Русская политика в целом полностью отвечает интересам российского оборонно-промышленного комплекса. Наша родина не вступает в союзы, готова продавать орудие всем странам, которым его можно поставлять в согласовании с законом, и стойко сопротивляется давлению, когда военно-техническое сотрудничество вызывает недовольство у других стран.
Из всех секторов экономики оборонная индустрия в большей степени находится в зависимости от проводимой государством наружной политики. Курс на интернациональной арене впрямую оказывает влияние на доступ оборонно-промышленного комплекса (ОПК) к зарубежным технологиям, на перспективы экспорта и на масштабы и нрав внутреннего спроса.
ОПК – только капиталоемкая и наукоемкая ветвь, требующая кропотливого длительного планирования. По сопоставлению с первой половиной XX века сроки разработки и внедрения в серийное создание новых образцов сложной боевой техники возросли в пару раз. От начала работы над новым типом боевого самолета до заслуги первыми машинами исходной боевой готовности обычно проходит более 10–15 лет. Это намного продолжительнее, чем весь актуальный цикл обычного истребителя 1930–1940-х гг. – от выдачи технического задания до снятия с вооружения последнего эталона.
Конфигурации в мировой политике часто происходят резвее, чем реализуются военно-технические программки. К примеру, требования к многообещающему тактическому истребителю, из которых вырос самый совершенный боевой самолет ВВС США F-22, были выдвинуты еще в 1981 г., в разгар прохладной войны. Серийное создание началось в 1997 г., 1-ое воинское подразделение на этих истребителях достигнуло исходной боеготовности только в 2005 г., спустя 14 лет после распада СССР. В 2011 г. создание самолета закончили ввиду отсутствия противника, который оправдывал бы выпуск настолько дорогой машины.
Интернациональный рынок вооружений очень политизирован. Страны изредка принимают решения о закупках того либо другого эталона только исходя из их тактико-технических черт и цены. Обычно политические причины играют настолько же важную роль. Рынок орудия не регулируется ВТО и другими торговыми соглашениями, что делает допустимыми любые формы субсидирования, сговора поставщиков, увязку реализации с другими качествами отношений и т.п. Для самой страны-экспортера решение о поставке орудия также вписывается в общий внешнеполитический контекст.
Сверхдержавы, подобные Соединенным Штатам либо Русскому Союзу, обычно увязывают решение о продаже орудия либо военной техники со сложным комплексом обоюдных политических обязанностей, интересами союзников и идейными соображениями. Экспортеры из числа государств «второго эшелона», такие как Китай 1980-х гг. либо нынешняя Наша родина, бывают еще более свободны в выборе партнеров.
Почему политика должна учесть интересы ОПК
До того как ответить на вопрос о том, какая наружняя политика отвечала бы запросам оборонной индустрии, нужно осознать, почему интересы русских оружейников должны учитываться наружной политикой страны.
В Рф провозглашен курс на модернизацию экономики. Нельзя обойти вниманием тот факт, что за всю историю промышленного развития нашей стране удалось выйти на передовые позиции только в производстве продукции военного предназначения и в атомной индустрии (также в отдельных смежных с ними секторах). За их пределами есть только единичные островки конкурентоспособности.
При всем этом чуть ли можно гласить о том, что по сопоставлению с русским периодом конкурентоспособность русской невоенной индустрии кардинально усугубилась. В 1985 г. на машины и оборудование приходилось 13,9% экспорта СССР. Большая часть штатских машин и оборудования на особенных денежных критериях и часто по льготным кредитам направлялась в страны социалистического лагеря. В русском экспорте на рынки капиталистических государств соответственная толика была ничтожно мала (около 2%).
Таким макаром, за пределами ОПК (ответвлениями которого на самом деле являются космос, штатский авиапром и значимая часть сегодняшнего автопрома) и атомной индустрии в Рф (и до нее – в Русском Союзе), за очень маленькими и