Robert: До конца 2-ой мировой войны СССР и Америка сотрудничали в борьбе против нацистов, но в 1947 году началась прохладная война. Сейчас китайцы сотрудничают с янки, но, по вашим словам, мы движемся к прохладной войне нового типа?
Ален Фрашон: Одно можно утверждать с полной уверенностью: возрастающая финансовая и финансовая взаимозависимость Китая и США никак не отменяет их возрастающего стратегического соперничества.
Главная зона для этого соперничества – западная часть Тихоокеанского региона. Китай стремится утвердить тут свое политическое, военное и экономическое приемущество, также суверенитет над целым рядом островов. Все же, о собственных правах на их заявляет также Япония, а чуток южнее – Вьетнам, Филиппины и остальные страны.
Экономическое будущее всех этих государств находится в зависимости от Китая. Дело в том, что их экономический рост был в большой степени обоснован Китаем и его бурным развитием. В то же время они все страшатся Пекина, его планов на региональное господство и той жесткости, с которой он выдвигает свои территориальные притязания.
Таким макаром, все эти страны поворачиваются в сторону другой тихоокеанской державы, США: они требуют их остаться в регионе и укрепить местные военные связи. Они тянутся к Америке для защиты, а к Китаю — для развития. Америка, очевидно, прислушалась к ним. Она считает, что ей необходимо использовать собственный статус державы номер один в Тихоокеанском регионе, так как тут находятся наикрупнейшие рынки будущего дня и средоточие экономического роста. Короче говоря, конкретно он обладает наикрупнейшим потенциалом экономического развития на всей нашей планетке.
Таким макаром, США крепят военные союзы в Тихоокеанском регионе, тогда как Китай усматривает в этом рвение помешать становлению его своей мощи. Другими словами, он считает схожее поведение агрессивным, в итоге — мы не можем исключать возможность (пусть и очень ограниченного) столкновения. В этом и кроется вся сложность американо-китайских отношений – смесь взаимозависимости и стратегического соперничества.
Эта ситуация частично припоминает прохладную войну, но есть тут и отличия. Противоборство с Русским Союзом носило идейный, военный, экономический и научный нрав. В том, что касается противоборства с Китаем, который сам является приверженцем рыночной экономики, об идеологии гласить не приходится кроме разве что вопроса прав человека, который США стараются в особенности не подымать.
В то же время Китай является для их конкурентом с экономической, научной и, может быть, даже культурной точки зрения. Все это в совокупы делает даже огромную опасность для рвения США остаться единственной сверхдержавой, чем это было с СССР.
Augustin: Но разве именно эта финансовая и финансовая взаимозависимость не является препятствием для военного конфликта и не сводит дуэль 2-ух государств к обычному экономическому соперничеству?
Ален Фрашон: Нет, в истории уже были случаи подобного рода, когда два страны с тесноватыми экономическими и финансовыми связями оказывались в конфликтной ситуации. Так было, к примеру, с Францией и Германией до войны 1914 года. В то же время новый фактор, который, по всей видимости, делает куда наименее возможной догадку о крупномасштабном военном столкновении, состоит в том, что Китай и США являются ядерными державами.
Все же, нельзя исключать, что на фоне внутренних проблем Китай может поднять ставки в Тихоокеанском регионе и провести операцию на островах, на которые претендуют другие страны. Таковой шаг вынудит США встать на сторону государств, которые заявят об злости со стороны Китая.
Andre: Можно ли сказать, что все конфликты на Ближнем Востоке за последние 10 лет отражают соперничество США либо Запада с одной стороны и Китая, который является партнером Ирана, Ирака и Сирии, с другой?
Ален Фрашон: Нет, мне так не кажется. Китай, к примеру, импортирует из Саудовской Аравии и иных государств Персидского залива, которые являются союзниками США, как минимум столько же нефти, если не больше, чем из Ирана и Ирака. По ближневосто
чным конфликтам Китай быстрее поддерживает позицию Рф и стремится защитить главный для него принцип на интернациональной арене: почтение к суверенитету других стран.
В сирийском и ливийском вопросах Китай осуждает наружный интервенционизм, как будто боясь, что нечто схожее может в один прекрасный момент привести к вмешательству в его собственные дела.
В этом глобальном стратегическом плане мне не кажется, что Китай находится в каком-то лагере по Ближнему Востоку. Он поддерживает достаточно отличные дела с Израилем и импортирует огромные объемы нефти из Персидского залива, но в то же время остается большим торговым и денежным партнером Ирана и поддерживает Дамаск.
Marc-Antoine: Не считаете ли вы, что открытый конфликт меж Китаем и Америкой, другими словами — меж самой густонаселенной государством мира и демократией, как огня страшащейся человечьих утрат, уже психологически проигран для Запада?
Ален Фрашон: Я считаю, что нам стоит держать в голове о 2-ух принципиальных моментах. Во-1-х, ядерное сдерживание – это, очевидно, очень суровый фактор, который препятствует появлению конфликта меж этими 2-мя государствами.
Во-2-х, Китай (по последней мере, пока) не стремится поменять США в роли мирового шерифа. Он желает стать государем в определенной зоне, которую считает классической сферой собственных интересов. И это вызывает беспокойство его соседей.
В реальный момент Китай не желает брать на себя роль США в обеспечении свободного судоходства, мирном процессе на Ближнем Востоке, вопросе иранской ядерной программки. Он с огромным наслаждением оставляет все эти вопросы Западу. Сложившаяся интернациональная система для него очень прибыльна, он умеет ею воспользоваться и официально не стремится к любым конструктивным изменениям.
Visitors: Но можно ли до сего времени мыслить категориями «сфер влияния», как это делают китайцы, раз все мы с вами живем в открытом и независящем мире?
Ален Фрашон: Да. Если вы живете во Вьетнаме, Камбодже, Бирме, Индонезии, объемы прямых китайских инвестиций в вашу страну представляют вам самый живой энтузиазм. Как и подход Пекина к урегулированию территориальных споров с вашим государством. Либо способности для реализации вашей сельскохозяйственной продукции и сырья на китайском рынке.
Благодаря собственному экономическому и демографическому весу, Китай часто оказывает подавляющее воздействие на собственных ближайших соседей.
KiKiTiTi: Оправданы ли выставленные в ООН притязания Пекина на морскую зону в районе «девятипунктирной демаркационной линии» в Южно-Китайском море, беря во внимание, что некие из этих островов размещены более чем в 1000 км от его побережья?
Ален Фрашон: Обе стороны, Китай и около полудюжины конфликтующих с ним по этому вопросу государств, представляют в доказательство собственных требований карты и документы XIX века либо даже еще больше ранешних времен. И те, и другие, вне сомнения, убеждены в своей правоте, и я бы воздержался от оценки оправданности их притязаний. Главное, как мне кажется, это то, как Китай заявляет о собственных требованиях.
Китайские корабли возникают в территориальных водах примыкающих государств, создаются препятствия для бурения скважин, китайские рыболовные траулеры устраивают провокации и т.д. Пекин, в свою очередь, согласен только на обоесторонние переговоры с каждой из государств. Китай желает по очереди сесть за стол переговоров с Вьетнамом, Филиппинами и т.д. Эти страны, очевидно, не пылают желанием остаться один на один с китайским драконом и требуют сделать международные рамки для обсуждения этих территориальных споров. Они достигают роли США в качестве посредника, чего Китай, естественно, не желает.
Plok: Может быть ли формирование «оси Китай-Россия» в качестве противовеса американской мощи?
Armande: Наша родина склоняется в сторону Америки и Запада либо Азии и Китая?
Ален Фрашон: По вопросам Сирии и Ирана, также защиты принципа государственного суверенитета, Китай стоит на стороне Рф и выступает против США.
Все же, я не думаю, что это может описать устойчивую стратегическую ось. При этом, само мало — по двум причинам. С одной стороны, Наша родина боится китайской массы у собственных границ.
С другой стороны, Китай еще больше заинтересован в отношениях с США, невзирая на всю их сложность. Он считает, что Америка – его единственный реальный партнер на интернациональной арене, и что ему необходимо конкретно с ней развивать партнерские связи, которые будут иметь ключевое значение для его собственного развития.
Китай является стратегическим конкурентом США, но в то же время восторгается Америкой, а не Россией. Он соображает, что США все равно остаются гигантом с военной, политической, экономической и культурной точки зрения.
Будучи 2-ой экономической державой мира, Китай соображает, что должен сформировать оживленные и продуктивные дела с США. Я не считаю, что Пекин готов пожертвовать активными связями с Америкой ради привилегированного партнерства с Россией либо другими наикрупнейшими развивающимися странами.
Louis: Какая роль отводится Индии в вашей геополитической картине, беря во внимание, что Вашингтон намеревается сделать Нью-Дели своим главным стратегическим партнером в Азии?
Ален Фрашон: Индия, которая, кстати, и сама является ядерной державой, поддерживает с Пекином такие же дела, как и другие соседи Китая. С одной стороны, их экономические связи становятся все прочнее. С другой стороны, территориальные споры и стратегическое соперничество вызывают беспокойство в Индии и подталкивают ее к стратегическому сближению с США.
Guelfe: Играет ли Европа какую-то роль в этом упадке? Поддерживает ли она США?
Visiteur: Какова роль Европы в этой дуэли?
Ален Фрашон: Европа по большей части не играет никакой роли в этой истории. Все же, она служит основным рынком сбыта для китайского экспорта, и в этой связи с ней нельзя не считаться. По последней мере, один из членов ЕС, Германия, рассматривается в Китае как главный экономический партнер. Не считая того, Пекин отлично понимает и европейскую научную мощь. В критериях сегодняшней дуэли в политическом и стратегическом плане Европа совсем отсутствует, потому что она не существует в качестве одного политического образования на интернациональной арене и, как следствие, в Китае. Более того, можно сказать, что в Китае она не находится и в качестве одного экономического образования. Китайцы знают об этом, и в собственных торговых отношениях с европейскими странами стараются играть на имеющихся меж ними внутренних противоречиях. Вроде бы то ни было, Китай диверсифицировал свои денежные резервы при помощи евро. Он оказывает осторожную поддержку единой европейской валюте, на которую приходится немногим больше 20% его резервов.
В то же время самой надежной валютой, по его воззрению, все равно является бакс, потому что США представляет собой не только лишь экономическую, да и стратегическую державу, которой Европа никак не является. Ценность валюты определяется не только лишь экономическим весом выпустившего ее образования, да и его стратегическим воздействием. В этом плане евро еще далековато до бакса в очах китайского управления.