Вест-Индия в XVII столетии была особенным миром, который представлял из себя пёструю мешанину из владений испанцев, британцев, французов и голландцев. Под контролем Испании были самые большие острова – Куба и Эспаньола (Гаити) и ряд маленьких. Англичане утвердились на Ямайке, Барбадосе, Антигуа, Монсеррате и ряде других территорий. Они интенсивно пробовали расширить свои владения в главном за счёт старенькой колониальной империи – Испании. Франции принадлежала Тортуга, Мартиника, Гваделупа, Мари-Галант, Голландии – Кюрасао, Аруба и Бонайре. До Старенького Света (Европы), монархов. правительств было далековато, потому в Вест-Индии царствовали свои законы и правила.
Испания была практически единственной государством, которая в тот период наладила и поддерживала производящее хозяйство – сельское хозяйство, добывающую индустрия, сделала торговую сеть. А основной приток колонистов в английские, французские и голландские колонии обеспечивала табачная и сладкая отрасли. Сахар и табак приносили огромные прибыли. Но фермеры-колонисты не могли соперничать с большими плантаторами и стремительно разорялись. Так, у англичан на Барбадосе в 1645 году было 11 тыс. фермеров и 6 тыс. рабов, а к уже 1660 году осталось семь сотен плантаторов, на которых батрачили более 80 тыс. невольников.
Большие барыши приносила торговля людьми. В работорговле фаворитами были голландцы. Основным центром этого «бизнеса» стала столица их Вест-Индской компании – Кюрасао. Продавали не только лишь негров захваченных в Африке, но белоснежных – преступников из Европы, людей захваченных пиратами. В Вест-Индии была и такая специфичная традиция, на которую закрывали глаза местные власти (колониям были необходимы рабочие руки), в колонии устремлялись юные люди, авантюристы, богатств, либо люди искавшие новейшей жизни, бегущие от бедности в Европе, они оплачивали проезд, отрабатывали его трудом, а по прибытию их околпачивали и продавали на невольничьих рынках. Потому посреди рабов работающих на французских и английских колониях было много белоснежных. В Европе даже существовали особые вербовщики, которые заманивали в Америку, обещая свободу, землю и высочайшие заработки.
Когда Жан-Батист Кольбер основал французскую Вест-Индскую компанию, на Тортугу был назначен губернатор Ожерон. На полуостров завезли 220 служащих компании, чтоб сделать приём кораблей с Франции и отправку в метрополию местной продукции. Но местные плантаторы отказались подчиняться, им было прибыльнее заместо французских продуктов брать более дешевенькую голландскую контрабанду. Губернатор не отважился применить силу, местные свободные порядки были сохранены. Уполномоченных компании отозвали в метрополию, а служащих, чтоб не растрачивать средства на их доставку домой, просто продали в рабство. Правда, по местным правилам, ранее свободных белоснежных (не являвшихся правонарушителями) продавали в рабство не на всю жизнь. Во французских колониях были более мягенькие порядки белоснежных продавали на три года, в английских – на 7 лет. Но беря во внимание непривычный для белоснежных климат и условия воззвания, до свободы доживали не все. С белоснежными обращались ещё ужаснее, чем с неграми, темные были «вечной собственностью» и их сберегали, а европейцев «выжимали» вполне, сберегали на питании. Не считая того, у рабовладельцев была ещё одна уловка – за денек до освобождения раба могли перепродать и он работал новый полный срок (три либо семь лет).
В Вест-Индии было всераспространено и долговое рабство. Так, задолжавших 25 шиллингов продавали на 1,5 года. Наказания были очень ожесточенными. За попытку побега могли забить до погибели, да ещё и не сходу. После порки мазали раны консистенцией сала, перца и лимонового сока либо солью, человека оставляли на ночь, так могло длиться некоторое количество дней. Некие плантаторы-рабовладельцы были откровенными садистами. Так, голландский плантатор Бальтесте на о. Сан-Кристофер, своими руками запорол сотку рабов и служанок.
Флибустьеры
Разорившиеся крестьяне, различного рода авантюристы и богатств, освободившиеся рабы находили для себя промысел. Более прибыльным было пиратство. Испанские колони
и отличались богатством, которые не давали спать тихо не только лишь нищим бродягам, да и французским, английским властям, которые поощряли нападения на владения Испанской империи.
Разбойников, которые нападали на испанские владения, называли флибустьеры: от голландского «vrijbuiter», по-английски — freebooter— «вольный добытчик», «вольный мореплаватель», от flyboat, легких судов, на которых морские разбойники совершали свои набеги. Нередко их называли буканьерами: от фр.— boucanier, слово «букан» обозначало решетку из сырого зелёного дерева, на которой охотники на Огромных Антильских островах (сначала на Гаити) коптили мясо, длительно не портившееся в тропических критериях. Охотники-буканьеры промышляли на испанской местности (Гаити-Эспаньола принадлежала Испании), потому испанцы часто пробовали вышибить находников со собственных владений. Но буканьеры были опытными бойцами и достаточно удачно противостояли испанским нападениям.
Привлечённые жаждой наживы в ряды флибустьеров стекались разорившиеся дворяне, различного рода правонарушители, дезертиры, бродяги. Голливудские образы пиратов Карибского моря очень далеки от действительности. Беспощадные, но великодушные люди, «джентльмены удачи» борющиеся с деспотизмом испанцев («тоталитаризмом» тех пор), это всего только миф. Обе стороны отличались беспощадностью, жестокостью, совершали массовые убийства. Пиратами двигала не «любовь к свободе» и «борьба с угнетателями», а жажда наживы. Пиратский флаг сначало не был чёрным. Посреди флибустьеров поначалу преобладали французы и английское выражение «Весёлый Роджер» (англ. Jolly Roger) вышло от искаженного французского «Joli Rouge» — «Красивый Красный» («Веселый Красный»). Флаги разных пиратских вожаков в большинстве случаев были разноцветными, но преобладал цвет крови – красноватый. У флибустьеров практически не было больших кораблей, многопушечных фрегатов и галеонов. Посреди их вообщем было не достаточно проф артиллеристов и моряков. Они обычно, как и российские казаки, использовали малые суда, которые имели на борту 5-10 малых пушек бивших картечью, либо огромные лодки. Ни о каких артиллерийских схватках «борт о борт» с большенными испанскими кораблями и речи не было. Одолеть в правильном бою у флибустьеров шансов не было. Они применяли другую стратегию. Флибустьерские суда и лодки поджидали добычу в проливах меж островами, где пролегали торговые пути. Они прикрывались островами, островками, рифами и ожидали в засаде. Найдя цель, обычно одиночное судно, отставшее от каравана, скрытно следовали за ним. Ночкой тихонько подгребали, залазили на борт, резали вахтенных и часовых, захватывали корабль. В бою в главном применяли ручное огнестрельное и прохладное орудие, малые картечницы.
Более выгодным предприятием числилось нападение на богатые прибрежные испанские городка. Для этого флибустьеры объединялись в значимые отряды. Рейд проходил по стандартной схеме: разведка (нападали на поселения, где не было значимых гарнизонов и больших сил испанского флота), внезапное нападение (нередко ночное), резня и грабеж, уход. В разные годы морские разбойники разоряли Гавану, Вальпараисо, Картахену, Пуэрто-Карабелло, Байю, Вера-Крус и др.
Таким макаром, испанцы были «коварными злодеями» исключительно в описаниях французов и британцев. Британия и Франция были юными колониальными империями, которые желали потеснить старенькую «владычицу морей» — Испанию, разграбить и захватить её владения. Флибустьеры были инвентарем в Большой Игре. Нередко испанские поселенцы становились жертвами различной международной швали. Увлекателен тот факт, что даже местные краснокожие в конфликтах почаще воспринимали сторону испанцев. Более прогрессивный нрав испанских колониальных порядков подтверждает факт того, что в бывших владениях Испании значимая часть краснокожих (либо их потомков – метисов) составляют значительную часть населения.
Флибустьеры опирались на несколько баз: голландский Кюрасао, французскую Тортугу и др. Но после захвата англичанами у испанцев Ямайки в 1655 году (официально Ямайка была объявлена британской колонией в 1670 году), другие пиратские базы равномерно превзошел Порт-Ройял. Скоро он приобрёл славу «самого порочного городка во всём христианском мире» и стал столицей морских разбойников. Город оставался главной базой пиратов до 7 июня 1692 г., когда значимая часть этого «развратного Вавилона» в итоге землетрясения пропала в море. Обрадованные католики посчитали, что «Бог покарал нечестивый го