В Западном военном окружении прошли соревнования разведгрупп спецназначения на первенство Вооруженных сил РФ. Каждое такое соревнование уникально и неподражаемо по собственной сущности. А сегодняшнее было, можно сказать, особенным – спецназ показал, что сумел сохранить собственный боевой потенциал даже после кардинальной реформации, которой он подвергался в течение прошлых 2-ух лет. В чем либо этот потенциал даже повысился. Но задуматься руководителям специальной разведки есть о чем.
Вобщем, на данный момент не совершенно ясно, кто непосредственно управляет армейским спецназом и кто сначала заинтересован в его развитии.
24 октября 1950 года по докладной записке начальника Генштаба генерала армии Сергей Штеменко военный министр СССР Маршал Русского Союза Александр Василевский отдал секретную директиву о формировании первых рот специального предназначения численностью по 120 человек любая. Спецназ вошел в структуру ГРУ и был сходу засекречен больше, чем ядерное орудие. Про то, что у нас есть атомная бомба, в те годы знали все. О существовании армейского спецназа страна выяснила после вывода русских войск из Афганистана, где он показал себя с самой наилучшей стороны.
1-ые соревнования спецназовских групп прошли в 1975 году. Одолела в их разведгруппа из ГСВГ – Группы русских войск в Германии. И это было разумно. Спецназовцы «немецкой» бригады в случае опасности мировой войны должны были быть способны фактически одномоментно убить всю инфраструктуру боевого управления войсками НАТО в Западной Европе и все базы тактических и даже стратегических ракет там, где они находились.
В протяжении практически 60 лет собственного существования спецназ ГРУ только увеличивал мощь, никаким значимым преобразованиям в отличие от Сухопутных войск не подвергался. При начальнике Генштаба Анатолии Квашнине был даже увеличен численный состав неких бригад, а должностное звание их командиров повысили до генерал-майора.
Но коренная реформация Вооруженных сил современной Рф не могла не коснуться ГРУ и его спецназа. В расчет даже не приняли особенности боевой подготовки разведчиков специального предназначения. Более того, значительную часть функций обеспечения бригад, которые ранее были только в компетенции ГРУ, передали командованию Сухопутных войск. Так что соревнования проходили уже в новеньком формате спецназа и в полном согласовании с новыми требованиями по боевой подготовке.
А требуют сейчас от войск всячески эту подготовку усиливать и приближать к реально боевой. Бойцы наибольшее количество времени должны проводить на полигонах, в учебных классах и спортзалах.
И соревнования спецназовских групп сходу переместили в поле. Ранее 1-ые два денька лазутчики проводили на местности той бригады, которая соревнования организовывала. Там сдавали теоретические экзамены, мед подготовку, спортивные нормативы и многие другие предметы, неотклонимые при подготовке спецназовцев, но необязательные для их отработки и оценки на полигоне. Сейчас после праздничного открытия и положенного построения все, включая старших офицеров, убыли на бригадный полигон – один из наилучших в частях спецназначения. Кстати, о том, какую важную роль отводят соревнованиям его устроители, гласит тот факт, что каждую группу численностью 15 человек должен аккомпанировать заместитель командира бригады, который является начальником команды.
В первый раз деяния групп фиксировались камерами, спрятанными на деревьях и передававшими изображения на центральный пункт управления. Проводились эти наблюдения в тестовом режиме, не все выходило, как хотелось.
Но 1-ый шаг в отменно новеньком техническом оснащении контроля будущих соревнований и вообщем процесса подготовки разведчиков изготовлен. В воздухе даже появился беспилотный летательный аппарат, который тоже фиксировал скрытность либо, напротив, нескрытность передвижения спецназовцев на отдельных шагах. Это можно отнести к положительным результатам военной реформы.
Соревнования проходили девять дней и делились на 10 шагов. Говорить обо всех – дело длительное, хотя и увлекательное. Вобщем, передать словами все
, что происходило во время того сверхнапряженного «действа», которое ранее называли «скачками», практически нереально.
Одним из сложнейших частей было преодоление горной полосы препятствий. Ее стали вводить при подготовке спецназа еще во время войны в Афганистане, но развития она не получила. Только боевые деяния на Северном Кавказе принудили разведчиков очень плотно заняться обучением действиям в горах.
На горной полосе лазутчики взбирались по лестницам на огромную высоту, быстро опускались вниз по канатам, снова подымалиь но уже по канатам ввысь, растягивали на «горные» площадки пудовые гири (имитация подъема ящиков с боеприпасами), бежали по бревнам, подвешенным на веревках, ползли через «звериные норы», взбирались по вертикальной стенке на «высотку», кидали во «врага» гранаты, прыгали по пенькам, которые имитировали камни на горной реке, также показывали умение обладать горноальпинистским снаряжением.
В первый раз в соревнования ввели оценку умения спецназовцами метать ножики и МСЛ – малые саперные лопатки, которые когда-то в период широкой гласности почему-либо считали самым «страшным орудием спецназа».
Лазутчики десантировались в «тыл противника» парашютным методом с вертолетов. За всю историю собственного существования в реальной боевой обстановке спецназовцы никогда с парашютом не прыгали, в тыл они уходили всегда другим методом. Парашютные прыжки как были, так и остались наисильнейшим элементом психической подготовки. Но ситуации на войне бывают всякие, потому уметь воспользоваться парашютом для разведчиков специального предназначения непременно во всех армиях мира – там, где они, естественно, есть.
После десантирования группы уходили скрытным маршем на дистанцию в 30 км. Те, кто картой и компасом воспользоваться умели отлично, прошли дистанцию без заморочек. Но были и те, кто наматывал на ноги излишние 10-ки км. Позже был поиск полевого узла связи на площади 200 квадратных км. С одной стороны – трудно. С другой – есть разведпризнаки, с учетом которых скрытый объект можно отыскать за несколько часов. Был захват штабной машины, переправа со всей амуницией лазутчика, огневой налет на колонну оперативно-тактических ракет и быстрый отход с имитацией ликвидирования разными методами преследователей. Был даже бег в общевойсковых защитных костюмчиках – ОЗК. Это тоже элемент психофизической подготовки. Было еще много чего увлекательного и очень сложного, осилить которое по силам только реальным мужикам.
Меж тем половина участников соревнований – бойцы срочной службы, прослужившие только несколько месяцев. Выходит, что реального лазутчика, даже специального предназначения, все-же можно приготовить даже за полгода. Так, да не совершенно так.
Одолела группа смешанного состава одной из бригад Восточного окрестность, но растянули победу все-же контрактники. Кстати, многие бойцы произнесли, что, если б им на призывных комиссиях заявили, что вышлют в части специальной разведки, но служить придется на год больше, беря во внимание специфику подготовки, они бы, не раздумывая, согласились. А так только втянешься во вкус разведслужбы, как увольняться пора. И командирам все приходится начинать поначалу.
Хорошим для спецназа было бы комплектовать бригады только контрактниками. Хотя при заработной плате чуток больше 10 тыщ рублей отыскать желающих тянуть лямку на физическом уровне очень тяжеленной службы, да к тому же смертельно небезопасной, тяжело. Вобщем, не так издавна многие бригады удалось в значимой мере укомплектовать солдатами-контрактниками. Но начался очередной малоосмысленный шаг сегодняшней военной реформы. Контрактников из спецназа отдали приказ уволить. Уволили практически всех, сохранились единицы. Сейчас набирают поновой.
Наилучшими спецами в спецназе обычно были прапорщики. Их во всех Вооруженных силах Рф устранили «как класс». И в разведке специального предназначения в том числе.
А поменять оказалось некем.
Третье место в соревнованиях заняли курсанты высшего учебного заведения, в каком готовят офицеров специальной разведки. После всех реформирований этот прошлый военный институт именуется так, что язык сломаешь, пока произнесешь. Как досадно бы это не звучало, произошла ломка не только лишь наименования, да и образовательного процесса. Ухудшилось это тем, что в согласовании с новым штатным расписанием и возрастными ограничениями уволили самых опытнейших офицеров-преподавателей. Разве можно оценивать педагогов по общим для всей армии меркам?! Реальный преподавательский опыт приходит с сединами. А седоватым служить никак нельзя.
Курсанты обычно занимали 1-ые места в протяжении многих лет. По другому и быть не могло – в строю стояли все-же будущие офицеры. Сейчас они третьи. Это не очень неплохой симптом. Их обошли группы, в каких кроме контрактников были солдаты-срочники. Но ведь готовили этих спецназовцев, в том числе срочной службы, спецы старенькой закалки. А каких разведчиков сумеют готовить в ближнем будущем юные офицеры, у каких отсутствует соответствующая проф подготовка и нет никакой воли к победе?
Что еще негативного проявилось на соревнованиях? Сначала качество той полевой формы, которая поступает для обмундирования всей Русской армии и разведчиков-спецназовцев. Ее ругали все: и бойцы, и офицеры. Основной недочет – качество ткани, которая позиционировалась как мембранная, способная дать телу дышать, сразу защищая от дождика и холода, и которая такой не является. Вояка в новеньком полевом мундире, сделав 1-ые активные движения, покрывается позже, ткань намокает и больше не высыхает. Так, в сыром облачении боец и офицер должны бегать по лесам, горам, пустыням, оказываясь с учетом изменчивости погоды то под ярким и очень горячим солнцем, то под дождиком, то в сильной прохладе. Какой бы на физическом уровне сильной и закаленной ни была группа разведчиков, но, отправившись в реальный боевой выход в новейшей форме одежки, в особенности в горах, вся она безжалостно простудится в 1-ые же день движения.
С учетом того, что на испытаниях новейшей формы, в каких учавствовали и спецназовцы, ткань особенных приреканий не вызывала (удобство и красоту покроя оставим за скобками), разбираться в том, почему в войска массово пошла одежка, пошитая неясно из чего, нужно, по всей видимости, компетентным органам.
В первый раз после развала СССР на спецназовские соревнования прибыли лазутчики Украинской армии. Выступали они вне зачета, но результаты проявили хорошие. Украинская группа состояла из офицеров и солдат-контрактников. Цели и задачки украинского спецназа существенно отличаются от тех, которые ставятся перед русской разведкой специального предназначения. К тому же у наших есть боевой опыт. Но в принципе спецы «незалежной» могут все, что и наши лазутчики. И горную полосу препятствий преодолевают стремительно, и переправляются через водную преграду очень хорошо, и стреляют отлично, и ножики метать могут, передвигаются по незнакомой местности скрытно и стремительно. Но препядствия у их тоже есть. А именно, форма, выдаваемая лазутчикам, даже ужаснее русской. Обуваются и одеваются спецназовцы Украины за собственный счет. А заработная плата у их, кстати, существенно меньше русских служивых.
В целом прошедшие соревнования проявили, что основной боевой потенциал российскему спецназу сохранить удалось. Если б в процессе военной реформы к этим немногочисленным войскам отнеслись более пристально, с учетом тех воистину смертельно небезопасных критерий, в каких приходится работать лазутчикам в критериях реальной войны, то спецназ лишь бы выиграл. Вобщем, реформы не завершены, и будущее спецназа Вооруженных сил Рф далековато не так темно, как время от времени кажется.