Почему класс «новых русских» не созидателен, лишен хозяйственной, творческой жилки
Главным вопросом всех революций и контрреволюций — а эти ярлычки просто перевешиваются на исторические действия зависимо от того, кто это делает, фавориты либо побежденные — является вопрос о принадлежности на главные средства производства, включая землю и ее недра. Недаром в дальние времена родилась формула «Политика — это концентрированное выражение экономики». Она никем не опровергнута и на данный момент.
В течение 70 лет, с 1917-го по 1987-й, вся собственность в нашей стране принадлежала государству. Оно же – правительство — было монополистом и в политике. К середине 80-х годов прошедшего столетия всем — и власти, и обществу — стало ясно, что этот полный монополизм ведет к неуклонному падению производства в экономике и к деградации общественно-политической жизни. Появились такие формулировки как «тупик», «застой», «геронтократия».
О потребностях обновления все заговорили с момента прихода к власти в 1985-м М.С. Горбачева, который, идя навстречу ожиданиям общества, скоро объявил о начале «перестройки». В базе ее должно было лежать изменение отношений принадлежности. К этому времени уже сформировался публичный консенсус в осознании того, что личная собственность может и должна быть более действенной, ежели собственность общегосударственная. В это поверили все, либо подавляющее большая часть населения страны, которое интенсивно поддержало также и процессы гласности и демократизации — как сопутствующие учреждению института личной принадлежности.
Управление компаний получало право «полного хозяйственного ведения». Правда, появлялось противоречие: руководители компаний уже становились субъектами рыночных отношений, но сами предприятия оставались в гос принадлежности. Скоро появилась еще одна лазейка в виде постепенного перевоплощения муниципальных компаний в личные методом передачи их в аренду рабочим коллективам. Позже пришло разрешение «арендовать предприятия с правом выкупа», и т.д.. Плюрализм в экономике, естественно, дополнялся и плюрализмом в политике. Очень стремительно под девизом открытости и гласности прошла приватизация сми. Появились 1-ые – кроме КПСС — политические партии. Ими были ЛДП Русского Союза В. Жириновского и Христианско-демократический альянс В. Аксючица.
Начавшийся захват принадлежности еще более обострил политические противоречия в верхах. Закон «О приватизации муниципальных и городских компаний в РСФСР» был принят 3 июля 1991-го, и началась свара вокруг вопросов, какие предприятия принадлежат Русской Федерации, а какие — Русскому Союзу. Дело доходило до того, что Б. Ельцин серьезно намеревался брать арендную плату с М. Горбачева за то, что тот располагался со своим аппаратом в Кремле.
Приватизационные процессы получили драматическое ускорение после августовских событий 1991-го, получивших заглавие «путч ГКЧП». В одночасье все прежнее союзное управление оказалось за решеткой, КПСС — нелегальной, президент СССР — фактически лишенным всех возможностей. Переворот в политике был полный. Не хватало только массовых репрессий и закона о люстрации. Но экономика оставалась в большей степени русской, к озари 1991-го было в той либо другой степени приватизировано всего около 2 тыщ компаний. Временная устойчивость новейшей власти основывалась лишь на сильных антикоммунистических, антигорбачевских настроениях в обществе, на открытой поддержке Б. Ельцина со стороны Запада. Но была нужна своя, надежная опора в экономике, в новеньком соц классе.
В свое время, в 1917-1918 годах, большевики сделали «кавалерийский налет на капитал», национализировав главные средства производства Рф и создав собственный слой управленцев. Сейчас предстояло повторить этот процесс в оборотном порядке: сделать в ускоренном темпе личную собстве
нность и класс личных собственников.
Во всех без исключения восточноевропейских странах после 1989-го начались приватизационные процессы. Всюду они носили упорядоченный, легитимный нрав. Мировой опыт говорил, что, обычно, для контроля над приватизацией создавалась парламентская комиссия, состоящая из профессионалов всех партий, представленных в законодательном органе. До приватизации должна проводиться неотклонимая оценка независящими – а, если нужно, и международными — спецами рыночной цены имущества, выставляемого на торги. Определяется очередность поступления госимущества на аукционы: поначалу выставляются менее выгодные предприятия. Пока их не реализуют, другие объекты приватизации на рынок не поступают: изюминки из пирога выковыривать не разрешается. Чтоб не было сговора меж местными инвесторами, на торги также приглашаются иноземцы. Каждый участник должен представить в закрытом конверте документ, в каком не только лишь указана сумма, которую он готов заплатить за объект, да и план реконструкции либо расширения его, при обязательстве не сокращать количество рабочих мест на приобретаемом предприятии. Вырученные от приватизации средства в большинстве случаев шли на погашение наружного долга либо на стабилизацию государственной валюты, безадресное зачисление сумм в бюджет не допускалось. Эти правила, азбучные для хоть какого западного экономиста либо политика, были напрочь отброшены в Рф.
В денек 74-й годовщины Величавой Октябрьской социалистической революции, 7 ноября 1991-го, указом Б. Ельцина Анатолий Борисович Чубайс был назначен председателем Муниципального комитета Русской Федерации по управлению муниципальным имуществом в ранге министра.
Пригласил А. Чубайса в столицу Егор Гайдар, который уже занимался разработкой экономической программки нового правительства. Эта «сладкая парочка» сперва резко сузила круг лиц, способных претендовать на часть социалистической принадлежности. Для этого, методом снятия всех тормозов с ценовые политики и появившейся инфляции, были ликвидированы фактически вполне все банковские сбережения людей Рф, которые в то время составляли более 300 млрд «прежних» рублей.
Обобрав основную часть населения, Е. Гайдар и А. Чубайс выступили против «разворовывания всенародной собственности» — имея в виду прекращение процессов мягенькой приватизации в интересах директоров компаний и трудовых обществ. Очередной указ Б. Ельцина «Основные положения программки приватизации муниципальных и городских компаний на 1992 год» был подписан 29 декабря 1991-го. Согласно его положениям, хоть какой заявитель мог претендовать на приобретение принадлежности без проверки законности наличия у него денег. Все бывшие «теневики», хозяева новых кооперативов, «авторитеты» криминального мира и вообщем любые обладатели больших сумм средств стали первыми претендентами на роль новых буржуа. Не говоря уже о близких товарищах, компаньонах и просто родственниках. А. Чубайс и не скрывал позднее, что это был период, когда власть можно было просто поменять на имущество. Одним росчерком пера бюрократы из Госкомимущества могли перевоплотить хоть какого собственного знакомого во обладателя недвижимости. Тот год стал стартовым для начала «дикой приватизации».
Чтоб отвлечь внимание общественности, в августе 1992-го еще одним указом — законов не воспринимали, так как тогда пригодилось бы роль в их разработке Верховного Совета, что не входило в планы приватизаторов — было объявлено о внедрении системы «ваучеров». Другими словами обезличенных приватизационных чеков ценой в 10 тыщ рублей каждый, который фиксирует долю раздельно взятого россиянина в всенародной принадлежности. А. Чубайс плел ахинею о том, что, мол, настоящая цена «ваучера» равна двум автомобилям «Волга». При всем этом никто не заикался о том, как сделать его реально ценн