Злость ряда западных государств в Ливии не может не вызвать возмущения хоть какого приличного человека, но сразу она вызывает ряд вопросов. Сначала – почему так стремительно?
Злость ряда западных государств в Ливии не может не вызвать возмущения хоть какого приличного человека, но сразу она вызывает ряд вопросов. Сначала – почему так стремительно? Подготовка к оккупации Ирака либо Афганистана продолжалась много месяцев, тут же решение было принято практически в течение нескольких недель (если считать за подготовку тот поток ереси о событиях в Ливии, который обрушили на собственных слушателей главные западные информационные агентства с самого начала ливийских событий). Если же их не учесть, то идет речь в прямом смысле этого слова о деньках. Отметим, что скоротечность принятых решений о начале военных действий отмечают и некие западные источники, которые молвят о том, что операция, в общем, еще не подготовлена.
Соответственно, появляется вопрос: что все-таки потребовало таковой острой реакции? И некому подготовительному дискуссии вероятных ответов на этот вопрос посвящен этот текст.
Самая 1-ая догадка, которая лезет в голову, – это связь злости в Ливии с главной новостью предшествующей недели – с трагедией на атомной станции в Стране восходящего солнца. Представим для себя, что ситуация там очень ужаснее, чем ведали жители страны восходящего солнца, что дело уже идет о масштабе Чернобыля. Тогда это может стать поводом для обвала глобальных рынков и иных очень негативных последствий. И главной задачей мировой денежной и политической элиты является сдвинуть внимание на какой-нибудь другой объект. За этот период времени, может быть, получится как-то приготовиться, разнести противные анонсы по времени… в общем, сбить панику. Косвенные намеки на это есть: а именно, информация о том, что радиация просочилась в грунтовые воды в провинции Фукусима, может означать, что главные конструкции 1-го либо нескольких реакторов разрушены. Но может и не означать, так как какая-то часть радиоактивных частиц разнесена ветром.
Отметим, что если такая цель стоит, то ее почти во всем удалось достигнуть, так как анонсы из Стране восходящего солнца очевидно отошли на 2-ой план. Мы, очевидно, в какой-то момент узнаем, что там происходит по сути, так что эта версия, так либо по другому, получит свое доказательство. Мы же еще раз можем отметить, что для империалистов несколько тыщ (либо даже 10-ов тыщ) человечьих жертв не являются препятствием, когда идет речь о собственных прибылях.
2-ая причина – бешенство Саркози, которому Каддафи пригрозил раскрытием коррупционных связей. Для сегодняшнего президента Франции это – не просто конец политической карьеры, но к тому же много лет кутузки, от которой ему отвертеться не получится, потому его бешенство и неприкрытый кошмар понятны. Здесь, очевидно, есть суровая неувязка: пока Каддафи не предъявил свои аргументы, можно утверждать, что их и нет совсем. Но общая стилистика современной западной политики наводит на размышления о том, что, вероятнее всего, какие-то основания для собственных слов у ливийского фаворита есть. Вопрос быстрее в другом: если Саркози чего-то там желает, как это может воздействовать на США? Они-то что так возбудились?
Здесь появляется 3-я причина. Дело в том, что основная претензия Обамы к Бушу-младшему, когда он только шел к президентскому посту, заключалась в том, что Буш в интернациональной политике ведет себя как слон в посудной лавке, изображая из себя пахана на провинциальном рынке. И сам Обама гласил о том, что он будет выстраивать коалиции и завлекать союзников: конкретно в рамках этой позиции он гласил о «перезагрузке» в отношениях с Россией. Сейчас уже ему, вероятнее всего, стало ясно, что такое поведение просто нереально, так как экономических ресурсов (за счет которых, фактически, США всегда и завлекали союзников) становится все в меньшей и меньшей степени, и «решать вопросы» можно только за счет вербования нагой силы. А означает, необходимо ворачиваться к политике времен Буша.
Неудача исключительно в том, что всегда использовать силу нереально, это очень недешево стоит. Основной практикой таковой политики явл