Глупость тиранов. Самые алчные

Для меня наиболее выдающимся руководителем государства, образцом руководителя является Сталин. Сталин был реальным, настоящим руководителем — ТЕМ, КТО РУКОВОДИЛ ЛИЧНО, а не подписывал документы, изготовленные аппаратом, и не чи­тал речи, написанные аппаратом. Сейчас таких руководителей нет. И как руководителю Сталину нет равных в мировой истории. Судите сами.

Во Второй мировой войне СССР под руководством Сталина сражался практически со всей Европой и уничтожил 75% воору­женных сил Германии и ее союзников в период, когда у Германии была самая мощная в ее истории армия (15% уничтожила амери­канская армия и 10% — британская). Великая Отечественная война унесла треть тех богатств, что накопили наши предки начиная от Рюрика и тем не менее СССР отменил карточки на продукты в 1947 г. — через два года после войны, а Франция — в 1949, Анг­лия — в начале 50-х гг. Причем даже по карточкам в этих странах продукты стоили так дорого, что их невозможно было купить.

А в СССР через 5 лет после отмены карточек хлеб, мясо, сли­вочное масло уже стоили в 2,5 раза дешевле, чем до отмены кар­точек, сахар — в два раза деддевле. И за эти же пять лет в США цены на хлеб выросли на треть, в Англии — в два раза, во Фран­ции — более чем вдвое, а цены на мясо в США увеличились на четверть, в Англии — на треть, во Франции — вдвое. В 1952 г. не только в столичных городах СССР, но и в областных центрах уже вещало телевидение, а в европейских странах, скажем в Италии, о нем еще и не мечтали. По темпам экономического роста сталин­ский СССР никто и никогда не опережал, и это предопределило движение СССР вперед по инерции еще пару десятилетий даже после убийства Сталина.

Я 22 года работал заводским руководителем и знаю, что значит руководить. Но я обслуживал руководством прямых 1500 подчи­ненных и 6 тыс. как заместитель директора, а Сталин — 100 млн ра­ботников, да с каким эффектом! Меня это приводит в трепет и восхищение — вот это человечище!

Почему находящиеся у власти политики поступают так, а не иначе, понять очень не просто, поскольку их действия определя­ет масса факторов, которые рядовому исследователю могут быть просто непонятны. Однако по некоторым внешним признакам — по стремлению к обладанию благами — легко угадываются алч­ность и тщеславие. А у нынешних руководителей, начиная с Гор­бачева, эти качества угадываются мгновенно — по их чванливой тягё^ дорогим шмоткам, украшениям, ненужной, бессмысленной роскоши.

Алчность — это желание человека иметь результаты труда как можно большего числа остальных людей. А поскольку в основе результатов труда так или иначе заложены ресурсы природы, то (применительно ко всем живым существам) алчностью будет их стремление присвоить как можно больше ресурсов приро­ды. Но ведь это означает ухудшение условий жизни остальных существ и, следовательно, противоречит закону, по которому природа стремится содержать на планете живых существ как можно больше!

И действительно, если мы присмотримся к диким «братьям на­шим меньшим», безусловно подчиняющимся природе, то увидим, что у них начисто отсутствует алчность. Иногда говорят: «Алчет, как зверь», — но алчет только голодный зверь. А сытый зверь никогда ничего лишнего у природы не возьмет. Мне уже прихо­дилось писать о собственных наблюдениях за львами, которые, убив антилопу Буффало, неделю ее едят, пока не останется только несъедобная шкура. И в это время остальные антилопы могут по львам хоть пешком ходить — львы их не тронут. Хотя, казалось бы, в тушах этих антилоп есть какие-то части, не очень съедоб­ные, или же мясо уже убитой антилопы загнило. Но сытые львы не алчут новых антилоп, пока не съедят, пусть уже и испортившееся, мясо этой, уже убитой антилопы!

То есть те причины, которыми человек обычно объясняет свою алчность, для зверей в природе не являются причиной. «Братья наши меньшие» не алчны по природе.

Правда, они стремятся к запасу, но этот запас разумен — их запасы жира никак не мешают им существовать в природе: те же дикие кабаны, несмотря на запасы сала под кожей, чрезвычайно подвижны, а с добавлением к их подвижности и их свирепости являются для охотника достаточно опасной добычей.

Это домашнюю свинью сальных пород можно откормить до состояния, когда она из-за веса не будет способна встать на ноги, но такую породу свиней столетиями выводили искусственно. А уже с гусями, в которых ценится и жир, и особенно резко увеличи­вающаяся при раскорме печень, такой откорм не получается. Гуся, чтобы откормить сверх того, что позволяет природа, нужно обе­здвижить и насильно вталкивать ему в горло пищу.

Иногда поведение котов, которые охотятся без реальной по­требности в еде, может вызвать вопрос. Но котов человек ты­сячелетиями подбирал именно для уничтожения мышей и крыс, и поэтому даже в таких случаях говорить об алчности не прихо­дится.

А человек алчен, и это можно объяснить тем, что у него ум обязан контролировать инстинкты. Скажем, человек не может удовлетворить инстинкт естественной надобности, как только захочет помочиться, — он должен умом сдержать его и сначала найти, где его удовлетворить. Он не может наброситься на женщи­ну, если у него сработал инстинкт продолжения рода, — он должен умом сдержать его. Точно так же человек обязан умом сдерживать и инстинкт алчности, но у глупого человека этого не происходит —-он не контролирует тот инстинкт, который не дает животному быть алчным! Тупому организму не важна судьба других людей или общества, для него главное — самому жрать, жрать, жрать. После этого идти в фитнес-клуб сбрасывать вес, чтобы потом снова жрать. Выбрасывать еще не ношеные шмотки, чтобы иметь возможность купить еще.

Причем такое напрашивающееся объяснение, как захват ев­рейской массовкой мировых СМИ и проповеди этой массовкой идей безумной алчности как символа «успешности» человека, не имеет значения, поскольку алчность появилась не одновременно с еврейством, а чуть ли не с появлением самого человека, то есть одновременно с появлением человеческого интеллекта. И что примечательно, практически сразу же люди, задумывающиеся о сущности человека, обратили внимание на глупость людей, над которыми властвует алчность Латинское изречение «Omnia mea mecum porto» появилось еще в VI в. до н. э., когда город Приена был взят неприятелем. Жители, покидая город, старались за­хватить побольше из своих вещей, кто-то посоветовал и мудрецу Бианту поступить так же. «Я так и делаю, — ответил он, — ведь я все свое ношу с собой».

Товарищ принес мне в больницу сборник лирики таджикско-персидской поэзии. И в этом сборнике не было автора, который бы не излил презрение на алчность, а ведь самый древний автор сборника, Рудаки, — это IX в. н. э.!

Как тебе не надоело в каждом ближнем видеть скрягу, Быть слепым и равнодушным к человеческой судьбе! Изгони из сердца жадность, ничего не жди от мира, И тотчас безмерно щедрым мир покажется тебе.

А вот X в. н. э., Ибн Сина:

Ничто не вечно под луной, смысл бренности не скроешь, Зачем сокровища копить — не станет и сокровищ.

Существует мнение, что алчность — это двигатель прогресса, что именно алчность дает стимул изобретению различных нов­шеств и совершению научных открытий.

Эта мысль как бы имеет смысл, вернее имела, но после того, как мы насмотрелись на наших олигархов и «новых русских», на либералов у власти, истинность этой мысли вызывает большое сомнение. Алчность у них неописуемая вопреки любому мало-мальски здравому смыслу, но где хоть какое-то положительное влияние на прогресс?

Немного о смысле. Это вопрос, который я уже и не задаю, по­скольку он вызывает, как я полагаю, даже не нелюбовь, а просто ненависть к тому, кто его задает. Как-то сидел в компании очень хороших знакомых, которые в этот момент начали хвастаться своими домами, машинами, отдыхом в Швейцарии и т. д. И я спро­сил, зачем им все это? Зачем на это тратить жизнь? Скажем, боль­шой дом невозможно самому обслужить, значит, нужна прислуга. А ведь это чужие люди. Так где ты живешь — в своем доме или в общежитии? Кстати, один либерал этого вопроса даже не понял и горячо ответил, что он заставляет прислугу прятаться, когда проходит по дому, и не заходить в комнату, в которой он находит­ся. При этом он был горд своей изобретательностью, а что она меняла? Мог бы и сам ходить по дому с закрытыми глазами, чтобы не видеть прислугу. Мои знакомив были умнее и вопрос поняли, но ответить на него не смогли — поняли, что ответа нет, — и по брошенным на меня взглядам я понял, что этот вопрос, мягко скажем, им любви ко мне не добавил.

А с этим либералом, скажем, такой пример. Он дальтоник и с ви­димой гордостью сообщил, что прислуга подбирает ему одежду по тону и вешает комплектами в шкафы, а он по очереди надевает эти комплекты. Причем прислуга в тон подбирает и аксессуары. Вот он сидит рядом, на нем синеватая рубаха, и он с гордостью показывает, что и часы у него с синим циферблатом, мало этого, добавляет, что часы стоят 3 тыс. евро. А я показываю ему свои, подаренные ко дню рождения сыном, когда тот был еще курсан­том, и говорю, что мои часы вряд ли стоят более ста баксов, но я еще ни разу никуда не опоздал по их вине. Так какой смысл в часах за 3 тыс. евро? И тоже получил в ответ взгляд, явно не любовный.

Но вернемся к прогрессу. Да, скорее всего, алчность оказывает влияние на прогресс, поскольку во имя материальных благ люди могут и изобретать, и творить. Но только ли во имя этих благ? Ведь наука как поиск истин, а не образование, стала финансиро­ваться обществом только с конца позапрошлого века, а то и позже. А до этого все пионерские открытия делались учеными за свой счет, а вознаграждением им было только чувство удовлетворения от творческой удачи.

Надо думать, что алчность, скорее всего, является тормозом прогресса.

Вот возьмите такой пример. В ходе перестройки Советскому Союзу нанесен огромный ущерб в области экономики и устрой­ства общественной жизни. Одно падение потребления мяса вдвое или дикий рост преступности уже говорят сами за себя, даже если не углубляться в вопросы социальной справедливости и целей общества. И все это вопросы таких отраслей науки, как экономика и философия. В СССР было полно «ученых» экономистов и фило­софов, которые должны были предотвратить такой результат или предупредить о нем. Ну и что было с них толку на самом деле? А ведь они достигли званий докторов и академиков, руководствуясь исключительно алчностью. Так кем они были и являются — ин­струментом прогресса или регресса? А если вникнуть в проблемы физики или биологии, то там те же беды, если не хуже. Алчности в науке полно, а прогресса на копейку. Мало этого, ведь эти ака­демики алчных наук давят всех, кто не похож на них, кто идет в науку за радостью творческих успехов, а не за материальными благами.

Сегодня мы имеем, пожалуй, самых алчных политиков за всю историю России, а есть ли среди них те, кого можно хотя бы с натяжкой назвать умными? Скажем, либералы в 1991 г. пришли к власти, чтобы обворовать народ СССР. Подлая, недостойная человека цель, но все же она требовала какого-никакого ума. Он у либералов был? Ведь чем богаче жертва, тем вору больше достанется. Зачем же надо было разорять остатки СССР оста­новкой его промышленности? По-умному даже обворовать не смогли!

И что удивительно, их должности дают им практически неогра­ниченные возможности для творчества, для получения удоволь­ствия от творческих достижений. И ведь ни следа творчества в их деятельности! Ума для этого не хватает!

Однако начинать обсуждать умственные способности полити­ков у власти надо все же не с России, а с США, оказав первенством в очереди уважение этому безусловному хозяину мира, нашему безголовому ковбою планеты.

Однако я не буду умничать, обсуждая страну, в которой никогда не то что не жил, а и не был. Дам слово американцу, тем более что в свое время мы были с ним коллегами — руководителями про­мышленности — и мне понятно, о чем именно он говорит. Этот американец был в свое время выдающимся руководителем авто­мобильной промышленности США, зовут его Ли Якокка.

Прочитал его небольшую по объему книгу «Куда подевались все лидеры?», которую не прочесть не мог — мы с Якоккой иссле­дуем одну тему, но только по-разному подходим к ней. Он пишет, как изучить рынок, как организовать производство, и я, как и он, тоже об этом пишу в своей книге «Законы власти и управления людьми», более того, в последней книге Якокка добрался и до управления государством, а я об этом писал изначально. Разница в том, что Якокка, объясняя, как организовать управление, счита­ет, что подходящих людей нужно искать и что они редки, а я же пишу, какие нужно создать условия в системе управления, чтобы любой человек стал «подходящим».

Безусловно, Якокка был выдающимся управленцем — слов нет, но я знал и более выдающихся, даже знаю их в настоящее время. Только у них у всех большой дефект — они не хотят анализировать свою управленческую работу, а Якокка это делает, они не хотят учить других тому, что умеют сами, а Якокка организовал учеб­ный институт и успешно руководит им. Они не пишут книг, а он пишет. Он молодец, а наши… Слов нет! Вернее, такие слова есть, но не писать же их!

Вот я знаю русского руководителя то есть менеджера по-со­временному и «умному». Три года назад хозяин (акционеры) за­ставил его заняться совершенно новым делом — проектированием и строительством рудников, заводов, электростанций, железных дорог и линий электропередачи, пообещав, что кредиты ему вы­давать будут. Три года назад он зашел в свой новый, еще пустой офис только с мобильным телефоном. А сейчас у него в фирме на трех континентах работает 30 тыс. человек, он уже сдал акцио­нерам работающий в России на полном ходу завод стоимостью $1 млрд 200 млн, потратив на проектирование, строительство и пуск $700 млн, причем этим заводом, даже его внешней кра­сотой, восхищаются и иностранные конкуренты. Но что-нибудь написать — не уговоришь! Спрашиваю, чего же он хочет, отшучи­вается — отоспаться!

А Якокка пишет с удовольствием, причем с нескрываемым тщеславием, что даже раздражает. Хотя, по большому счету, во времена, когда люди ленивы умом и предпочитают верить кому-то, а не самим разбираться, такая манера имеет смысл: не хочешь вникнуть, дубина, так хоть поверь известному человеку! Но это, пожалуй, единственное замечание, а в остальном — это очень толковая книга и написана интересно, порой даже афори­стично.

Вот Якокка пишет: «Неспособность слушать — одна из форм невежества». Умри — лучше не скажешь! Сколько раз я замечал, что чем глупее слушатель, тем он раньше перебьет тебя словами: «Это всем известно!» — а сформулировать свое отношение к таким слушателям не доходили руки.

Должен сказать, что политические воззрения Якокки и даже информированность (хотя он ею непрерывно хвастает) — сла­боваты. К примеру, у него нет ни малейших сомнений в том, что небоскребы 11 сентября 2001 г. завалили арабы, но управленец он был очень сильный!

Я же для примера приведу несколько отрывков, которые дам без выделения их курсивом.