В СССР сложилась система государственно-монополистической экономики (материальная база государственно-монополистического социализма), которая выступала несомненным тормозом в проведении реформ, она требовала своей коренной модернизации. (См. об этом более подробно в моей книге «Пора Перемен. Беседы на Красной Пресне». М., 1991.) Для профессиональных экономистов очевидно, что создать рынок невозможно было без ломки этой сложившейся системы единой государственной собственности. В ней действуют директивные «законы» ценообразования — во г почему я выступил в середине 80-х гг. против попыток центральных властей (В. Павлова) решить проблемы неэффективности экономики за счет роста цен на потребительские товары (при крайне низких коэффициентах заработной платы) — практически бюрократия пыталась переложить трудности на трудящихся. Поэтому, чтобы в целом реформировать систему ценообразования в отечественной экономике, следовало прежде всего реорганизовать саму эту экономику, абсолютно монополизированную государством, как единую и абсолютную общенародную собственность.
На практике она долгие десятилетия являлась по своей сути «министерской собственностью», поскольку министерская бюрократия в полной мере реализовала права собственника — владения, распоряжения и управления ею. Экономика оказалась как бы встроенной в государственно-административный аппарат, и ей были приданы определенные функции государственного органа. Сформировалась жесткая иррациональная система организации и управления макро- и микроэкономическими процессами. При этом директора крупнейших (союзных, не говоря уже о других) предприятий не могли самостоятельно перестроить системы управления в соответствии с технологическими требованиями и информационными прорывами, вносить какие-то изменения в штатное расписание управления. И соответственно, любые попытки рационализировать управленческие процессы, вносить какие-либо изменения в устоявшийся экономический порядок, придать некую логику даже через частичные нововведения и инновации наталкивались на мощные блокираторы, прежде всего в лице союзно-отраслевой экономической бюрократии, и особенно — на органы КПСС (комитеты разных уровней, начиная от «райкома КПСС»).
Такие могущественные межотраслевые ведомства, как Госплан СССР, Госснаб СССР, Госстрой СССР, государственные комитеты и многие другие, которые появились еще в первые годы советской власти и в особенности укрепились после ломки НЭПа, и по сути — реставрации основных идей «военного коммунизма» в сфере экономики, — разрабатывали и определяли политику и практическую деятельность всех предприятий союзного подчинения, а отраслевые министерства осуществляли повседневное руководство ими. Государственно-административный аппарат концентрировал под своим началом возрастающую часть национального дохода, перераспределявшегося через государственный бюджет. Об этом свидетельствовали такие показатели: в 1970 г. через бюджет перераспределялось 53% национального дохода, в 1980 г. — 64%, а в 1990 г. — уже 77%. Таким образом, централизация в этой области достигла совершенно неразумного предела. И это в то время, когда вроде бы реализовывались экономические преобразования, направленные на рост самостоятельности предприятий, а также регионов — областей, краев и республик. И, как видим, финансовая база государства также непрерывно возрастала, усиливалось финансово-экономическое воздействие государства на общество, человека. По увеличение возможностей такого рода не означает автоматически блага для общества. Чем больше у неэффективно действующего правительства возможностей воздействовать на социально-экономические процессы, тем больше вероятность нарастания сложностей в национальной экономике. Тем шире возможность «освобождения» правительства и его министерств от «опеки» со стороны общественных институтов, наращивания бюрократического аппарата, различных «околоправительственных», государственных, полугосударственных учреждений и организаций. Их обилие буквально «растворяло» попытки общества так или иначе влиять на их деятельность, какими бы внешне грозными ни казались контрольные функции, встроенные в систему.