведов и других, отбили фашистское нашествие и запустили 1-ый в мире спутник. И это – то действительное, что не превзойти никакими сегодняшними конъюнктурными кадилами.
Но у нас сейчас больше в ходу всякая фикция: в выборах, партийных насаждениях, свободе прессы, не только лишь императивной, да и оппозиционной, в неэффективном труде и прочем. И власть так либо так соображает: чтоб на таковой базе владычествовать в стране, нужно и основное ее население сделать некоторой фикцией. Отсюда и установка на смену очевидных российских этими замешенными на архаическом «тумане во облацех» православными.
Кто-кто, а наша аппаратная вершина с ее аппаратным патриархом точно знает, что никакого Бога, православного по последней мере, нет! По другому, имея хоть какую-то богобоязнь, не плевала б на все его заповеди: не воруй, не лги, не собирай богатства, ходи тесноватыми воротами и т.д.. Она же лжет, ворует, богатства собирает, ездит с ее кортежами широкими воротами – но при всем этом вон из кожи строит вид, что Бог есть. И все ради того, чтоб свалить боевой до этого и трудовой люд с ног на колени – сначала перед вправду прекрасными, иногда до слез, но канувшими в лету видами, позже впереди себя.
Вот фактически и все разъяснение этого поворота нашей идейной реки от слова «русские» на «православные».
Тот боевой лозунг «Русские не сдаются!» посодействовал нам выстоять в войне с фашистами и в послевоенной гонке за наше сохранение. А православные, начав с их еще отдельных предательств в той войне, сейчас уже полностью сдались брюхастым пастырям – и хорошо б еще только своим! Сейчас каждый российский в Рф, православный либо нет, просто увидит без каких-то очков, что его дом уже оцеплен тучей этих первобытно-родовых приезжих. А еще через малость времени под этой православной вракой будет и захвачен этой настоящей ордой.