Бунт декабристов стал для страны серьёзным сигналом о возникновении новых угроз. Скоро было сотворено Третье отделение своей его правительского величества канцелярии – практически 1-ая русская спецслужба. Какой она была и что не позволило ей с подабающей эффективностью предупредить злость революционеров и террористов, ведает историк, общепризнанный эксперт в данной области Фёдор СЕВАСТЬЯНОВ.
Восстание на Сенатской площади 14 декабря 1825 г.
– Фёдор Леонидович, чем броско в российскей истории сделанное в 1826 году Третье отделение?
– В неком смысле это была 1-ая спецслужба современного типа. Она состояла в массе собственной не только лишь из людей, образно говоря, гонявшихся за теми, кто королевскому портрету кулак показал. Третье отделение располагало как центральным аппаратом, представлявшим собой собственного рода мозг ведомства, так и приданным ему корпусом жандармов, оперативных служащих в городках и весях.
До того ни одна наша потаенная милиция исполнительного аппарата на местах не имела. Соответственно, не имела и того охвата деятельности, который получила после 1826 года. Функции политического сыска были усилены более масштабным, чем до этого, контролем, который производили жандармские офицеры, собиравшие сведения о настроениях обитателей того либо другого населённого пт. Причём делали они это кроме губернаторской власти, также работавшей в этом плане. Другими словами Третье отделение имело свою параллельную информационно-аналитическую вертикаль.
– Основоположником и долголетним начальником Третьего отделения был, как понятно, Александр Христофорович Бенкендорф. Каким он был управляющим и человеком?
А. Х. Бенкендорф. 1822 г.
– Это был очень храбрый генерал, рубака. С его именованием связано огромное количество романтических и геройских историй. К примеру, ещё за пару лет до начала Российскей войны его высадили с маленьким отрядом на Корфу, поставив задачку сотворения антинаполеоновского партизанского движения с привлечением в него тех обитателей. И Бенкендорф с этой задачей замечательно совладал. А в годы войны он так же отменно лупил французов, брал в плен генералов, неограниченное количество боец и офицеров, штурмовал и заставлял их к капитуляции уже на местности Западной Европы…
В момент междуцарствия, когда различные лоббистские группировки при дворе выступали кто за Константина, кто за Николая, а декабристы устроили восстание на Сенатской площади, Бенкендорф, естественно, показал верность новенькому царю. Естественность этого шага сначала в том, что величавый князь Николай Павлович и Александр Христофорович были дружны. Во всяком случае, так, как у царей и величавых князей могут быть друзья.
Когда Николай стал царем, в его кабинете бюст Бенкендорфа, можно сказать, на самом видном месте размещался. Ну, другими словами, по сегодняшним временам это что-то вроде фото на память.
Что все-таки касается службы Бенкендорфа начальником Третьего отделения, то здесь большая часть мемуаристов данного периода сходились во мировоззрении: админом, устроителем он был плохим, а управляющим, мягко говоря, не полностью компетентным.
М. Я. фон Фок. 1820-е гг.
Хотя его награды в разработке этой структуры безусловны. Ещё со времён наполеоновских войн он вынашивал идею такового сотворения, которую, кстати говоря, почти во всем взял в долг у министра французской милиции Жозефа Фуше. Но сделать – это одно, а управлять – совершенно другое. К рутинной, бюрократической деятельности он был совсем не адаптирован, и фактически вся работа Третьего отделения до поры до времени держалась на плечах его управл
яющего, старенького спеца Максима Яковлевича фон Фока, очень известного в ту пору бывшего директора особой канцелярии при министерстве милиции. Причём, по общему признанию, тот отличался очень положительными чертами нрава. А когда погиб, не кто другой, как Пушкин выразил сожаление по этому поводу в своём дневнике, охарактеризовав покойного как человека «доброго, добросовестного и твёрдого».
– Создание Третьего отделения многие историки совершенно точно разъясняют предыдущей попыткой муниципального переворота со стороны декабристов. Как эта причинно-следственная связь абсолютна?
– Это не безусловно. Другими словами восстание декабристов послужило только одной из обстоятельств, стало собственного рода импульсом к созданию новейшей русской спецслужбы. Но в 1825 году из больших событий в Русской империи не только лишь восстание декабристов вышло. Сначала, пришёл к власти новый правитель и соответственно сменилось его окружение. Не напрасно же в связи с образованием Третьего отделения обязательно вспоминают Бенкендорфа с его большими амбициями и воздействием при дворе. При том, что тогдашние, выскажемся так, интеллектуалы откликались о нём не самым прельщающим образом, в целом по Рф это был очень знатный человек. А поэтому обращались лично к нему и через него подавали воззвания «на высокое имя» самые различные люди с самыми различными ходатайствами. Практически это был, как произнесли бы на данный момент, канал оборотной связи меж подданными Его Правительского Величества и верховной властью.
Ведь если поглядеть архив Третьего отделения за 1-ые годы его существования, нехитро поразиться безумному сгустку этих воззваний. Причём по поводам, исходя из убеждений нынешнего денька, необычным, странноватым и даже очень курьёзным. Там рассматривали чисто внутрисемейные конфликты, споры об имуществе, различные бытовые неурядицы, бессчетные прожекты и почти все другое, по идее никак не связанное с главным назначением потаенной милиции. Скажем, повздорил взрослый отпрыск с папой либо мамой и один из родителей пишет жалобу губернатору: так, дескать, и так, обретается детинушка в непростительном житие, пьянствует, не слушается. Такового ослушника, бывало, сажали под административный арест, в монастырскую кутузку. А это мог быть человек лет 30, в каких-нибудь штаб-офицерских чинах. И посиживал он за свои провинности многие недели, месяцы, а то и год, отбывая наказание с официальной формулировкой «до прощения». Ну а нежели мама не простит?.. Вот и обращался этот сиделец в высшие инстанции, стремясь достучаться до самого государя-императора. Большущее огромное количество конкретно такового рода прошений шло через Третье отделение.
Приёмная А. Х. Бенкендорфа. Конец 1820-х гг.
Сохранились в его архивах и «грандиозные планы по спасению России», составленные неуёмными графоманами. Они-то ещё в те времена точно знали, что необходимо делать, чтоб, к примеру, искоренить коррупцию в стране и вообщем чтоб её самым лучшим образом обустроить.
Короче говоря, если судить по документам той эры, то не создаётся воспоминание, что Третье отделение как-то уж очень очень было озабочено неуввязками противодействия революционным организациям, в некий мере схожим на декабристские. Хотя, с другой стороны, этих сколько-либо небезопасных для императорской власти организаций в Рф в годы царствования Николая I практически не было.
– А каковой вообщем был потенциал движения, получившего заглавие «декабристского»? К чему мог привести бунт этих дворян при успешном для их стечении событий? К свержению абсолютной монархии, к установлению некоторой конституционной формы правления в Рф?..
– В русские времена основным декабристоведом у нас была М. В. Нечкина, пользовавшаяся, как на данный момент молвят, колоссальным административным ресурсом. Она-то и определяла фактически всецело взор нашего общества на декабристов и их деятельность. Нечкиной принадлежит именитый двухтомник, насквозь пропитанный этаким карбонарским духом. Там она пробовала ассоциировать, сопоставлять декабристское движение с процессами и движущими силами, которые привели к Величавой Французской революции. Но разве для этого есть хоть какие-то основания!
Ведь во Фр