Война – очень суровое дело, чтоб доверить его (…) военным. Тот, кому знакомо недостающее слово, которое так нередко вырывают из этой цитаты, будет доволен финалом последнего и самого спорного решения в области оружейного экспорта, а конкретно реализации многоцелевых десантных кораблей типа «Мистраль» Русской Федерации. Дело в том, что, перефразируя Клемансо (сейчас без опущений), переговоры и принятие решения не были отданы на откуп одной только заинтересованной стороне (другими словами оборонным компаниям), и военные сыграли тут приметную роль.
Оценка рисков передачи Москве схожей военной техники является результатом долгого и сложного процесса. Исследование вопроса поставок этого орудия легло на плечи специальной правительственной комиссии, управление которой по поручению премьер-министра было поручено Генеральному секретариату по обороне и государственной безопасности. Большую роль сыграло также и экспертное мировоззрение принявших роль в рассмотрении препядствия военных. Так, не считая нескольких тактических и технологических вопросов (может мы сделали опасность «блицкрига» для наших союзников? либо же продали «семейные драгоценности»?), ряд суждений стратегического нрава в значимой мере снимает ужасы, которые все это время подпитываются обсуждением договора в СМИ.
1-ый вопрос: хватит ли сейчас Рф 40 минут для поражения сил противника? Главнокомандующий русским флотом генерал Высоцкий ответил на него утвердительно. Поразительная эффективность, которую показал наш корабль у берегов Ливии, служит приятным тому подтверждением. Все же, представитель французского ВМС немедля поставил под вопрос это заявление: провести операцию меньше, чем за час, естественно, может быть, но из какого порта? При помощи какой аппаратуры и в рамках какого режима волнения? Предполагает ли это, что русский корабль должен вначале находиться недалеко от места проведения операции?
Эксперт отметил, что в последнем случае выводы отчета швейцарского дипломата Хайди Тальявини (Heidi Tagliavini), которая занималась исследованием обстоятельств грузинского кризиса 2008 года по поручению Совета Евро Союза, не соответствуют этому утверждению.
Ответы на все эти вопросы не оставляют места для колебаний: если у корабля есть всего 40 минут, то при обыкновенной скорости в 18 узлов (33 км/ч) ни о каком «блицкриге» не может быть и речи. Хотя, естественно, «скорость» развертывания боевых кораблей измеряется быстрее в относительных величинах и с учетом перевозимого военного потенциала: по соотношению «груз/время» они оставляют далековато сзади всех соперников. В любом случае, перемещение десантного судна не может остаться незамеченным, а энтузиазм сначала представляют открываемые им способности в более отдаленной перспективе.
2-ая причина для беспокойства носит государственный нрав: нас тревожит опасность «уничтожения» нашего технологического наследства. В ответ на это можно напомнить об ограничениях (при этом никак не малеханьких), которые касаются производства техники по лицензии, и предоставляемой патентами защите. Оценка применимого баланса меж продажей технологий и затратами на их разработку (1-ое часто служит источником финансирования для второго) находится в компетенции предприятия, которое воспринимает решение зависимо от стратегии.
Так, что касается созданных для десантного корабля систем, можно только выделить то, что их установка на единственный русский «Мистраль» до 2014 года не окажет приметного воздействия на общую эффективность русского флота в данный период времени. Дело в том, что установка таких систем в масштабе целого флота – это долгий и довольно трудозатратный процесс. Не считая того, вертолетоносец не может идти в плаванье в одиночку. Потому не стоит ранее времени лупить тревогу.
В этой связи необходимо дать подабающее мудрости слов Клемансо и в очередной раз выделить, что наше решение по вопросу вертолетоносцев должно основываться на соображениях политического и стратегического нрава, а не криках разных «Кассандр», которые слышны как на Западе, так и на Востоке. Стратегия должна стоять выше стратегии, а политика выше стратегии. Сможете ли вы представить для себя, что Наша родина, которой, этого нельзя опровергать, правят полностью разумные фавориты, способна на военную злость против члена Евро Союза и НАТО? Либо что ЕС может закрыть глаза на таковой шаг после подписания Лиссабонского контракта, который вывел общеевропейскую солидарность на новый уровень? Если да, то о каком доверии к нему вообщем может идти речь? Этот вопрос носит для Евросоюза экзистенциальный нрав.
Некие сделают возражение, что Кассандра, которую из-за проклятия Аполлона никто не воспринимал серьезно, в конечном итоге беспомощно взирала на возникновение в Трое древесного жеребца и последовавшее за ним разграбление городка. В определенном смысле сопоставление «Мистраля» с троянским жеребцом гласит о существовании опасений мифологического нрава, от которых всем нам нужно отрешиться и направить взор в сторону здравого смысла.