В ЭТОЙ СТАТЬЕ
Тонкости оформления сделки
Какое значение имеет возмездность для прощения долга Как доказать, что прощение долга — не дарение
Гражданский кодекс предусматривает целый ряд способов, с помощью которых стороны могут прекратить взаимные обязательства. Одним из них является прощение долга. Этот институт мог бы получить широкое распространение в имущественном обороте, но компании опасаются прибегать к нему. Суды и налоговые органы в большинстве случаев квалифицируют прощение долга как разновидность дарения и признают ничтожным. Для того чтобы использовать этот институт в своей хозяйственной практике, юристу необходимо четко понимать разницу между прощением долга и дарением, учитывать ее при совершении сделки и аргументировать этими различиями свою позицию. Как показывает судебная практика, эти доводы работают,
Прощение долга — односторонняя сделка, а не договор
Если признать прощение долга разновидностью дарения, то какой смысл вообще вводить прощение долга в ранг самостоятельного основания.
прекращения обязательств? Если бы законодатель ставил знак равенства между прощением долга и дарением, не было бы никакой надобности вводить норму статьи 415 Гражданского кодекса. Считалось бы, что кредитор просто заключает с должником договор дарения. Однако само наличие статьи 415 говорит в пользу того, что институту прощения долга законодатель придавал самостоятельное значение.
Прощению долга посвящена всего одна статья кодекса, но именно из ее содержания судебные инстанции делали столь широкие выводы, что практическое использование этого института было парализовано. Наиболее распространенной позицией было признание прощения долга дарением (освобождение от обязанности — это дар) и, следовательно, ничтожным как запрещенное между коммерческими организациями (постановления федеральных арбитражных судов Волго-Вятского округа от 30.07.01 № А38-2/45-01, Дальневосточного округа от 25.05.04 № ФО3-А73/04-1/972).
Да, по своей юридической конструкции прощение долга и дарение действительно имеют некоторое сходство. Но они не тождественны.
И это находит отражение в свежей судебной практике, опровергающей ранее существовавшие подходы, которые эти различия не учитывали.
Долгое время судебные инстанции рассматривали прощение долга как договор, а моментом прекращения обязательства считали согласие должника на прощение долга (п. 1 ст. 433 ГК РФ). Возможно, эта позиция не лишена логики и соответствует практике (несмотря на прощеный долг, должник все равно вправе исполнить свое обязательство), но в настоящее время судебная практика начала постепенно отходить от такого подхода. Односторонний характер прощения долга (в противоположность договорной природе дарения) может послужить одним из первых аргументов действительности сделки.
Вывод об односторонности прощения долга можно сделать из формулировки статьи 415 кодекса, в соответствии с которой обязательство прекращается освобождением кредитором должника от лежащих на нем обязанностей. При этом выражение «обязательство прекращается освобождением» не содержит указания на какое-либо соглашение между кредитором и должником. Кредитор своим односторонним волевым актом освобождает должника от соответствующей обязанности и тем самым прекращает обязательство. Это означает, что кодекс не предусматривает необходимости получения согласия должника на прощение долга, в то время как дарение предполагает обязательное согласие одаряемого принять дар и именно поэтому является договором.
ПРИМЕР ИЗ ПРАКТИКИ. К истцу на основании договора цессии перешло право требования к должнику в полном объеме. Когда новый кредитор обратился к должнику с требованием уплатить сумму по договору и пени за просрочку платежа, последний отказался. Должник обосновал свою позицию тем, что в протоколе совещания по вопросу сотрудничества первоначальный кредитор отказался от взыскания с него пеней за просрочку платежей по ранее заключенным договорам. Тогда новый кредитор обратился с иском в суд о признании этой сделки дарением, которое запрещено между коммерческими организациями. Но требования истца были отклонены. Суд разъяснил, что запрет, предусмотренный статьей 575 кодекса для договора дарения, на прощение долга не распространяется, иначе прощение долга вообще нельзя было бы применять на практике. Их основное различие заключается в том, что последнее может быть реализовано в одностороннем порядке, а не по соглашению сторон, как в дарении.
Что и было сделано кредитором в протоколе (постановление Федерального арбитражного суда Уральского округа от 13.02.02 № ФО9-139/02-ГК).
Квалификация прощения долга как односторонней сделки автоматически снимает вопрос о возможности применения к отношениям сторон норм о договоре дарения (ст. 572, 575 ГК РФ). Потому что односторонняя сделка ни при каких обстоятельствах не сможет трансформироваться в договор (соглашение), которым во всех случаях является дарение.
Прощение долга может быть возмездным
Одной из существенных особенностей договора дарения является его безвозмездность. Это квалифицирующий признак договора, который прямо закреплен в кодексе (ст. 572 ГК РФ). Любое встречное представление свидетельствует об отсутствии дарения (ст. 423 ГК РФ). Значит, прощение долга может быть квалифицировано как дарение только в том случае, если вопрос о его безвозмездном характере будет решен положительно. Поскольку статья 415 кодекса не указывает на безвозмездность прощения долга, то будет действовать презумпция его возмездности (подробнее о презумпции возмездности см. статью «Что не написано в Гражданском кодексе, но крайне важно знать про цессию», «ЮК» № 5, 2007). Иначе говоря, прощение долга возможно, если кредитор получает какое-либо встречное представление со стороны должника.
Между тем освобождение кредитором должника от обязанности вовсе не всегда оказывается безвозмездным в точном смысле пункта 2 статьи 423 Гражданского кодекса. Ниже приводится пример правомерного прощения долга, которое обусловлено встречным имущественным представлением. А в силу этого не является безвозмездным и не может быть признано дарением.
ПРИМЕР ИЗ ПРАКТИКИ. Между ООО (заимодавцем) и АО (заемщиком) был заключен договор займа. При нарушении заемщиком одного из условий договора руководитель заимодавца направил в адрес заемщика требование о возврате суммы займа, указав при этом, что за исполнение данного требования заимодавец освобождает заемщика от уплаты процентов за пользование денежными средствами и неустойки за несвоевременный возврат суммы долга. Заемщик сумму займа возвратил. Несмотря на это, заимодавец (истец) обратился в арбитражный суд с иском к заемщику о взыскании процентов и неустойки по договору. Заемщик указал на отсутствие у него обязанности уплатить их, так как данные обязательства прекращены прощением долга. Суд кассационной инстанции учел это обстоятельство и признал прощение долга правомерным. Свое решение суд обосновал тем, что при квалификации прощения долга в качестве разновидности дарения необходима его безвозмездность. Однако целью совершения сделки прощения долга между сторонами было обеспечение возврата суммы задолженности в непрощеной части без обращения в суд, то есть у заимодавца отсутствовало намерение одарить заемщика. Поскольку в этом случае у заимодавца не было намерения освободить должника от обязанности в качестве дара, в удовлетворении иска было отказано (информационное письмо ВАС РФ от 21.12.05 № 104).
Намерения одарить не было
В случае спора о действительном характере прощения долга вопрос должен решаться с учетом тех правовых целей, на достижение которых была направлена действительная воля кредитора при прощении долга. Если главной целью кредитора было сохранение имущества должника и именно для этого кредитор освободил его от обязанностей — это дарение. Но если кредитор, прощая долг, руководствовался другими соображениями, прощение долга не может быть признано дарением и на него не распространяются ограничения в отношении коммерческих организаций. Освобождение от обязанности вовсе не обязательно обусловлено желанием кредитора одарить должника. Цель прощения долга может быть не в безвозмездном освобождении должника от обязанности, а, к примеру, в полном прекращении обязательства. Также кредитор может пойти на прощение долга, если заинтересован в дальнейшей платежеспособности должника.
ПРИМЕР ИЗ ПРАКТИКИ. Определением арбитражного суда утверждено мировое соглашение, в котором предусматривалась скидка с долга должника перед конкурсными кредиторами в размере 30 процентов, а также отсрочка погашения требований кредиторов в оставшейся части. Один из конкурсных кредиторов голосовал на собрании кредиторов против заключения мирового соглашения. Затем он обратился в суд, так как считал, что прощение долга в данном случае является незаконным, поскольку стороны являются коммерческими организациями, между которыми в силу пункта 4 статьи 575 кодекса дарение запрещается. Суд кассационной инстанции отклонил доводы заявителя, поскольку по обстоятельствам рассматриваемого дела частичное прощение долга имело целью восстановление платежеспособности должника и никаких доказательств, свидетельствующих о намерении кредиторов одарить должника, не было представлено (информационное письмо ВАС РФ от 20.12.05 № 97).
Таким образом, выяснение действительной воли кредитора должно являться основанием для квалификации и соответственно разграничения дарения и прощения долга.
Кредитор преследует свой интерес
Выяснить, было ли у кредитора намерение одарить должника или нет, можно через критерий интереса. Дарение не предполагает никакого встречного представления ни в какой форме, тогда как прощение долга — наоборот. Кредитор обязательно должен иметь какой-то коммерческий интерес. Именно из-за него он и совершает сделку прощения долга. Основной целью деятельности коммерческих организаций является извлечение прибыли. Следовательно, все сделки (в том числе прощение долга), которые совершаются по ходу осуществления этой деятельности, должны удовлетворять какой-то имущественный (коммерческий) интерес кредитора.
Судебная практика сейчас придерживается этой же позиции. Арбитражные суды при оценке соглашения о прощении долга учитывают именно намерения, интерес кредитора. Прощение долга только тогда можно квалифицировать как дарение, когда суд установит отсутствие у кредитора такого интереса.
ПРИМЕР ИЗ ПРАКТИКИ. Между сторонами был заключен договор подряда, согласно которому по итогам исполнения договора, вне зависимости от результатов финансово-хозяйственной деятельности сторон, все обязательства по договору считаются исполненными, а расчеты завершенными, и стороны не имеют друг к другу никаких имущественных и финансовых претензий при условии надлежащего исполнения подрядчиком своих обязанностей. Впоследствии одна из сторон попыталась оспорить этот пункт и обосновала свою позицию тем, что это условие является прощением долга, которое противоречит пункту 4 статьи 575 Гражданского кодекса. Однако суд не удовлетворил иск. Свою позицию он обосновал тем, что у сторон имелись хотя и не равноценные, но взаимные непогашенные обязательства, в связи с чем оспариваемый текст дополнительного соглашения не является дарением. Более того, кредитор продолжал удовлетворять свой имущественный интерес, потому что исполнение обязательства в его пользу не прекращалось. А такой способ прекращения расчетов между сторонами являлся формой стимулирования должника исполнить свои обязанности надлежащим образом (постановление Президиума ВАС РФ от 19.12.06 № 11659/06).
Размер встречных имущественных представлений участников обязательства может быть неэквивалентен. Об этом свидетельствует реальная коммерческая практика. Например, заключается соглашение об отступном, согласно которому обязательство прекращается представлением отступного, размер которого меньше долга. Вроде бы это освобождение кредитором должника от имущественной обязанности в части несоответствия размера долга должника и размера отступного. Если не учитывать реальные хозяйственные интересы сторон, то можно считать, что представление отступного в недостающей части является дарением (или прощением долга). Однако сомнения в наличии имущественного интереса при отступном не возникает, потому что использование его в коммерческих целях предполагается. Эту логику можно применять и к прощению долга в совокупности с другими аргументами.