Начало конфликтов между союзными и российскими властями завязано, несомненно, в области личных отношений между Горбачевым и Ельциным. Ельцин был унизительно изгнан Горбачевым с вершины политического Олимпа — Политбюро ЦК КПСС, снят с должности первого секретаря московского городского комитета КПСС и секретаря ЦК КПСС и назначен заместителем председателя государственного комитета по строительству (в должности министра СССР). Тогда это расценивалось как величайшее унижение для руководителя ранга Ельцина.
Никто и предполагать не мог в то «тоталитарное время», что Ельцин, установив свою единоличную власть, вскоре установит такую «демократию», расстреляет своих парламентских оппонентов, а меня, своего наиболее преданного сторонника, буквально спасавшего его от не политической смерти, бросит в тюрьму КГБ «Лефортово». А после освобождения не предложит никакой работы, и даже в трудоустройстве членов семьи, в том числе детей, «будут проблемы». А Чубайс будет хвататься тем, что «Хасбулатов обратился к Ельцину с просьбой позволить ему (то есть мне) пользоваться Центральной кремлевской больницей (ЦКБ)». Могу сообщить, что в настоящее время, когда я пишу эту книгу, я не прикреплен ни к ЦКБ, ни к какой-либо другой больнице в М эскве, — так же как и моя семья. Но это произошло позже, спустя всего лишь несколько лет.
А в тот период чувство справедливости довлело в обществе, казалось, что всякое обиженное властью лицо — это борец за справедливость и защитник народа. Поэтому Ельцина жалели, сочувствовали ему, критиковали Горбачева за «гонения» Ельцина.
В1989 г. Ельцин был избран народным депутатом СССР — так он снова вернулся в большую политику, вопреки обещанию Горбачева не «пускать его, Ельцина, в политику». Это произошло благодаря горбачевской же политике демократизации. Он также был избран депутатом России и Председателем Верховного Совета России — о чем я писал выше. Горбачев при этом сделал все, чтобы не допустить его избрания на этот пост, но уже действовало демократическое право — и Горбачев являлся его пленником. Победа Ельцина была одновременно сильнейшим поражением Горбачева — результатом его же демократических преобразований — что делает честь этому реформатору.
Принятие Первым съездом народных депутатов России «Декларации о суверенитете РСФСР» необычайно взволновало и обеспокоило Горбачева и всю союзную бюрократию, усмотревших в ней покушение на свою власть — с этой даты следует вести отсчет началу противостояния Кремля с российским руководством. В основе этой Декларации, однако, была реально существующая проблема, суть которой заключалась в предельной концентрации экономических полномочий в руках союзного центра и почти полная правовая невозможность союзных республик воздействовать на экономические процессы в них. Соответственно, союзные республики были лишены правовых инструментов для проведения более или менее самостоятельного курса в экономической сфере. Именно против такого порядка с требованиями большей экономической самостоятельности выступали первоначально лидеры Литвы, Латвии и Эстонии еще на Первом съезде народных депутатов СССР в 1989 г. Если бы Горбачев более мудро и вдумчиво подошел к этим их требованиям, возможно, ситуация во взаимоотношениях между Кремлем и столицами прибалтийских республик не обострилась бы до крайностей в скором времени.
Таким образом, характер наших противоречий с союзным центром во многом был обусловлен традиционно централизаторским подходом к управлению народным хозяйством СССР, действующим со сталинской эпохи. В новых условиях этот наш реформаторский подход самым тесным образом стал переплетаться с отчетливым субъективным фактором — нездоровыми личными отношениями между двумя лидерами, Горбачевым и Ельциным. Я часто усматривал несправедливость, допускаемую Горбачевым в отношении Ельцина, и защищал его от нападок, в том числе в публичных выступлениях, через СМИ и т.д. Западному читателю, который привык к тому, что их лидеров постоянно критикуют, в том числе соперники, а также нашей молодежи, выросшей в новых условиях, надо знать, что в СССР, в обстановке строгой партийной цензуры, «большие начальники» не привыкли к тому, что их публично критикуют. Поэтому и Горбачев, и Ельцин относились крайне болезненно к публичной критике их действий. Но, высказывая критические замечания в отношении друг друга, они сами же и давали поводы СМИ для разного рода публикаций, в том числе иронического свойства. Все это усиливало их взаимное раздражение, что не могло не сказаться на отношениях в целом по оси «союзный центр — российское руководство». Поэтому часто все то, что осуществлялось по линии как российского парламента, так и правительства России, на союзном уровне воспринималось как действия, якобы наносящие «ущерб» СССР, его политике.
Говоря о причинах, которые привели к обострению отношений российского руководства и союзного центра в январе—феврале 1991 г., следует помнить нашу позицию относительно вильнюсских событий в январе, а также заявление Ельцина 19 февраля с требованием к Горбачеву о его отставке. Напомню, январь — февраль 1991 г. — это время, насыщенное важнейшими драматическими событиями во внутренней жизни СССР. Когда мы с Ельциным узнали о том, что в Литву введены войска, мы встретились (дело было в Архангельском, где мы жили по соседству), выехали за пределы поселка и провели небольшой обмен мнениями на тему «как нам действовать в этой обстановке». Занимать позицию умалчивания, как это делают лидеры других союзных республик, мы полагали для себя безнравственным, невозможным. Вначале было решено лететь вдвоем в Таллинн, потом приняли иную тактику — я остаюсь в Москве, готовлю заявление Верховного Совета но событиям в Таллинне, а Ельцин летит в эту республику и действует, имея мандат Верховного Совета.
Как показали события, это было правильное решение. Ельцин осудил применение войск в Литве, призвал к мирному диалогу Кремля с балтийскими республиками, заключил Договоры о дружбе и сотрудничестве России с Литвой и Эстонией. Это была мощная моральная поддержка для народов этих республик, испытывающих в тот период чрезмерное психологическое давление со стороны союзного центра. Тогда же, 19 февраля, Ельцин сделал резкое заявление, призвав к отставке Горбачева. Терпение Кремля окончательно лопнуло — было принято решение отстранить Ельцина от власти в Российской Федерации. Был приведен в действие соответствующий план — задача Кремлю не представлялась особенно сложной. Не учли, как признавались сами эти первые «путчисты», только одного — «фактора Хасбулатова» (как, впрочем, и в августе 1991 г.).