С какой стороны ни посмотри — экологической, социальной, хозяйственной, ситуация на планете ненормальная.
Конечно, никакой «нормы» никто не устанавливал, и, однако, любой здравомыслящий человек может её себе представить. Норма — это когда у большинства во всём стабильность. То есть, понятно, кое у кого (у меньшинства) со стабильностью плоховато; кое у кого (из большинства) бывают неудачные периоды, но в целом и общем есть уверенность в завтрашнем дне. Это нормально. Примерно как устойчивый стол: каждый, кто ставит на него стакан с водой, уверен, что он вдруг не свалится со стола и вода из стакана не выльется.
А теперь представьте, что по неизвестному выверту судьбы все столы на Земле всегда делают с разными по длине ножками. По одной диагонали они одинаковые, а по другой — короче. Или длиннее. Такой стол неустойчив; стоит он криво; как ни ставь стакан, хоть сколько-то воды, но выплеснется. А то и поедет тот стакан по столешнице, упадёт и разобьётся. И только отдельные везунчики, сумевшие случайно поставить свою посудину ровно посередине, остаются со всей водой: дрожит стакан, колеблется, но — стоит! Стоит! Все в восторге.
С точки зрения здравого смысла это ненормально, а что делать? Все привыкли. Никому и в голову нейдёт, что стол можно поправить. На дефект столов никто даже не обращает внимания; все ищут причину неудач только в стаканах. Начинаются эксперименты: стаканы делают с толстыми стенками или стенками, суживающимися кверху. Придумывают им косые донышки, чтобы стояли прямо, но тут как повезёт: поставишь скосом не в ту сторону и, наоборот, выльется ещё быстрее и больше. Это, повторимся, ненормально, а в чём суть, никто не видит!
Такова вся наша финансово-экономическая система. Миллионы отлично подготовленных специалистов пытаются установить баланс там, где он вполне может устанавливаться сам собой. Если продолжить аналогию, эти специалисты трудолюбиво ставят на неустойчивую поверхность всё новые стаканы с причудливыми донышками, чтобы свою воду не расплескать, но чужой стакан уронить.
Последний пример такого «стаканостроения» являют нам попытки транснациональных корпораций, занимающихся производством генно-модифицированной (ГМ) продукции, представить свою деятельность так, будто они решают проблему нехватки продовольствия. На наш взгляд, вместо спасения человечества от голода использование поделок генной инженерии может ускорить наступление голода. А попутно в эту «чёрную дыру» провалится здоровье большинства землян.
Генная инженерия — это сложнейший комплекс работ, направленный на то, чтобы разрезать гены и склеивать их по-иному, придавая несвойственные им качества.
Наиболее распространены два способа введения гена: аг— робактериальный и биобаллистический. При первом с помощью плазмидов (кольцевых ДНК) почвенных бактерий внедряют нужный ген в геном клетки. При втором производят прямой ввод гена в геном клетки-хозяина: в специальной вакуумной камере производят «обстрел» растительных клеток микроскопическими вольфрамовыми или золотыми частицами с нанесёнными на них генами и нуклеотидными последовательностями, управляющими этими генами. Затем следует селекция трансформированных клеток и регенерация трансгенных растений. В отличие от агробактериального этот способ более универсален и пригоден для любых объектов.
Однако оба способа «встраивания» гена несовершенны, они не дают полной гарантии, что организмы, созданные с их помощью, безопасны. При биобаллистическом способе достаточно высока вероятность «встраивания» сразу многих копий ДНК-векторов, «обрывков» ДНК и других сбоев, то есть могут появиться растения с неизвестными свойствами. Агро — бактериальный способ ещё опаснее, поскольку ГМ-плазмиды могут внедряться в клетки организма человека или скота, поглощающего эти ГМ-продукты.
Хотя, конечно, все эти новинки выглядят очень эффектно: лужайка, на которой не надо подстригать траву, потому что она растёт лишь до определённой высоты; орхидеи, которые начинают светиться, если их пора поливать; зелёные розы, голубой хлопок, ромашки, зацветающие по команде, биоразла— гаемая пластмасса, выращенная на полях… Но красота красотой, а думать-то надо. «Пока в результате клеточной хирургии чаще всего мы получаем создания разной, так сказать, степени инвалидности. Природа свои неудачные поделки безжалостно убивает, а человек ради их необычных свойств щадит», — пишет Ю.Г. Чирков в книге «Время химер. Большие генные игры».
Да, примерно 800 млн. жителей Земли и впрямь страдают от голода и недоедания. Более того, около 24 тысяч человек в мире ежедневно умирают от голода или связанных с ним причин. В возрасте до пяти лет умирает 10 % детского населения развивающихся стран, из них десятая часть смертей приходится на смерть собственно от голода (вызванного, как правило, вооружёнными конфликтами), остальное — это смерть от хронического недоедания. Но происходит это не оттого, что на планете мало еды. Еды как раз много! По данным международных агентств, люди голодают из-за того, что продовольствие и средства его производства сконцентрированы в руках богатых и могущественных монополий и непропорционально распределяются по миру. Но озаботился ли кто-нибудь решением этой проблемы — так сказать, выравниванием ножек стола? Нет; зато появились новые «кривые стаканы»: предложения накормить голодных при помощи генной инженерии.
Устоит этот «стакан» или свалится? То есть накормят или нет? Это под большим вопросом. А вот что в опасности здоровье людей, целостность природы и устойчивость экономики, у многих не вызывает сомнений.
Что ГМ-продукты безвредны для человека, никем не доказано. Однако примерно 60 % пищи на полках американских магазинов уже содержит вкрапления чужеродных генов. Сотни наименований: еда из кукурузы, самостоятельно убивающей вредителей; «помидор с жабрами» — помидор, в который для увеличения морозоустойчивости вживили ген североамериканской плоской рыбы… Кстати, именно этот гибрид овоща и рыбы получил кличку «завтрак Франкенштейна»; противоестественное сочетание не могло не насторожить потребителя.
В Европе рисковать не желают. Практически не ввозят и не выращивают. Франция отказалась покупать и возделывать генетически изменённый маис. Австрия и Люксембург запретили производство генных мутантов. Греческие крестьяне под чёрными знамёнами ворвались на поля в Беотии, в Центральной Греции, и уничтожили экспериментальные плантации с помидорами. 1300 английских школ исключили из своих меню пищу, содержащую трансгенные растения.
Почему Европа ведёт себя по отношению к ГМ-продуктам недоверчиво? Да потому, что ещё не так давно её уверяли в полной безвредности подкормки для крупного рогатого скота, сделанной из павших животных, а сегодня каждый слышал о «коровьем бешенстве», вызванном как раз этим. А кормили всех животных ГМ-продуктами.
В ЕС разрешены только три вида генетически изменённых растений, а именно три сорта кукурузы. В США же таких продуктов насчитываются десятки, а скоро будут сотни. В Америке уже давно нарастает страшная проблема с ожирением; что-то явно не так с питанием. Теперь эта проблема есть и в Европе.
Производители ГМ-продуктов недовольны, что им не позволяют развернуться в полную мощь и заработать много денег. Они добиваются, чтобы при отказе от этой продукции страна-импортер предоставила доказательства стопроцентной опасности продукта. А почему не наоборот? Пусть производители докажут стопроцентную безопасность продукта. Но об этом и речи нет; зато на наших глазах рождается новая отрасль знаний — нутрацевтика (от nutrition — питательный и фармацевтика), занятая созданием продуктов, обладающих лекарственным эффектом. Созданы помидоры, помогающие при заболеваниях простаты. Создан генетически изменённый рапс, содержащий особенно много бета-каротина (предварительная ступень витамина А, ненасыщенные жирные кислоты), чтобы помочь людям с ослабленным иммунитетом и нарушениями зрения.
И опять масса возражений. И дело не в том, что кто-то не считает нужным лечить людей, а в том, что модифицированные растения, встроившись в окружающую среду (в том числе в организм человека), изменяют её. ДНК переваривается не до конца, и отдельные молекулы могут попадать из кишечника в клетку ив ядро, а затем интегрироваться в хромосому. Это подтверждено исследованиями на мышах, в ходе которых обнаружились генетически модифицированные вставки в крови и микрофлоре кишечника мышей, а также в разных органах внутриутробных плодов и новорожденных мышат после кормления беременныгх самок трансгенным кормом. Также ГМ-встав— ки были обнаружены у человека, в слюне и микрофлоре кишечника. ГМ-пища способна породить новые виды аллергий; такие продукты вполне могут нарушить баланс микроорганиз— мов в нашем кишечнике.
Мы видим, что, обещая всех накормить и вылечить, новая общественная структура — генная отрасль, того гляди, всех угробит. То же самое может произойти с самим сельским хозяйством. Корпорации уверяют, что фермерам выгодно использовать семена со встроенными генами. ГМ-маис или ГМ-соя с генами естественного инсектицида абсолютно не боятся вредителей, и будто бы от этого фермер сильно выгадает. Посмотрим на пример США: уже 90 % американских фермеров покупают высокотехнологичные семена, и вредителей действительно нет. Но покупать семена приходится каждый год, хоть они стОят значительно дороже обычных! Оставлять часть урожая на будущий год для засева недопустимо по условиям договора, и специальные инспектора контролируют фермеров. Исчезла зависимость от вредителей, появилась зависимость от поставщиков семян и инспекторов. К тому же большинство трансгенных организмов попросту бесплодны.
Пример: генетически измененная «бесплодная» пшеница, которую производила американская компания Monsanto, зёрна которой после первого же урожая не прорастали. Такое запрограммированное бесплодие заставляет фермеров вновь обращаться к услугам Monsanto. А работников этой компании бесплодность пшеницы не беспокоит. Они, наоборот, рады: теперь не природа будет кормить человечество, a Monsanto. Это просто счастье для владельцев и работников компании! Ну а что со стабильностью жизни фермера?..
Декларации о благих намерениях ТНК накормить бедных при помощи генной инженерии вступают в противоречие с попытками тех же ТНК патентовать и ставить под свой контроль продукты, составляющие основу рациона жителей развивающихся стран. Для примера, в 1998 году компания Rice Tech запатентовала рис «басмати». Рис «басмати» — один из основных экспортных товаров Индии: страна поставляет его на мировые рынки в количестве до полумиллиона тонн в год. Теперь, оказывается, рис — не продукт индийской природы, а собственность иностранной компании. Позже Rice Tech запатентовала также тайский жасминовый рис, основной продукт питания пяти миллионов беднейших фермеров.
Конвенция ООН по биоразнообразию предоставляет странам суверенное право владения биоресурсами. В то же время Соглашение об использовании права на интеллектуальную собственность в сфере торговли и Директива ЕС о патентовании живых организмов позволяют частным компаниям похищать и патентовать эти ресурсы! Иначе как биопиратством такую ситуацию назвать нельзя. Это процесс лишения развивающихся стран права на генетические ресурсы и собственные знания и замены этого права правом монополий на эксплуатацию биологического разнообразия.
Компании, производящие генетически изменённые продукты, встают в позу радетелей прогресса. Можно подумать, они тратили деньги ради чьего-то здоровья и питания, а не ради расширения продаж и прогрессивного увеличения прибыли. Генетическое вмешательство, говорят они, всего лишь ускоряет процесс «селекции», с которым люди знакомы давным-давно. Дескать, люди всегда вмешивались в природу, только теперь мы можем делать это более качественно и быстро, выбирая необходимые характеристики и сразу «вживляя» их нужному объекту, а не идти старым путём проб и ошибок. Об этой подмене понятий уже давно сказано: селекционеры никогда не скрещивали свинью с картошкой. Они свинью картошкой кормили.
У нас, в России, была сходная история, когда сторонники прогресса и улучшения природы собирались поворачивать реки. Мы помним также распашку целины. Мы помним, как всюду насыпали горы дуста для борьбы с переносчиками всякой заразы, а потом оказалось, что дуст — страшный яд для человека. Никогда вмешательство в дела природы не улучшало её, а только порождало нестабильность.
Причём не всегда понятно зачем. Возьмём историю с картофелем и антигеном гепатита. Учёным удалось вживить ген, препятствующий возникновению гепатита, в картофель. Мыши, сидевшие на диете из картофеля-мутанта, оказались иммунны к этой болезни. Но это мыши. А кто из людей будет есть сырой картофель? Между тем варка разрушает антиген, и картофель никого не лечит. Так зачем тратили время и деньги на возню с генами? Наверное, чтобы выкачать из больных побольше денег. Или вот: если разобраться, зачем нужен рапс с повышенным содержанием ненасыщенных жирных кислот? Ведь можно просто добавить в пищу хорошего растительного масла. Кстати, в масло из генетически модифицированного рапса следует добавлять витамин Е в качестве антиокислителя, иначе полезные жирные кислоты распадутся на потенциально канцерогенные радикалы. К чему такие сложности, вот в чём вопрос. К большим деньгам, ясно…
Если вы заливаете поля гербицидами и вокруг погибает всё живое, кроме вашего урожая, вам это приносит выгоду — тут и спорить не о чем. Говорят, что ГМ-культуры в этом отношении гуманнее. Да, разумеется, если засадить все поля сельскохозяйственными культурами, устойчивыми к болезням, вредителям, гербицидам и пестицидам, заливать поля ядохимикатами не надо будет. Это плюс. Но если ген устойчивости к гербицидам имеется в каждой клетке растения, высаженного на миллионах гектаров, рано или поздно при перекрёстном опылении он перейдёт к диким родичам этих растений. А закрепившись в будущих поколениях, этот ген даст такой суперсорняк, что никакой химией не убить. Новый виток опасности? Да.
Уже возникли пестицидо- и гербицидо-устойчивые виды сорняков и вредителей, и нужны более сильные химикаты для их подавления. Пример: гербицидоустойчивый ГМ-рапс распространил ген устойчивости на родственные виды, такие, как дикая горчица.
Генетическое загрязнение планеты непредсказуемо в бОльшей степени, нежели химическое или радиоактивное, так как оно переносится живым материалом, который может плодиться, мигрировать и мутировать. Мы помещаем живые организмы без всякой эволюционной истории в среду, которая не знает, как к ним приспособиться. Вот в чём принципиальная разница между селекционной работой и генетическими экспериментами — время! Манипуляции с генами не оставляют времени на проверку, повредит это новшество окружающей среде или нет. Если вдруг окажется, что повредит, повернуть обратно будет крайне трудно, если вообще возможно. Между тем возможности природы уже будут подорваны!
Сегодня 90 % нашего рациона состоят из 20 видов растений, хотя человеку известно более 220 000 видов. За последние восемьдесят лет в США (где такие процессы наиболее интенсивны) исчезло 97 % всего разнообразия овощей. Из 7000 сортов яблок осталось 900. Теперь существует 330 разновидностей груш, а раньше было 2600. Даже в Индии, где пятьдесят лет назад было 30 000 сортов риса, сейчас 75 % культуры представлено десятью сортами.
Итак, генная инженерия не накормит и не спасёт голодающих и не оздоровит сельскохозяйственную отрасль; как раз наоборот. ГМ-культуры создают классические предпосылки для возникновения голода. Пищевой рацион, основу которого составляют несколько патентованных растений, создаёт серьёзнейшую угрозу людям. Организация Christian Aid, проведя исследования в Индии, Эфиопии и Бразилии, опубликовала отчёт под красноречивым названием «Продажа самоубийства: сельское хозяйство, ложные обещания и генетические изменения в развивающемся мире». Выяснилось, что применение генных технологий делает более уязвимыми малые фермерские хозяйства, из которых, собственно, и состоит основная масса производителей сельхозпродукции в отсталых странах. Индийские фермеры, покупавшие дорогостоящие гибридные семена хлопчатника, залезли в такие долги, что уже сотни из них, разорившись, покончили жизнь самоубийством!
Уже сегодня тысячи ферм по всему миру переходят на «старый» способ производства продовольствия, возвращаясь к традиционной гармонии сельского труда, отказываясь от насилия над природой. Такие продукты чище и полезнее, но они ещё и вкуснее, а их производство наносит минимальный вред окружающей среде. И вообще рост урожаев в последние полвека по меньшей мере наполовину обеспечили не химикаты, а селекция и правильное использование управления и контроля. Например, на основе фотоснимков полей, сделанных со спутника, можно точнее оценить состояние почв и рассчитать, какие культуры будут лучше на них расти. Вот это и есть «новая зелёная революция», а не биотехнологии без границ!
Исследования показали, что, скажем, в Индии использование ГМ-культур позволяет повысить урожаи максимум на 10 %, да ещё и нанесёт вред экосистемам, в то время как при помощи элементарных ирригационных мероприятий их можно увеличить на 50 %, и без всякого вреда природе. Просто нужны качественные семена, соответствующая техника и доступ к водным ресурсам. Малые усовершенствования, сводящие к минимуму потери урожая при сборе, транспортировке и складировании, прекращение локальных и региональных конфликтов также позволят продвинуться в решении проблемы голода.
Но зачем это той же корпорации Monsanto? Её интересует денежная прибыль и власть над ресурсами, а не человечество, не социумы, не здоровье и вообще жизнь «каких-то там» индийцев.
Генная инженерия обратилась также к лесам и садам. Лесные институты и биотехнологические компании начали создавать деревья, удобные для промышленности! А ведь леса — важная часть экосистем суши. Именно они регулируют климат на планете. Большая часть разнообразия живых организмов в наземных экосистемах также сосредоточена в лесах. Они — важнейший ресурс для жизни человечества. А промышленники пытаются убедить людей, что лес — не более чем возобновляемый ресурс для производства потребительских товаров!
Опять мы видим, что интересы рынка (производство и продажа товаров ради сиюминутной денежной прибыли) расходятся с интересами человечества (выживание теперь и в будущем). Впрочем, если даже людей превращают в элемент рынка, и не более того, что уж говорить о бессловесных деревьях…
ГМ-деревья создаются для выращивания на плантациях, а не в естественных лесах. Однако их гены могут попасть в соседние искусственные или естественные леса, фруктовые сады и другие растительные сообщества. Никому точно не известно, что при этом может случиться, но очень велика вероятность страшных разрушений и опустошения этих сообществ. Такой может приключиться «день триффидов», что фантазия писателя покажется доброй детской сказочкой.
Деревья модифицируют для борьбы с насекомыми, которые кормятся на них. Это нарушает динамику популяций насекомых, включая хищников, и вызывает их миграции в соседние леса. Хозяйственно бесполезным или полезным насекомым также наносится вред. Вспоминается притча, сочинённая когда-то Чарлзом Дарвином. С фермы забрали кошку, и упали надои молока. Почему? Оказывается, нарушилась целая цепочка событий. Кошка ловила мышей, которые разрушали шмелиные гнезда. А шмели опыляли клевер, которым питались коровы. Не стало кошки, расплодились мышки, исчезли шмели, пропал клевер. Вот надои и упали. Так что, пошевелив в одном месте экосистемы, мы получаем «обвал» совсем в другом.
Но люди продолжают делать то, чего не только не надо делать, а надо делать в точности наоборот.
Быстрорастущие ГМ-деревья способны конкурировать с обычными видами в борьбе за свет, что увеличит скорость внедрения чуждых деревьев в лесные системы и разрушит леса. Они также истощают почву, нарушают её структуру. Они крайне влаголюбивы и вызывают быстрое засоление почв. И это уже происходит на плантациях ГМ-эвкалиптов! А промышленность в ответ разрабатывает быстрорастущие солеустойчивые деревья…
Выводы сделать легко. Происходит захват контроля над пищевыми ресурсами всего человечества небольшой группой людей; десять компаний получают в свою власть 85 % глобального агрохимического рынка. Потребители теряют свободу выбора в приобретении продуктов. Выживание миллионов мелких фермеров под вопросом. Природа, теряя естественные виды и приобретая вновь созданные с неизвестными свойствами, эволюционирует в сторону хаоса. Нестабильность на планете растёт, катастрофа приближается.
И всё это ради увеличения прибылей!
Зачем «генетическим гигантам» столько денег? А это процентная ставка будоражит экономические организмы. Представьте себе человека, которому генные инженеры встроили в мозжечок ген, требующий постоянного прироста потребления воды. Такой человек или умрёт, опившись, или скончается от засухи, когда выпьет всю воду вокруг… В любом случае ему не жить. Таковы и корпорации, подвизающиеся в области генной инженерии. Таковы вообще все транснациональные корпорации. Таково человечество…