Новый поворот?

Казахстан снова предлагает России повернуть запад­носибирские реки в Среднюю Азию.

В ходе VII форума межрегионального сотрудничества Рос­сии и Казахстана, состоявшегося 7—8 сентября 2011 г. в Усть-Каменогорске (Иртышский регион Казахстана), казахстанский президент Нурсултан Назарбаев предложил Дмитрию Медве­деву «вернуться к рассмотрению проекта переброса западно­сибирских рек на юг. Что, наряду с решением водных проблем региона, должно помочь решить проблему обмеления транс­граничных рек и восстановления их судоходности». Россий­ский президент ответил лаконично, но уклончиво: «Пусть та­кой проект детально обсудят специалисты».

Комментарии западных СМИ по этому поводу сводятся к тому, что Назарбаев своим «водным» предложением дал России понять: она сможет вновь стать наиболее влиятель­ной державой в регионе в том случае, если возьмётся за реа­лизацию этого проекта…

Так, «Голос Америки» 8 сентября 2010 г. сообщил, что эти проекты обсуждались несколько раз в 1950—1980-х гг., и даже неоднократно начинались соответствующие строительные ра­боты. Но экологам, экономистам и местным властям Западной Сибири и Урала удавалось-таки остановить строительство. Дело в том, что «водное изобилие» в этих регионах бывшей РСФСР и нынешней РФ—скорее миф, чем реальность. Но как будет с перебросом западносибирских рек на этот раз?..

Напомним, кстати, что активным сторонником таких проектов являлся бывший московский мэр Юрий Лужков. С 2002 г. он, считая себя, видимо, весьма продвинутым спе­циалистом и в этой области, периодически предлагал прода­вать воду западносибирских рек странам Средней Азии: еще в декабре 2002-го Ю. Лужков направил соответствующее письмо президенту РФ. Причем продавать воду он предло­жил не в железнодорожных цистернах, а… напрямую — то есть, повернув Обь с Иртышом и некоторыми их притоками на юг…

Более развёрнуто та же идея изложена в изданной в 2009-м книге «Чистая вода. Жизнь и богатство мира», авторы кото­рой — Ю. Лужков и гендиректор «Мосводоканала» Станислав Храменков.

А впервые эта идея, в качестве «московской», была озву­чена в 2002 г. — заметим, через полгода после Ташкентского международного форума по водным проблемам в Средней Азии. Рекомендации же его удивительным образом совпали с предложениями московского экс-мэра. А рекомендации того форума таковы: «…Участники конференции обращаются к гла­вам государств и правительств России и стран Средней Азии с предложением возобновить переговоры по выработке и приня­тию решений о продолжении работ по проекту строительства канала «Сибирь — Центральная Азия»… Наиболее реальное и экономичное решение — это переброс в центральноазиатский регион части стока Иртыша или Оби с их притоками…».

Как полагает один из советников президента Узбекистана Исмаил Джурабеков, «кардинально решить проблему можно за счет «донорской подпитки» центральноазиатских рек путем переброски к ним дополнительных водоресурсов». Похожее мнение и у руководителя международного узбекистанского фонда экологии и здоровья «Экосан» Юсуфа Шадиметова. По имеющимся данным, Астана с конца 1990-х неоднократно убеждала руководство Узбекистана и Туркмении официально поддержать идеи Назарбаева и Лужкова, но Узбекистан «от­делывался» одобрительными заявлениями отнюдь не первых государственных лиц.

А Туркмения вообще отвергает эту идею: ее руководство полагает, что нужно «не иностранные реки импортировать» (выражение первого президента этой страны Сапармурата Ни­язова), а менять технологии водопользования, по максимуму использовать имеющиеся, причем крупные подземные запасы пресной воды, создавать современные установки по опресне­нию морской, в дашюм случае — каспийской воды. По при­меру Китая, Австралии, Ирана, Саудовской Аравии, Ливии, Алжира, Судана, Йемена.

Кстати, в Туркменистане к осени 2010 г. освоены колоссаль­ные ресурсы подземных пресных вод на севере страны (под озером Сарыкамыш), где почти сплошь — пустыня Каракумы. Это позволило создать там крупное водохранилище и обвод­нить свыше 60 % территории туркменистанского севера. Ныне там развивается сельхозрастениеводство и расширяются по­садки лесов и другой растительности — естественных «произ­водителей» живительной влаги и защитников как от засухи, так и от наступления песков. Фактически в Туркмении реализуется небезызвестная программа развития комплексного природо­пользования в СССР: она, напомним, осуществлялась в 1948— 1953 гг., хотя была рассчитана до 1964 г. включительно…

В упомянутых обращениях Ю. Лужкова, правда, было от­мечено, что переброс западносибирского речного стока в Сред­нюю Азию приведет к обезвоживанию Западной Сибири при­мерно на 7 %. В 5—7 % оно оценено и казахстанскими экс­пертами, подготовившими недавнее аналогичное предложение Назарбаева. Но разве только такие последствия неизбежны в случае реализации подобного «сверхпроекта»?..

Как сообщали казахстанские и узбекистанские СМИ, неко­торые компании и банки Узбекистана и Казахстана консульти­ровались с представителями московского правительства по во­просу столичной помощи в решении водных и экологических проблем этих стран. В качестве консультантов выступали яко­бы и представители некоторых федеральных ведомств, а также московских водохозяйственных и строительных организаций. А в Министерстве природных ресурсов РФ, комментируя та­кие сообщения, квалифицируют их как «сугубо предваритель­ные разговоры по поводу возможного переброса части запад­носибирского речного стока».

Между тем еще в 1996 г. на международном Аральском форуме в Ташкенте тощанший руководитель Госкомприроды Узбекистана Асхат Хабибуллаев впрямую заявил, что «Россия предложила странам региона воду западносибирских рек (?! — А. ¥.). Мы благодарны ей за это, но пока не определили своего отношения к такому доброму шагу…». Г-н Хабибуллаев сооб­щил также, что эту идею якобы «озвучили» в тогдашнем выс­шем руководстве РФ. Такие откровения косвенно подтвердил бывший, точнее, последний руководитель союзного Минвод-хоза, руководитель «водного» департамента Минприроды РФ во второй половине 90-х Николай Михеев: «Мне знакома эта информация. Речь может идти о продаже воды, поступающей в каналы, оросительные системы, водохранилища совместного пользования. Что касается переброса речного стока, это требу­ет дополнительной проработки. Да и затраты здесь астрономи­ческие —минимум 10 миллиардов долларов. Ни одна страна в одиночку таких расходов никогда не осилит…».

По его данным, «из Казахстана в Россию переходит за год 36 кубокилометров пресной воды Иртыша, Тобола и Ишима, а из РФ в Казахстан по р. Урал — только 8. То есть 28 кубоки­лометров идет из Цешралыюй Азии в Россшо. Но вода (надо же! —А.Ч.) не имеет границ и общенациональна». Что каса­ется возможного изменения климата в Приуралье и Западной Сибири из-за переброса рек, то «оно не связано в большой сте­пени с объемами переброски воды. А вот сокращение водоза-пасов в Центральной Азии — это реальность».

Да, казахстанский речной сток в Россию куда больше того, что «вытекает» из нее в Казахстан. Но какая по качеству ка­захстанская вода поступает в соседние российские регионы? И каково состояние российских участков тех же рек? Вот, без преувеличения, убийственные данные Комитета по охране окружающей среды и Центра санэпиднадзора Омской области и Западносибирского филиала (Новосибирск-Тюмень) Россий­ского НИИ водного хозяйства. По объемам сброса загрязнен­ных сточных вод Иртыш ныне занимает шестое место в РФ — после Волги, Оки, Оби, Камы и Дона. Предельно допустимые концентрации вредных веществ по всему течению Иртыша и в его притоках в 6—30 раз превышают нормативы, и уже не пер­вый год. Из-за аварийности и некачественной работы очистных сооружений превышение нормативов по азоту и фенолу аж в 30—90 раз (!) нередко регистрируется в Оби и ее притоках.

По тем же данным, Ишим едва ли не превратился в сточ­ную канаву для всевозможных отходов, сбрасываемых в эту реку как российскими пользователями, так и казахстанскими соседями. Эти и смежные обстоятельства губительно влия­ют на качество воды для питьевых, сельскохозяйственных и коммунально-бытовых нужд в Западной Сибири и Зауралье. Кроме того, уровень износа эксплуатируемых водоочистных и водопоставляющих объектов в этих регионах уже превысил 70 %. Приблизился к таким «достижениям», например, Тобол. К тому же до 70 % водопроводов в тех же регионах не отвечают санитарным нормам. А ведь Иртыш, Ишим, Тобол и многие другие притоки Оби «идут» в Россию из Казахстана. Кстати, по объемам всевозможного загрязнения не только среднеази­атские Амуцарья, Сырдарья, но и российско-казахстанские Ир­тыш, Тобол и Ишим уже который год занимают первые места в бывшем СССР.

Словом, о возобновимое™ и изобилии водных ресурсов, во всяком случае, западносибирских, можно поспорить и с Луж­ковым, и с Назарбаевым…

По данным казахстанских источников, в первые несколько лет страны этого региона рассчитывают получать за год 25, а в дальнейшем—до 60 кубокилометров западносибирской воды. Так что вод Ишима, Тобола и Иртыша, вместе взятых, может не хватить. Поэтому вспомнили о «дополнении» — канале из Оби, крупнейшей западносибирской реки. Многочисленные аргументы противников столь опасного и труднопредсказуемо­го по последствиям проекта хорошо известны его адептам. Это, например, быстрая испаряемость, засоление и/или закисление западносибирской воды в гидроэкологических условиях Цен­тральной Азии. О них подробно сообщалось в зарубежных, в том числе туркменских, и в российских СМИ. Причем Между­народный фонд спасения Арала, создшшый в юнце 1980-х гг., вовсе не считает переброс рек Западной Сибири «лекарством от обезвоживания» Средней Азии. На совещаниях этого фон­да еще в 2001—2002 гг. отмечалось, что улучшить ситуацию может только бережное, рациональное использование местных водоресурсов в сочетании с жесткими санкциями за их загряз­нение. Повторим, что аналогичная позиция у руководства Тур­кменистана.

Между прочим, в последние годы акватория северного, то есть Малого Аральского моря, принадлежащего Казах­стану, быстро наполняется водой. Тем самым, аргументы лоббистов переброса западносибирских рек опровергнуты как современными научно-техническими разработками, так и самой природой. Ведь беспрецедентное восстановление Арала стало возможным, по мнению специалистов, после ввода в действие современных гидротехнических сооруже­ний в устье Сырдарьи, впадающей в Малый Арал. Они по­зволили не только быстро и значительно повысить уровень этой акватории, но и резко сократить ее засоленность. Ко­торая, собственно говоря, и добила Аральское море к сере­дине 80-х. И чем быстрее Малый Арал заполняется новой пресной водой, тем больше там становится рыбы. Поэтому многие из близлежащих рыбоперерабатывающих заводов возобновляют работу. Намечено восстановление и регуляр­ного судоходства в этой части Арала.

Учеными новосибирских Института водных и экологиче­ских проблем и Института вычислительной математики и ма­тематической геофизики РАН недавно установлено, что весь Арал может быть сохранен, если изменить место впадения в него «остатков» Амударьи — главной аральской реки. Но­восибирские специалисты смоделировали ситуацию, коща Амударья впадала бы не в максимально засоленную — юго-восточную, как сейчас, а в западную часть Арала, сопредель­ную с Малым (казахстанским) Аралом: эти аральские районы принадлежат Узбекистану. Такая «метаморфоза» предотврати­ла бы дальнейшее его высыхание. Хотя в этом случае, по мне­нию новосибирских ученых, юго-восточным Аралом придет­ся, скорее всего, пожертвовать.

Как считает Виктор Кузин, один из разработчиков такой мо­де™, «если Амударыо «заставить» впадать с запада, соотноше­ние пресной и соленой воды моггю бы постепенно изменяться в пользу первой. А это позволило бы постепенно восстановить почти весь Аральский бассейн» (см., напр.: «Российская Газе­та», 02.06.2006 г.).

По имеющимся данным, Узбекистану интересен гидротех­нологический опыт Казахстана в Аральском море, а разработан­ные российскими учеными варианты возрождения моря ныне изучаются в Казахстане и Узбекистане и, как считают местные эксперты, вполне могут быть востребованы. Причем вопреки официальной кампании в пользу переброса западносибирских рек как единственной «водной» панацеи для Средней Азии…

При обсуждении этой темы — в Комитете Госдумы РФ по природным ресурсам и природопользованию, в буквальном смысле, лишь разводят руками: «О каком перебросе можно говорить, когда мы практически не строим на своей террито­рии, в том числе в Западной Сибири и на Урале, новые гидроэ­лектростанции? Мы даже не решаем проблем с нормальным обслуживанием существующих плотин! Мы в разы сократили все почво- и водозащитные работы. Кроме того, переброс чре­ват глобальными изменениями климата».

А по мнению Валентины Витязевой, доктора географи­ческих наук, «идеологи возрождения проекта столкнутся с теми же проблемами, что были выявлены учеными, ког­да руководство ЦК КПСС периодически вынашивало идею взрывами соединить воды Печоры и Вычегды (Пермская об­ласть, Коми АССР. — А.Ч.) с истоками рек, впадающих в Волгу. Если бы проект был реализован, реки Севера потекли бы вспять. А под водой могли оказаться огромные террито­рии, в недрах которых находятся крупные залежи полезных ископаемых. Пришлось бы также вырубить до 15 тысяч ква­дратных километров лесов, после чего открылся бы путь се­верным ветрам в центр страны. К тому же реки с юга несут теплые воды в северные моря; перенаправив же эти реки, человек глобально поменял бы климат».

Прецедент, однако, имеется: в 2000 г. Китай повернул «на себя» верхнее течение Иртыша—реку Черный Иртыш, фак­тически отказавшись от трехсторонних переговоров по это­му вопросу с РФ и Казахстаном. Консультации по Иртышу, хотя и нерегулярные, велись Пекином только с Астаной. Зато экологические, экономические и социальные последствия не замедлили сказаться в обширном регионе, включающем, наряду с Казахстанским Прииртышьем (северо-восток Ка­захстана), Республику Алтай, Тюменскую, Новосибирскую и Омскую области.

По мнению Игоря Северского, члена-корреспондента Национальной Академии наук Казахстана, «благодаря вме­шательству КНР в течение Иртыша дефицит его стока воз­растет настолько, что можно будет, и то с большим трудом, поддерживать санитарный минимум воды в реке, причем без судоходства и необходимого затопления поймешгых угодий. Это отрицательно скажется на водоснабжении всего при-иртышского региона». А вот мнение координатора проек­тов по водоресурсам Национального экологического центра Казахстана Касыма Дускасва: «Если не учитывать послед­ствий резкого повышения забора иртышской воды, вскоре речь пойдет об экологической катастрофе в Прииртышье. Из Китая в Иртыш, а значит, и в Обь (Иртыш — приток Оби. — А. */.), уже поступает вода, загрязненная тяжелыми металла­ми, нефтепродуктами, нитратами».

Чтобы река Обь «добралась» до Средней Азии, необхо­димо построить (согласно проектам 50—80-х гг.) канал дли­ной 2550 км, шириной 200 метров, глубиной 16 метров и с общим объемом водного потока 27,2 куб. километра в год. И еще: поскольку вода должна будет течь в гору (таков ланд­шафт местности, пересекаемой трассой канала), то нужно еще построить 5 насосных станций, а годовое потребление ими электроэнергии может превысить 10,2 млрд киловатт-часов. То есть, это будут едва ли не самые энергозатратные насосные станции в мире.

Складывается впечатление, что проблема не в том, кто кому сколько воды должен. И, видимо, даже не в том, что пора спасать Среднюю Азию от водного голода. Просто вы­годно поучаствовать в «многомиллиардном» проекте. Тем более, если на него найдутся деньги. Которые можно, в бук­вальном смысле, отмыть. А может, они уже есть?..

Во всяком случае, такого рода проекты разрабатывались и начинались не единожды. Но их как-то удавалось останав­ливать. Хронологически это выглядит так:

1902—1912 гг.: Инженер Я. Демченко разработал вари­анты проектов, предложив императору и правительству по­строить водоснабжающие каналы в Среднюю Азию из Оби, Иртыша или Енисея. Идею отвергли из-за недоказанности выгоды, возможного ущерба природе и запредельных расхо­дов — вопреки не только многочислешшм просьбам хивин­ского хана и бухарского эмира, но и заявлениям ряда севе­роамериканских, британских и германских компаний насчет помощи в реализации таких проектов…

1949—1951 гг.: Правительственная спсцкомиссия во главе с членом-корреспондентом АН СССР С. Давыдовым одобри­ла проект создания российско-казахстанского «Сибирского моря» — соединения Оби с Иртышом, Тоболом и Ишимом с помощью водохранилища площадью более 260 тыс. кв. ки­лометров («Семь Нидерландов»…). После чего должен был строиться водоснабжающий канал до Аральского моря или впадающих в него рек (Сырдарья, Амуцарья).

Работы начались в 1950-м, но уже осенью 1951-го были приостановлены: Сталин усомнился в экологической безо­пасности проекта, затребовав соответствующие подробно­сти. Но он их так и не дождался вплоть до своей кончины…

1958—1962 гг.: Правительственная комиссия, согласив­шись с доводами среднеазиатских руководителей и специа­листов, решила пересмотреть проект «с учетом новых усло­вий». Обновленный замысел утверждали по частям, начали готовить трассу каналов (в Зауралье и Заволжье). Но работы пришлось в 1962-м остановить из-за быстрого роста затрат и протестов многих специалистов, в том числе зарубежных, а также местных властей.

1966—1972 гг.: Правительственная комиссия, рассмо­трев очередные прошения руководителей Казахстана, Узбе­кистана и Туркмении, предписала восстановить, уточнить последний вариант проекта (т.е. 1958—1959 гг.) и ускорить его реализацию. Причем в Пермской области и Удмуртии часть трасс каналов «готовили» даже… с помощью под­земных атомных взрывов (!), о которых, естественно, по стране официально не сообщалось (см., напр.: http: //www. epochtimes.ru/content/view/9327/34/; http: //www.tomovl.ru/ komi/chronographl971.htm). Планировалось изменить рус­ла и многих северороссийских рек — в связи с «выбытием» западносибирских: часть стока последних намечалось (по уточненному проекту) направить и в Каспийское море. Но нарастающие протесты специалистов, населения, а затем и местных властей Поволжья и Волго-Вятского регионов, как и запредельные расходы, вновь сорвали переброс.

Особо важную роль в торможении того проекта сыграла позиция властей и специалистов Коми АССР. И те, и другие, вопреки поручению «сверху» — подготовить благоприят­ный отзыв о предложениях по перебросу северороссийских и западносибирских рек, — выступили с единой позицией. А именно: проекты такого рода техническим и особенно экологически непроработаны, а потому чреваты, в лучшем случае, труцнопоправимым ущербом природе, экономике и здоровью населения большей части Севера СССР (подроб­нее см., напр.: «О влиянии переброски стока северных рек в бассейн Каспия на народное хозяйство Коми АССР», Ле­нинград, 1967).

1978—1979 гг.: Совет по изучению производителыплх сил при Госплане СССР снова одобрил проекты перебро­са западносибирских и северороссийских рек, постановив уточнить маршруты водных каналов и капиталовложения. Но и на этот раз дело не пошло из-за протестов властей «обезвоживаемых» регионов.

1986—1988 гг.: XXVII съезд КПСС одобрил идею пере­броса западносибирских рек в Аральский бассейн, поручив правительству и Госплану СССР подготовить современное обоснование проекта. На это из госбюджета было выделено около 300 млн тогдашних рублей: снова начали масштабно готовить новые водные русла, вырубать близлежащие леса, защищать диссертации и т.п. Но новая мощная кампания протестов (в том числе в СМИ) с активным участием не только отечественных, но и зарубежных ученых опять со­рвала приснопамятный замысел…