У ОТЦА ЗА ПАЗУХОЙ

Актер Владимир ДОЛИНСКИЙ души не чает в своей дочери. Еще бы: такая умница, красавица, талантливая артистка, которую нахваливают и коллеги и режиссеры. Но и в этом семейном оазисе не обо шлось без бурь. За что папа выгнал свое чадо из дома, почему он принял в штыки роман дочурки и как девушке удалось переубедить отца — обо всем этом и о многом другом нам поведала сама Полина.

После выхода на телеэкраны сериала «Маруся», где наша героиня исполнила главную роль, ее окрестили российской Наталией Орейро и «диким ангелом из Москвы», а сама Полина, смеясь, называет себя «новогодним подарком». Девочка родилась 31 декабря и, будучи поздним долгожданным ребенком, своим появлением на свет осчастливила всю семью. Владимир Абрамович, в отличие от многих мужчин, мечтающих о сыне, всегда гордился тем, что у него именно дочь. А мама, актриса Наталья Волкова, ради воспитания малышки отказалась от карьеры и с тех пор так и не вышла ни на театральные подмостки, ни на съемочную площадку. Зато ей удалось вырастить из девочки прекрасную актрису. «Все, что во мне есть хорошего, — это от родителей, — безапелляционно заявляет Поля. — А недостатки, которые у меня, как у любого нормального человека, конечно же, имеются, я приобрела самостоятельно на своем жизненном пути». Ей еще нет и двадцати пяти лет, но уже есть о чем вспомнить и поведать миру. В детские годы она отличалась озорным нравом, а мальчишкам, которые дразнили и задирали ее из-за худобы, могла и сдачи дать. Поэтому синяки и ссадины для нее были привычным явлением. Да и с учебой не все благополучно складывалось.

Полина ДОЛИНСКАЯ: «В школе я училась не очень, можно даже сказать — плохо. Мне нравились гуманитарные предметы, а вот с точными науками была просто беда. Хотя, наверное, будь я тогда более усидчивой и по-хорошему упрямой, справилась бы и с этим. Ведь десятый и одиннадцатый классы я смогла закончить экстерном. И аттестат получился неплохой. Просто к тому времени

Зачастую дети знаме­нитостей жалуются, что их тяготит популярность родителей, другие же спокойно пользуются отече­ской славой. Вы к какой категории относитесь?

Полина: «Ни к одной, ни к другой. Конечно же, я понимала, что мой папа известен. Однако его слава в тягость мне не была. Он, как и большинство артистов, часто уезжал на съемки и гастроли. При этом он умудрялся создать атмо­сферу своего присутствия дома, даже если был далеко от нас. Где бы отец ни находился, он постоянно звонил, даже в ту пору, когда не существовало никаких мобильных телефонов, и раз­говаривал не только с мамой, но и со мной. Да и вообще каждую свою свободную минутку папочка посвящал мне. Я никогда не испы­тывала недостатка вни­мания или заботы с его стороны. Гордилась ли я своим отцом? Да, постоянно! И до сих пор ничего не изменилось. Но это чув­ство было связано не с его популярно­стью, а с тем, какой он замечательный человек, настоящий мужчина. У меня самый лучший пала. А пользоваться отцовской известностью мне никогда в голову не приходило. Родители вос­питали меня так, что при всем моем вос­хищении ими я всегда понимала: ценно то, что я представляю сама по себе — как личность, а теперь уже и как актриса».

Многие актеры отговаривают своих детей от поступления в театральные вузы, расписывая все тяготы этой непро­стой профессии.

Полина: «Нет, меня дома не пугали и не стращали. Во-первых, зачем? Я ведь детских лет за кулисами. Видела, каки что происходит.

Знала по опыту отца, его коллег и дру­зей, с чем мне придется столкнуться. А во-вторых, как мне кажется, простых профессий не бывает, если ты со всей душой и ответственно относишься к делу. Можно любить свою работу и получать от нее удовольствие, но при этом она не станет менее трудной.Легко дается только то, что делаешь поверхностно».

Папа помогал поступать?

Полина: «Нет. Правда, надо отдать должное моим родителям — они под­держали мое решение. Впрочем, если бы я сказала, что хочу стать врачом или учителем, реакция была бы точно такой же. По их мнению, я должна была сама выбрать будущую профессию. А советы старших в такой ситуации зачастую носят назидательный характер. Хотя спустя годы, уже получив диплом и работая в Малом театре, я узнала, что на самом деле отец втайне мечтал, чтобы я пошла по его стопам и стала актрисой. Но, поверьте, никогда до этого он даже словом не обмолвил­ся о своем желании. Предоставил мне самой определять свою судьбу. Так что поступала я сама, причем подала документы во все театральные вузы Москвы. Признаюсь, мне тогда очень хотелось стать студенткой именно Щукинского училища, ведь там учились и мама, и папа. Однако уже после вто- рого отборочного тура в Щепкинском училище мне сказали, что меня берут, а остальные учебные заведения пред­ложили пройти еще один конкурсный этап. Поэтому я выбрала легендарную «Щепку». О чем никогда не жалела, ведь мне очень повезло как с преподавателя­ми, так и с однокурсниками». Вы с отцом сыграли в сериале «Путейцы».

На съемочной площадке он авторитетом не давил?

Полина: «Нет, что вы! С ним замечатель­но работать, и я об этом сужу не только по себе. Видела, как он ведет себя с кол­легами. Съемки прошли замечатель­но… Кстати, папа больше волнуется за меня в театре. Мы вместе заняты в двух антрепризных постановках: «Как стать желанной» и «Летели два крокодила». Знаю, что, кроме меня, отцовских пережевании никто не видит. Порой заме­чаю, как шевелятся его губы, когда он беззвучно повторяет мои реплики — как бы подсказывая, чтобы я не забыла текст. Конечно, когда критик в нашей семье -это мама. Папа где-то может пожалеть, промолчать или мягко сказать, в чем я неправа. Мама же всегда оценивает строго, но справедливо, не стесняясь озвучить то, что она думает. Вообще мне с родителями повезло. Мама — красавица и очень мудрая женщина, этому я пыта­юсь у нее учиться. А с папой мне всегда хорошо и комфортно — и на сцене, и в жизни. Так было всегда. Помню, лет в пять-шесть я случайно раздавила осу. Меня это очень расстроило. А отец «про­щание» с осой превратил в целый обряд. Положил насекомое в банку и сказал: «Сейчас бросим ее в море, но перед этим давай дадим зарок: что бы ни случилось, всегда будем говорить друг другу только правду». Для меня это было событие. Я дала обет и следовала ему много лет. Надо отдать должное папе – он тоже всегда был со мной честен. А вот я один раз ему солгала. Мне было лет семнадцать-восемнадцать, когда я нача­ла покуривать с друзьями. Родители узнали об этом. Нельзя сказать, что меня ругали, но мы серьезно поговорили на эту тему, и я пообещала отцу, что больше курить не буду. Сказать сказала, но втихаря в компании дымила сига­реткой. Но ведь не зря считается, что рано или поздно все тайное становится явным. Узнав, что я обманула его дове­рие, отец выгнал меня из дома».

Насколько я слышала из уст Владимира Абрамовича, вам указали на дверь, но вслед за вами пошла и мама. И вас вскоре вернули в родные пенаты.

Полина: «Да. Но морально было тяжело. И даже не потому, что выгнали. А пото­му, что я поняла, насколько ранил папу мой обман. Он со мной очень долго не разговаривал, и от этого становилось еще больнее. И так чувствуешь, что неправа, и на душе кошки скребут, а тут еще не знаешь, как к близкому чело­веку подступиться и объяснить: «Я все осознала. Прости!» И главное, даже если простит, поверит ли мне вновь? Меня это буквально съедало изнутри. Я и в церковь ходила — каялась, грехи замаливала. К счастью, отец меня про­стил. И больше я никогда не врала ему. Я очень ценю его доверие и наши отно­шения и больше ни за что не поставлю их под угрозу». То есть с тех пор вы никогда не ссорились?

Полина: «Серьезных конфликтов не было. Но недопонимание возникало. И однажды я даже пошла наперекор отцовской воле. Произошло это, когда я влюбилась. Дмитрий тоже учил­ся в Щепкинском училище, но в тот период мы не были знакомы: он был на последнем курсе, а я только посту­пила. А когда я выпустилась и стало известно, что меня берут в Малый театр, одна из моих подруг сказала мне: «Здорово! Повезло тебе, ведь там же Дима Марин работает. С ним не соску­чишься». Оказывается, от него были без ума многие студентки нашего вуза. И если в училище мы совсем не обща­лись, то в театре легко нашли общий язык. У нас быстро начался роман, а спустя полгода после знакомства мы уже стали жить вместе. На самом деле бывают такие ситуации, когда ты не про­сто любишь человека всем сердцем, но одновременно и раз­умом понимаешь, что это тот самый единственный, на всю жизнь».

А папа?

Полина: «А папа был категорически про­тив. Помню его звонок: «Он еще у тебя дома? Немедленно выгони его, иначе я приеду и сделаю это сам!» И дело тут не в ревности, а в отцовской заботе. Во-первых, мы работаем в одном театре, а это значит, что наши отношения будут обсуждать. А людская молва не всегда добра. Во-вторых, у нас с Димой все как-то быстро сложилось. И папа, естествен­но, боялся, что мой избранник разобьет мне сердце. Наверное, впервые за все годы он пытался как-то влиять на мою жизнь, на мой выбор».

Вам пришлось расстаться с возлюб­ленным?

Полина: «Нет. Я так просто не отступи­лась. За свою любовь надо бороться. Кроме того, от отца я унаследова­ла упорство и целеустремленность. Поразмыслив, я решила постараться переубедить папу. Для этого нужно было, чтобы он чаще встречался с Димой. Первые встречи были тяжелей­шими. Хотя папа вел себя с гостем веж­ливо, после его ухода тут же начиналось: «Что ты в нем нашла?! Это глупость! Он тебе не пара! Прекрати с ним встре­чаться!» Но постепенно отец стал менять свое мнение: «Ты знаешь, а молодой человек вроде и не так плох, как каза­лось вначале». А спустя какое-то время я наконец услышала долгожданное: «Дима у тебя мировой парень!» Можно сказать, это прозвучало как благослове­ние. А тринадцатого января этого года мы поженились. Спустя три года после нашего знакомства».

Свадьба у вас была красивая, в Малом театре…

Полина: «А как же иначе! Мы же оба артисты. И в день бракосочетания выйти на сцену — это потрясающе. Кстати, и медовый месяц у нас был «актерский»: только поженились -и сразу уехали на гастроли. Такова наша профессия. Настоящее свадебное путешествие мы отложили до отпуска. Лет пять назад папа приобрел квартиру в Испании на побережье Коста-Бланка, рядом с морем. Вот туда мы и отправи­лись с мужем в июле на шесть недель. Было здорово и очень роман­тично. Хотя, наверное, такое ощущение воз­никает даже не от места, где ты находишься, а от того, кто с тобой рядом и какое у вас обоих настроение. Например, когда нет воз­можности сбежать из столицы на неделю, в выходной мы частенько берем карту Московской области, я не глядя тыкаю куда-нибудь пальцем, мы садимся в машину и едем туда. В совершенно незнакомое место, не зная, что нас там ждет. А вечером возвращаемся домой. Но каждое такое путешествие оказывается интересным, радостным. Любимый человек рядом, и жажда открытий удовлетворена. Прекрасный отдых, после которого можно смело снова в бой».

Многие девушки выбирают будущих мужей, похожих на отца. Есть что-нибудь общее в характере Владимира Абрамовича и Дмитрия?

Полина: «Безусловно! Семья — самое главное в жизни как одного, так и дру­гого. Забота о близких, трепетное отношение к родным, щедрость, муже­ственность и полное отсутствие эгоизма. Они оба облада­ют потрясающим чувством юмора. И для них нет ничего невозможного. Правда! По-моему, не существует такой ситуации, которая поставила бы их в тупик. Так, напри­мер, Диме пришлось принимать роды у кошки. Я уехала на съемки, и имен­но этот момент наша любимица Ева выбрала для того, чтобы окотиться. Сначала муж растерялся: что делать?! Ветеринара вызывать? А где телефон хорошей ветеринарной клиники найти? Успеет ли врач доехать? В результате он решил принять роды сам. Нашел в Интернете какой-то сайт, где рассказывалось, как действовать, и справился с этой слож­ной задачей. Хотя все прошло не так просто, как хотелось бы. Один из котят нахлебался околоплодных вод, и Димке пришлось его откачивать. Спас малыша. А о чувстве юмора мужа говорит то, что за рево­люционный характер он назвал Евиных детены­шей Уго Чавес и Фидель (в честь Кастро)». А сами-то вы по нраву похожи на отца? Полина: «Несомненно. Поэтому даже когда мы не сразу приходим к согласию в каких-то вопросах (как было в истории с Димой), я все равно понимаю, что движет поступками папы. Эмоциональностью я тоже пошла в отца и такая же отходчи­вая. Бывает, дома вспылю, а через пару минут уже сама иду на при­мирение. Никогда не буду держать на кого-то обиду, долго дуться или же настаивать на своем только с одной целью — доказать, что именно я была права. И подобно отцу, я стараюсь с оптимизмом относиться к жизни, верить в хорошее. Также передалась мне и его жажда справедливости, и не только по отношению к себе. Я очень переживаю, если сталкиваюсь с обрат­ным. Несправедливость порой трогает до слез. И счастье, что со мной мои род­ные, они помогают преодолевать про­блемы, с которыми порой сталкиваешь­ся из-за своего характера. Иногда быва­ет очень обидно, когда ты поступаешь честно, порядочно, а в ответ получаешь хамство. А вообще мы с отцом так похо­жи, что в каких-то ситуациях мне даже забавно за ним наблюдать: мне кажется, что я смотрю в зеркало».

Известность вам принесла роль Маруси в одноименном сериале. Это ваша первая главная роль. Чем запомнилась эта работа?

Полина: «Был очень плотный гра­фик: много трудишься, мало спишь. Но постепенно осваиваешься. Еще я, признаюсь, стеснялась петь, но и этот страх переборола. А вот к коллизиям погоды и несовпадению времен года по сценарию и наяву было сложно при­выкнуть. Например, летом в сорокагра­дусную жару мы снимали новогоднюю ночь, зиму. Мучились от зноя. А еще выяснилось, что я очень скучаю по теа­тру, съемки-то проходили не в Москве и очень длительное время, несколько месяцев. Поэтому возвращение на сцену было радостным и долгожданным».

Ваша мама, будучи талантливой актри­сой, отказалась от карьеры, чтобы все свое время посвятить вам. А вы готовы на такой женский подвиг?

Полина: «Нет. Конечно же, у нас будут дети. Но уйти из профессии мне кажет­ся неприемлемым. Разве что на время в декрет, а потом вновь на сцену. Да и муж, когда такие слова слышит, говорит: «Я выгоню ее на работу. Дома сидеть не будет!» Я ценю то, что сделала для меня мама. Очень благо­дарна ей за это. Однако сама так посту­пить точно не смогу, на такую жертву у меня не хватит сил. Я актриса, и без теа­тра и кино моя жизнь невозможна».