Уроки партизанской войны

Партизанская борьба в годы Великой Отечественной войны достигла огромного размаха, оказала большое влияние на общий ход вооруженной борь­бы с немецко-фашистскими захватчиками и ее конечный итог.

Наиболее существенными результаты воздействия партизан были на: а) фронтовые войска; б) снабжение фронта противника; в) управление оккупиро­ванными территориями.

Партизаны уничтожали живую силу и технику врага, добывали для Красной Армии ценные разведывательные данные о противнике, захватывали и удержи­вали до подхода наступающих советских войск переправы и плацдармы на вод­ных преградах, станции, мосты, железнодорожные узлы и другие важные объек­ты.

Области, контролируемые партизанами, выпадали из хозяйственного ис­пользования противника, срывалась его экономическая политика. Партизаны противодействовали террористическим акциям оккупантов, депортации сограж­дан.

Наиболее ценным вкладом партизанских сил в разгром врага следует считать результаты действий на вражеских коммуникациях, особенно железнодорож­ных. Их эффективность можно сравнить с эффективностью налетов бомбарди­ровочной авиации при значительном сокращении людских потерь и экономии взрывчатых веществ. По самым скромным подсчетам, проведенным на основе до­кументов противника, перерывы в движении на железнодорожных направлени­ях и перегонах в годы войны составили в общей сложности около 6 тысяч суток. При этом основным способом партизанских действий являлись крушения поез­дов, на долю которых приходится 66% всех перерывов в движении поездов.

Эти и другие данные позволяют утверждать, что действия по нарушению опе­ративных и снабженческих перевозок в тылу войск противника были одной из основных задач партизанских сил. Отряды специального назначения и взаимо­действующие с- ними партизанские отряды и группы, имея связь с Центром, на­рушали работу тыла и управление войсками противника в значительных масшта­бах. Только в результате безвозвратного выведения партизанами из строя 2400 паровозов противник не смог переправить на фронт и обратно десятки тысяч эшелонов.

Партизанские силы не могли сдерживать продвижение фашистских войск в глубь территории СССР, но они сковывали все возрастающее количество соеди­нений, привлекаемых для обеспечения безопасности вражеских войск. Контр­партизанские акции вермахта носили характер регулярных военных действий. В целом партизанские силы отвлекали на себя от 5-10% войск противника в конце 1941 г. до 30-35% в 1943 — 1944 гг.

Во многих своих операциях Ставка Верховного Главнокомандования плани­ровала использование партизанских сил. Партизанское движение в целом сыгра­ло в Великую Отечественную войну весьма значительную роль в борьбе за стра­тегическую инициативу.

Вторым фронтом справедливо назвал партизанскую войну участник четырех войн (гражданской в России и Испании, советско-финляндской и Великой Оте­чественной) И.Г.Старинов, признанный наставник тысяч партизан, минеров и ди­версантов, заместитель начальника Украинского ШПД. Давая оценку партизан­ской войне в целом, он в беседе с автором отметил, что значение партизанской борьбы в Великой Отечественной войне исключительно велико, и восстановле­ние истинной картины ее истории имеет, по сути, стратегическое значение. Вме­сте с тем в практике партизанской борьбы было сделано столько ошибок, что без откровенного, честного разговора не обойтись.

Приведу как можно более полно высказывания Ильи Григорьевича. А он го­ворил:

«При организации партизанской борьбы тогда, в начале войны, важно было помнить положение, сформулированное В.И.Лениным, о том, что партизанская борьба — не месть народа, а военные действия со всеми вытекающими отсюда для ее организаторов последствиями. Об этом как раз и забыли. А еще — указа­ния М.В.Фрунзе о том, что войска, подготовленные к партизанским действиям, могут победить более сильного противника. Но для этого необходима заблаго­временная подготовка кадров и разработка Генеральным штабом планов по ор­ганизации партизанских действий. С заблаговременной же подготовкой ничего не получилось…

Выступивший 3 июля 1941 г. с обращением к народу И.В.Сталин призвал к ор­ганизации партизанских отрядов и диверсионных групп в тылу противника и по­ставил им задачи, в том числе и такую, как поджог лесов. Если бы кто другой ска­зал об этом партизанам, его бы признали провокатором. Между тем Сталин тре­бовал уничтожать при отходе наших войск все запасы продовольствия, которые не могут быть вывезены, вместо того, чтобы раздать его населению. Сталин не призывал войска, оказавшиеся в тылу противника и не имевшие возможности пробиться к своим, переходить к партизанским действиям. В результате в первые 3 месяца войны попало в плен и пропало без вести свыше 2 миллионов воинов Красной Армии — и это на местности, где были все условия для ведения парти­занской войны. Именно эти войска, оказавшиеся в тылу противника, явились бы, по существу, вторым фронтом еще в 1941 г. Имея в своем распоряжении все ви­ды вооружения и боевой техники, запасы боеприпасов, окруженцы сразу пере­ходили бы к активным партизанским действиям. Но этого не произошло.

…Пантелеймон Кондратьевич Пономаренко, будущий начальник Централь­ного штаба партизанского движения, к началу Великой Отечественной войны не имел ни малейшего понятия о партизанских действиях. Первыми, кто подошел к нему с этими вопросами, были я и Спрогис. Мы после гражданской, а потом в Ис­пании занимались с ним вопросами подготовки партизанской войны, вот и пред­ложили П.К.Пономаренко, в то время он был первым секретарем ЦК КП(б) Бе­лоруссии, создать партизанскую школу. Я изготовил образцы самодельных мин, которые могли делать сами партизаны. Пономаренко за это очень ухватился. Он немедленно доложил наркому обороны С.К.Тимошенко. А уже 13 июля нарком назначил меня по совместительству начальником первой фронтовой партизан­ской школы, которая официально называлась Оперативно-учебным центром За­падного фронта. До этого я две должности занимал, был начальником Оператив­но-инженерной группы на Западном фронте, а также начальником отдела мини­рования и заграждения Красной Армии. Теперь стало три…

П.К.Пономаренко потом, конечно, впитал некоторый опыт. Как руководи­тель он сделал немало. Я ему написал записку. На ее основании он доказывал Сталину, что массовой организацией крушения поездов можно полностью за­крыть противнику подвоз людей, вооружения, боеприпасов. Сталин с ним согла­сился. На 72-й странице в книге П.К.Пономаренко «Всенародная борьба в тылу немецко-фашистских захватчиков (1941 — 1944)» это изложено. Правда, там сказано, что это была инициатива самого автора.

Сталин поставил ему задачу сформировать Центральный штаб партизанско­го движения. До этого еще в августе Сталин предложил генералу И.В.Болдину возглавить управление по руководству партизанским движением. Однако Бол-дин отказался, заявив, что его дело воевать на фронте.

Пономаренко, получив указание Сталина, проделал большую работу, и прежде всего, что очень важно, он создал школу связистов ЦШПД. Это был де­кабрь. Но вскоре Сталин свое решение отменил. В январе, после того как обозна­чился разгром немцев под Москвой, он дал установку прекратить формирование ЦШПД, и школа связистов повисла в воздухе. Тогда ее взял на себя Пономарен­ко. И лишь 30 мая 1942 г. был создан Центральный штаб. В сентябре 1942 г. мар­шал К.Е.Ворошилов был назначен Главнокомандующим партизанским движени­ем. Согласитесь, звучит довольно двусмысленно — Главнокомандующий движе­нием. В ноябре этот пост упраздняется, якобы из-за излишней централизации. В то время как именно этой централизации как раз и не хватало. В марте 1943 г. Центральный штаб расформирован. В апреле этого же года опять создан и те­перь уже окончательно ликвидирован в январе 1944 г., когда были все условия для переноса партизанских действий в тыл противника за пределы Советского Союза. Эту задачу решал Украинский штаб партизанского1 движения уже без Центра. Получается, что за все время войны Центральный штаб существовал все­го полтора года. О каком нормальном руководстве партизанами можно было го­ворить?! Сталин видел в партизанах лишь народных мстителей. К ним и обраща­лись как к народным мстителям. «Мстители», «беспощадные мстители» — писа­ли о партизанах газеты.

А сколько из-за этого непонимания было принято неверных решений! В 1941 г. зима была лютая, ранние морозы начались уже в ноябре, и вот появилась уста­новка: «Гони немцев на мороз!» Так вот эта установка нанесла нам громадный урон. Появилась она по опыту советско-финляндской войны. В Финляндии наши войска из населенных пунктов были изгнаны. Первоначально, когда расположи­лись наши подразделения в домах, в двух из них взорвались мины замедленного действия. И две команды погибли. После этого никто дома не занимал. Дома бы­ли пустые, а наши люди мерзли. Мины были не во всех домах. Но установить это было очень трудно. Мы пустующие деревни не занимали. Но мы их и не жгли. А из населенных пунктов нас выселили. Это при том, что плотность населения в тех местах невысока. И вот теперь идет у нас война и эта команда: «Гони немцев на мороз!» Они ведь в домах вместе с местными жителями располагались. Немцы быстро этой ситуацией воспользовались. Дескать, не хотите вместе с детьми ока­заться на тридцатиградусном морозе, идите и охраняйте себя сами от поджига­телей. Так очень быстро стало расти у немцев число полицаев. Получилось, что мы сами подтолкнули местных жителей к немцам.

Пономаренко был неплохой организатор. Но будучи совершенно неграмот­ным в военном отношении, он делал крупные ошибки. Если бы он хоть когда-ни­будь читал бы труды Дениса Давыдова, то этого бы не было. Нужно, например, было формировать не штабы партизанского движения по республикам. Они не нужны, а формировать управление по руководству партизанскими силами. Предлагали и Артур Спрогис, и я, и Хаджи Мамсуров, помощник начальника штаба, начальник оперативного отдела, участник войны в Испании, в последую­щем генерал, Герой Советского Союза, и другие. Но к нам не прислушались.

Брали людей, как правило добровольцев, патриотов, обучали их десять-пят-надцать дней, а зачастую и того меньше, и отправляли необученных, невоору­женных, без всяких средств связи в тыл противника, и они гибли. Как выразился легендарный партизан Герой Советского Союза Наумов Михаил Иванович: гиб­ли, как мотыльки над костром.

Больше того. Было сформировано два партизанских полка на Украине и шесть полков в Ленинграде. При первом столкновении с противником полки по­гибли. Причем погиб героический народ. Я один из полков на Украине видел. Это орлы! Но эти орлы были разбиты немецким батальоном. Дело вот в чем. В граж­данскую войну прежде чем напасть на гарнизон противника, достаточно было обрезать провода, и гарнизон оказывался отрезанным от внешнего мира. В Вели­кую Отечественную войну положение изменилось, плевали немцы на эти прово­да. У них были уже радиостанции. И это следовало учитывать. А партизаны ведь действовали по инструкциям 1918 г. К примеру, когда было нападение на Угод­ский Завод, то партизаны до нападения прежде всего обрезали провода и тем са­мым подняли на ноги весь немецкий гарнизон. В результате был утерян фактор внезапности. Партизаны понесли большие потери. У немцев погибло всего два человека. Эта операция у Жукова описывается. Только она совсем не так проте­кала. Не случайно в шеститомной истории Великой Отечественной войны она опущена вовсе. Между прочим, ее требовали включить в эту историю как выдаю­щуюся. И кто? В частности, Петр Николаевич Поспелов, директор Института марксизма-ленинизма, секретарь ЦК, а позже член ЦК КПСС. Создали комис­сию. В этой комиссии я был как представитель отдела истории института. Поеха­ли в Угодский Завод. Это было в конце 50-х годов. Проводили опросы. Да, рас­сказывали нам, здесь были партизаны. На полпути их перехватили. Убили двух полицейских — это точно, а вот насчет немцев — ни одного. Совинформбюро пи­сало тогда о потерях немцев, что их было более 500 человек, не говоря уже о тех­нике. В то время во всей западной группе войск у немцев не было потеряно столь­ко офицеров и солдат, сколько указали в этой операции. Операция проходила под флагом разгрома штаба немецкого корпуса. Штаба корпуса там не было. И Поспелов санкционировал: из шеститомной истории войны эту операцию вы­черкнуть. В книге «Чекисты на защите столицы» она осталась. Вопрос в другом. Насколько целесообразны войсковые действия плохо вооруженных партизан против регулярных, отлично выученных немецких частей? Ведь суть действий партизан — наносить урон противнику, не вступая с ним в открытое непосредст­венное соприкосновение.

Насколько целесообразны, например, террористические акции партизан, ес­ли немцы проводят после них жесточайшие массовые карательные операции. В Белоруссии одного немца убили, а они целую деревню сожгли… Так вот, ничего в этом Угодском Заводе немцы не жгли. Потому что самих потерь не было.

Самое вредное для партизан, как оказалось, это нападение на укрепленные гарнизоны противника. Ведь техника и вооружение уже не те. Средства связи уже не те. И вот гибнут бесцельно все шесть ленинградских партизанских пол­ков. Когда они вступили в бой, к немцам успело прийти пополнение. Пополнения лее у партизан никакого, снабжения никакого. Они израсходовали боеприпасы, продукты питания и все. Любые военные действия только тогда дадут результат, когда они оптимально спланированы и всесторонне обеспечены.

Павел Судоплатов писал… что ему по линии НКВД поручили заниматься ор­ганизацией партизанской борьбы. Я встречался с ним во время войны, обаятель-нейший человек. Но Судоплатов не имел военной подготовки. Он был больше террорист, чем диверсант. Хотя сделал для меня большое дело. Например, при­ютил моих испанцев — бывших испанских партизан — в ОМСБОНе. Сложилось критическое положение. У нас три испанца ушло за рубеж. В это время взорвал­ся один из самолетов, который подготовили к погрузке испанцы. Что грозило мне невероятными санкциями. Это летом 1943 г., когда я был в Украинском шта­бе партизанского движения. Испанцы — замечательный народ, хорошие вояки. А тут Хрущев струсил и говорит: надо куда-то их откомандировать. Я поговорил с Судоплатовым, и он согласился их взять. Включил в ОМСБОН. Испанцы потом спасли Судоплатова, очень просили за него. Его бы расстреляли наверняка. Он получил пятнадцать лет и отсидел пятнадцать лет. Его никто не помиловал — ни Хрущев, ни Брежнев. Никто! Потому, что его подписи рядом с подписями Берии стояли на приговорах людям, которые оказались невинными. Обвинения были надуманными, одним словом — сфабрикованными. Но это другая история.

Берия тянул партизан на свое ведомство. С Пономаренко они не дружили. Расходились в оценках и о роли партизан в войне, их организации и применении. Он тянул и перетянул к себе очень многих. Например, Ваупшасова и Прокопюка. Но это фактически не Берии, а это уже Судоплатова заслуга.

Были примеры, когда в Центральном штабе пострадали партизанские кадры. Но пострадали они не столько из-за Берии, сколько из-за Пономаренко. Нечи-пурович Василий Иванович, например, пострадал. Командир 208-й дивизии. Его дивизия почти вся попала в плен. Он ушел в подполье, организовал отряд, пере­шел к партизанским действиям. Очень скоро его отряд уже контролировал боль­шую территорию. Его подставили Берии. А это был герой из героев. Но он кри­тиковал Пономаренко. И в этом все дело.

Если бы в тылу противника все организовывали правильно, было бы военное руководство, можно было бы наносить немцам более значительный урон. Но по­рядка не было, сплошное безобразие, безобразие и партизанщина. С тем же Цен­тральным штабом партизанского движения, о чем шла речь выше. Например, был создан пост Главкома. Если говорить о Главкоме, то он очень много вреда нанес нашей армии. Например, репрессии конца 30-х годов колоссальны. А ведь это Ворошилов дал указание по командной линии, что, дескать, признавайтесь, мол, в своих связях с троцкистами. Ничего никому не будет. Ну и признались, и десят­ки тысяч были репрессированы. Речь шла о связях с Тухачевским и другими мар­шалами и командармами, против которых был затеян судебный процесс. Но Во­рошилов был все же полезнее в партизанской борьбе, чем Пономаренко. Он за­нимался партизанской борьбой в гражданскую и понимал, что к чему. Провел работу по созданию заводского производства нужных партизанам мин. Было из­готовлено большое количество мин, которые по качеству были, конечно, лучше, чем самодельные. Ворошилова отстранили от поста Главкома. Пост его был уп­разднен. Тогда было два конкурента на руководство партизанами — Ворошилов и Пономаренко. Последний победил.

К.Е.Ворошилов, генерал А.К.Сивков и ваш покорный слуга написали письмо на имя Сталина о том, что надо партизанские силы военизировать. Что под этим подразумевалось? Мы предлагали ввести должности, воинские звания, оклады, категории. Ввести положение, на основании которого снабжать партизан не за счет трофеев, а за счет переброски нужных средств борьбы из нашего тыла. Ко­нечно, были примеры, когда партизанские командиры получали воинские зва­ния, но это чисто символически. Получали как поощрение очередные воинские звания М.И.Наумов, С.А.Ковпак, А.Ф.Федоров, белорусы получали. Но дело в том, что мало командиру получить очередное воинское звание. Надо эти парти­занские формирования обеспечивать. На деле же это были пропагандистские ак­ции.

Представьте себе: разрабатывается весенне-летний план действий белорус­ских партизан на март — июль. К этому плану прилагается ведомость, что полу­чить партизанам. Эту определенную материальную часть они получают. До апре­ля что-то получают, а в мае — апреле совсем слабо. Говорят, нет самолетов. Ес­ли быть объективным, на складах материальных средств было больше, чем доста­точно. Говорят, не на чем возить. Не хватает самолетов. В это же время на желез­нодорожный участок Орел — Брянск в мае месяце только одна 15-я воздушная армия сбрасывает 500 тонн бомб. Украинские партизаны за все время войны по­лучили всего 147 тонн взрывчатки. При этом вывели из строя железную дорогу Орша — Шепетовка — Тернополь. Это важная железнодорожная магистраль. Шесть месяцев не ходили поезда. Израсходовали при этом какие-то 7 тонн взрывчатки. Самолетов было много, но эффективность бомбометания низка, а партизанам пришлют на одном самолете взрывчатку — и моста нет.

Установка сталинская была: основное снабжение партизан — трофеи. За счет трофеев партизаны обеспечивали себя максимально взрывными устройства­ми на 10 процентов. По боеприпасам — собирали на полях сражений — на 15 процентов. А, например, белорусские партизаны за счет трофеев получили 5 — 10 процентов, а остальное получали из тыла. Это не только потому, что Понома­ренко белорусов больше любил. К весне 1942 г. был уже создан сурожский кори­дор шириной километров 60. По нему в партизанский край шли боеприпасы, а от­туда везли мясо, продукты и даже сено вывозили.

Из-за безграмотности, некомпетентности руководства было нанесено нема­ло мощных ударов по самим партизанам — и сталинских ударов, и пономарен­ковских. Об истории с Центральным штабом партизанского движения речь уже шла. Здесь о другом. Например, на Украине перебросили к декабрю 1941 г. в тыл врага 35 тысяч человек. Как раз к моменту появления лозунга «Гони немцев на мороз!». Прошло чуть больше года, и осталось от них 4-5 тысяч. После этого ло­зунга немцы сформировали полицию численностью около 900 тысяч. Это резуль­тат сталинского удара по партизанам. Еще сталинский удар. Основной единицей партизанских соединений должен быть отдельный, самостоятельно действую­щий партизанский отряд! А опыт показал, что это как раз и есть партизанщина. Например, что получается? Один вербует, а другой этих агентов как пособников врага уничтожает. Так оно и было. У нас организацией партизанской борьбы за­нимались и ГРУ, и НКВД, и штабы армий, и военные советы, и штабы инженер­ных войск. Сплошная неразбериха. Не было единого плана. Одни шли миниро­вать, а другие приходили туда еще раньше и своим же срывали минирование. Да только ли это!

А вот один из пономаренковских ударов по самим же партизанам — «рельсо­вая война». Нужно быть абсолютным дураком, чтобы подрывать рельсы не толь­ко на основных магистралях, но и на запасных и второстепенных участках. Но так было. Подрывали и бодро рапортовали. Но в это же время немцы с второсте­пенных участков сами снимали рельсы на переплавку. Здесь они им не нужны бы­ли. Партизанам лее для счета легче подрывать там, где они хозяева, а не там, где немцы охраняют. Анекдот. На участке Орша — Лепель Кабанов Павел Алексее­вич, будущий министр путей сообщения, тогда командир партизанской бригады, посылает команду снять рельсы. Это был партизанский край. Немцы послали ту­да же 70 машин за этим лее делом. К вечеру приезжают — пустые. Партизаны по­работали раньше, чем немцы. А нужно было взрывчатку тратить не на подрыв рельсов, а на крушение поездов. Эффект был бы в десятки и сотни раз выше.

Оккупированная территория у немцев была только вдоль дорог. 20-30 км от­ступи — это улее не оккупированная территория. Я был в тылу противника не­сколько раз. Подходил под Олевском к железной дороге на полтора километра. Спокойно из леса рассматривал, как они ходят по железной дороге. Один раз 140 км проехал на машине по так называемой оккупированной территории от Овру-ча до железной дороги Сарны — Коростень. Это был Овручский коридор, со­зданный осенью 1943 г.

Несмотря на то, что план «рельсовой войны» был одобрен Сталиным, укра­инские партизаны в ней не участвовали. В УШПД, где я был заместителем на­чальника штаба по диверсионной работе, в соединениях была своя диверсионная слулеба, которая все усилия направила на крушение поездов. Если в 1942 г. укра­инские партизаны пустили под откос 202 поезда, то в 1943 г. свыше 3,5 тысячи. А по плану «рельсовой войны» должны были уничтолеить 80 тысяч рельсов. Подо­рвали лее около 8 тысяч. Кстати, украинские партизаны успешно действовали за границей уже после расформирования ЦШПД. Они стали детонаторами Словац­кого национально-освободительного восстания, а в сентябре 1944 г. разорвали Восточный фронт противника на две части. Отдельные партизанские соединения дошли до самого Рейна.

Разногласия с Пономаренко окончились для меня печально. Я стал для него недругом. В документах он никак не показал мое участие в партизанской войне. И это несмотря на то, что я был организатором Оперативно-учебного центра За­падного фронта, его помощником по диверсионной работе, более 6 месяцев был одновременно начальником Высшей оперативной школы особого назначения (ВОШОН), которая готовила диверсантов-асов. Все удивляются, что я еще уце­лел в связи с негативной оценкой «рельсовой войны». Меня же спас Н.С.Хрущев, правильно понимавший вред этой акции, которая нанесла значительный урон на­шим же наступающим войскам. Ибо, отступая, немцы сами разрушали железно­дорожную колею.

Должен сказать, что партизан мало награждали. А было пущено под откос 180 тысяч поездов, подорвано около 900 мостов, среди них было немало крупных стратегических, как, например, олевский мост. Да разве только по этим показате­лям нужно оценивать вклад партизан в Великую Победу?! Всего среди партизан 234 Героя Советского Союза. А сколько осталось незаслуженно обойденных! Я бы, например, назвал Гнездилова Федора Даниловича. Из армейских бывших командиров наиболее талантливый. Его забывают. А это легендарная личность! Пример для всех, как нужно воевать в тылу противника. Начинал он на Смолен­щине. Раненым оказался в окружении. Выздоровел, организовал маленький от­ряд. Этот отряд устроил засаду и разгромил карателей. И потом из этого отряда в двадцать с лишним человек вырос партизанский полк численностью больше 2000 человек. Получил полковника, но Героя ему так и не дали. А за убийство одного несчастного Кубе в Минске, которого, кстати, зря убили, за него погибли сотни, если не тысячи ни в чем неповинных минчан. За эту операцию получили Героя Со­ветского Союза три человека. Это к вопросу о целесообразности террора.

Мы далеко не использовали в Великую Отечественную войну всю мощь на­ших партизанских сил. В этом отношении очень показателен 14-й партизанский корпус в Испании. В ноябре 1936 г. это была группа из 12 человек. В октябре 1937 г. это был уже корпус. Он состоял из четырех бригад общей численностью больше 3 тысяч человек. Доминго Унгрия из командира группы превратился в команди­ра корпуса. Впервые в истории здесь произошло примечательное преобразова­ние. На базе партизанского корпуса был создан батальон специального назначе­ния. После ряда успешных операций он был взят на все виды довольствия. Полу­торный оклад жалованья установили. Причем Доминго сделали командиром это­го батальона. А после, когда разрезали фронт, батальон был превращен в брига­ду. Вот естественный логичный и правильный ход событий.

…Завершилась Великая Отечественная. Прошли десятилетия. Извлекли ли мы уроки из своих прошлых ошибок? Нет! Был печальный опыт партизанской войны в Северной Корее и положительный, только уже не наш, а китайский — во Вьетнаме. Но мы все отгораживали армию от партизан. А потом мы узнали, что происходит, если не считаться с партизанскими действиями в ходе войн в Афга­нистане и в Чечне. Время идет. Пора бы учиться на своих ошибках».

Осмысление объективной картины организации партизанской борьбы позво­лило выявить возникавшие при этом узловые проблемы, методы их решения, причины просчетов и их последствия, сформулировать основные уроки парти­занской борьбы.

Они заключаются в следующем.

Главную роль в организации партизанской борьбы и создании партизанских сил на оккупированной территории в период с начала войны до создания Цент­рального штаба партизанского движения сыграли органы госбезопасности, вну­тренних дел, армейские разведорганы (иными словами — войсковые структуры). В силу своей специфики они оказались способными придать этой деятельности целенаправленный характер и централизацию.

Основной базой для формирования партизанских сил в первый год войны по­служили истребительные батальоны, оперативно подчиненные НКВД.

Строительство партизанских формирований велось по территориальному признаку. К нему приступили лишь после начала войны, в экстремальных усло­виях. Отсутствие подготовительной фазы партизанской борьбы, ставка на крат­ковременность партизанских действий в ближайшем прифронтовом тылу про­тивника, насыщенном войсками, обусловили низкую жизнедеятельность парти­занских формирований. Это привело к тому, что в первый год войны подавляю­щее их большинство прекратило свое существование вскоре после создания.

Вместе с тем выжившие партизанские формирования, возглавлявшиеся пре­имущественно сотрудниками органов госбезопасности и внутренних дел, воен­нослужащими, послужили в дальнейшем базой для развертывания партизанской борьбы в широком масштабе. Так был пройден упущенный в результате репрес­сий конца 30-х годов подготовительный цикл.

ВКП(б) в первый год войны вела по примеру Гражданской войны линию на монополизацию руководства партизанской борьбой. Это стремление получило практическую реализацию с выводом партизанских сил из-под руководства НКВД и созданием координационного, политического и организационного центра — Центрального штаба партизанского движения при Ставке Верховно­го Главнокомандования. Ему были подчинены республиканские и областные штабы партизанского движения. Военное руководство осуществлялось через Ставку, военными советами фронтов напрямую и через представительства (оперативные группы) ШПД. Эта структура была признана необходимой для того, чтобы обеспечить единство военного и политического руководства пар­тизанской борьбой.

Однако создание Центрального штаба партизанского движения вместо Цен­трального штаба партизанских сил было ошибкой и отрицательно сказалось на организации и координации действий партизанских формирований. Это явилось следствием имевшейся в конце 30-х годов наступательной военной доктрины, а также опасения развертывания партизанской борьбы в своем собственном госу­дарстве. То и другое, вместе взятое, привело к уничтожению перед войной пар­тизанских кадров и свертыванию широкомасштабной подготовки к партизан­ской борьбе, предпринимавшейся на случай отражения вражеской агрессии. От­рицательную роль сыграло также непонимание партийно-политическим руко­водством государства чисто военных возможностей партизанской войны в дли­тельной борьбе с сильным противником.

Создание ЦШПД, республиканских, краевых, областных штабов преимуще­ственно как политических органов руководства (вместо функционально войско­вых органов) породило многоступенчатость в управлении партизанскими сила­ми, параллелизм в работе, затруднило целенаправленное использование парти­занских сил в интересах архмейского командования. Следует иметь в виду и то, что ЦШПД как центральный орган руководства просуществовал (с месячным пе­рерывом) всего полтора года. Созданный на одиннадцатый месяц войны, он был ликвидирован за семнадцать месяцев до ее окончания. За весь период войны пар­тизанские силы имели централизованное военное руководство в лице своего Главкома всего два месяца.

Грубейшими ошибками директив и указаний, продиктованными непрофесси­онализмом, следует считать:

— попытку возложить руководство партизанскими силами на подпольные партийные органы;

— установку на снабжение партизанских формирований оружием и боепри­пасами исключительно за счет трофеев, захваченных у противника;

— ставку на подбор командных кадров партизанских формирований в пер­вую очередь по партийному признаку в ущерб профессионализму.

Сюда же следует отнести призывы к тотальному уничтожению в прифронто­вом тылу немецких войск советских населенных пунктов, а также лесных масси­вов, в которых укрывались партизаны, нацеливание партизанских формирова­ний, вооруженных преимущественно стрелковым оружием, на прямое противо­борство с регулярными частями и подразделениями противника.

Эти и другие просчеты политического и организационного плана повлекли за собой громадные неоправданные потери личного состава партизанских форми­рований и местного населения, оказывавшего им помощь. До конца войны они так и не позволили партизанскому движению полностью раскрыть свои потенци­альные возможности.

Тем не менее опыт партизанской борьбы показал, что, несмотря на допущен­ные организационные ошибки, партизанские действия не были безуспешными.

Внезапность нападения партизан вызывала постоянное напряжение и утом­ление оккупационных войск. Неизбежным было отвлечение и распыление круп­ных сил противника на контрпартизанские действия, потери в постоянных стыч­ках с партизанами. Нарушение коммуникаций, связи и управления войсками противника, ведение разведки в интересах армии — это несомненная и весомая помощь фронту.

Создание в тылу противника стабильных очагов сопротивления — партизан­ских зон и краев — сводило на нет попытки оккупантов обеспечить администра­тивное управление захваченными территориями.

Наиболее эффективным в плане воздействия на противника оказался не во­енный, а деморализующий, морально-психологический фактор. Самый большой успех партизанской борьбы — это препятствование использованию противни­ком экономики оккупированных территорий и отвлечение его войск для охраны коммуникаций.

В течение всей Великой Отечественной войны партизанские формирования испытывали острую нехватку военных специалистов, взрывчатки, минно-под-рывной техники. Этим обстоятельством, в сочетании с просчетами в организации крупных диверсионных операций, объясняется сравнительно невысокая резуль­тативность чисто военных усилий партизан.

Наиболее успешно в интересах армейского командования действовали те партизанские формирования, во главе которых находились (или ядро которых составляли) военнослужащие. Результативность была выше там, где партизан­ские войсковые формирования, использовавшие специальную тактику воору­женной борьбы, имели прочные связи с местным населением. Кредо партизан­ской борьбы заключалось в тесной связи партизан с армией и народом, в опти­мальном сочетании в партизанских формированиях профессионалов и добро­вольцев.

Специальные войска, выведенные своевременно из-под прямого удара, бри­гады спецназначения, специальные диверсионно-разведывательные группы и от­ряды, военнослужащие, оказавшиеся в тылу врага, своими партизанскими дейст­виями наносили противнику значительный урон при невысоких собственных по­терях. Командование армейских соединений и объединений весьма эффективно использовало их возможности при ведении диверсионно-разведывательных дей­ствий в тылу противника.

Между тем сотни тысяч военнослужащих, оказавшихся в тылу врага, не имея соответствующей установки и не обученные партизанским действиям, в течение многих месяцев безуспешно пытались прорваться через линию фронта к своим. Основная их масса попадала в плен, и лишь десятая часть вынужденно вступала на путь партизанской борьбы.

Анализ исторического опыта позволяет выделить характерные периоды ор­ганизации партизанской борьбы в годы Великой Отечественной войны.

Первый период охватывает промежуток времени от начала войны до момен­та создания Центрального штаба партизанского движения 30 мая 1942 г. Это — период становления партизанской борьбы. Деятельность ВКП(б) в этот проме­жуток времени характеризуется в основном как политическое руководство. Оперативное планирование боевой деятельности партизан отсутствует. Основ­ная роль в организации партизанских формирований принадлежит органам НКВД-НКГБ. Более 90% партизанских сил, созданных или выявленных ими, со­хранившихся после жестоких карательных акций гитлеровцев, были оперативно подчинены органам госбезопасности.

Существенной особенностью партизанской борьбы в этот период было то, что важным резервом для развития партизанского движения явились десятки тысяч командиров и бойцов Красной Армии, которые оказались во вражеском тылу в силу вынужденных обстоятельств.

Второй период (с 30 мая 1942 по март 1943 г.) характеризуется переключени­ем партийных органов с политического на непосредственное руководство парти­занской борьбой. НКВД и разведорганы передают партизанские формирования республиканским и областным штабам партизанского движения. Идет поиск оп­тимальных структур военно-оперативного руководства партизанскими силами. Фронтовые штабы партизанского движения преобразуются в республиканские и областные, работающие в контакте с военными советами фронтов. Программная политическая установка — превращение партизанского движения во всенарод­ную войну. Боевая деятельность партизанских формирований ориентируется на помощь Красной Армии. Создается резерв партизанских сил.

Третий период — с апреля 1943 по январь 1944 г. (до момента ликвидации Центрального штаба партизанского движения). Партизанское движение стано­вится управляемым. Принимаются меры по координации действий партизанских формирований с войсками Красной Армии. Военное командование планирует партизанскую борьбу в полосах фронтов. Активно организуется партизанская борьба в городах.

Четвертый период — с января 1944 г. до конца войны — характеризуется преждевременной ликвидацией органов руководства партизанским движением, свертыванием военно-технического и материального обеспечения партизанских сил. В это же время партизанские формирования переходят к непосредственно­му взаимодействию с войсками Красной Армии, участвуют в массовом изгнании фашистских войск с советской территории, в оказании помощи силам Сопротив­ления стран Западной Европы в развертывании партизанской борьбы.

Позитивный и негативный исторический опыт Великой Отечественной войны позволяет сформулировать основные принципы организации и осуществления партизанской борьбы в оборонительной войне.

Это, прежде всего, соответствие партизанской борьбы политическим и воен­но-стратегическим целям и задачам войны. Нужна заблаговременная подготов­ка войсковых и невойсковых контингентов для развертывания партизанской борьбы во время войны. Необходимо соответствие партизанской борьбы целям и задачам, решаемым войсковыми формированиями на фронте. Обязательно еди­ное военно-политическое руководство, централизованное материальное обеспе­чение партизан. Следует учитывать национальные, социально-политические и религиозные особенности взглядов населения районов (регионов), в том числе и по отношению к действиям партизан.

В соответствии с этим содержание партизанской борьбы в войне можно представить как комплекс политических, военных, правовых, организационных, технических и других действий и мер. Все они направляются на оказание помо­щи своей армии, нарушение работы тыла противника, войсковые, оперативные и иные действия. Эти меры осуществляют разведывательные и контрразведыва­тельные органы, специальные войсковые и вневойсковые формирования по орга­низации, управлению и обеспечению партизанской борьбы.

Партизанской войне присущи свои особенности.

Партизанская война — одна из правомерных форм борьбы народных масс против агрессора. Партизанские силы ведут борьбу на территории, контролиру­емой противником, самостоятельно или одновременно с боевыми действиями ре­гулярной армии и в ее интересах.

Партизанские силы, применяя специфические, присущие им формы и спосо­бы действий, в условиях затянувшейся широкомасштабной или локальной войны способны нанести значительный ущерб противнику, подорвать его политичес­кий, экономический, военный, морально-психологический потенциал, оказать существенное влияние на ход вооруженной борьбы, склонить ее исход в свою пользу.

В состав партизанских сил, кроме иррегулярных партизанских формирова­ний, входят как специальные формирования, так и подразделения из состава ре­гулярных войск, сформированные с началом войны на принципах добровольно­сти для действий в тылу врага.

Партизанские действия, как составную часть партизанской борьбы, ведут в тылу противника иррегулярные партизанские формирования, а также части и подразделения из состава армии. Они ведутся как автономно, так и при активном участии и широкой поддержке местного населения.

Подготовительная работа, обеспечение и координация действий партизан­ских сил в интересах регулярной армии осуществляются государственным воен­но-политическим центром по организации и развертыванию партизанской борь­бы, который имеет в своем составе центральный (объединенный) штаб партизан­ских сил, дислоцирующийся в тылу своей армии.

Опыт минувших войн, в том числе Великой Отечественной войны, показал, что партизанская борьба не возникает в одночасье. Ей необходимо организую­щее начало и время для вызревания. Даже при соответствующей интенсивной подготовительной работе этот процесс невозможно ускорить. Содержание его — в активном привлечении народа к участию в партизанской борьбе. Речь долж­на идти о предварительной подготовке населения к партизанским действиям с последующим вовлечением его в партизанскую войну на достаточно высоком профессиональном уровне.

Великая Отечественная война дала многие примеры эффективного использо­вания добровольческих истребительных отрядов как одного из оптимальных по тому времени средств организации партизанских формирований. Созданные для борьбы с диверсионно-разведывательными подразделениями противника, они стали главным резервом для организации борьбы в тылу врага.

При этом ядром наиболее активных и жизнеспособных партизанских форми­рований являлись военнослужащие армии, личный состав органов и войск госу­дарственной безопасности, внутренних дел, имевшие специальные знания и на­выки.

Как правило, действия частей и подразделений, оперативных отрядов и групп в тылу противника носили ограниченный по времени характер. При длительном пребывании в тылу врага они вынуждены были для поддержания своей жизнеде­ятельности и боеспособности втягивать в сферу своих интересов местные парти­занские силы. В годы войны этот процесс был на первых порах неуправляем, сти­хиен, а действия партизан в значительной мере уязвимы со стороны врага.

Особо стоял вопрос о создании централизованного руководства партизан­скими силами, подчинении их деятельности интересам армии. Советские истори­ки, освещая эту проблему, многие годы на первый план выдвигали руководящую и организаторскую роль партийных органов. Между тем исторические факты свидетельствуют, что по крайней мере до мая 1942 г. такую роль на практике иг­рал НКВД, а не подпольные партийные органы, которым это вменялось в обязан­ность. Только летом 1942 г. ее полностью взяли на себя Центральный штаб пар­тизанского движения при Ставке Верховного Главнокомандования, республи­канские, краевые, областные штабы партизанского движения.

В свою очередь органы государственной безопасности и армейские разведор­ганы после передачи руководства партизанскими формированиями ЦШПД до конца войны продолжали принимать в партизанской борьбе самое деятельное участие, решая свои специальные задачи. Поэтому нельзя согласиться с целесо­образностью решения передать партизанские силы под эгиду политического ру­ководства, а потом вкраплять в него профессионалов (командный состав, раз­ведчиков, контрразведчиков и др.).

Особенно остро в годы войны стояла проблема подготовки партизанских ка­дров. Она оказалась сложнее, чем могло показаться на первый взгляд. Решать ее следовало комплексно, в процессе подготовки армии и народа к партизанской борьбе, с учетом использования специальных технических средств, современно­го оружия, на основе изучения тактики партизанской борьбы в различных гео­графических условиях.

К сожалению, ни один из этих необходимых элементов организации парти­занской борьбы в период подготовки страны к войне осуществлен не был.

Все это позволяет утверждать, что партизанская борьба как социальный про­цесс должна проходить закономерные стадии своего развития.

Стадия первая. Она протекает в соответствии с военно-политической докт­риной государства. Идея партизанской борьбы культивируется в армии и народе с целью заблаговременной подготовки к войне. Закладываются соответствующие ячейки для организации партизанской борьбы и развертывания партизанского движения.

Стадия вторая. С началом войны активно осуществляется диверсионно-раз­ведывательная деятельность войсковых и специальных формирований и органи­заторских групп. Диверсии стимулируют повстанчество и создание вневойско­вых формирований, которые в свою очередь инициируют те же диверсии.

Стадия третья. Осуществление тесного взаимодействия войсковых и не­войсковых партизанских формирований, переход к плановым партизанским действиям, к регулярности партизанских операций. Трансформация отдельных разведывательно-диверсионных войсковых формирований в партизанские, их слияние. Выявление невойсковых партизанских формирований и подчинение их Центру.

Стадия четвертая. Широкомасштабные партизанские действия полностью подчинены интересам регулярной армии. Партизанская борьба протекает за счет государства. Повстанчество имеет общий характер с партизанством войско­вого типа. Партизанские операции подчинены армейским действиям. Ширится создание партизанских зон и краев.

Именно такой предстает динамика партизанского движения и партизанской борьбы в годы Великой Отечественной войны.

В этой связи особенно важен сам факт признания комбатантами партизан­ских сил де-юре и де-факто. В противном случае в будущей войне неминуемы их слабость, неэффективность партизанских действий, многочисленные жертвы среди гражданского населения, вырождение партизанской борьбы в партизан­щину и бандитизм, т.е. ее фактическое отрицание.

Восстановление объективной картины партизанской борьбы в Великой Оте­чественной войне, ее уроки, выявление проблем, принципов организации, зако­номерных стадий развития, роли и места органов и войск государственной без­опасности в ее организации позволяют выстроить концепцию партизанской борьбы. Базой ее должны являться государственные военно-политические, воен­но-стратегические и правовые основы, предусматривающие целесообразность, необходимость и возможность подготовки к развертыванию партизанской борь­бы в случае отражения агрессии противника. Она должна быть составной частью военной стратегии государства и концепции обеспечения его национальной без­опасности, политики страны по проблемам военного строительства.