Убийства в Ингушетии носят геополитический характер

После того как сетевая операция США против России в Чечне была подморожена ценой колоссальных усилий Кремля и огромных жертв со стороны российского об­щества, новым объектом пристального внимания Запада стала вторая часть бывшей Чечено-Ингушской ССР, а именно населенная, так же, как и Чечня, вайнахами — по сути кровными братьями нохчи — Ингушетия. И дело здесь совершенно не в этнических пристрастиях запад­ных стратегов, просто Ингушетия, с точки зрения геопо­литики Кавказа, занимает почти то же самое стратегиче­ское положение, что и Чечня. Разница лишь в различии граничных условий и предпосылках формирования се­тевого кода следующей фазы сетевой войны на Север­ном Кавказе. В принципе, Ингушетия по совокупности параметров имеет все шансы стать «второй» Чечней в плане ведения сетевой войны. Надо лишь грамотно под­готовить и разогреть ситуацию.

Открытие подготовки Ингушетии к сетевой войне началось с так называемого «Ингушского рейда» сме­шанной группы террористов летом 2004 г., с захватом зданий силовых ведомств, на чем мы еще остановимся подробнее чуть позже. А вот к концу лета 2007 года си­туация начала разогреваться более интенсивно, причем теперь уже на уровне разжигания общественного недо­вольства властями республики. Для начала в станице Орджоникидзевская были убиты трое цыган, затем в Назрани были убиты главврач станции переливания крови и милиционер. Вскоре в Карабулаке расстреляли семью русской учительницы. Чуть ранее в станице Орд­жоникидзевская было совершено жестокое убийство еще одной учительницы и ее детей, а через два дня по­сле убийства, во время их похорон, на кладбище про­гремел взрыв, из-за чего пострадали 11 человек. Каза­лось бы, совершенно разрозненные эпизоды, вполне свойственные для любого региона — везде убивают. Од­нако не везде убивают так бессмысленно, «ни за что». Частота и жестокость совершенных деяний вызывают страх, панику и напряженность в обществе. В таком со­стоянии люди начинают винить кого попало, требовать расправы, изливать агрессию на первых встречных, со­седей, друзей, политических оппонентов, что провоци­рует новые конфликты.

Начинается цепная реакция ненависти, и, если вла­сти в этой ситуации теряются, общая напряженность и истерия имеют все шансы выплеснуться и за пределы региона, на соседние республики, на другие этносы. В данном случае речь идет о «сетевом» эффекте деста­билизации, когда ненависть и неприязнь «прокачива­ются по сети», от родственника к родственнику, от со­седа к соседу, от ингуша к осетину, разрастаются в гео­метрической прогрессии, и далее лавину вражды и неприязни остановить все труднее.

Регион становится проблемным, конфликтным, го­рячим, а в конечном итоге неуправляемым.

Хорошо, что власти в последнее время стали догады­ваться о том, что что-то здесь принципиально «не так». Однако о выявлении вражеских сетей пока речь не идет. Все ограничивается предположениями в духе того, что сделал сразу после серии убийств тогдашний полпред Президента в ЮФО Дмитрий Козак, заявив, что «убий­ства в Ингушетии носят политический характер». Опи­сывая ситуацию в Ингушетии, Козак констатировал, что «мы фактически живем в ситуации контртеррористиче­ской операции». По его мнению, «нас пытаются таким образом склонить к определенным решениям». Эти заяв­ления являются, по сути, констатацией успешности втя­гивания Ингушетии в сетевую войну. Признание этого и есть первый результат успешного начала реализации Операции базовых эффектов. Сетевая операция начата. «Определенным» решением может стать беспорядочный ответный террор властей в отношении кого попало. А может — осмысленная сетевая стратегия. «Что за силы пытаются дестабилизировать обстановку в регионе?» — задаются вопросом власти Ингушетии.

Все более очевидным становится жесткий сценарий, который планирует реализовать Запад в отношении России. Нынешняя российская политическая элита до­казала свою способность мобилизоваться и предотвра­тить любые возможные тенденции, связанные с попыт­ками осуществления «цветной» революции, попытками сменить власть в России путем «оранжевого» переворо­та. Западным стратегам и нашим геополитическим про­тивникам стало очевидно, что по сценарию Украины, Грузии, Киргизии и других стран СНГ в России сме­стить власть не получится. Поэтому и пошли в ход все более жесткие методы. И очевидно, что наиболее эф­фективным из них вслед за «оранжевыми» революция­ми является разжигание межнациональной розни.

Россия — это не моноэтническое государство. Ос­новной болевой точкой, против которой властью еще не выработан иммунитет, как раз являются межнацио­нальные конфликты. И попытки реализовать эту стра­тегию налицо. Серия убийств в Ингушетии последовала сразу за провокационным роликом с отрезанием голо­вы, растиражированным в Интернете, взрывом поезда Москва — Петербург, публичными заявлениями из­вестного «яблочника» Митрохина о том, что якобы это осетинские власти провоцируют убийства ингушей. Это все: убийства, провокации, призывы и попытки раз­жечь межнациональный конфликт представителями «пятой колонны» — есть не что иное, как фазы сетевой войны.

Чем дальше, тем усилия, прилагаемые к тому, чтобы максимально обострить замороженные межнациональ­ные конфликты, разжечь максимальное количество но­вых межэтнических конфликтов, в первую очередь на территории ЮФО, будут носить более системный ха­рактер.

Именно в ситуации дестабилизации воспользоваться рычагами давления на власть, которая, по мнению за­падных стратегов, должна растеряться, опустить руки и впасть в панику, становится гораздо проще. А затем под этим предлогом, «под шумок», попытаться сместить су­ществующий режим.

Основная цель сетевой операции — это обществен­ное мнение. Западу необходимо сформировать общест­венное мнение населения России таким образом, чтобы у него начало возникать стойкое ощущение — россий­ская власть не контролирует ситуацию. Не исключено, что в будущем Запад дойдет до прямых ударов по терри­тории России. Нельзя себя тешить иллюзией, что Аме­рика не сделает этот шаг. Однако прямые удары — это стадия завершающая.

Пока что реализуется именно сетевой вариант, форми­рование нужного сетевого кода. Для выхода из сложив­шейся ситуации, конечно же, необходимо применять стандартные методы: пресекать откровенно подрывную деятельность различных структур, партий и СМИ, более пристально приглядываться к неправительственным структурам, которые сегодня действуют в ЮФО, к дейст­виям либералов и «правозащитников». Мы все время пы­таемся церемониться, заигрывать, как-то их уговаривать, но времени уже нет, надо действовать максимально жест­ко и быстро. Необходимо разработать принципы россий­ской национальной политики в новых условиях, в обстоя­тельствах мобилизации, усиления роли государства, уси­ления власти. Национальной политикой в России уже давно никто не занимается, вследствие чего она пришла в полный упадок. Этнологические, межрелигиозные, меж­национальные вопросы надо поставить на государствен­ный уровень контроля. Национальная стратегия должна быть разработана в кратчайшие сроки. Однако главным и ключевым элементом реакции на агрессию Запада в адрес России является выработка ответной сетевой стратегии. Без этого все усилия тщетны.