Версия: кто «заказал» Л.И. Брежнева?

За покушением 22 января 1969 г. могли стоять влиятельные деятели Политбюро

По телеканалу «Звезда» недавно транслировался докумен­тально-исследовательский фильм «Он стрелял в Брежне­ва». Из него следует, что стрелявший 16 раз — бес­препятственно (!)—в определенное место машины «Чайка», в котором должен был находиться ЛИ. Брежнев, был, ока­зывается, невменяемым. Потому и был он отправлен на дли­тельное лечение в психбольницу. А покушавшийся в здравии по сей день…

Однако сам этот фильм, ряд архивных материалов того пе­риода и последовавших исследований позволяют усомнить­ся в версии «психопата-одиночки». Кстати, основной допрос террориста проводил сам глава КГБ СССР Ю.В. Андропов. В этом ничего предосудительного, в принципе, нет, но он задавал весьма двусмысленные вопросы несостоявшемуся убийце и первым выдвинул версию о его невменяемости. На­стояв на принятии следствием именно этой версии.

А покушение состоялось в контексте важных политико-идеологических событий в КПСС и СССР. Если точнее — во-первых, в канун международного совещания сориен­тированных на КПСС коммунистических партий, в ходе которого намечалось, в частности, осудить хрущевские перегибы в отношении Сталина и сталинского периода. И на этой основе — выработать общую позицию по обеспе­чению единства мирового коммунистического движения и, соответственно, по нормализации межпартийных отноше­ний с Китаем (и поддерживавшей его Албанией).

Во-вторых — в преддверии поддержанного Брежне­вым проекта решения ЦК партии о перегибах, допущен­ных в оценке деятельности и личности И.В. Сталина. Оно, приуроченное к 90-летию со дня рождения И.В. Сталина (21.12.1969 г.), повлекло бы за собой, естественно, суще­ственные изменения в стране, ее экономике, внутренней и внешней политике. Но и это решение не состоялось под воздействием со стороны Суслова (сперва поддержавшего такой проект) и Андропова…

А в-третьих, — вскоре после покушения были прекраще­ны «косыгинские» экономические реформы, нацеленные на рост эффективности советской экономики и внешней тор­говли. Причем наиболее активно против этих реформ вы­ступали, опять-таки, Андропов и главный идеолог КПСС, секретарь ЦК М.А. Суслов.

Итак, 22 января 1969 г., покушение произошло вскоре после торжественной встречи экипажей «Союзов» — кос­монавтов Берегового, Леонова, Николаева и Николаевой-Терешковой — в момент въезда кортежа Брежнева с этим космонавтами в ворота Боровицкой башни Кремля. Стрелял в машину человек в милицейской форме — Виктор Ильин (1947 г. р.), младший лейтенант Советской армии, уроженец

Ленинграда. Он прибыл в Москву специально, чтобы убить Брежнева. Ильин по подъезде кортежа открыл огонь из двух пистолетов и смог без чьего-либо противодействия израс­ходовать весь запас пуль (!).

В результате были ранены многие офицеры охраны и не­которые космонавты. Но Брежнев не пострадал: он только испытал сильный шок, от которого генсек, по данным крем­левских врачей, несколько лет не мог оправиться. Бреж­нева спасло то, что его автомобиль ехал к Спасским воро­том — то есть по изменённому маршруту, утвержденному за 4 часа до этого события. Во избежание скопления прави­тельственных «чаек» у Боровицких ворот. По ряду данных, об изменении маршрута Андропову якобы сообщили лишь за 3 часа до прибытия «брежневской» машины к Спасским воротам. Вероятно, Брежнев или его ближайшее в тот пе­риод окружение чего-то опасались? По другим же источни­кам, Андропов якобы сам предложил Брежневу изменить маршрут. Если этот так, тогда глава КГБ, похоже, косвенно предупреждал Брежнева о покушении, которое КГБ может не предотвратить?..

В связи с этими событиями прямая трансляция встречи космонавтов по телевидению была прервана на час. А Бреж­нев настолько разволновался, что так и не смог выступить с приветственной речью в честь встреченных космонавтов.

Небезынтересно и то, что по ряду данных, индийское руководство подарило Брежневу кота-предсказателя (его назвали «Ламой»). Он своими движениями и голосом вся­чески давал понять генсеку, что в ходе некоторых поездок его ожидает опасность. То же было и 22 января. А вот по­сле кончины этого животного в мае 1982-го Брежнев про­жил неполных полгода (см., напр.: corpuscula.livejoumal. com/408549.html; rechkin.org/index/O—46).

Согласно СМИ КНР и другим китайским источникам конца 60-х — начала 70-х гг., в руководстве СССР ужесто­чается борьба за власть; «соратники» Брежнева опасаются, что он с некоторыми своими единомышленниками решится на «восстановление и укрепление социализма, разрушае­мого в СССР после кончины И.В. Сталина… и на искоре­нение хрущевского ревизионизма». Отмечалось также, что не столько сам Брежнев, сколько Андропов и Суслов были инициаторами вторжения в Чехословакию, что дискреди­тировало СССР и КПСС. Примечательно в этой связи, что глушение передач мощного Радио Пекина на языках наро­дов СССР усилилось в Советском Союзе именно после по­кушения на Брежнева (см., напр.: Ежегодник Мюнхенского института по изучению истории и культуры СССР-1970. Мюнхен, 1971; World Radio-yearbook. London, 1972).

Китайские оценки схожи с мнением историков-советологов А. Авторханова и М. Гардера. Они полагают, что Андропов «прорвался» к посту генсека в 1982-м, не стесняясь в средствах, в том числе подыгрывая честолюбию Брежнева и устраняя явных или потенциальных соперни­ков. Включая, к примеру, П.М. Машерова и Ф.Д. Кулакова. Авторханов и Гардер считают, что и покушение Ильина на Брежнева было, в лучшем случае, организованной прово­кацией, чтобы убедить Брежнева и в том, что необходимо усилить роль КГБ (см.: Авторханов А. От Андропова к Горбачеву. Париж (рус. яз.), 1986). А вот Русско-Американский Портал «Всегда вместе» («Always Together») впрямую утверждает, что «Ан­дропов подослал некого лейтенанта Ильина убить Брежне­ва».

Что касается личности Ильина, он в 1968-м окончил Ленин­градский топографический техникум, после чего был призван в армию в звании младшего лейтенанта. Служил в 61-м геоде­зическом отряде Ленинградского военного округа в городе Ло­моносов (Ленинградская область), куда ездил из Ленинграда.

В 7 часов 45 минут утра 21 января 1969-го Ильин, находясь в наряде дежурным офицером, самовольно покинул свою часть. Причем он выкрал 2 пистолета Макарова и четыре магазина к ним. Затем выехал в Ленинград, а оттуда — вылетел в Мо­скву в 10.40. По приезде Ильин остановился у дяди, бывшего сержанта милиции. Свой же приезд объяснил жгучим жела­нием посмотреть встречу космонавтов экипажей «Союз-4»— «Союз-5», которая должна была состояться завтра.

Ранним утром того дня Ильин покинул ту квартиру, вы-крав милицейский плащ с погонами сержанта и фуражку, на­правившись к Кремлю. Но что интересно: он почему-то был беспрепятственно пропущен в строго охраняемую зону, в свя­зи с ожидаемым кортежем, вблизи Боровицких ворот (около фасада Оружейной палаты). Более того: он беспрепятственно встал в тамошнее милицейское оцепление. Хотя документы всех его участников и наличие этих лиц в списке участвую­щих в оцеплении тщательно проверялись (об этом сказано и в фильме «Он стрелял в Брежнева»). Что всё это — случай­ность или преднамеренная «непроверка» наличия Ильина в списках участников сухопутной охраны кортежа?..

В 14.15. в ворота въехал правительственный кортеж, но Ильин пропустил первую машину. А, увидев приближение второй, где, как утверждал Ильин на допросе (!), сперва планировалось размещение Брежнева, террорист сделал шаг вперёд и открыл огонь в упор по лобовому стеклу той машины из обоих пистолетов. За 6—7 секунд он, без чьих-либо попыток ему помешать, смог выпустить 16 пуль!..

Но в той машине был, в частности, космонавт Берего­вой, внешне похожий на Брежнева, что ввело Ильина в за­блуждение. Теми выстрелами был смертельно ранен шофёр Илья Жарков (Николаев же сумел перехватить управление и остановить автомобиль, но был ранен, как и Береговой. Был ранен и один мотоциклист из эскорта, но он быстро на­правил свой мотоцикл на Ильина и сбил его, после чего тот был задержан сотрудниками госбезопасности.

Примечательно, что уже днём 21 января командование части сообщило компетентным органам об исчезновении офицера с двумя заряженными пистолетами, и о том, что он вылетел в Москву (в той воинской части обнаружили запись в его дневнике: «Узнать, когда рейс на Москву… Если летят, брать…, идти на дежурство…, всё уничтожить»). А следу­ющим утром дядя Ильина сообщил в милицию, что его пле­мянник собирается проникнуть в Кремль и похитил у него милицейскую форму. Но, подчеркнем, несмотря ни на эти своевременно поступившие сведения, ни на осеннюю фор­му одежды, ни на специфическую, легко узнаваемую внеш­ность (Ильин был смуглым и походил на цыгана), Ильина почему-то не задержали?! Вероятно, «удача сопутствовала Ильину в основном по причине лубянских «подковерных» интриг…» (см., напр.: «Комсомольская правда», 21.01.2011)?

Дальше «странностей» не меньше. Ильину предъявили обвинения по пяти статьям уголовного кодекса: организа­ция и распространение клеветнических измышлений, поро­чащих советский строй; попытка теракта; убийство; хище­ние оружия; дезертирство с места службы. Официально же было объявлено, что «провокатор» покушался на космонав­тов (см.: «Правда», 24 января 1969 г.).

А, согласно упомянутому фильму «Он стрелял в Брежне­ва» и ряду других материалов, основной допрос провёл сам Андропов, причем его вопросы были тщательно выверены и, вероятно, рассчитаны на своего рода «предупреждение» Брежневу и его ближайшим сторонникам о наличии некоего заговора против них.

К примеру: «Почему Вы покушались лично на Брежне­ва?» — «Потому что он довел страну до бедственного по­ложения»;

— «А кто, по Вашему мнению, мог бы возглавить ру­ководство партии?» На этот вопрос Ильин отчеканил — «Суслов». — «Почему именно Суслов?» — «Потому что он наиболее авторитетный работник Политбюро».

Ильин отнюдь не был в числе тех, кто был в окружении Суслова и хорошо знал его взгляды, планьг’и профессио­нальные способности. Поэтому возникают две версии. Пер­вая: Ильина загодя сориентировали, чтобы назвать именно Суслова и, таким образом, максимально дискредитировать его перед Брежневым. Вторая: Андропов опосредованно (т.е. через Ильина) обозначил план замены Брежнева Сусло­вым. И, таким образом, предостерёг Брежнева от «крутого» изменения партийной идеологии, внутренней и внешней политики. Но генсек отверг причастность Суслова к поку­шению, и вплоть до своей кончины в январе 1982-го он был ближайшим сподвижником Брежнева.

Некоторые китайские, американские и британские СМИ сообщали в те годы, что Брежнев якобы хотел лич­но встретиться с террористом, но эту встречу под разными предлогами не допустили. Отмечалось также, что до андро-повского допроса Ильина с ним проводились «закрытые» беседы, сориентировавшие его на конкретное поведение и на конкретные ответы главе КГБ.

Что же касается Ильина, Андропов после беседы с ним сразу выдвинул версию о психической неполноценности террориста, «и сумел доказать (именно — сумел!.. —А. ¥.), что Ильин безумен, и… что никаких заговоров в СССР нет…»(см.: Соловьев В., Клепикова Е. Заговорщики в Крем­ле. М., 1991; «Юрий Андропов» (рус. изд.). Нью-Йорк, 1983; Макарова Н. Тайные общества и секты).

Да, его вскоре признали невменяемым и в мае 1970-го направили в одиночную палату Казанской психбольницы, в которой он пребывал до 1988 г. (в 1988—1989 гг. Ильин был в Ленинградской психбольнице). Хотя, по мнению многих экспертов, отвечал он на вопросы, в том числе Андропова, не только вполне вменяемо, но и аргументированно (см., напр.: «Русская мысль». Париж, 30.01.1969 г.; «Вестник». Торонто, 05.02.1969 г.).

Более того: ещё в советский период (!) — в 1990 г. Ильи­на освободили решением Военной коллегии Верховно­го суда СССР за «недоказанностью состава преступления и выдвинутого обвинения…». То есть, его выпустили на свободу не как излечившегося от психопатических болез­ней (как, например, многих «прозападных» диссидентов). А, подчеркнем, — решением именно высшей юридической структуры. Что означает оправдание его теракта против ру­ководителя КПСС. Но тогда получается, что этот террорист отшодь не был невменяемым?..

В том же 1990-м Ильин получил однокомнатную кварти­ру в Ленинграде, ще проживает до сих пор. Более того: его в период ареста и нахождения в психбольницах не уволили из армии (?!). Благодаря чему по решению судебных органов он в середине 90-х полностью получил жалованье за 20 лет своего пребывания в психбольницах. Причем эти деньги были оформ­лены. .. по 20-летнму больничному бюллетеню. Словом, если в юнце советского периода Ильин был юридически оправдан, то в постсоветский период—получил едва ли не вознагражде­ние за свою попытку ликвидировать Л.И. Брежнева…

Эту версию фактически подтверждает историк, бывший работник аппарата ЦК КПСС Н.А. Зенькович, автор книги «Покушения и инсценировки. От Ленина до Ельцина» (М.: Олма-Пресс, 2004), отмечая, что в период «перестройки» на волне антибрежневской истерии Ильина пытались предста­вить как мученика режима. Усиливало же такую пропаганду, по мнению Зеньковича, то, что «оправдательное» заседание Военной коллегии Верховного Суда СССР было выездным (единственный в её истории случай!..) — в ленинградской больнице № 3 имени Скворцова-Степанова. Этакий реве­ранс невиновному и, значит, не невменяемому Ильину…

Так или иначе, но решение ЦК о хрущевских перегибах в отношении сталинского периода и лично Сталина не состо­ялось: как рассказал автору один из работников «Правды» тех лет, первоначально одобрешшй Брежневым и Сусловым в конце 1968-го проект такого постановления должен был публиковаться в «Правде» 21 декабря 1969 г. Но уже весной

1969-го Суслов, поддержанный, в частности, Андроповым, усомнился в целесообразности такого документа. Который, отметим, хотя был секретным, но о нем вскоре узнали на За­паде, в Китае, «титовской» Югославии. Началась одновре­менная кампания западных, югославских СМИ и лидеров ряда западных компартий против этого решения. Причем с угрозами последних публично отказаться от участия в пред­стоящем международном совещании компартий (см., напр.: «Аль-Кодс» («Святой город»). М., 1994. № 20; http: //www. globoscope.ru/content/articles/1868/).

Всё же Брежнев и его ближайшее окружение сперва не поддавались на ту кампанию: в советских и ряде «просовет­ских» восточноевропейских СМИ (в основном в румынских, а также в болгарских, восточногерманских, да и в монголь­ских) проводилась линия в поддержку такого документа; она же стала проводиться и в советской кинематографии, публицистике, историографии. Тот же вопрос обсуждался на встрече премьер-министра СССР А.Н. Косыгина с Чжоу Эньлаем в Пекинском аэропорту в сентябре 1969-го.

Но к ночи на 21 декабря 1969-го по настоянию Суслова и Андропова было решено отменить «просталинское» поста­новление ЦК и, соответственно, не публиковать его. А со­стоявшееся в середине июня 1969 г. международное сове­щание ориентирующихся на СССР компартий «обошлось» не только без решений по восстановлению единства миро­вого коммунистического движения, а наоборот: китайская компартия и её позиция в декларации этого форума были подвергнуты резкой критике.

Плюс к тому, стали сходить на «нет» экономические ре­формы, инициированные Косыгиным со второй половины

1960-х и сперва поддержанные Брежневым. А экономиче­скую и особенно политическую небезопасность этих преоб­разований оспаривали, в частности, Андропов и Суслов.

В связи с покушением на Брежнева, отношениями Андропов-Косыгин, карьерой Горбачева и планами Андропо­ва, небезынтересно мнение историка и экономиста Михаила Антонова (см.:  «… Исподволь готовясь к «охоте» па самого Генсека, Андропов усыплял его бдительность, время от времени открывая за­чатки антибрежневских заговоров… Постепенно из членов Политбюро ЦК, пришедших к власти вместе с Брежневым, удалялись его бывшие соратники. К1979 г. в Политбюро, из его первоначального состава (ноябрь 1964 г. —А.Ч.) оста­лись только Брежневу Косыгин и Подгорный.

Косыгин, хотя и относился к Андропову резко отрица­тельно, на верховную партийную власть не претендовал, да к этому времени уже сам стал почти полным инвали­дом… Андропов же подсказал Брежневу (в 1977 г. —А.Ч.) и кандидатуру Тихонова на пост заместителя председате­ля, а потом и председателя Совета министров СССР, а… Тихонов был его старый друг. Для Андропова — старики из днепропетровского клана (включая Тихонова. —А.Ч.) были менее опасны, чем ленинградская (группирующаяся вокруг Романова) или белорусская (возглавляемая Машеровым и Мазуровым) группировки…

Кстати, «именно Андропов… рекомендовал ввести в Политбюро андроповского ставленника из молодых—Гор­бачёва, чтобы нейтрализовать влияние относительно мо­лодого Романова. Реальная же власть из ЦК КПСС в КГБ СССР».

И далее:«.. .Любимец Брежнева Черненко («Костя») мог бы оказаться конкурентом Андропову, из всех членов По-литбюро он был самым здоровым. Но… однажды во время отдыха на юге в 1983-м (в Крыму. —А.Ч.) он поужинал в семье министра госбезопасности Украины Федорчука (осе­нью 1982-го он стал главой КГБ СССР… —А.Ч.)9 покушал рыбки домашнего копчения, а через несколько часов его с признаками сильнейшего отравления отправили в Москву. Здоровье его оказалось сильно подорвано…».

По данным М. Антонова, «на совести Андропова не­мало и других внезапных смертей среди членов высшего советского руководства. Внезапно, при невыясненных об­стоятельствах, умер секретарь ЦК КПСС Кулаков (в июне 1978-го в возрасте 60 лет… —А. Ч. отвечавший за сельское хозяйство».

Между прочим, президент Франции Валерии Жискар д’Эстэн отмечал, что ему Брежнев в 1977 и 1978 гг. назы­вал Ф.Д.Кулакова своим преемником (см., напр.: Жискар д’Эстен В. Власть и жизнь. М., 1990).

Согласно Антонову, «это дало Андропову возможность провести на этот пост своего ставленника Горбачёва». Затем «…погиб в автомобильной катастрофе кандидат в члены Политбюро, первый секретарь КП Белоруссии Ма-шеров, пользовавшийся большой популярностью в народе».

Словом, очень многие аналитики склонны считать все эти факторы и события, включая покушение на Брежне­ва, единой, чуть ли не «андроповской» или даже якобы «андроповско-сусловской» линией как по усугублению кон­фронтации СССР с Китаем, так и по сокращению дееспо­собности КПСС и ее руководства (см., напр.: «Голос Им­перии». М., 2003. № 3(6); «Atlantic Review». New York, jan-uary-1984; «Губершя». M., 2008. № 21; «Народная газета». Минск, 13.03.2008 г; «Хунци» («Красное знамя»). Пекин, 1973. № 3).

Так или иначе, событие 22 января 1969 г. существенно повлияло на характер «брежневской» внутренней и внеш­ней политики, и, соответственно, на негативное развитие ситуации в СССР и КПСС.