В мире обитает около шести с половиной миллиардов человек и всего около ста восьмидесяти тысяч бурых медведей.
В России живет около ста сорока миллионов человек и около ста — ста двадцати тысяч бурых мишек.
Спасением людей занимаются Минздрав, полиция всех уровней, множество благотворительных организаций и ОСВОД.
Спасением медведей у нас занимаются Валентин Сергеевич Пажетнов и его семья. А также немногочисленные его ученики.
Совсем немногочисленные.
Валентин Сергеевич — уникален. Он возвращает в природу осиротевших медвежат. За тридцать лет вернул сто шестьдесят восемь.
Как медвежата сиротеют?
Чаще всего — при лесозаготовках. Разрушается берлога, самка уходит или ее убивают — тут уж как повезет. А медвежата — вот они, маленькие, как рукавички, пищат со дна берлоги.
Мы с Валентином Сергеевичем знакомы давно. А вот поехать к нему мне удалось только сейчас. Едем мы целой кавалькадой — два автомобиля Volvo ХС70, любезно предоставленные компанией Musa Motors, вместили всю нашу небольшую экспедицию — сотрудников редакции Ольгу Журавлеву, Сашу Фролова и меня, а также ребят из Musa, которые ведут программу «Маяки российских дорог». Согласно этой программе «Маяки» ездят по разным интересным местам, которых у нас в стране видимо-невидимо, а потом рассказывают о них в свом интернет-проекте.
Дорога до биостанции «Чистый лес» — на редкость плохая. В трех местах встречаем одностороннее движение — из-за ремонта покрытия. Управляют движением сами дорожники, связываясь друг с другом по мобильным телефонам. «У вас фура с таким-то номером прошла? Нет? Тогда встречку не пускайте, ждите…».
На обочине дороги — стойки с висящими на них шкурами и закрепленными чучелами средней хреновости. Подъезжаем, смотрим — чай, не до конца забыл я науку «Пушное товароведение», которую преподавали нам на пятом курсе?
— Росомаху смотрите, — показывает мне шкуру иссушенная и пропыленная тетка с глиняным лицом, — хороша росомашка-то, а?
Росомашка не хороша, и не росомашка это вовсе — осенний медвежонок-сеголеток, как раз из этих самых сирот, попавший под пулю вместе со своей матерью и теперь изображающий здесь на шесте «росомашку». Вообще набор интересный
— довольно много волков, преимущественно летних. Зимние, скорее всего, ушли уже давно и совсем за другую цену. Однако масштаб торговли чучелами и шкурами заставляет думать о хорошо поставленном в здешних краях промысле. Который, естественно, существует под крышей правоохранительных органов — ибо на каждую единицу, выставленную на обочине, в обязательном порядке должны приходиться лицензия или путевка и ветеринарное свидетельство.
«Чистый лес» — биостанция, относящаяся к Центрально-Лесному заповеднику, одному из немногочисленных заповедников, расположенных на территории самого сердца России
— бывшей Владимирской Руси.
Первых медвежат-сирот Владимир Сергеевич принял в 1973 году. Звали их Тоша, Катя и Яша. За время существования Центра, как уже говорилось, выпущено сто шестьдесят восемь медвежат, большая часть которых успешно «прижилась» в природе.
Основным «поставщиком» медвежат-сирот были, есть и будут лесозаготовки в таежной части. Причем надо понимать, что это не исключительная особенность России — ту же проблему и практически в тех же масштабах мы находим во всех лесозаготовительных странах, населенных медведями, — в США, Канаде, Финляндии.
Но во всех тех странах нет «дедушки Вали». А у нас он — есть!
Основная проблема методики возвращения медвежат в дикую природу — это личность ее создателя. Дело в том, что Валентин Сергеевич абсолютно уникален. Да, он может объяснить людям, как, когда и что надо делать, чтобы медвежий малыш в реабилитационном центре вырос полноценным «лесным хозяином». Но не может заставить своих учеников вложить в питомцев ту часть своей души, которая позволяет зверятам воспринимать его, человека, как мать-медведицу. Разговаривать с ними на их языке, подавать им сигналы, как себя вести в том или ином случае, как прятаться от людей и тех же взрослых медведей.
Медвежата живут изолированно от людей. Именно поэтому бесполезны все просьбы к Пажетновым «подойти пофоткать медведей» — вам вежливо, но непреклонно откажут. Фотографирование животных здесь не является средством дополнительного приработка сотрудников биостанции, как в некоторых других «реабилитационных центрах». Несмотря на то, что живут они здесь непросто, прямо скажем.
По окончанию срока реабилитации на некоторых зверей вешаются ошейники со спутниковыми передатчиками — для дальнейшего изучения и контроля передвижений.
— Вот, взрослый самец вчера был на другой стороне нашего озера, — говорит Василий Пажетнов, внук Валентина Сергеевича. — Сегодня уже на болото пошел.
Мы все дружно оглядываемся, словно ожидаем увидеть за дымкой леса силуэт идущего медведя…
На биостанции «Чистый лес» обучались многие будущие «медвежьи папы и мамы». Сделанные по ее подобию центры функционируют на Дальнем Востоке, в Прибалтике, Южной Корее, Индии.
Но «корень рода» — он отсюда, из «Чистого леса».
В Центрально-Лесном заповеднике Валентин Сергеевич работает с 1970 года. Выстроил дом — семейное гнездо Пажетновых (сегодня их около пятидесяти (!) человек).
— Сколько медвежат сегодня у вас в Центре? — спрашиваю я Элю, внучку Валентина Сергеевича.
— Двенадцать, — горько отвечает она. — И знаете, что характерно, отмена охоты на берлоге не сказалась на их количестве.
Да, многократно муссировалась тема, что именно охота на берлоге — главный источник появления осиротевших медвежат на руках у людей. Практика же свидетельствует, что количество медведей-сирот, появляющихся в результате отстрела медведицы на берлоге, носит «гомеопатический» характер.
Двенадцать медвежат в Центре Пажетнова — это капля в море «медвежьей проблемы». В некоторых регионах, славящихся интенсивными лесоразработками, количество осиротевших медвежат доходит до восьмидесяти штук за год.
И, прямо скажем, в подавляющем большинстве случаев эти звери обречены. Шанс попасть в реабилитационный центр у них меньше, чем у бухгалтера продуктового магазина стать владельцем Уралмаша при повторной приватизации. Их держат на автомобильных стоянках, на цепях в личных подворьях «дровяных баронов», выращивают на мясо вместо свиней, продают в Китай на специальные фермы по отсасыванию медвежьей желчи. Они мучаются, калечатся, калечат собак и всякую домашнюю живность. Иногда калечат людей, в том числе и хозяев. Иногда — убивают их.
Скажу честно — лично я считаю, что если люди, нашедшие берлогу с осиротевшими медвежатами, не могут обеспечить их доставку в ближайшие пять дней до какого бы то ни было реабилитационного центра, они должны просто зажать сердце в кулак и прекратить существование малышей. Иными словами— убить. Потому что, если этого не сделать — дальше будет страдать и медведь, и вся цепочка людей, по которой будет передаваться этот несчастный зверь.
А Валентином Сергеевичем и его последователями из Центра за все время его существования успешно возвращено в природу сто шестьдесят восемь медвежат.
Капля в море — скажете вы?
Но капля камень точит…
На обратном пути на обочине дороги нашему каравану из шведских машин Volvo снова предлагают шкурки убитых медвежат-сеголеток…