Ситуация в ВВС и ПВО Рф, на мой взор, становится все более неясной и противоречивой. Хотя конкретно в этой сфере российская индустрия остается более конкурентоспособной. Наши самолеты и зенитные ракетные системы в отличие от бронетанковой и военно-морской техники в главном находятся на самых передовых позициях в мире.
Совместно с тем налицо отсутствие понятной концепции развития Вооруженных Сил РФ в целом и каждого их вида, рода войск по отдельности. Это следствие очень плачевного состояния российскей военной науки, которая уже неспособна делать даже описательную функцию, не говоря об аналитике и прогнозировании, что может загнать ВВС и ПВО в тупик даже при наличии некого количества высококачественного «железа».
Нужно не 66, а 150 дивизионов
Проще всего как бы развивать наземную противовоздушную оборону, так как тут первично конкретно «железо», а не концепция. ПВО по определению пассивна, в ее задачку заходит «всего лишь» сбивать все, что летает. Другими словами необходимо владеть зенитными ракетными комплексами, рассчитанными на ликвидирование имеющихся и многообещающих летательных аппаратов разных классов.
Все же тут у нас тоже появляется масса заморочек конкретно концептуального нрава, о чем свидетельствует гневная дискуссия вокруг того, какой должна быть воздушно-космическая оборона Рф. Судя по всему, ВКО будет создаваться на базе Галлактических войск. Решение в высшей степени неочевидное, беря во внимание, что они не имели и не имеют никакого опыта управления средствами поражения.
С «железом» тоже огромное количество неясностей, к примеру очень трудно предвидеть, будут ли у нас к 2020 году 56 дивизионов С-400 и 10 дивизионов С-500, как было официально обещано. К тому же для обеспечения вправду надежной ПВО-ВКО страны пригодится более 100 дивизионов С-400 и 50 дивизионов С-500.
Не считая того, появляется очередной вопрос. Очень принципиально иметь средства для поражения гиперзвуковых и галлактических целей, на что нацелены новые ЗРС. А вот что будет создано для борьбы с микроБПЛА? Любопытно, задавался ли вообщем кто-либо этим вопросом?
Вприбавок нам нужно не только лишь уметь сбивать чужие дроны, да и начать в конце концов строить собственные. А именно, вся разведывательная авиация должна быть только беспилотной, при этом без этого в принципе невозможна реализация концепции сетецентрической войны. Имеются большие сомнения в том, что у нашего военного управления есть осознание этого факта. Русская беспилотная техника развивается совсем бессистемно и, судя по всему, в главном за счет интереса фирм-разработчиков. В Израиле приобретаются БПЛА, во-1-х, никак не самые новые, во-2-х, мы не получаем доступа к технологиям их производства и обслуживанию аппаратов, что удивительно, беря во внимание, как много рычагов давления на эту страну имеет Наша родина.
И бомбардировщиков мало
Более того, тенденции таковы, что все большая часть ударной авиации (сначала штурмовая) будет становиться беспилотной. В США и Китае надлежащие работы идут стахановскими темпами. У нас ничего подобного не наблюдается, не считая полумифического миговского «Ската», который, вобщем, уже официально отторгнут во имя совершенно уж виртуального проекта ударного беспилотника ОКБ Сухого. Вобщем, пилотируемого штурмовика для подмены Су-25 тоже не просматривается, модернизация этого самолета в Су-25СМ идет микроскопичными темпами. А ведь противотанковый самолет нам полностью нужен для грядущего Дальневосточного фронта. Что касается другого средства борьбы с танками – ударных вертолетов, то в связи с этим охото сказать только одно: армейская (вертолетная) авиация должна быть как можно быстрее возвращена в состав Сухопутных войск.
Контракт СНВ-3 провоцирует Россию и США развивать стратегическую авиацию (так как согласно документу один бомбовоз засчитывается за один заряд). Ее машины комфортны тем, что их в отличие от 2-ух других компонент стратегических ядерных сил можно использовать в обыденных войнах – и как носители огромного числа КРВБ, и как средство доставки к целям значимого количества авиабомб (либо сверхтяжелых боеприпасов). Как досадно бы это не звучало, никакой подмены Ту-95 и Ту-160 не предвидится, так как ОКБ Туполева, похоже, находится при погибели. Достаточно экзотичный проект совмещения Ил-76 с крылатой ракетой Club навряд ли даст в итоге настоящего преемника стратегических бомбардировщиков, хотя вообщем данная мысль очень увлекательна. Только уж тогда нужно загружать ракетами Ан-124, больше влезет.
Если же вспомнить о фронтовых бомбовозах, то Су-34 не станут адекватной подменой Су-24, ибо сопоставление ТТХ этих машин указывает, что в действительности один Су-34 в процессе боевого вылета равноценен только двум Су-24. При этом совсем разумеется: цикл наземного обслуживания первого не уменьшился в 5–10 раз, работоспособность его экипажа также не может повыситься в 5–10 раз. Вот почему на замену 500 Су-24 необходимо приобрести 200–300 Су-34, а не 58 либо 32 (согласно официальным данным, которые расползаются).
С учетом опыта США
В области истребительной авиации, которая в обозримом будущем остается пилотируемой, у нас, казалось бы, больше всего поводов для гордости. Наша родина имеет отличные истребители поколения 4+ и 4++ (Су-30 и Су-35), ведутся активные работы над истребителем 5-го поколения. Да и здесь все разносторонне.
Дело даже не в том, что Т-50 еще не является всеполноценным самолетом 5-го поколения (не доработаны движки и авионика), а в том, что мы прямо за янки, полностью возможно, идем в тупик. Но из-за отставания на этом пути имеем возможность делать выводы из заморского опыта, который не дает особенных поводов для оптимизма.
Создание томных истребителей F-22 «Рэптор» фактически завершено. Заместо вначале запланированных 750 машин этого типа ВВС США получат всего 183. При всем этом над своим предшественником F-15 «Игл» он имеет вправду подавляющее приемущество только по одному параметру – стоимости: 300–400 миллионов баксов против 30–50 миллионов. А вот ракет «воздух-воздух» (при этом одних и тех же AIM-120 и AIM-9) F-22 несет в 1,5 раза меньше, чем F-15. Стоит отметить, что у ВВС США было практически девять сотен F-15А-D (на данный момент осталось наименее 300), потому 183 F-22 навряд ли сумеют их поменять.
Считается, что «Рэптор» более живуч благодаря собственной невидимости. Да и на выживаемость «Игла», невзирая на то, что в нем нет ничего «стелсовского», никаких жалоб не поступало, нет ни 1-го подтвержденного факта утрат этого самолета в воздушных боях, хотя он прошел через огромное количество войн. К тому же F-22 перестает быть невидимым, чуть включит радар. Эти машины сверхизбыточны по качеству для противостояния со слабеньким неприятелем, а для войны с сильным противником их количества очевидно недостаточно. В конечном итоге появляется вопрос: стоила ли игра свеч, беря во внимание запредельную стоимость программки?
Вобщем, F-22 хотя бы поступил на вооружение. С легким истребителем F-35, который должен быть куплен в количестве 2443 и поменять в ВВС и авиации ВМС США аж четыре типа самолетов (F-16, A-10, AV-8, F/A-18), ситуация еще ужаснее. Его принятие на вооружение уже очень очень отстает от графика из-за огромного количества технических заморочек, а стоимость превысила все разумные пределы, перевалив за 100 миллионов баксов заместо вначале предполагавшихся 20–30 миллионов. И совсем неочевидно, что по своим ТТХ машина принципно затмит предшественников. В морской авиации очевидно думают над тем, чтоб вообщем отрешиться от F-35 в пользу F/A-18E/F и боевого беспилотника Х-47В.
В Рф легкого истребителя 5-го поколения, судя по всему, нет даже в проекте, что, может быть, и к наилучшему. Подразумевается закупить или 60, или 150 Т-50. 1-ая из этих цифр вообщем припоминает пародию: какие задачки можно решать таким количеством самолетов? Да и 150 тоже ненормально не достаточно. Ради этого числа не стоит вкладывать в проект большие средства. Тут будет точно тот же эффект, что и с F-22: для малых войн этот самолет станет лишним по качеству, для огромных – недостающим по количеству. Если машину делают только для того, чтоб показать, что мы не ужаснее людей, то это достаточно тупо.
К огорчению, отработанных и поболее дешевеньких истребителей предшествующего поколения у нас тоже подразумевается получать по минимуму. Су-35 закупят всего 50–60 единиц. Класс же легких истребителей, похоже, просто вымрет после списания отслуживших МиГ-29.
Что все-таки необходимо?
В целом при самом подходящем развитии событий к 2020 году во фронтовой авиации у нас будет 300–400 машин всех типов (Су-24М2, Су-25СМ, Су-34, Су-27СМ, Су-30, Су-35 и Т-50, который тоже станет каким-либо Су), в стратегической – 40–50. Совсем разумеется, что с учетом размеров страны вести суровую войну даже на одном стратегическом направлении таким количеством самолетов совсем нереально. Неясно, из чего вообщем исходит наше военно-политическое управление, планируя развитие ВВС? Для отражения каких угроз их намереваются использовать? Против Грузии они будут избыточны, против США либо Китая – полностью недостаточны. Вобщем, подобная ситуация у нас и с другими видами ВС.
Вопросы появляются не только лишь в связи с количеством, да и с качеством, тем паче что они взаимосвязаны. Очень высококачественные самолеты в любом случае получаются очень дорогими, потому их трудно сделать много.
Может быть, нам следует сделать тяжкий истребитель – наследник МиГ-31, восхитительного и очевидно недооцененного самолета. Другими словами сделать перехватчик с очень сильной РЛС.
К этой машине (назовем ее условно МиГ-31бис) должны быть предъявлены последующие главные требования: большая дальность полета (с учетом размеров местности страны), большее, чем у сегодняшнего МиГ-31, количество дальнобойных ракет «воздух-воздух» на борту, радар, обеспечивающий их применение и способный обнаруживать даже «Стелсы» хотя бы за сотку км.
Очевидно, от подобного самолета нельзя добиваться ни невидимости, ни маневренности, он должен выигрывать за счет дальности и мощности ракет и РЛС. Так как таковой перехватчик заранее будет огромным и томным, на него можно повесить сильную аппаратуру РЭБ, увеличивающую боевые способности машины. МиГ-31бис мог бы стать мини-АВАКСом, наводя при помощи собственного радара на самолеты противника другие истребители, которые собственные локаторы в данном случае могли бы не включать.
К огорчению, не получится выстроить много машин ни 1-го из вариантов томного истребителя – МиГ-31бис, Су-30/35, Т-50 из-за их накладности и ограниченности способностей ОПК. Потому остается неувязка дешевенького легкого самолета, который можно выпускать в значительном количестве. МиГ-35 не будет дешевеньким, а поэтому не станет массовым, уступая при всем этом по ТТХ Су-35. Потому необходимости в нем, по-видимому, по сути нет.
Не исключено, что следует пошевелить мозгами о разработке настоящего боевого одноместного варианта самолета Як-130 не только лишь и не столько как штурмовика (каковым лучше сделать БПЛА, может быть, на базе такого же Як-130), сколько как истребителя, работающего в паре с МиГ-31бис по данным его РЛС. Таковой самолет сумеет отлично биться с ударной авиацией, вертолетами и БПЛА противника. При всем этом будет максимально упрощен процесс обучения летного состава, так как он начнет готовиться на двухместном учебном варианте такого же Як-130. Стоит же Як-130 в разы дешевле хоть какого Су и МиГа.
Создание этих 2-ух типов истребителей, не считая усиления потенциала ВВС РФ, дозволит поддержать существование ОКБ Микояна и Яковлева, не допустив окончательного монополизма ОКБ Сухого, который пагубен, как и хоть какой монополизм, ибо он ведет к загниванию.
Александр Храмчихин,
заместитель директора Института политического и военного анализа