Как было показано выше, рано утром 21 августа Язов приказал своим военачальникам и командирам отдельных воинских подразделений вывести из Москвы все части в места постоянной их дислокации, снять блокаду с Белого дома. В это же время в Кремле (9 часов утра) у Янаева было созвано совещание ГКЧП. Настроение у всех было крайне подавленное. Янаев был мрачен, растерян. Павлов отсутствовал. Шенин, вопреки своей склонности к разговорам, молчал. Молчал и Крючков, главный заговорщик. Инициативу взял Бакланов — он просто сказал, что операция провалилась и он предлагает всем вылететь к Горбачеву и попытаться объясниться с ним. Других предложений не было — согласились. Решили, что к Горбачеву следует направить Лукьянова, Язова, Ивашко и Крючкова. Они вылетели около 12 часов дня 21 августа.
Тем временем вывод воинских частей из Москвы продолжался полным ходом. А в 10.00 в Парламентском дворце начала свою работу Чрезвычайная сессия Верховного Совета по вопросу «О политической и социально-экономической обстановке, сложившейся в стране в результате переворота, осуществленного ГКЧП». Главным докладчиком был Хасбулатов (на этом настоял Ельцин). Но сперва обсудили ситуацию, сложившуюся к утру 21-го. Я сообщил о своем разговоре с Ачаловым и Язовым о решении министра обороны вывести войска из Москвы — обсудили вопрос о том, кого направить к Горбачеву, чтобы обеспечить его безопасность и вывезти в Москву; решили отправить Силаева и Руцкого. Они тут же отбыли…
Связь у Горбачева была восстановлена примерно к 11 часам 21 августа. Поэтому он уже отдавал распоряжения. В частности, временно на должность Председателя КГБ СССР он назначил начальника 1-го Управления (политическая разведка) Леонида Шабаршина, потребовал от него, чтобы все заместители председателя и начальники управлений КГБ предоставили письменные объяснительные записки о своей деятельности в связи с ГКЧП и какие распоряжения Крючкова они выполняли, сменил коменданта Кремля и т.д.
Группа ГКЧП, то есть Язов и Крючков, а также Лукьянов с Ивашко, сидели долго в одной из комнат комплекса «Заря», дожидаясь, когда их вызовут к президенту. Терпение иссякло. Лукьянов написал записку Горбачеву: «Я и Ивашко просим принять». Но Горбачев не принимал — ему сообщили, что Верховный Совет России на своем утреннем заседании специально рассматривал вопрос о том, кого направить в Фо-рос к Горбачеву, поручил эту миссию Силаеву и Руцкому, поэтому он ждал их появления, а самолет запаздывал. И, только встретившись с этими двумя деятелями из высшего российского руководства и получив более или менее полную информацию о московских событиях 19—20 августа, Горбачев размышлял: принять или не принять? Вначале решил, что не стоит принимать, — о чем с ними говорить? Потом передумал и решил все-таки встретиться с Лукьяновым.
Охранник (Язову). Вы полетите в Москву на том же самолете, на котором прибыли сюда. (Обращаясь к Крючкову) Вы поедете в кортеже с Михаилом Сергеевичем! (Обращаясь к Лукьянову и Ивашко.) Вы — тоже едете в кортеже…
Вылета самолета в Москву ждали долго, почти до 12 часов ночи.