В Черной обошли на катере уцелевшие корабли. Глянули на «Гремящего», и стало жутко. У него весь левый борт черный! Не только краска обуглилась, сама сталь обгорела! Мачта на эсминце погнута, носовая оконечность набок свернута, до якорного клюза!
Другие корабли тоже побиты — у всех вмятины на надстройках и дымоходах, а на палубах люди в защитных хим-комплектах поливают все вокруг водой из брандспойтов. Что запомнилось? Рядом с одним из кораблей стоял морской буксир финской постройки, у таких на мачте имелась водяная пушка, и вот из нее била мощная струя пенного раствора
С катера видел, как по берегу разметало, раскидало всю армейскую технику, а на месте, где стояла вышка, в скалах образовалась воронка — расплавленные коричневые камни, похожие на сталактиты, и было свечение неестественного цвета — я такого раньше не видел.
На корабли в тот день нас не высаживали. Сказали, мол, высокий уровень радиации. А нам завтра на этих кораблях работать! Страшно! Дня три мы боялись, а потом привыкли, что ли. Раз ничего не случилось, значит, и дальше будем жить — так думали. Я только через годы понял — смертниками мы были.
На вторые сутки после взрыва меня, Алешина, Андреева, Вызова и Пестовского по распоряжению капитана I ранга Мигиренко высадили на эсминец «Гремящий». Задание -выполнить демонтаж контрольно-измерительных приборов в помещениях эсминца, упаковать в ящики, вынести их на палубу и погрузить на катер для отправки в Ленинград, затем вместо снятых приборов произвести монтаж новых.
Высадились на «Гремящий». На нем — ни души! Надстройки и переборки у корабля помяты ударной волной, двери от деформаций заклинило — не открыть. И так пробовали, и сяк, взяли кувалды, но и они не помогли. Тогда стали резать электросваркой.
Наконец приборы сняли, уложили, отгрузили, надо ставить новые. За ними послали меня. Склад находился в самом конце того узкого фьорда, о котором я рассказывал. Добрался до склада на катере, все получил и привез. Не тут-то! Не все прежние крепления подходил под новые приборы. Кто б знал, какая выдалась нам работенка!
Мыв первый же день заметили — на «Гремящем» работаем одни — ни офицеров, ни матросов, да и на катере -всего один рулевой, а матросов нет. Куда ж подевались? Спросили катерника. Он: мать-перемать, матросы все демобилизованы приказ Мигиренко!
С заданием справились за восемь дней, причем работали всякий раз полные смены — утром катер нас привозил, вечером забирал. Сколько радиации подцепили — неизвестно, не было никакого дозиметрического контроля!