Cентябрь 1999 года. Дагестан. Уже месяц, как полыхает пламя развязанной в горах Ботлихского, Цумадинского и Буйнакского районов освободительной войны. Она нагрянула из примыкающей Чечни внезапно и каверзно.
Там в горах идет война, а тут, севернее, в Новолакском районе относительно расслабленно. Намедни, правда, командир ополчения поделился информацией, что по ту сторону скопилось несколько тыщ боевиков, но как-то не верилось, что за зеленеющими мирными буграми собраны такие силы. Боевикам и без того туго. Вероятнее всего просто активировался отряд какого-либо местного полевого командира.
Начальник малеханькой заставы, занявшей всего 5 дней вспять господствующую высоту на юго-западной окраине селения Тухчар, старший лейтенант Василий Ташкин гадать не стал и, выйдя на связь с Верхушкой, так и доложил обстановку собственному командованию, добавив, что за ними с той стороны ведется наблюдение.
В ответ получил указание утроить внимательность, выставить дополнительные наблюдательные пункты. За речкой Аксай — Чечня, огромное село Ишхой-Юрт — бандитское гнездо. Застава готова к бою. Позиция для бээмпэшки выбрана успешная. Окопы оборудованы, сектора ведения огня пристреляны. Ну и гарнизон заставы не зеленоватая молодежь, а двенадцать испытанных бойцов. Плюс соседи ополченцы слева и два поста дагестанской милиции понизу, на усиление которых и прибыли калачевцы — военнослужащие оперативной бригады внутренних войск. Хватило бы только боеприпасов: не считая БМП-2 с полным боекомплектом, еще есть ПК с семьюстами патронами, СВД и 120 патронов к ней, старенький ручник Калашников с трехсотшестьюдесятью патронами да по четыре магазина у автоматчиков. У него с замкомвзвода имеется еще по подствольному гранатомету да по четыре гранаты — эргэдэшки. Не густо, но в случае чего обещали прислать выручку: батальон стоит в Дучи, это неподалеку.
Вобщем, на войне как на войне.
— Тюленев, — вызвал Ташкин сержанта, — Верхушка снова просит повысить внимательность. Сейчас ночкой посты инспектировать буду сам!
— Ночь была душноватой и лунной. В 2-ух километрах сияли наизловещие огоньки чеченского села, очень пахло мятой, а в травке до утра стрекотали неугомонные кузнечики, мешая вслушиваться в ночную тишину. Чуть рассвело, Ташкин поднял отдыхающих бойцов и со снайпером перебрался на соседнюю горку, откуда, с позиций ополченцев, происходящее на сопредельной стороне было видно еще лучше даже без оптики. Отсюда верно просматривалось, как чеченцы, практически не таясь, перебегают вброд мелководную речушку. Последние сомнения развеялись, это — война. Когда боевики, идущие густой цепью, стали видны невооруженным глазом, Ташкин отдал команду на открытие огня. Тишину порвала пулеметная очередь, свалились два идущих впереди боевика, а уже следом загромыхали, зататакали и другие стволы. Застава приняла бой, когда солнце чуть показалось из-за гор. Денек обещал быть горячим.
Как оказывается, боевики все таки перехитрили калачевцев. Из числа тех же суждений, что в лоб заставу не взять, основными силами они стукнули по ней с тыла, со стороны дагестанского села Гамиях. Сразу пришлось запамятовать про все кропотливо сверенные сектора обстрела и бросить оборудованную позицию для бээмпэшки. Она перевоплотился в кочующий, наносящий действенный урон противнику шайтан-арбу. Боевики сообразили, что сбить бойцов с высоты не удалось, а без этого заходить в село было рискованно. Закрепившись на его окраине, в районе поселкового кладбища, они пробовали достать боец оттуда. Но сделать это им было нелегко.
Более стойко, поддержанные с высотки огнем, дрались понизу и дагестанские милиционеры. А вот плохо вооруженные ополченцы были обязаны бросить свои позиции, которые здесь же заняли боевики.
Полевой командир Умар, управляющий операций из примыкающего Ишхой-Юрта, приметно нервничал. Уже 2-ой час его отряд, входивший в состав та