95-летие Пограничных войск — это праздник не только воинов в зеленых фуражках, а всей страны, рубежи которой находятся под их надежной охраной и защитой. Испокон веков пограничники не только охраняли границу, но и первыми вступали в бой с агрессорами. Особенность данной воинской профессии в том, что нести службу приходится в любых климатических условиях, во всех без исключения регионах, включая крайний Север или знойные южные точки, в труднодоступных местах, в отрыве от населенных пунктов. И уж, конечно, пограничникам довелось участвовать в боевых действиях практически во всех «горячих точках» на территории бывшего Союза.
Словом, пограничную службу не зря называют службой особой. И те, кто носил зеленую фуражку, всегда добавляют к этому, что бывших пограничников не бывает, а сама их служба — это призвание. Можно сказать, судьба.
Сегодня мы расскажем только об одной «пограничной» судьбе. Но в ней, как в капле воды, отражены сотни и тысячи других судеб, которые связало воедино одно слово, звучащее для посвященных, как пароль — погранвойска.
Одной из страниц новейшей истории, о которой ныне стараются нечасто вспоминать ради политического политеса, была война в Таджикистане. Но ведь все это было. Российские пограничники и мотострелки несколько лет сдерживали натиск исламистской нечисти, рвавшейся из Афганистана. Они сумели защитить независимое государство Таджикистан. Тогда, в начале девяностых, солдаты и офицеры новой России выстояли и победили. Один из тех, кто прошел ту войну, — Герой России офицер-пограничник Олег Хмелев.
По идее стать офицером Олегу была не судьба. В семь месяцев он остался один, без родителей. Сирота из маленького города Уральска, что затерялся в степях Западно-Казахстанской области, — какие у него были перспективы? Все, что у него имелось, — это характер и сила воли. Но с другой стороны, разве этого мало? Он учился в спортивной школе, параллельно с баскетболом занимался плаванием, потом увлекся рукопашным боем, получил удостоверение инструктора и стал тренировать в секции ДОСААФ ребят, многие из которых были старше его.
В 1989 году Олег окончил среднюю школу и поступил в Омское высшее общевойсковое командное училище. Многие из училищных знаний пригодились позже. Быстро пролетели курсантские годы, и 19 июня 1993 года Олег Хмелев, получив диплом и лейтенантские погоны, отправился к новому месту службы — в Забайкальский пограничный округ. Он объясняет свой выбор так: «В марте 1993-го к нам приехали «покупатели» из Пограничных войск. Как раз в те дни на всю страну прогремела информация о героической обороне 11-й пограничной заставы Московского пограничного отряда. Это-то и повлияло на выбор службы в погранвойсках».
В Чите лейтенанта Хмелева определили на должность заместителя начальника заставы, дали место в гостинице. Но не успел он как следует разместиться и осмотреться, как поступило предложение отправиться в девятимесячную командировку в Таджикистан, в Московский пограничный отряд. Олег согласился, хотя многие его отговаривали.
Там шла война. Кругом грязно и голодно, к тому же постоянная опасность подцепить брюшной тиф, гепатит, дизентерию. Вообще никогда нельзя было угадать точно, откуда грозит опасность.
— Полно змей, скорпионов, — вспоминает Хмелев. — В Таджикистане подобной экзотики всегда хватало. Вскоре после приезда меня укусила гадюка. Долго после этого приходил в норму. Но в тех местах такое — обычное дело. Как раз в это время проходили переговоры с представителями 55-й афганской дивизии Кази Кабира. Тогда же впервые близко увидел афганцев. Я встречал на переправе через Пяндж двух афганцев, прибывших на переговоры, они переплыли через бурную реку на бурдюках. Завидная смелость.
И все же, как ни странно, в Таджикистане Хмелеву понравилось. Здесь он был на своем месте. К тому же его окружали люди, которых не встретишь больше нигде. Один из них — лейтенант Вячеслав Токарев.
— С Вячеславом я познакомился еще в Чите, в офицерской гостинице, — рассказывает Олег. — Я был направлен на 2-ю заставу — «Аргом-джу», а он — на 4-ю, «Бийскую»…
«Девятимесячники» — так называли таких офицеров, как Олег и Вячеслав. За девять месяцев многие едва успевали врасти в обстановку, как приходила пора возвращаться к постоянному месту службы. Одни с радостью покидали Таджикистан, другие стремились вновь вернуться в эту страну, боровшуюся с помощью российских пограничников и военнослужащих 201-й дивизии за свое выживание. К числу вторых относился и Олег. Весной 1994 года его перевели в Таджикистан. Вместе с ним перевода добился и лейтенант Токарев. Новое назначение было ответственным — в десантно-штурмовую маневренную группу Московского погранотряда (ДШМГ). Хмелев стал заместителем начальника второй десантноштурмовой заставы (ДШЗ), Токарев занял такую же должность на третьей заставе.
Московская ДэШа на тот момент была самым, пожалуй, боевым подразделением во всей Федеральной пограничной службе России.
— Через Московскую ДШМГ прошли многие достойные офицеры-пограничники, — рассказывает Хмелев. — Сергей Басманов — начальник ДШМГ ныне продолжает служить в ФСБ России. Дмитрий Разумовский — начальник 2-й ДШЗ, Герой России, служил в группе «Вымпел», погиб в Беслане. Дмитрий Медведев — начальник 1-й ДШЗ, Герой России, также служил в «Вымпеле» ФСБ РФ, погиб в Нальчике. Алексей Мерзликин — начальник 3-й ДШЗ, Герой России, сейчас служит в Москве.
Московской ДэШа одной разрешалось носить эмблемы десантников — с парашютом и самолетами. Но за эту особенность приходилось платить в полной мере. Ни дня пограничники не сидели без дела. Прочески, засады, прикрытие, сопровождение. Где какая заварушка — ДэШа в вертолет, затем высадка, а дальше… Дальше — уж как повезет.
В начале лета Хмелев был направлен на выносной пограничный пост Тург. Весьма неприветливое, мрачное место: огромная гора с двумя вершинами, возвышающаяся над окрестностями. Внизу — скопище более низких гор, бурлящий Пяндж, руины спаленной в 1993 году 12-й заставы, заброшенный кишлак Саригоры. Чуть дальше были позиции новой «двенадцатой» и еще одна стратегическая вершина — высота 1501.1, на которой находился такой же выносной пост под командованием хорошего знакомого Хмелева — лейтенанта Сергея Медведева. Словом, видно все как на ладони. Кто контролирует Тург, тот контролирует всю долину и подходы к ней. Неудивительно, что борьба за эту высоту велась ожесточенная.
Старшим на посту был назначен Токарев, Хмелев — его замом. У них в подчинении было два десятка солдат, как русских, так и таджиков.Весь пост — четыре блиндажа и сеть траншей. С трех сторон к посту можно было подойти, с четвертой -отвесная пропасть. На левой вершине сидели соседи — спецназ КНБ Таджикистана. Правую вершину охраняли российские пограничники. На ней находился тригонометрический пункт. Между вершинами располагалась вертолетная площадка. Два раза в месяц на нее приходил вертолет. Вздымая тучи пыли, машина зависала над площадкой, вниз сыпались продукты, боеприпасы, емкости с водой.
— Пост постоянно находился под прицелом вражеских ДШК, — рассказывает Хмелев. — Поэтому у вертолетчиков в запасе было не более десяти минут, пока противник не отреагирует.
Спустя десять минут вертолет сваливался в пропасть, пролетал несколько десятков метров и лишь затем выравнивался и улетал.
Потянулись однообразные дни на посту. Грязь, пыль, режим экономии воды. Но больше всего донимало однообразие. Олег вспоминает:
— Это очень опасное состояние -однообразие. У солдат появляется много лишнего времени. Они начинают заниматься черти чем, появляются неуставные взаимоотношения. Поэтому для нас, офицеров, главным было занять подчиненных делом. Занимались спортом, чисткой оружия и, конечно же, оборудованием и совершенствованием позиций поста. Целыми днями рыли траншеи, ходы сообщения, оборудовали огневые точки. Позже нам это все очень пригодилось.
Пользуясь возможностью, Хмелев постоянно совершенствовался: учился правильно корректировать артогонь, наводить на цель авиацию. Кроме того, офицеры поста периодически проводили разведывательно-боевые выходы. Огромный лабиринт из ущелий, скал, троп, окружавших Тург, постоянно таил опасность.
— Сейчас удивляюсь, как мы на это решались, — говорит Олег. — Высота горы составляла 2150 метров. Спускаться с нее приходилось по очень крутому склону. Да и остальные горы такие же крутые, местные жители почти там не ходили. А мы и в заброшенный кишлак по соседству ходили, и на заставу — помыться, и по всем окрестностям — проводили рекогносцировку. В процессе находили стоянки боевиков, схроны с боеприпасами, которые на месте и уничтожали. Противник готовился к боевым действиям заблаговременно. Кстати, тогда впервые воочию увидел, как моджахеды организуют охранение, как и где выставляют посты охранения. Помимо шнырявших по горам боевиков большую опасность представляли мины. Там ведь кругом минные поля. Пару раз мы нарывались, но обошлось. Видимо, в двадцать два года другое восприятие опасности.
К августу стало очевидно, что обстановка на границе накаляется. Изо дня в день все новые посты и заставы на всем протяжении границы подвергались обстрелам и нападениям, все больше караванов пыталось перейти через Пяндж, больше оружия оказывалось в потайных схронах. Зарубежные спонсоры гнали боевиков из Движения исламского возрождения Таджикистана в бой. Их поддерживали многочисленные наемники из Афганистана, Иордании, Саудовской Аравии, Пакистана. Весь этот террористический интернационал стремился к одному — создать в Таджикистане свой плацдарм в Средней Азии. Замысел был несложен — опрокинуть пограничников на наиболее удобном направлении — через участок 12-й заставы Московского отряда и, двигаясь вглубь Таджикистана, расчленить страну на две части. Но на пути к 12-й заставе стоял Тург. Его следовало захватить в первую очередь.
«Духи» раньше постоянно бродили вокруг поста, а теперь заметно активизировались. Вели себя нагло, не особенно скрываясь, по ночам жгли костры. Пограничники постарались отучить их от вредной привычки не соблюдать светомаскировку.
Олег вспоминает: «Как-то ночью один из дозорных сообщил, что видит костер на одной из соседних высот. Хорошо, на нашем посту были очень профессиональные минометчики. Пустили одну мину и точно накрыли. Наутро отправили разведгруппу. Докладывают — точное попадание. Одной миной пятерых уложили».
За две недели до нападения «духи» начали обстрелы поста. С 11 августа обстрелы стали постоянными. Иногда били «эрэсами», иногда из ДШК. Пограничники подавляли их огневые точки стрельбой из 82-мм миномета и СПГ. На одной из соседних высот в пещере засекли двух снайперов, которые попытались было терроризировать пост. Огнем из миномета их было не достать. Тогда снайпер поста Олег Козлов скрытно нашел выгодную позицию, подкараулил вражеских стрелков и положил обоих.
А в четверг, 18 августа, началось.
— Обстрел в этот день был четкий, — вспоминает Олег, — с периодичностью, как никогда. Выстрел «эрэса», очередь ДШК… С утра у меня было нехорошее предчувствие.
Чтобы успокоиться, решил постричься. Другим тоже было не по себе. Был у нас «агээсник» Сергей Пеньков. Его АГС был наверху, на посту у тригопункта. Оружие имело неисправность, которую устранить мог только хозяин гранатомета, то есть Сергей. Поэтому я его и отправил наверх, к тригопункту, пораньше, до развода. Пеньков пошел с трудом, говорит, не по себе как-то. Он был хорошим, исполнительным бойцом. Помню, девушка ему незадолго до этого письмо прислала. Писала, что ждет… Но я настоял, отправил его на пост. В 17.25 это было. Больше он не вернулся. Метров за пятнадцать до подхода к посту его убили. Там, видимо, была засада. Выстрелили в упор. Пуля попала в сердце.
Начавшийся артобстрел был таким плотным, что даже привыкшим уже ко всему пограничникам Турга стало не по себе. На пост буквально посыпались «эрэсы». Каждые несколько секунд воздух резал противный скрежет ракеты, вслед за которым следовал разрыв. Облака горелого дыма от взрывчатки, смешанного с пылью, пронизывали тысячи осколков и камней, пытающихся в этом аду найти свою очередную жертву. Вдобавок на соседнюю с Тургом высоту духи приволокли ДШК. Он периодически поливал позиции поста свинцовым дождем двенадцатого калибра. В такой ситуации ничего не оставалось, как глубже забиться в блиндаж или на дно траншеи и с благодарностью вспоминать каждый день, каждый час, отданный на обустройство позиции. Позже было подсчитано, что 18 августа на каждого пограничника поста пришлось по три «эрэса».
После того как наверху в 18.00 началась стрельба, с постом пропала связь. Радист попытался связаться с ними, но пост не отвечал. Только слышались автоматные и пулеметные очереди. Чтобы выяснить ситуацию, в 18.05 Токарев вместе с сержантами Смирновым и Жердевым выдвинулся наверх, к правой вершине. По пути они встретили одного из бойцов с верхнего поста. Он сообщил, что «духи» обошли пост с обратного склона и окружили тригопункт. Группа Токарева пошла на выручку окруженным. Было слышно, как там застучал пулемет Смирнова. К «духам», захватившим тригопункт, присоединилась группа, засевшая на левом склоне Турга. Группа Токарева оказалась под перекрестным огнем. В ходе короткой и ожесточенной перестрелки Токарев был убит, Смирнов тяжело ранен в голову. Его пулемет был слышен еще некоторое время, но затем и он замолк. Но даже мертвый пулеметчик вызывал у врагов страх и ненависть. В бессильной злобе они глумились над его телом, кололи ножами, отрезали голову.
— С самого начала боя меня словно подменили, — вспоминает Олег. — Все чувства и инстинкты словно обострились. Мозг работал, как компьютер. Неожиданно стал собранным, быстрым, метким. Например, до этого нечасто стрелял из подствольника, но во время боя легко укладывал гранаты по цели. Причем бил ночью, по вспышкам выстрелов противника. Или другой момент — когда я перебегал из одного окопа в другой, по мне выстрелили из гранатомета. Помню только, как в мою сторону летит красный шар, я в прыжке уворачиваюсь от него, падаю на дно окопа. Граната пролетела мимо. Откуда у меня такая реакция, до сих пор поражаюсь.
В 18.45 стемнело, но интенсивность боя продолжала нарастать. Иногда в огненном шквале наступали затишья. Видимо, боевики подтаскивали на соседние склоны новые партии боеприпасов. Едва на посту становилось заметно хоть какое-то движение, как с соседей горы прицельно бил ДШК, не дававший поднять головы.
Выстоять, не струсить, не поддаться удушливой волне паники! Ведь «духи» надеялись не только уничтожить физически, искромсать и искалечить защитников Турга, но и подавить волю, заставить их бежать. И, к сожалению, им это в некоторой мере удалось. Прикрывавшие левую вершину Турга бойцы таджикского КНБ бросили свою позицию и бежали. В решающий момент левый фланг российских пограничников оказался без прикрытия, что позволило нападавшим обойти их и ударить с подготовленной в инженерном отношении огневой позиции. При этом огонь велся сверху, с дистанции до 30 метров. Если бы этого не случилось, возможно, дальнейшие события развивались бы не так трагично. На войне за трусость одних приходится расплачиваться другим.
Почти одновременно с атакой на тригопункт боевики навалились и на центральную позицию. Хмелев успел организовать личный состав, систему огня. Теперь он оставался единственным офицером на посту, и именно от его приказов, его самообладания и знаний зависели жизни подчиненных, большинству из которых едва стукнуло двадцать.
«Духи» атаковали с двух сторон — со стороны «зеленки» и с левой вершины, где располагалась захваченная позиция КНБ. По позиции пограничников били АГС, СПГ-9, два пулемета, несколько РПГ и подствольников. Их огонь не давал поднять головы, но, несмотря на это, пограничники вели в ответ прицельный огонь, не позволяя врагам приблизиться к своим трашеям, заставляя их залечь и отступить. В пещере вновь засел противник — гранатометчик с группой автоматчиков. И вновь меткий огонь снайпера Козлова заставил эту группу замолчать.
Между тем наиболее опасным участком оказалось направление со стороны правой вершины. Хмелев перегруппировал силы, сосредоточив пулеметный и минометный огонь. И все же «духам» удалось и здесь подползти на расстояние выстрела из подствольного гранатомета. Олег насчитал около шестидесяти нападавших. А ведь в горах каждый ствол на учете. На какое-то время интенсивность огня снизилась: видимо, боевики перегруппировывались. Пользуясь этим, от тригопункта сумел приползти рядовой Роман Абишев, раненный разрывом гранаты. Позже к своим сумел выбраться Антон Жердев. Он доложил Хмелеву о том, что Токарев убит. Тело погибшего Жердев закидал камнями.
В 19.40 штурм возобновился с новой силой. Противник повел наступление одновременно с трех сторон. На этот раз шквал огня стал таким плотным, что невозможно было поднять головы. Казалось, еще немного, и «духи» ворвутся на позиции пограничников. Хмелев решил запросить поддержку артогнем. Радист Шурхат Шарофутди-нов постоянно оставался на связи. Боевики прослушивали эфир и даже предлагали сдаться. Но делали это не особенно рьяно, понимали, что бесполезно.
Шарофутдинов вышел в эфир:
— Я «Дунай-02», я «Дунай-02»…
Где-то далеко внизу ему ответил капитан Сергей Степичев, начальник 2-й десантно-штурмовой заставы Душанбинской ДШМГ. Шарофутдинов передал гарнитуру Хмелеву.
— Степичев, помня о том, что «духи» слушают, спросил у меня: «На какую букву начинается твоя фамилия?» В тот момент в эфире было много угроз в наш адрес — и про головы, и про все остальное, -вспоминает Олег. — Я ответил: «Моя фамилия на букву «икс». Он понял, запросил координаты…
Вскоре снизу на Тург полетели снаряды. Стреляли САУ, минометы, установки залпового огня. От двенадцатой заставы в сторону Турга выдвинулось несколько БМП, которые также стреляли. Хмелев корректировал огонь. В 21.30 противник, не выдержав, отошел. На позиции поста со стороны «духов» вновь полетели «эрэсы». Несмотря на темноту, били весьма точно, все цели были давно пристреляны. Откуда-то из темноты приползли еще двое пограничников: ефрейтор Павлов и ефрейтор Баев. Они оказались в окружении у тригопун-кта, отстреливались, а когда закончились боеприпасы, спрятались среди камней. Боевики, захватившие вершину, ходили буквально рядом с ними, но не нашли. По словам вышедших из окружения, нападавшими командовал араб, высокий, в черной повязке. Позже выяснилось, среди нападавших было немалое количество арабских наемников.
— В какой-то момент противник сумел подойти к нашей позиции почти вплотную, — вспоминает Олег. — Мы стали бросать ручные гранаты. Боеприпасов у нас оставалось еще много, но численность составляла всего пятнадцать человек. Если судить по количеству вспышек, то превосходство противника было трехкратным.
Обстрел поста не прекращался ни на минуту. Противник перегруппировывался, готовясь к новому штурму. В начале одиннадцатого на связь с Хмелевым вышел начальник Московского отряда полковник Василий Масюк. Он спешно прибыл на 12-ю заставу из Шуро-бада, где руководил организацией обороны отряда. Одновременно с Тургом обстрелу подверглись сразу несколько постов на разных участках отряда. Масюк запросил обстановку. Хмелев доложил. Было ясно, что боевики не отступят, будут лезть до последнего. В эфире уже прошел приказ одного из их главарей: «Брать высоту любой ценой. Никого не оставлять в живых!» Противник подошел почти вплотную к окопам, стремясь избежать нашего артогня. Враги были с трех сторон, позади — пропасть.
— Постепенно мы стали утрачивать преимущество в групповом вооружении, — рассказывает Олег Хмелев. — У нас закончились РПО, к «сапогу» (СПГ-9) оставалось где-то выстрела три, да к миномету пол-ящика мин. Ручные гранаты также почти закончились. В общем, наступил момент истины.
Масюк тогда напрямую спросил:
— Что будешь делать?
И тогда Олег предложил бить вплотную к позициям поста. Фактически он вызвал огонь на себя. Надежда на блиндажи и траншеи была минимальной. Современные снаряды обладают такой мощью, что разобьют любое укрытие.
Масюк переспросил:
— Хорошо подумал?..
Хмелев для себя уже все решил. Попасть в плен к «духам» — жалкая участь. В Азии не принято уважать противника. Рассказы про культурное и деликатное отношение к доблести врага — всего лишь восточные сказки. Отрежут голову, снимут кожу, нашинкуют на фарш… Сколько раз такое случалось! Да и не принято у пограничников поднимать руки вверх. Такая уж традиция. Пограничники не сдаются!
Олег тогда ответил почти сразу:
— Я уже подумал.
Без четверти одиннадцать поднялась луна. Яркий свет высветил каждый камень. «Духи» вновь пошли в атаку. Казалось, зашевелилось все вокруг. Лунный свет померк от вспышек разрывов, трассеров, огня десятков автоматов и пулеметов. Раскаленные стволы оружия светились в темноте. Ведя остервенелый огонь, противники сошлись на расстояние броска гранаты, то тут, то там загрохотали взрывы. Очень быстро стали таять запасы боеприпасов. Вскоре на учете оказался каждый магазин, каждая граната. А боевики все продолжали переть.
Казалось бы, вот они, позиции пограничников — в пяти метрах! Но вот эти-то самые метры «духи» пройти не могли.
Все! В каждом бою бывает момент перелома, когда одна из сторон может взять верх. Хмелев буквально почувствовал, что такой момент настал. Загнав всех бойцов вниз, в блиндаж, Хмелев, вместе радистом Шарофутдино-вым остался в траншее и запросил огонь. Там, в долине, давно ждали его сигнала. Едва он дал координаты, как пришел ответ: «Укройтесь, будет работать «Град»!
Внизу одновременно загрохотали «Гвоздики», минометы, ударили установки «Град». Десятки снарядов и ракет понеслись к Тургу. Спустя мгновения над позициями поста заплясал ураган огня. Снаряды рвались в десятках метров от Хмелева. Земля содрогалась, словно в лихорадке. Плотная стена горячего воздуха, нашпигованная осколками, пронеслась над головой. Ударная волна больно ударила по барабанным перепонкам. Инстинкт самосохранения в такой ситуации диктует только одно — беги, прячься! Но уходить было нельзя. Огнем нужно было управлять, корректировать его, чтобы не дать противнику уйти из-под обстрела. И Хмелев не ушел. Его позывной — «Дунай-02»
— постоянно звучал в эфире, передавая координаты, уточняя результаты ведения огня. Осколки и куски камней плотно посыпали все вокруг. Один осколок зацепил в руку находившегося рядом радиста. Олег вколол ему промедол, перевязал рану и продолжал выполнять свою боевую работу.
Вскоре к нему присоединился снайпер Козлов. Огнем из своей СВД он не позволял «духам» спрятаться в траншеях пограничников. Из блиндажа вышли остальные бойцы и также стали бить по противнику. Многие из них были ранены, но не ушли. Бой продолжился прямо под артобстрелом. Не выдержав стены разрывов, боевики вновь бежали, отойдя на полкилометра. Оттуда они какое-то время вели беспокоящий огонь, но затем затихли. Не добившись результата, противник снова обрушил на изрытые воронками позиции поста свои «эрэсы». Били раз в пять минут. Пять минут — взрыв. Следующие пять минут — снова взрыв. Но после пережитого для бойцов поста это было словно летний дождь. Невзирая на обстрел, они чистили оружие, приводили в порядок разрушенные огневые точки, готовились к отражению новой атаки.
Атака последовала в три часа ночи. На этот раз «духи», наученные горьким опытом, действовали осторожно, били из «зеленки» снайперским огнем. Хмелев вновьзапросил удар артиллерии. Противник вновь не выдержал удара и отошел. В открытом режиме прошел вражеский приказ. Кто-то властный снова гнал боевиков на позиции пограничников: «Немедленно взять высоту!» Ему ответили с Турга: «Лезте сами! Или дайте подмогу. Нас осталось мало…»
Незадолго до рассвета, примерно в 3.20, стало ясно, что противник оставляет Тург и отступает. Пользуясь затишьем, Олег предпринял дерзкую вылазку к триго-пункту.
— Когда я понял, что они уходят, — вспоминает Хмелев, — то решил занять верхний пост, чтобы можно было нормально посадить вертолет. Сначала дал команду прочесать огнем «зеленку». После этого взял трех человек, и мы пошли к правой вершине. Когда рассвело, выяснилось, что противник полностью оставил Тург. Я решил дать тройную очередь из автомата, трассерами, просигнализировать своим, что вершина свободна. И тут автомат сделав всего пару выстрелов, дал осечку, «сдох». Выработал свой ресурс.
После этого Олег вернулся на основную позицию и доложил начальнику отряда, что Тургсвободен. Тот приказал искать погибших. Хмелев с тремя бойцами отправился на поиски. Сначала нашли Пенькова, затем, обнаружили Токарева и последним — Смирнова. К полудню к Тургу пришло несколько боевых вертолетов. Они обстреляли «зеленку» и другие подозрительные участки местности, где еще могли укрываться боевики. Примерно в час дня на площадку пришла первая «вертушка». Она привезла десант, боеприпасы, забрала раненых и убитых.
Позже на Тург пришло еще несколько бортов с десантниками из резерва отряда. Хмелеву и его бойцам предложили сразу эвакуироваться, но они по своей инициативе оставались на посту еще на сутки, чтобы ввести в обстановку вновь прибывших. Лишь после этого Хмелев и его ребята улетели в комендатуру Иол. Там Олега встретил начальник ДШМГ майор Басманов. Хмелев попросил включить его в состав разведывательно-боевой группы. Уж очень была сильна ненависть к врагу. Хотелось отомстить за погибших, за Токарева. Но Басманов отдал короткий приказ: «Отдыхать!»
Позже военные аналитики не раз удивлялись тому бою на Тур-ге. Кроме троих погибших в начале боя, все остальные вышли из боя живыми. Не было даже тяжело раненных. Хотя стрельба велась с близкого расстояния. Главное, что позволило Олегу Хмелеву тогда отстоять позиции и сохранить подчиненных, — знания, командирский опыт. Ну и характер, конечно.
Сразу же после боя Первый канал телевидения в новостях сообщил о бое на высоте Тург. Хмелева телевизионщики почему-то зачислили в погибшие. Затем исправились, но теперь уже назвали не Хмелевым, а Шмелевым. О присуждении офи-церу-пограничнику Олегу Хмелеву звания Героя России также сообщили буднично.
Олегу до всей телевизионной пены не было дела. Ведь воевал он не за высокую награду, а за Россию. Награждал его лично Президент РФ Борис Ельцин. В дальнейшем после окончания академии Герой России Олег Хмелев выезжал в командировки на Балканы в составе миссии ООН, в Грузию. Но это, как говорится, уже другая история. Такая судьба, пограничная.