Как передали вчера РИА «Новости», русская военная картография и гидрография не развивается выше 20 лет. Эта научная ветвь теряет классных профессионалов, при чём их средний возраст перевалил за шестьдесят лет. Об этом журналистам поведал адмирал Анатолий Комарицын, прошлый управляющий Головного управления навигации и океанографии Министерства обороны Русской Федерации.
На прошедшей в питерском медиацентре пресс-конференции Комарицын поведал РИА «Новости» о том, что военная навигация и картография сейчас поставлены в нестерпимые условия. Он отметил, что гидрографы готовятся в Высшем военно-морском училище им. Фрунзе, где в год выпускается… по 6-8 профессионалов. Ранее в училище был гидрографический факультет, но его равномерно скооперировали со штурманским, практически закрыли. А в русское время, произнес Комарицын, по российскому флоту было практически одиннадцать тыщ профессионалов и «была преемственность». Также адмирал сказал, что средний возраст спеца в текущее время может достигать семидесяти лет.
Он отметил, что для того, чтоб поддерживать морскую картографию, обычно находившуюся в ведении военных, необходимо выпускать 300-400 номеров карт в год. Это — только чтоб поддерживать. А вот чтоб «двигаться вперёд», необходимо выпускать более 600 номеров. Во времена СССР Главное гидрографическое управление страны выпускало 550 карт по заказам и 300-400 в виде «задела» на будущее. Сейчас в год выпускается всего по триста карт.
Как поведал Комарицын, в ведении Министерства обороны находятся двести 40 маяков. Маяки на портовых территориях принадлежат Минтрансу, «а маяки меж портами, которые на одичавших горах торчат, оставили военным». Комарицын произнес, что к таким маякам бывает тяжело подобраться; многие из их работают в авторежиме. Также он произнес, что денег на содержание маяков не выделяют. Выдают заработную плату смотрителям и обеспечивают их продовольствием, и всё.
Другая большая неувязка сегодняшней военной картографии — это организация экспедиций по сбору сведений о глубинах и получению иных данных для составления карт. Когда-то Главному управлению гидрографии подчинялось 417 океанических и прибрежных исследовательских судов.
Как объяснил Комарицын, из всего этого впечатляющего количества кораблей на данный момент осталось 25-30, которые «бродят вдоль побережья». Последняя экспедиция, по словам адмирала, прошла в 1988 г. «Сейчас экспедиций нет вообщем. Они числятся в штате, но всё сокращено». Комарицын увидел, что в русское время хоть какой корабль, находясь в своём районе, попутно производил исследования и высылал картографам данные. Гидрографией, по воззрению адмирала, следует заниматься в мирное время. «Если наступит другая пора, гидрографы становятся военными лоцманами».
Данные для картографии, приобретенные в русское время, стали сейчас архивными. По словам Комарицына, военные гидрографы наработали большой материал — и этого времени его необходимо перерабатывать. Важные исследования проводились, например, в Арктике — для поиска как маршрутов, так и вероятных точек всплытия подлодок в приполюсных районах. Меж иным, на каждой дрейфующей станции «Северный полюс» и сейчас посреди полярников трудится военный гидрограф. Ледоколы и суда прогуливаются по трассам Северного морского пути, пользуясь картами участков Северного Ледовитого океана. Все эти карты изготовлены на базе военных картографических данных.
Адмирал произнес, что страна содержала 10 тыщ адмиралтейских номеров карт. Они были наилучшими и нужными — и повсевременно переводились на более доброкачественную печатную систему. Нельзя уничтожать военную гидрографию!
Комарицын также объяснил, что для военного использования потребность в картах еще выше, чем для штатского: ведь военные суда пользуются огромным количеством маршрутов, ежели штатские. Но, для решения мирных задач по исследованию арктического шельфа и нахождению неопасных морских путей опыт военной гидрографии и картографии может явиться подходящей основой.
Напомним, что Гидрографическая служба Военно-морског