Многим русским кажется, что мы живём в эру западного триумфа. Запад окружает нас всюду. Он царствует в моделях фаворитных автомашин и в ярлычках престижной одежки, в фото поп-кумиров и в политических брендах. Мы в прямом и переносном смысле танцуем под западную музыку. Кто же может усомниться в торжестве цивилизации-победителя?
Многим русским кажется, что мы живём в эру западного триумфа. Запад окружает нас всюду. Он царствует в моделях фаворитных автомашин и в ярлычках престижной одежки, в фото поп-кумиров и в политических брендах. Мы в прямом и переносном смысле танцуем под западную музыку. Кто же может усомниться в торжестве цивилизации-победителя?
Но это – взор из Химок либо из Одоева. Взор людей, переживших крушение «железного занавеса» и практически сбитых с ног могучей лавиной запрещенных ценностей, хлынувших из-за прорванной плотины. С перепугу мы даже очевидные рыночные дела готовы объявить «западным достижением», хотя рынок существовал в старом Шумере либо Сиане за тыщи лет до строительства Уолл-стрит.
А в то же самое время южноамериканский идеолог Патрик Бьюкенен пишет книжку «Смерть Запада». Эпатирующее заглавие дано не ради маркетинговой сенсации. В каждой строке – искренняя тревога патриота США не только лишь за свою страну, но за всю гибнущую евро-атлантическую цивилизацию.
Перебор, скажете Вы? Да, пожалуй это тоже перебор. Но что все-таки по сути происходит с Западом? Он наступает либо погибает? Либо наступает, умирая?
Когда сидишь на берегу, любуешься накатывающимися волнами, встречаешь приливы и отливы, тяжело осознать: наступает либо отступает море. Чтоб дать верный ответ на вопрос, нужно раздвинуть горизонт времени. Необходимо отыскать точки отсчёта – маяки и причалы столетний давности. Если же мы вернёмся с морского берега к истории цивилизаций и начнём находить нужные маяки в прошедшем населения земли – приобретенный ответ будет не в пользу Запада.
Первым понятие «цивилизация» в научный оборот ввёл англичанин Арнольд Тойнби. В истории и культурологии он сыграл такую же роль, как Линней в ботанике, а Менделеев в химии. Современный ему мир Тойнби поделил на семь живых цивилизаций: западную, российскую, ближневосточную (наследники Византии), исламскую, индусскую, дальневосточную (китайскую) и японскую. Английский гений был уверен, что «…6 из 7 обществ несут на для себя следы уже произошедшего надлома и перехода к стадии распада». Более того, «Запад поставил собственных современников в безнадежное положение, поймав в сети экономической и политической власти». Так писал Тойнби в тридцатые годы, намедни 2-ой Мировой войны, и его оценки полностью совпадали с настроениями западного мещанина.
Но не прошло и 2-ух десятилетий, как добродушная самоуверенность западных людей сменилась панической фобией «Русские идут!» Через полста лет российский вопрос удалось временно снять с повестки денька, но поднялись новые гиганты – Китай и Исламский мир, чьё современное положение нереально именовать «безвыходным». В общем-то и сам Тойнби сходу после 2-ой мировой войны расстался с прежней категоричностью и перевёл родную западную цивилизацию из разряда бесспорных фаворитов планетки в разряд условных.
Задумаемся, какое положение занимал Запад (другими словами протестантско-католическая Европа и схожие ей англосаксонские страны Нового Света) в годы творчества Тойнби и что происходит с Западом на данный момент, на наших очах?
Сначала двадцатого века шёл мощнейший экспорт западной культуры во все, без исключения, страны мира. Чужие ценности сам Запад собирал исключительно в качестве музейных. Сейчас ни у кого не повернётся язык именовать африканский рэп, индийскую йогу, восточные единоборства либо китайский гороскоп музейными ценностями. Чужие корешки глубоко вторглись в жизнь западного общества и всё больше оказывают влияние на его массовую культуру.
Сначала двадцатого века западное население росло опережающим темпом и создавало свои колонии в новых землях (французы – в Северной Африке, британцы – в Южной, так же как в протяжении прошлых веков –