Теория и практика мятежевойны

Все знают выражение: «Генералы готовятся ко вчерашней войне». А к какой же ещё они могут готовиться? Чтобы научить­ся отражать новую опасность, её надо знать, а чтобы узнать, с ней надо столкнуться. Например, во время вьетнамской вой­ны наши ракетные комплексы ПВО на первых порах действо­вали успешно. Немало от них пострадав, американцы нашли противодействие: стали пускать ракеты воздух—земля по лучу радара, и они летели прямо на станцию. Против такой такти­ки было предложено резко опускать антенну вниз: идущая по радиолучу ракета врезалась в землю. Можно ли было всё это придумать, не участвуя в конкретных боевых действиях?..

Конечно, можно пытаться делать прогноз за вероятного противника, но реальность чаще всего оказывается далёкой от теоретических представлений. Опять же можно привести при­мер. В столкновениях с японской авиацией в конце 1930-х го­дов наша авиация проигрывала. В чём причина? Запросили конструкторов, а те ответили, что их и не просили создавать сложные машины. Оказалось, армейские заказчики ста­вили конструкторам задачу, исходя из такой оптимизации за­трат: чем более простые самолёты удастся сделать, тем лучше. Иначе говоря, лучше дёшево, но много. И только столкнове­ние с конкретным противником заставило пересмотреть эти взгляды.

Но в войне участвуют и готовятся к ней не одни генералы. Можно ли качественно подготовить к будущей войне команд­ный состав? Здесь возникают две сложности. Во-первых, сна­чала новые образцы техники следует посылать в учебные заве­дения . Пока курсанты будут учиться, эта техника как раз и пос­пеет в войска. Но чтобы поставлять технику в военные учебные учреждения, туда надо направить и людей, умеющих с ней об­ращаться, чтобы научили других. А там уже штаты препода­вателей укомплектованы. И тут выплывает на свет вторая слож­ность: преподавателю проще преподавать одно и то же, по­скольку в этом случае он может оттачивать свое мастерство, а не тратить время на освоение нового.

И, даже понимая все эти сложности, военные должны вдо­бавок уметь отслеживать то новое, что появляется в мировой практике!

Эпоха ТНК «подарила» нам новинку.

В условиях начавшейся войны всех против всех следует ожидать возникновения многослойной всепланетарной систе­мы, состоящей из национальных и религиозных, классовых и возрастных структур уничтожения людей. А любая структура,

 В общем виде это проблемы любого образования.

однажды появившись, не имеет другой цели, кроме собствен­ного выживания. По этой причине в наше время неприменима прежняя классификация войн: мировая, региональная, локаль­ная и вооружённый конфликт. Война теперь другая; для унич­тожения противника широко используются непрямые дей­ствия, информационное противоборство, участие наряду с ре­гулярными также нерегулярных вооружённых формирований.

Эта «другая» война уже сегодня просматривается за ми­ротворческими, гуманитарными, контртеррористическими и иными спецоперациями, экономическим и информационным подавлением, действиями криминалитета, громкими убийства­ми. Её имя — мятежевойна.

Всесторонне разработал теорию и спрогнозировал разви­тие этого типа войны в её психологических и агитацион­но-пропагандистских параметрах бывший полковник россий­ского Генштаба, профессор Евгений Эдуардович Месснер (1891—1974). Он увидел её в многочисленных локальных вой­нах и конфликтах, терроризме и политическом экстремизме и ещё в середине XX века, обобщив весь прошлый опыт «войны нервов», сумел выдать рецепты информвойны.

Вот как он её описал:

«В двух всемирных войнах и во многих местных родилась и раз­вивалась Всемирная Революция, войны сплелись с мятежами, мя­тежи — с войнами, создалась новая форма вооружённых конф­ликтов, которую назовём мятежевойной, в которой воителями являются не только войска и не столько войска, сколько народ­ные движения. Этот новый феномен подлежит рассмотрению с разных точек зрения, и в первую очередь с психологической: если в войнах классического типа психология постоянных армий имела большое значение, то в нынешнюю эпоху всенародных войск и во­юющих народных движений психологические факторы стали до­ Участник Первой мировой и Гражданской войн, Е.Э. Месснер в Аргентине, где жил в эмиграции, возглавлял созданный им вместе с кол­легами, такими же русскими эмигрантами, южноамериканский отдел Института по изучению проблем войны и мира им. Н.Н. Головина. В Буэнос-Айресе изданы его книги: «Лик современной войны» (1957), «Мя­теж — имя Третьей всемирной» (1960), «Современные офицеры» (1961), «Всемирная мятежевойна» (1971).

минирующими. Такую смесь, путаницу идеологий, безыдейной зло­бы, принципиального протеста и беспринципного буйства нельзя было не назвать МЯТЕЖОМ. Этот термин я и стал применять…»

Далее мы приводим фрагменты из книг Е.Э. Месснера. Нам кажется, в его описаниях вы найдёте точное соответствие мно­гому, что произошло в последние десятилетия, в частности, с нашей страной.

Вот отрывок из его работы «Мятеж — имя Третьей всемир­ной»:

«В классических войнах психология была дополнением к ору­жию. В революционных войнах к психологии войска присоединя­ется психология народных движений. В мятежевойне психология мятежныхмасс отодвигает на второй план оружие войска и его психологию и становится решающим фактором победы или по­ражения. Война издревле удары оружием по телу врага подкреп­лялаударами по его психике. Петрово поучение, что «… всему есть мать безконфузство, ибо сие едино войско возвышает и низвер­гает», и суворовское «кто испуган, побеждён наполовину» ука­зывали на великое значение на войне психологических факторов. Однако психологический эффект достигался не только примене­нием идейной и материальной внезапности в тактике и стра­тегии, но и средствами вспомогательными, прилагавшимися не столько к войску врага, сколько ко вражескому народу: золото, «прелестные письма» и устрашение пытались внести разложе­ние во враждебное государство. Теперь эти вспомогательные средства стали главными. Во время Второй Всемирной войны англоамериканцы пользовались воздушными террористическими действиями, а Советы и Англия — революционно-партизански­ми действиями для психического размягчения вражеского народа и его вооружённых сил…

Однако это — прошлое. Настоящее же свидетельствует, что будущее окажется весьма революционным в дни Третьей Всемир­ной. Уже и сейчас классическая дипломатия частично вытесне­на агрессо-дипломатией с еёпереворотческими действиями. Уже и сейчас происходят «полувойны»: Греция воевала против Турции при помощи Гриваса на Кипре, африканские государства форми­руют легионы для поддержки алжирского восстания, т.е. для войны против Франции. В таких полувойнах воюют партизана­ми, «добровольцами», подпольщиками, террористами, диверсан­тами, массовыми вредителями, саботажниками, пропагандис­тами в стане врага и радиопропагандистами… И теперь даже и глупейшее правительство понимает необходимость иметь «пя­тые колонны» в земле враждебной и нейтральной, а пожалуй — и в союзной. Поэтому в эпоху великого смятения душ война может легко приобрести формумятежевойны…

В прежних войнах важным почиталось завоевание террито­рии. Впредь важнейшим будет почитаться завоевание душ во враждующем государстве. (Выделено нами. — Авт.)

В минувшую войну линия фронта, разделяющая врагов, была расплывчатой там, где партизаны в тылах той или иной сто­роны стирали её. В будущей войне воевать будут не на линии, а на всей поверхности территорий обоих противников, потому что позади окружного фронта возникнут фронты политиче­ский, социальный, экономический; воевать будут не на двумер­ной поверхности, как встарь, не в трёхмерном пространстве, как было с момента нарождения военной авиации, а в четырёх­мерном, где психика воюющих народов является четвёртым из­мерением…

Политика есть искусство объединять людей. Важнейшей задачей в мятежевойне являются объединение своего народа и привлечение на свою сторону части народа враждующего госу­дарства… Мятежевойна — это война всех против всех, причём врагом бывает и соплеменник, а союзником — и иноплеменный…

Задача психологического воевания заключается во внесении паники в душу врага и в сохранении духа своего войска и народа. Полезна не только паника у врага, но и его недоверие к водите­лям, его сомнения в собственных силах, взглядах, чувствах. В эпоху переворота всё способно к перевороту. Монархическая Германия Вильгельма II стала в 1918 г. социалистической, в 1933 г. — на­цистской, а в 1945г. — демократической, и эти метаморфозы не были лукавыми приспособлениями к обстоятельствам — они были революционными переломами духа. Способность революци­онной психики к таким переломам делает управление мятеже­войной весьма трудным стратегическим искусством».

Из работы «Психологическое воевание»:

«Стратегия мятежевойны имеет своею перманентной и то­талитарной задачей «взять в полон» вражеский народ. Не физи­чески, но психологически: сбить его с его идейных позиций, вне­сти в его душу смущение и смятение, уверить в победности на­ших идей и, наконец, привлечь его к нашим идеям…

… Надо помнить, что масса с трудом усваивает смысл идеи ей более доступен облик идеи. Поэтому секрет успеха агитации не столько в том, что преподнести, сколько в том, как препод­нести.

Агитация во время войны должна быть двуличной: одна полу­правда для своих, другая — для противника. Но и двуличия мало — требуется, так сказать, многоличие: для каждого уровня созна­ния, для каждой категории нравов, склонностей, интересов — осо­бая логика, искренность или лукавство, умственность или сен­тиментальность…

Участие мятежных масс, тайноополчения и повстанческого ополчения в войне — хотя и противоречащее международным за­конам, но в нынешнюю эпоху неустранимое — должно снизить в регулярном воинстве сознание ответственности перед родиной: солдат перестаёт быть единственной надеждой, единственным мечом и щитом народа. Всенародность мятежевойны порожда­ет и всенародность ответственности за исход её…

Нельзя не прийти к заключению, что устарела формула: для войны нужны деньги, деньги и деньги, устарела потому, что для мятежевойны нужны нервы, нервы и ещё раз нервы…

Война на нервах в эпоху, когда народы неврастеничны, тре­бует от стратегов весьма продуманного обращения с главным фактором войны — с психикой воюющего народа… »

Фрагмент из работы «Роль офицера»:

«Всем офицерам придётся наступательно или оборонитель­но участвовать в борьбе против вражеских иррегулярных сил. Ни в глубоком резерве, ни в поезде вдали от фронта, ни в высоком штабе, ни раненым лёжа в лазарете, воин не будет в безопаснос­ти от нападения или террористического акта, от лукавого яда или коварного кинжала. Не только на оккупированной террито­рии, но и на своей придётся бороться против вездесущего и обыч­но невидимого врага…

И ещё один вид борьбы ложится на плечи офицера: борьба против принципиального внутреннего разложения воинства. По­ветрие пацифизма рождает в душах людей отвращение к воен­ным обязанностям и даже стремление вредить воинству… » Фрагмент из работы «Стратегия престижа»: «Мятежевойна внесёт ещё одно важное изменение традици­онных военных понятий. Теория военного искусства всегда осуж­дала стратегию престижа, и практика войн подтверждала спра­ведливость этого осуждения. Но мятежевойна — война психо­логическая. Престиж — штука психологическая. Поэтому не всегда будет ошибкою, если стратег временно отодвинет на вто­рой план цели военные, географические, экономические и на аван­сцену поставит поднятие престижа своей стратегии, воинства, страны. Или — спасение их престижа… Рождённые государ­ственным порядком стратеги, как Пётр I, Фридрих Великий, пережили Нарву и Кунерсдорф без потери престижа, но рож­дённые революцией вожди-стратеги гибнут с потерей прес­тижа…»

История мятежевойны началась не сегодня. Можно вспом­нить партизанские действия в кампании 1812 года. Или у нас в стране был пример удачной организации «зелёной» армии бать­ки Махно. До того как его армия влилась в состав регулярных военных формирований, она была устроена так. Проходят ре­гулярные войска и встречают простых крестьян, занятых мир­ным трудом. Но как только войска ушли, «мирные крестьяне» выкапывают своё оружие, стекаются на сборные пункты и раз­рушают коммуникации ушедшей армии. Как только регуляр­ные войска возвращаются для проведения карательной акции, они опять находят только «мирных крестьян» и более никого. Карательные отряды уходят, и всё повторяется сначала.

Ещё более значимыми были неудачи регулярных армий в столкновениях с повстанцами во Вьетнаме, а также в Афгани­стане в 1980-е годы, когда отряды «мирных граждан» наноси­ли им ощутимый урон. В этом же ряду — мусульманская инти­фада.

Из сорока вооружённых конфликтов, горевших или тлев­ших в мире по состоянию на декабрь 2000 года, пятнадцать произошли по религиозным причинам, восемь — на этниче­ской почве, пять начались по идеологическим разногласиям, два — из-за территориальных претензий, ещё шесть были свя­заны с наркоторговлей. Как следует из этого перечня, перво­причиной абсолютного большинства войн (70 %) стали «ду­ховные ценности», в двух случаях (5 %) преследовался госу­дарственный интерес, и четверть приходится на борьбу за деньги.

Большинство конфликтов за «духовные ценности» носит характер и форму вооружённого мятежа. Глобализация выво­дит эти конфликты на международный уровень, вовлекая в них широкие слои местного населения и придавая им интернаци­ональный характер. Общие признаки мятежных конфликтов: отсутствие чётко выраженных линий противостояния (фрон­та), боевых порядков, традиционных целей и объектов для по­ражения огневыми средствами; децентрализация управления; большой пространственный и временнОй размах. Эти обстоя­тельства затрудняют применение регулярных армий, но не препятствуют, а, наоборот, способствуют участию в войне гражданского населения и наёмников из различных стран.

В большинстве случаев мятежные силы так или иначе под­держиваются общественными организациями, а зачастую и спецслужбами разных государств: Великобритании, Франции, Германии; Польши, Литвы, Эстонии, Грузии; некоторых му­сульманских стран. А также и Украины, России и США. Есть случаи, когда эти отряды не только поддерживаются, но и со­здаются иностранными спецслужбами; иногда в дальнейшем тем же спецслужбам приходится со своим же порождением воевать! А как же иначе: общественная структура, однажды возникнув, дальше выживает по общим законам эволюции…

Когда-то США поддержали усилия Межведомственной разведки Пакистана, создавшей афганскую партию «Талибан» как ударную силу против советских войск, воевавших в Афга­нистане. Когда-то Америка вооружала и Саддама Хусейна. Когда-то креатурой ЦРУ США был «назначенный» ныне глав­ным мировым террористом Усама бен Ладен. Теперь Америка с ними воюет. Усама пока не найден, а быстрая победа анти­террористической коалиции во главе с США над «Талибаном» в Афганистане и над регулярными войсками Саддама Хусейна в Ираке вовсе не означает, что военные действия закончились. Скорее наоборот: война только начинается!

В 2002 году, по данным AKUF (Центр изучения причин военных конфликтов, дислоцирован в Гамбурге), произошло сорок пять вооружённых конфликтов по всему миру, в том числе семнадцать в Африке, шестнадцать в Азии, восемь на Ближнем Востоке, четыре в странах СНГ (Таджикистан, Аб­хазия, Узбекистан, Чечня). Погибло около 7 млн. человек, ещё 30 млн. стали беженцами. Такие потери никак нельзя назвать миром. А ведь 2002-й считается «спокойным»; в другие годы конфликтов было больше, например, в 2001-м — сорок восемь. По прогнозу разведывательного управления министерства обо­роны США, «последующие 10—15 лет будут не менее, если не более, бурными, чем предшествующее десятилетие».

Одновременно с «официальными» войнами идёт волна ан­тивоенных демонстраций. Так, против войны в Ираке в один день на улицы Кёльна построились в «цепочку мира» 10 тысяч человек, на акции вышел весь Мюнхен. В Лондоне в анти­военном марше участвовали 700 тысяч британцев (демонстра­ция, видимо, войдёт в историю Лондона как самая массовая); в Голландии идут повсеместные антивоенные парады, яркие перформансы; в Хельсинки число демонстрантов выросло до 15 тысяч. Интересно, что и во Франции, и в Германии, и в Ита­лии акции протеста имели антиамериканский подтекст: «Нельзя проливать кровь за нефть!», «Остановим агрессию

США!».

Стереотипное представление, что вопросы войны и ми­ра — прерогатива национальных государств, играет с людьми злую шутку. Да, конечно, войну в Ираке затеяло правитель­ство США. Но если присмотреться, за ним стоят интересы транснациональных корпораций, а более пристальный взгляд обнаружит, что, не вставай Штаты на головы соседям, рухнет американская экономика и доллар! А следом — экономика Великобритании, Голландии, Финляндии и прочих стран, жи­тели которых протестуют против войны. А кто-то из демонст­рантов, быть может, работает на предприятии ТНК, заинтере­сованной в войне, и, таким образом, опосредованно получает за войну деньги…

В условиях глобализации общественных отношений и быст­рого сокращения ресурсов не только государства, но и между­народные организации, и корпорации, и силовые ведомства причастны к вопросам ведения войны. Даже просто ведомства (например, сырьевые), вышедшие из-под контроля государства, а также племена и кланы, криминальные сообщества различ­ных типов, этнические диаспоры. Широко используются непря­мые действия и информационное противоборство: телеканал Аль-Каиды, интернет-ресурсы национальных и религиозных экстремистских групп… Очевидно участие в сражениях наряду с регулярными нерегулярных вооруженных формирований.

Очаги мятежевойны постоянно вспыхивают по всему зем­ному шару; она уже более десяти лет полыхает в Чечне. А кто и в каких интересах её раздувает?

К примеру, вроде бы построили в Чечне новый жилой квар­тал, а потом его вроде бы разбомбили. Вояки списывают с ба­ланса «потраченные» снаряды и патроны, строители — строй­материалы, бухгалтеры — деньги. Разве не слышали мы о гро­мадных суммах, выделенных на «восстановление экономики Чечни» и пропавших неведомо куда? Об этом говорят высшие чиновники! А вот главная цель войны (по Е.Э. Месснеру) — завоевание души воюющего народа при сохранении духа сво­его войска и народа — даже не ставится.

Похоже, политическое руководство страны никогда не тре­бовало от армии урегулирования конфликта и само к нему не стремилось. Военные получали задачу разгромить бандформи­рования, овладеть территорией, населёнными пунктами, обес­печить действия МВД, ФСБ, МЧС и прочих служб, и не более того. И эту задачу армия выполнила. Она не проиграла ни од­ного сражения, её соединения и части сохранили и даже укре­пили боеспособность, приобретая новый боевой опыт. Но са­мого главного — победы — не было и нет до сих пор. Да и не будет, если так и останется без присмотра главное «поле боя» — информационное, психологическое, нравственное.

Вина Генерального штаба ВС РФ в том, что дела в Чечне идут так, а не иначе, несомненно, есть. Однако было бы не­правильным видеть причину неудач только в бездействии ар­мейских органов пропаганды. За неудачи следовало бы спро­сить с высшего руководства страны. Но после блестяще про­ведённой американцами психологической, информационной войны против СССР и России с кого спрашивать-то? В Рос­сии у власти — «пятая колонна».