Две с половиной тысячи лет существует легенда об Адонисе, возлюбленном богини любви Афродиты, погибшего на охоте от клыков вепря. Вот как описан этот случай в книге «Легенды и мифы Древней Греции» (автор Н. А. Кун): «Однажды в отсутствие Афродиты собаки Адониса во время охоты напали на след громадного кабана. Они подняли зверя и с яростным лаем погнали его. Адонис радовался такой богатой добыче; он не предчувствовал, что это его последняя охота. Все ближе лай собак, вот уже мелькнул громадный кабан среди кустов. Адонис уже готовится пронзить разъяренного кабана своим копьем, как вдруг кинулся на него кабан и своими громадными клыками смертельно ранил любимца Афродиты. Умер Адонис от страшной раны».
Согласно мифу, Афродита горько оплакивала любимого и упросила Зевса воскресить его, Зевс согласился только наполовину — весной Адонис воскресает, и расцветают цветы, осенью умирает и увядает вместе с ним природа. Следующей весной он вновь воскреснет — вечно юный и вечно прекрасный. Эта легенда вдохновляла на создание литературных и художественных произведений многих драматургов, художников и скульпторов Древней Греции и Средневековья. В Санкт-Петербурге в Эрмитаже выставлена скульптура «Гибель Адониса» итальянского скульптора Джузеппе Маццуола (время создания 1700—1709 гг.). Скульптор (см. фото) изобразил кабана нападающим не спереди, а сзади, да и кабан не выглядит здесь таким большим и страшным, как в описании Куна или на фотографии чучела современного кабана, приведенной ниже Смертельный удар вепрь нанёс Адонису в бедро, в этом скульптура соответствует мифу.
Действительно ли так опасен для охотника кабан? Как-то в семидесятых годах прошлого века я работал на испытаниях гончих по зайцу. Хотя зайцев в лесах, окружающих деревню Зай-ково (Тверская область), водилось достаточно, чем оправдывалось её название, утренние напуски результатов не дали, а к одиннадцати часам дня стало жарковато, — был уже конец мая. Решено было сделать дневной перерыв, а испытания продолжить вечером, когда спадет жара. Привязав собак, владельцы и эксперты расположились на бугорке, — те, что помоложе, разделись, подставив белые после зимы тела почти уже летнему солнышку. Я обратил внимание, что у моего соседа по импровизированному пляжу, владельца одной из собак, наискосок через весь живот, начиная от левого бедра и кончая правым подвздошьем, проходит прямой шрам сантиметров 30 длиной. Явно просматривались мелкие красные пятнышки от ниток, которыми когда-то хирург сшивал края этой огромной раны. Я не выдержал приступа любопытства и спросил у обладателя шрама, что за операцию он перенёс. «А, так это кабан!» — как бы равнодушно ответил тот. Этот ответ только подстегнул мой интерес: «Как же это произошло? И не страшно было?» «Если бы испугался, меня бы уже на свете не было — отвечал собеседник, — гляжу: из живота пузырь лезет, я его обратно руками стал запихивать, а то бы погиб». Я попросил его рассказать обо всём подробнее.
Передаю его рассказ: «Охотились на кабана, я стоял на номере. Секач шёл под углом к линии стрелков, когда он поравнялся с моим соседом справа, он дважды стрелял по нему, ранил, но кабан, почти не замедляя бега, шёл мимо моего номера, я тоже выстрелил и тоже попал, после чего кабан развернулся и пошёл точно на меня. Чтобы не стрелять в лоб, я решил отпрыгнуть за дерево и стрелять в бок из второго ствола, но зацепился каблуком и упал на спину. Потом что-то садануло меня по животу, ружьё куда-то улетело. На мне была телогрейка, пуговицы порвались, я взглянул вниз и увидел, что из живота поднимается белый пузырь, который я стал запихивать обратно обеими руками, потом подошли ребята и перевязали мне живот майкой. Как сказал потом хирург, меня спасло то, что клык кабана не рассёк кишки, а только освободил плеву, которая и стала пузыриться. До машины ребята довели меня под руки, но шёл я своими ногами. Привезли меня в Лихославль к дежурному фельдшеру — было воскресенье и врачей не было. Фельдшер взглянул на меня, — я стою на своих ногах, говорит: «Кладите его на стол, сейчас я его зашью». Только развязали майку — опять полез пузырь, фельдшер: «Нет, нет, везите его в Калинин!» Меня опять завязали и повезли в областную больницу, там мне наложили швы, а через несколько дней я уже ходил, через две недели выписали». «А что с кабаном?» — спросил я. «А кабан издох метров через сто, ребята его потом разделали, выделили мне долю» — закончил свой рассказ охотник.
Размышляя над рассказом, можно прийти к выводу — его автора спасло то, что он лежал, а не стоял — клыки кабана направлены вверх и очень остры, так как самозатачиваются при трении друг о друга — нижний и верхний с каждой стороны, — смотри фото. Бил он лежащего охотника так же, как он копает дёрн в поисках еды, то есть поддел врага клыком, клык вошёл на небольшую глубину и вспорол живот. Точно так охотник, разделывающий того же кабана, чтобы не испачкать мяса, кончиком ножа или с помощью ножа-зонда с шариком на конце взрезает живот, стараясь не повредить плеву. Гораздо опаснее удар секача снизу вверх, когда кабан поддевает стоящего или бегущего человека и бьёт с огромной силой, особенно опасен удар в пах, разрезающий жизненно важные органы человека — вспомним о гибели Адониса. Именно способность сечь, рассекать клыком, как ножом, дала название «секач» для самца кабана.
Мне пришлось видеть рану от такого удара, даже помогать её зашивать, правда, — у собаки. Выжлец по кличке Аскет пошёл по следу лисы, но вскоре замолчал, вернулся к хозяину и лёг. Секач, видимо, поддел гончую рылом под зад, — клык оставил в паху рану сантиметров 8 длиной и сантиметра три глубиной. Видны были перерезанные словно ножом мускулы, кровь. К счастью, не были задеты вены, артерии, половые органы, что и спасло собаку. После того, как ветеринар зашил рану, Аскет, полежав несколько дней, стал ходить, а к следующему сезону вновь гонял зайцев, он радовал нас своей работой ещё девять лет, но работу по лисе не любил, кабанов не облаивал.
Гончатники знают, — некоторые лисы, чтобы отделаться от гончей, встают на кабанью тропу и идут по ней до лёжки кабанов, а затем скидываются в сторону. Собака, преследующая лису с голосом, подвергается нападению свиньи, охраняющей поросят, а иногда, как видим, нападает и секач. В другой раз другая гончая, выжлец по кличке Гром, поставленный на лисий след, тоже вскоре вернулся — весь дрожит, на- задней части у седалищного бугра мы заметили капельку крови. Мы подумали, что он поранился о сук и пошли по следам лисы и собаки, которые вывели нас на кабанью тропу. Мы с товарищем идём, смотрим — не скинулась ли лиса с тропы. Гром, который какое-то время не отходил от ног, подбадриваемый нами, ушёл вперёд. Вдруг слышим — визг, через полянку мимо нас несётся собака, за ней — свинья. Мы закричали, схватились за ружья, но, к счастью, стрелять не пришлось, — свинья повернула назад метрах в пяти от нас и скрылась в лесу. Нам стало ясно, что и в первый раз собака вернулась потому, что ей досталось от этой свиньи.
Самка кабана не имеет столь грозного турнирного оружия, как секач, её клыки меньше по размеру, но и она может сильно покалечить, а то и убить охотника. Секач бьёт всего один раз и уходит, — не возвращается. Самка же частенько гоняется за обидчиком, — мы видели это на примере с собакой. В семидесятые — восьмидесятые годы наш первичный охотколлектив нередко выезжал на охоту на кабанов в деревню Буявино к егерю по фамилии Хахаев. Как-то, приехав на охоту, мы узнали, что Хахаев лежит в больнице. Как оказалось, за пару дней до нашего приезда к нему приезжал некий майор, у которого была лицензия на кабана, и он попросил Хахаева помочь её реализовать. Егерь поставил владельца лицензии на кабанью тропу, сам же ушёл в загон, точнее, это было скрадывание кабанов на лёжке с расчётом, что если кабаны тронутся, они выйдут на майора. Получилось так, что ему удалось подойти к свинье на выстрел, выстрел был неудачен, — раненая свинья бросилась на егеря. Хахаев выстрелил во второй раз, ранил ещё раз в плечо, сам же шагнул за дерево. Не тут-то было, — свинья побежала за ним, ухватила за ногу, егерь упал. Так и ползали они вокруг дерева — егерь пытался укрыться за деревом, а свинья грызла икры его ног. На крик егеря прибежал майор и добил свинью. Отлежав месяц в больнице, Хахаев выписался, но с работой егеря ему пришлось расстаться.
Свинья ль, секач, — ему уж не уйти;
И всё ж, в уме свой пай свинины меря,
Не стой охотник на пути
Смертельно раненого зверя!
В начале моей охотничьей биографии в наших местах, а это Калининская, ныне Тверская область, кабанов не было. Зато не было случаев похода в лес за грибами или ягодами, чтобы из-под ног не взлетел тетерев, а по весне утром воздух гудел от тетеревиного токования, — одновременно их пение было слышно с разных сторон. То же и с зайцами, — целые тропы вели из леса в колхозный сад. Впервые след кабана я увидел в 1958 году. Я долго ходил, пытаясь определить, что за диковинный зверь набродил по рыхлому снегу сзади нашей деревни. По-видимому, это был один из кабанов, завезенных в Завидовское охотхозяйство, расположенное километрах в тридцати от нашей деревни. С середины семидесятых годов охота на кабанов стала массовой, зато количество зайцев и тетеревов резко пошло на убыль. Охота на кабанов проводилась загоном, это более демократичная охота, хотя и тогда были избранные охотники, стрелявшие кабанов с вышек по именным лицензиям. Мне довелось охотиться только загоном — были удачные выстрелы, были и досадные промахи, охотился только с гладкостволкой. Расскажу о первом кабане, добытом на облавной охоте, но как бы в одиночку.
Лицензию на кабана выделили на секцию гончих за активную работу. Загон делали в участке леса, клином вдающемся в поле. С левой стороны клина от поля начали загон, стрелков расставили по дороге, уходящей в лес от правого основания клина. Меня, как самого молодого, а потому предположительно ненадёжного стрелка, поставили почти на острие клина, следующий номер виднелся у начала дороги, — это был мой хороший знакомый — только большая разница в возрасте не позволяет мне назвать его другом, бывший лётчик-истребитель, участник Великой Отечественной войны, Евгений Михайлович Шутов. Крайний загонщик начал кричать в каких-то 50 метрах от меня, вскоре линия загонщиков меня миновала и я остался один. «Кабанов мне явно не дож-
Чучело современного секача даться» — решил я, а что скрывать — хотелось отличиться! Когда цепь загонщиков поравнялась с Евгением Михайловичем, в линии стрелков разразилась канонада; гляжу, и Евгений Михайлович приложился и дважды выстрелил в сторону леса. Вскоре на поле между мной и Шутовым выскочил кабан, пересёк край поля и скрылся в лесу сзади линии стрелков. Загон продолжался — загонщики уходили всё дальше вглубь леса, и я в нарушение правил охоты сошёл с места, чтобы посмотреть, нет ли на следу стреляного кабана крови. Кровь была и я, опять же в нарушение правил, решил немного пройти по следу. Это «немного» вылилось в полкилометра, если не больше, причём кабан вышел на общую кабанью тропу, потом тропы начали двоиться, и я с трудом отыскивал капельки крови, чтобы определить, что подранок идёт именно по этой тропе. Хотел уже было повернуть назад, однако звуки загона всё ещё были слышны, а вскоре кабан свернул с тропы, мало того, двинулся в сторону загона. Конечно, ружьё я держал постоянно в руках; в нижнем стволе — крупная картечь, в верхнем — пуля. Впереди показался просвет — это небольшая низинка, с одного края заросшая камышом чуть выше человеческого роста, кабаний след шёл через камыш. Камыши нашей местности легко преодолевается в отличие от камышей в плавнях юга, кстати, кабаны там обитают именно в камышах. Когда я прошёл по камышу метров десять, оказавшись в середине зарослей, впереди раздался шум — кабан вскочил и двинулся вправо. Передо мной была прогалинка или дорожка, проходящая поперёк, сделав пару прыжков, я выскочил на неё и метрах в семи увидел кабана, пересекающего дорожку. Стрелял по нему навскидку картечью, — кабан упал сразу за дорожкой, мне видны были только дергающиеся задние ноги. Пробежав немного вперёд, выстрелил в лежащего кабана из верхнего ствола пулей, целясь чуть позади уха. Это был относительно небольшой секач — килограммов 80 живого веса. Моё отсутствие среди участвующих в охоте замечено не было. Во время загона по кабанам стреляли несколько человек, но, как оказалось, все промахнулись, за исключением Евгения Михайловича, который думал, что тоже промазал, поскольку в месте стрела крови на кабаньем следу не было. Шли обычные в таких случаях разборки, — кто виноват и что дальше делать, так что ни на моё отсутствие, ни на мои выстрелы, ни на последующие крики никто внимания не обратил. Я пошёл на этот шум, вышел к спорящим, говорю: «Чего не идёте разделывать кабана?» Мне сначала не поверили: «Какого кабана?» — подшучивает, мол, над стариками молодой. Но мой возбуждённый вид на них всё-таки подействовал, — споры прекратились, все воодушевленно двинулись за мной. Я же чувствовал себя героем.
В последние десятилетия среди «новых русских охотников» кабанья охота представляется чуть не единственной отечественной охотой, причём исключительно с вышки. Выражение «инвестиции в охотничье хозяйство» понимаются как подкормка кабанов, установка вышек и охрана от посещений угодий любыми охотниками, за исключением богатых клиентов и не менее богатых друзей. Неожиданный удар по такому ведению хозяйства нанесла африканская чума свиней, по, крайней мере в нашей Тверской области, — здесь на уровне областного правительства принято решение уменьшить плотность кабанов. Охотиться на кабанов с вышки мне не приходилось, хотя имею представление, что значит просидеть часов 5 на морозе без малейшего движения, так как охотился из засидки на лис.
Приведу высказывание по поводу охоты с вышки известного журналиста В.М. Пескова (газета «Комсомольская правда» №3(26016) от 21.1.2013 года): «Представил, как тут проходит охота на кабанов. Промахнуться почти невозможно, если даже ты первый раз в жизни держишь ружье. Впрочем, приезжая домой, охотник вряд ли кому-нибудь говорит, каким образом одолел зверя. Возможно, дома его назовут героем. Ведь кабан издавна считается зверем свирепым. Он и в самом деле свиреп, этот зверь с древним названием вепрь. Охота на него требует мужества и сноровки. А тут, на вышке: теплый тулуп, немного терпения и желанье стрельнуть по живому — вот и вся доблесть. И если не все кабаны попадают под пули, то в этом заслуга исключительно кабанов, зверей осторожных, чутких и сметливых».
Возвращаюсь к вопросу, — опасны ли кабаны? Как показывают вышеприведенные примеры, они опасны только тогда, когда их преследуют или они защищают потомство. За мою охотничью практику ни один охотник не погиб от клыков кабана, хотя, как видите, дважды дело было близко к этому. И всё же трое моих знакомых погибли на охоте: два на кабаньей и один на лосиной. Опаснее свирепого вепря оказывается твой товарищ по охоте, особенно если он хотя бы иногда нарушает правила обращения с ружьём.
В семидесятые—восьмидесятые годы на коллективные охоты ездили не на личном транспорте, а на автобусах, принадлежащих, как правило, предприятиям, где работали охотники. Выезды проводились в выходные, шофер автобуса мог отказаться ехать — тогда поездка сорвётся. Понятно стремление охотников вовлечь шофера автобуса в свой коллектив. И вот очередной выезд на кабана, последний загон. Все выходят из автобуса и движутся: кто на стрелковую линию, кто в линию загонщиков. Руководитель охоты оставляет шофера недалеко от автобуса и инструктирует: «Здесь кабанья тропа, могут пройти кабаны». Шофер, начинающий охотник, заряжает свою одностволку и терпеливо ждёт. Загон пустой. Уже совсем темно. Двое охотников возвращаются к автобусу по тропинке, которая проходит низом канавы. Шофер видит низкие силуэты, принимает их за кабанов, стреляет и, как назло, — попадает. Охотник С. погиб. Между тем «Правила охоты» гласят: «Запрещена стрельба по неясно видимой цели».
Другой случай, идёт охота на лосей. Лось движется параллельно стрелковой линии, после выстрелов одного из охотников замедляет ход. Охотник, перезарядив ружьё, решает его догнать и добить. Пока он старается приблизиться к лосю, второй охотник стреляет по этому же лосю, не видя, что первый охотник оказался в створе с лосем. Как установило следствие, пуля пробила холку лося и попала в голову первому охотнику. Охотник 3. убит. В «Правилах охоты» записано: «При проведении загонной охоты запрещается сходить с номера до окончания загона».
Третий случай произошёл именно в той компании, с которой я обычно охотился. Два товарища Николай Иванович Ч. и Илья Иванович Б. стояли в стрелковой линии рядом. Оба — охотники со стажем, хорошие стрелки. Николай Иванович раньше охотился с двустволкой, но на днях купил многозарядный автомат. Стадо кабанов выходит между товарищами ближе к Николаю Ивановичу. Выстрел, кабан бежит, второй — кабан бежит, третий выстрел делается уже на линии стрелков, кабан по-прежнему бежит, зато с криком падает Илья Иванович Б. — пуля попала ему в бедро. Пострадавшего кладут на импровизированные носилки, но, не доходя до машины, он умирает от потери крови. Удивительно, что, стреляя по кабану, Николай Иванович попал в бедро человека, — видимо, ружьё значительно высило или был длинноват приклад. А ведь в «Правилах охоты» записано: «Запрещается стрельба вдоль стрелковой линии в секторе 45 градусов».
Охотник, охотящийся с вышки, не подвергает свою жизнь опасности ни от разъяренного кабана, ни от выстрела с соседнего номера. Зато сам он опасен не только для охотников, которые пытаются добыть кабана с подхода, но и для случайно припозднившихся грибников, ягодников, лесорубов.
Не у каждого современного Адониса найдётся своя Афродита, которая сможет не только оплакать милого, но и умолить Зевса воскресить его. Так что, братья охотники, будем не только отважны, но и осторожны!