В ближайшее время критиковать русский оборонно-промышленный комплекс стало престижной тенденцией: коррупция, завышение цены продукции, неспособность разрабатывать и изготавливать современные эталоны вооружений, которые отвечали бы за сохранность страны от реальных современных угроз — главные «пункты обвинения». Достается и главному ведомству — Министерству обороны: существенное сокращение численности и дезорганизация воинских подразделений и промышленных объектов, модернизация морально устаревшей военной техники взамен закупки новейшей и перспективной, размещение заказов за рубежом.
Продолжающееся ослабление обороноспособности нашей страны — неразрушимая тема для рассуждений в СМИ и обществе в совокупы. Министерство обороны при Анатолие Сердюкове практически отстранилось от интересов российского ОПК, встав в позицию клиента на рынке. И различный пиар вокруг состоявшихся договоров с зарубежными оружейниками во многом подчинен одному – дать базу для размышления. Нам нужно, показывает военное ведомство, такое орудие и по таковой цены. Не готовы? Тогда мы едем в Германию, потому что покупка должна быть совершена и нам при всем этом совсем все равно, не можете ли вы схожий продукт воплотить или не желаете.
За прошедшее десятилетие в русском ОПК был предпринят целый ряд мер по централизации регионального управления и консолидации денежных активов. Сформирован целый набор интегрированных холдинговых структур. Другие из их стали «натуральными монополистами» в собственных рыночных секторах, поглотив в себя производственный и конструкторский потенциал Рф. Не многие из этих структур стремятся к улучшению работы, а больше употребляют ранее скопленные выработки еще русских компаний и конструкторских бюро.
Вобщем задачка ценообразования у исполнителей ГОЗ не только не разрешилась, а напротив — усугубилась. Минобороны нередко просит от собственных подрядчиков раскрыть всю структуру себестоимости, чтобы, с одной стороны, проконтролировать корректность и обоснованность наценок, накручиваемых на разных участках технологической цепочки, а с другой — вместе с исполнителем поработать над балансированием данной нам цепочки, узнать «худые места» бизнеса в ОПК. Но в открывать составляющие цен в ОПК не спешат, это собственного рода «табу». К огорчению проявление собственного рода мещанства осталось в крови наших высокопоставленных чиновников и уж тем паче современных нуворишей.
В этом случае если не вдаваться в подробности, то складывается чувство, что, несмотря на каждогоднее увеличение военного бюджета, «воз и сегодня там» — на испытаниях ракеты не достигают цели, истребители падают с обычной регулярностью, а технически сложные вооружения начинают получать за рубежом. Вобщем, чтобы понять, сколь эти видимые процессы есть отражением состояния системы в совокупы, нужно поглядеть на реальную историю оборонной науки и промышленности за последние два десятилетия.
С момента распада СССР в 1990-е годы фактически вся русская промышленность, в том числе военная, была практически всецело разрушена. Исключение составиляли разве что нефтегазовая, пищевая и горнодобывающая отрасли. Из 24 тыщ промышленных компаний, работающих отчасти на военные цели и выпускающих нужную продукцию двойного назначения, выжили только 1200. При всем этом все эти фабрики и фабрики, не имея финансирования, не прогрессировали — ни технически, ни интеллектуально. Пока они «стояли на месте», военные спецтехнологии в конкурирующих развитых странах шагнули вперед. А среди больше 5,6 тыщ НИИ и укрытых научных центров, осуществляющих разработку современных военных спецтехнологий, остались только 677, и то в ослабленном виде — без обученных кадров, без сегодняшней технической базы. Из 126 тыщ профессионалов классов А1-А3 (по классификации МОТ), занятых в ОПК в Рф в 1990 году (мы не говорим о СССР в совокупы), 102 тыщ, или больше 80%, уехали трудиться в страны далекого зарубежья и ворачиваться не собираются.
Уильям Фоккинген, который в Пентагоне отвечает за международное военно-техническое и оборонно-промышленное сотрудничество, в июне 2000 г. на конференции по гос сохранности произнес: «От обор