Только искушенный ихтиолог-исследователь с сильным креном в сторону аквариумистики (вроде Х.Блехера) способен определить, предварительно «сосчитав морфологию» и сопоставив результаты с известными данными, какая рыбка попалась ему в сачок в очередной австралийской лужице (ручейке, речушке, озерке и пр.). И дело не в том, что обитатели местных вод похожи друг на друга, словно амазонские хемиграммусы.
Скорее, наоборот: чуть ли не в каждом ручье (creek) живут рыбы с уникальным, типичным лишь для этого места, нарядом. Экземпляры из верховий отличаются окраской от рыб из нижнего течения (особенно если популяции разделяет хотя бы небольшой препон в виде водопадика или иной преграды). А начнешь детально разбираться, и выясняется, что это один и тот же вид. Недаром все чаще в специальной литературе и прайс-листах экспортеров экзотики вдобавок к научному названию рыбы приводится место ее обнаружения или вылова, а дотошные аквариумисты стараются держать таких уникумов изолированно, чтобы сохранить природную индивидуальность георасы, не допустить гибридизации.
В полной мере все вышесказанное относится к роду Melanotaenia, об одном из представителей которого сегодня пойдет речь.
…Вот моя жена стоит перед аквариумом и, разглядывая только что полученных рыб, вдруг спрашивает: «Что же, теперь у нас будет жить кефаль?» Я поражен: как можно, не зная (да и не интересуясь) родословной моего нового обретения, увидеть в ней кефаль?
Тем не менее в вопросе супруги заключена сермяжная правда: согласно зоосистематике, родство есть — меланотении принадлежат к отряду Кефалеобразных. Наверняка в глубокой древности какие-то атеринообразные мигрировали из моря в реки и оседали там. Из видимых признаков от тех времен осталась общеотрядная метка — маленький, часто всего-то трехлучевой, колючий плавничок, расположенный перед основным спинным. У кефали, которую когда-то «полными шаландами привозили в Одессу», этот плавник тоже есть — что поделаешь, родня!
Справедливости ради отмечу, что этим сходство между кефалями и меланотениями не ограничивается, оно проявляется и по многим другим морфологическим и анатомическим признакам, обнародование которых, однако, выходит за рамки моего рассказа.
Предмет нашего разговора — Melanotaenia duboulayi Castelnau, 1878.
Вид для нас достаточно редкий, потому устоявшегося русского названия пока не имеющий, а в англоговорящих кругах известный под именем малиновопятнистая радужная рыбка (Crimsonspotted Rainbowfish) и массой синонимов. Имеет он и двойника — Melanotaenia fluviatilis (радужница речная).
Наша героиня живет в относительно узкой полосе восточного побережья Австралии, которую от остальных территорий отделяет Большой Водоразделительный хребет (The Great Dividing Range), а меланотения речная — во внутреннем районе, в системе рек Мюрей-Дарлинг, в южной части страны и, естественно, в более прохладном климате. Обеих рыб долгое время считали одним видом, и только в 1986 году Crowley разделил их на основе детального изучения ранних стадий развития мальков, где и выявились заметные различия.
В аквариумную культуру Европы радужницу ввел Амандус Рудель, член-основатель Австралийского аквариумно-террариумного общества Квинсленда. Он переслал в Германию пароходом в 1927 году несколько экземпляров. Очень быстро новинка попала и в Северную Америку, а уже в июле 1930 года несколько таких рыб было выловлено… в реке Миссисипи (ох уж эти аквариумисты!).
Упомянутому А.Руделю принадлежит также знаменитое высказывание о Melanotaenia duboulayi, относящееся к тому же 1927 году: «Я был изумлен красотой этой рыбы, как только увидел ее. Нет других рыб, способных сравниться с ее красотой, словно с живой радугой. Естественно, с той поры она стала моей любимицей». Считается, что именно с легкой руки А.Руделя (а точнее, благодаря его восторженным словам) всех атерин, пусть даже скромно окрашенных, стали называть радужницами. Поначалу же их именовали Sunfishes — солнечные рыбки
Из-за высокой вариативности окраски меланотений практически невозможно сделать конкретное описание какого-то вида в целом. Уверенно можно обрисовать только наряд популяции определенного водоема (ручья, реки, озера и т.д.).
Так и в нашем случае. Малиново-пятнистая радужница имеет относительно вытянутое тело, в меру сжатое с боков. По литературным данным, самец вырастает до 10 см, самка на 2-3 см мельче.
Крупная чешуя располагается ровными продольными рядами. В середине тела можно насчитать 10 рядов, а по мере сужения корпуса к хвосту их число сокращается до четырех, причем размер чешуек уменьшается незначительно. Четвертый и пятые ряды (считая сверху) зеленые или сине- зеленые (в зависимости от освещения, а ночью — вообще чисто-синие). Шестой и укороченный седьмой ряды — желтые. Нижние ряды и живот — золотистые. Спинные — золотисто-зеленоватые, с зеркальным блеском. Между зелеными рядами тянется темная сине-зеленая, почти темно-синяя полоска, начинающаяся на голове сразу за глазом и доходящая до корня хвоста. Остальные ряды чешуй разделяются узкими красными полосками, наиболее яркие из них обрамляют желтые полосы.
Глаз крупный, с двойной окраской: вокруг большого черного зрачка — красное кольцо, наружная часть — золотисто-желтая. На жаберной крышке хорошо заметное ярко-красное (малиново-красное) пятно, которое, к слову, и определило видовое имя рыбы.
Плавники окрашены слабо: лучи красноватые, межлучевые ткани прозрачные, с блеклыми зеленоватыми пятнами. Первый спинной и маленькие брюшные плавники — черные (у самцов), спинной и анальный — с черной окантовкой. При возбуждении чернота густеет.
Общий характер наряда самки тот же, но все выглядит заметно бледнее, оставляя впечатление чего-то желтовато-зеленоватого. Плавники меньше,округленные, прозрачные и неокрашенные. В целом окраска приятна, вполне оригинальна, и малиновопятнистую даму нельзя спутать с особями женского пола других видов радужниц.
Вот такая картина. Согласитесь ли вы разделить восторги Амандуса Руделя дело ваше, на мой же взгляд, рыба действительно привлекательна. Когда по утрам на аквариум падают лучи солнца, то от малиновопятнистых трудно оторвать взгляд.
Радужницы, к огорчению любителей, обычно плавают с прижатыми к телу плавниками. Более того, для первого спинного и брюшных на теле имеются специальные выемки, куда они складываются. Раскрыты постоянно только хвост и грудные плавники, и если такое положение у многих рыб сигнализирует о болезненном их состоянии, то для радужниц – это норма. Уверенно растопыриваются все плавники только в некоторых случаях: ради демонстрации достоинств сопернику, при ухаживании за самкой (готовность к спариванию), зевании и потягивании (фотографы всегда норовят поймать именно эти мгновения) и во время энергичного маневрирования, да и то лишь на очень короткий период. А вот во время ночного сна все плавники полностью разворачиваются. Объяснить причины последнего я затрудняюсь. Возможно, это своеобразная защита или предупредительная реакция в пору, когда остальные органы чувств находятся в расслабленном состоянии.
Немецкая фирма Glaser, у которой я приобрел своих радужниц в сентябре 2012 года, предлагала эту рыбку как Melanotaenia duboulayi Kangaroo Creek (т.е. «из ручья Кенгуру»), А подтолкнула меня к покупке широко растиражированная в Интернете привлекательная фотография в исполнении Гюнтера Шмиды (Gunther Schmida).
Я получил слабо окрашенных подростков, быстро превратившихся в половозрелых рыб и без задержки приступивших к размножению. И сразу встал мучительный вопрос: что же мне прислали? В чем-то рыбка была похожа на изображение с соблазнившей меня фото графии, но в то же время и заметно отличалась, причем не в лучшую сторону: имела более скромную окраску.
Впоследствии в том же Интернете я нашел несколько снимков именно моего варианта Melanotaenia duboulayi с пометкой «происхождение неизвестно». Бесполезно гадать, когда, кто и в каком creek’e ее выловил и размножил. Может быть, это как раз таиз Америки, из Миссисипи? А то, что мои радужницы были якобы из «ручья Кенгуру», пусть останется на совести фирмы Glaser и ее малограмотных продавцов-гастарбайтеров, которые, видимо, уже внедрились и в мировую аквариумистику.
О.Рыбаков в своей иллюстрированной энциклопедии определяет пригодным для содержания радужниц аквариум в 50 (и более) литров с водой жесткостью 8-25°dGH, pH 7- 7,5 и температурой 22- 26°С Он, правда, не говорит, сколько в этом объеме должно жить экземпляров. Между тем надо помнить, что радужницы — определенно стайные рыбы. В специальной литературе приводятся разные необходимые минимумы аквариумных «радужных» стай: но чаще всего — от 6 и более.
По свидетельству натуралистов, в природных водоемах в косяк собирается свыше 50 особей (интересно, как их там в речке считают?). Вот и прикиньте, какого размера должна быть емкость, в которой вольготно живется, допустим, десятку десятисантиметровых подвижных рыб?
Знаток австралийской ихтиофауны, выдающийся ихтиолог и аквариумист Адриан Р. Таппин в изумительной, прекрасно иллюстрированной книге «Rainbow Fishes: Their Care & Keeping in Captivity» излагает свою точку зрения.
Он считает, что для радужниц следует выбирать аквариум по возможности большего размера, упоминая 55-литровый (видимо, какой-то австралийский стандарт) как минимально допустимый из соображений сложности поддержания пресловутого «биологического равновесия». Глубина может быть от 30 до 60 см сообразно с общей площадью поверхности, а ширина — от 45 см и более, в зависимости от величины рыб.
Вместе с тем глубину аквариума он не считает определяюще важной величиной.
Длительность светового дня в домашнем водоеме должна составлять 12 часов, однако допустимо и 8-10. Переходы от темноты к полному освещению и наоборот целесообразно сделать плавными, А.Таппин рекомендует даже устанавливать специальные таймеры, включающие неяркое промежуточное освещение, иначе рыбы испытывают сильный стресс. Параметры воды: жесткость — 2,8-14° dGH (50-250 ppm СаСОэ); нитраты — менее 10 мг/л; pH 6,5-7,8; температура 22- 24°С (28°С для размножения). Как видите, данные специалиста с родины радужниц мало отличаются от отечественных рекомендаций.
В природе меланотении живут в прибрежной зоне, чей «интерьер» составлен зарослями водных растений, затопленными древесными обломками (стволы там, ветки всякие), оголившимися корнями растущих у обреза воды кустов и деревьев, кое-где — камнями, скальными обломками и прочим. Подобным образом можно оформить и аквариум, оставив, однако, достаточно много свободного места для плавания.
Обычно малиновопятнистые радужницы занимают средние слои воды, не конфликтуют с рыбами других видов, не обдирают растения. У меня в общем аквариуме (150 литров) они соседствуют с десятком различных харацинок, мраморными гурами (уборщиками территории, чистильщиками) и даже с разномастными креветками, которые нахально гуляют по дну и днем, неизменно вызывая у рыб живой (хотя так и остающийся неудовлетворенным) гастрономический интерес.
Периметр емкости густо засажен растениями: гигантской валлиснерией (в эту зиму несколько раз зацветала), рощицей криптокорин (C.pontederiifolia, C.retrospiralis, C.wendtii), роталой,таиландским папоротником-рогатиком, карликовым анубиасом (тоже цветет), больбитисом, кабомбой, яванским мхом и прочей зеленью, которую я отношу к категории «не знаю что».
Вся эта флора получает примитивную ненормированную подкормку углекислым газом (дрожжи и сахар в бутылке, газ отводится трубочкой в небольшой подводный «колокол»). Вода — из мытищинского водопровода — довольно жесткая и карбонатная, 400-550 (IS (при общей жесткости 12-15°dGH, pH 7,0-7,5 и карбонатной — до 6°dKH). Все довольны.
С осени у меня были заготовлены традиционные мороженые корма (мотыль, коретра, циклоп, дафния). Однако, стремясь разнообразить меню, я включил в рацион рыб общедоступные варено-мороженые морепродукты из гастронома: креветок, мидий, кальмаров, осьминогов (эдакий «морской коктейль»), и это настолько понравилось питомцам, что постепенно стало основным ежедневным питанием.
«Коктейль» немного отвариваю и мелко режу-рублю. Можно его заготовить и впрок — на 1-2 дня, с повторным замораживанием.
В дополнение даю сухие фирменные корма (в качестве своеобразной БАД): гаммарус, сушеную дафнию и хлебные крошки с хозяйского стола. Изредка крошки тертого сыра, а при домашней готовке рыбы — немного ее скобленой мякоти и икры.
Почему-то не подошел зеленый консервированный горошек, который охотно потребляют мои харацинки.
Считается, что менее всего радужницам подходит трубочник: вызывает ожирение, особенно у самок. Вообще, обильно кормить нужно только растущую молодь, взрослые же, что называется, меры в еде не знают, да еще и постоянно попрошайничают.
Принято думать, что радужницы в неволе легко размножаются. В определенной степени так оно и есть, но некоторые проблемы все же имеются.
Важную роль в побуждении к нересту играют длина светового дня (или, как иногда говорят, фото период) в 14(!) часов, нужная (24-26°С) температура воды и обилие корма.
При соблюдении этих условий рыбки нерестятся в том же аквариуме, где живут, причем на протяжении всего года. Однако шансы мальков на выживание в общей емкости ничтожны — соседи не позволят.
Да и сами меланотении порой не прочь закусить потомством. Правда, только если голодны или случайно наткнутся на икру — целеустремленной охоты на добычу такого рода они не ведут. Спасает еще и то, что все радужницы крайне неохотно подбирают корм со дна, куда частенько падают выметанные икринки (они тяжелее воды, тонут). В природе же икру косвенно защищает самец, оберегая облюбованный для нерестов участок и отгоняя конкурентов. В охранную зону допускается только самка (она приходит самостоятельно), а папаша слишком занят репродукционными заботами, чтобы охотиться за собственной икрой. Очевидно, что эта схема в ограниченных аквариумных объемах не работает.
Во время брачного ритуала самец энергично плавает вокруг самки, стремясь увлечь ее к вы бранному им месту. При этом он ярче окрашен и как бы «играет» плавниками, многократно разворачивая и складывая их. Нерестилище обязательно имеет какой-нибудь субстрат, на котором можно развесить икринки: мох, мелколистные растения, корни, коряги и прочее (обогреватель, распылитель, трубки, термометр). Рыбки прижимаются к облюбованной поверхности и друг к другу, некоторое время вибрируют, затем энергично расплываются.
От движения воды икра летит куда попало. Каждая икринка имеет тонкую липкую нить, способную, кстати, растягиваться и потом снова сокращаться, словно тонкая резинка. За что-то зацепившись (обмотавшись), эта нить в дальнейшем надежно удерживает икринку на месте.
В международной практике при разведении радужниц, кроме естественных субстратов (мхи, перистолистники), применяются так называемые швабры или космы (у англичан — тор). Для их изготовления используется толстая вязальная шерстяная или акриловая пряжа темных цветов (зеленого, синего, коричневого). Ее наматывают на широкий плоский предмет (например книгу) в 30-40 рядов, прочно обвязывают с одной стороны и обрезают — с другой. Потом кипятят, чтобы удалить краску, если пряжа линяет.
Полученное изделие кладут на дно (предварительно утяжелив грузиком), подвешивают на присоске на стенку, прикрепляют к пенопластовому поплавку — принципиального значения вариант размещения не имеет.
Производители надежно цепляют икринки к швабре, и ее можно смело переносить в другую емкость. После использования (т.е. когда все мальки выклюнутся) ее для дезинфекции рекомендуется снова проварить. Количество таких приспособлений в одном нерестовике ограничивается только его размером.
Плодовитость рыб — величина крайне непостоянная. Это может быть и две-три икринки, и один- два десятка, да и то не каждый день. При «залповом» икрометании, когда производители предварительно содержатся раздельно, выход «продукции» бывает заметно больше. Однако замечено, что самки и при отсутствии самцов могут сбрасывать созревшую икру.
Она прозрачна, диаметром меньше миллиметра. Продолжительность развития составляет 4-9 дней и зависит от температуры воды (при 24-26°С процесс длится 150-151 ч).
Личинки в момент выклева имеют длину 3,5-4 мм, они очень подвижны и уже полностью готовы к самостоятельному питанию. У некоторых экземпляров заметны остатки желточного мешка, рассасывающиеся (расходующиеся) в течение нескольких часов.
Кормление надо начинать сразу: инфузория туфелька, коловратка, пудра из сухого корма — как белкового, так и растительного (спирулина). Через неделю допустимо пробное расширение рациона за счет свежевыклюнувшихся науплиусов артемии и микрочервя (уксусная нематода — турбатрикс).
Малыши готовы есть практически постоянно, и пятикратное потчевание в течение дня сказывается на их развитии благоприятно. Инфузорию или пресноводную коловратку целесообразно давать даже на ночь (при наличии в выростнике слабого освещения).
Мальки держатся в верхних слоях воды, поэтому настоятельно рекомендую следить, чтобы опустившиеся на дно несъеденные остатки не портили воду. Рост концентрации нитратов (N03) ведет к весьма неприятным последствиям, вплоть до гибели молодняка. Первый косвенный признак отравления — потеря мальками аппетита.
К слову, для взрослых экземпляров чистота воды — тоже обстоятельство немаловажное.
Избавиться от накопленных нитратов возможно только заменой воды, а удалить лишние пищевые частицы помогают улитки и чистка дна сифоном.
Первые две недели мальки растут очень медленно, далее развитие ускоряется. К четырем месяцам взрослая окраска проявляется настолько, что приплод уже можно разделить по полу, а к полугоду перед вами предстают вполне созревшие малиновопятнистые радужницы, приступающие к брачным ухаживаниям, хотя, чтобы достичь характерных для вида размеров, рыбам потребуется еще такой же срок.
Таким образом, благодаря нарядности, неприхотливости, приемлемым размерам и мирному поведению эти рыбы безусловно пригодны для широкого любительского содержания в аквариумах как дома, так и в офисах и в общественных местах. Главное, чтобы у этих водоемов крышка была, а то очень уж динамичны меланотении — могут и выпрыгнуть.