Так говорит Якокка

«…Неужели я единственный человек в стране, кому уже осточертело все происходящее? Где же наше возмущение? Мы должны орать благим матом от негодования. Банда безмозглых типов ведет аме­риканский корабль прямо на рифы. Кучка проходимцев настолько затуманила нам разум, что мы не в состоянии даже убрать грязь после урагана, не говоря уже о том, чтобы создать автомобиль с гибридным двигателем. И вместо того, чтобы прийти в ярость, все расселись по углам и только кивают головами, когда политики заверяют, что мы остаемся на правильном курсе.

…Остаемся на правильном курсе? Вы что, шутить изволите? Это же Америка, а не какой-то там ‘Титаник. Я хочу дать вам здра­вый совет: скиньте этих болванов за борт!

…Вы, должно быть, решили, что у меня уже начинается старче­ский маразм и котелок не варит? Может быть, и так. Но кто-то же должен сказать правду. Я с трудом узнаю свою страну. Президент Соединенных Штатов дал зеленый свет тем, кто игнорирует Консти­туцию, прослушивает наши телефоны и втягивает страну в войну, руководствуясь ложными сведениями. Конгресс отвечает на ре­кордный дефицит национального бюджета, принимая решение о колоссальном сокращении налога для богатых (спасибо, конечно, но я в этом не нуждаюсь). Самыми известными лидерами бизнеса становятся не новаторы производства, а люди, которых полиция за­ковывает в наручники. Мы попусту тратим время и деньги в Ираке, а тем временем уже весь Ближний Восток в огне, и никто не знает, что со всем этим делать. Это не то, чего ожидали от Америки мои и ваши родители, отправляясь сюда через океан. С меня уже хватит. А что вы думаете об этом?

…Я скажу даже больше. Вы не имеете права называть себя патриотом, если вас не возмущает все происходящее. Это битва, в которой я готов и хочу принять участие.

.. .Мои друзья советуют мне немного поостыть. Они говорят:Ли, тебе уже восемьдесят два года. Пусть этим занимаются молодые. Я бы и рад, если бы мне удалось заставить их хотя бы на пять секунд оторваться от своих музыкальных плееров и немного послушать меня. Я должен высказаться, потому что считаю это своим патриоти­ческим долгом. И я думаю, что люди прислушаются к моему голосу. Говорят, что у меня репутация человека, который режет правду-матку без оглядки. Вот я и говорю вам все, что думаю. Пусть это покажется кому-то неприятным, но это правда. Я надеюсь задеть за живое тех молодых людей, которые говорят, что не ходят голо­совать, потому что не верят, будто политики способны отстаивать их интересы. Эй, Америка, проснись! Эти парни в правительстве должны работать на нас.

…Почему мы очутились в таком дерьме? Каким образом у вла­сти в Вашингтоне оказалась эта шайка? Ну да, мы за них голосо­вали — по крайней мере, некоторые из нас. Но мы не давали им своего согласия на отмену Конституции. Мы не согласны с тем, что все должны только молчать и не требовать ответа. Нас уже тошнит от людей, которые называют свободу слова предатель­ством. Там, где я воспитывался, это называли диктатурой, а не демократией.

…Только не надо говорить мне, что во всем виноваты правые республиканцы или либеральные демократы. Такие аргументы не­достойны мыслящего человека, и это одна из причин, почему мы оказались в такой ситуации.

…Мы не общество, состоящее из различных фракций. Мы — народ. Мы разделяем общие принципы и идеалы. И побеждать, и терпеть поражение мы будем вместе.

…Почему не слышно голосов лидеров, которые вдохновляют нас на дело и призывают встать в полный рост? Что случилось с сильной и решительной партией Линкольна? Что случилось с му­жественной и авторитетной партией Рузвельта и Трумэна? В исто­рии нашей страны бывали времена, когда голоса великих лидеров поднимали вас и вели к лучшей жизни. Куда же подевались наши лидеры?

…Я никогда не был Верховным главнокомандующим, но я ру­ководил крупной корпорацией. Я кое-что соображаю в вопросах лидерства в верхних эшелонах власти. Я выработал девять кри­териев лидера (девять, а не десять, чтобы никто не обвинил меня, будто я возомнил себя Моисеем). В них нет ничего хитроумного и сложного. Это ясные и очевидные качества, которыми должен обладать каждый настоящий лидер. Давайте посмотрим, насколько соответствует им наша нынешняя администрация. Хотим мы этого или нет, но она будет оставаться у власти до января 2009 г. Если вы хотите чему-то научиться, прежде чем пойти в 2008 г. на изби­рательные участки, подвергните этому тесту кандидатов, которые утверждают, что хотят управлять страной. Выбор, в конце концов, за нами.

Итак, вот мой перечень.

Лидер должен обладаТь71ЮБОЗНАТЕЛЬНОСТЬЮ. Он должен прислушиваться, что говорят люди за пределами узкого круга его соратников, от которых можно услышать только: Да, сэр. Он дол­жен с жадностью накидываться на чтение, потому что мир огромен и сложен. Джордж Буш хвастается, что не читает газет. Я бегло про­сматриваю заголовки, — говорит он. Я не ослышался? Президент Соединенных Штатов никогда не читает газет? Томас Джефферсон однажды сказал: Если бы меня поставили перед выбором, нужно ли нам правительство без газет или газеты без правительства, я бы, не колеблясь ни секунды, выбрал последнее. Буш с этим не со­гласен. Он считает, что, прослушав сводку новостей радиостанции Fox News во время утренней зарядки в спортзале, он уже готов управлять страной.

Если лидер никогда не покидает своей комфортной зоны, что­бы выслушать другие мнения, он теряет форму. Ведь если он не подвергает свои мысли сомнению, откуда же он может знать, что они правильны? Неспособность слушать — это одна из форм не­вежества. Перед выборами 2006 г. Буш громогласно заявил, что его не интересуют данные опросов общественного мнения. Все так говорят, если эти данные их не устраивают. Но, может быть, Бушу все-таки следовало бы поинтересоваться ими, потому что 70% на­селения сказали, что он идет не по тому пути. Чтобы разбудить его, потребовалась чувствительная оплеуха в день выборов, но даже и сейчас складывается впечатление, что он не хочет никого слушать, а занят только мыслью, как бы убедить всех в своей правоте.

Лидер должен быть ТВОРЧЕСКОЙ личностью. Он должен быть готов изменить образ своих действий, мыслить шире. Джордж Буш кичится тем, что никогда не изменит своих взглядов, даже если весь мир рухнет. Боже упаси обвинить его в непостоянстве. О своей непоколебимости он говорит прямо-таки с мессианским пылом. Сенатор Джо Байден вспоминает о беседе, которую он имел с Бушем спустя несколько месяцев после того, как наши войска вошли в Багдад. Джо в Овальном кабинете Белого дома излагал президенту свою озабоченность по поводу взрывоопасной смеси шиитов и суннитов, расформированной иракской армии, обе­спечения безопасности нефтяных месторождений.Но президент лучился безмятежностью, — вспоминает Джо. — Он выразил уверенность, что движется правильным курсом и что все будет хорошо.

— Но, господин президент, — спросил я под конец встречи, — как вы можете говорить с такой уверенностью, если вам неизвестны все факты?

— У меня есть инстинкт, — ответил Буш, склонившись ко мне и положив руку на плечо.

Подумать только — инстинкт. Джо был ошеломлен. Он сказал Бушу:

— Господин президент, думаю, что одного вашего инстинкта недостаточно.

Джо Байден далеко не был уверен, что дело уже сделано. Как нам сегодня известно, так оно и получилось.

Лидер должен уметь управлять меняющейся ситуацией незави­симо оттого, стоит ли он во главе промышленной компании или го­сударства. Обстоятельства меняются и требуют к себе творческого подхода. Видимо, Буш отсутствовал в тот день, когда в Гарвардской школе бизнеса проходили эту тему.

Лидер должен быть КОММУНИКАБЕЛЬНЫМ. Я говорю здесь не о публичных выступлениях, в которых излагаются общеизвестные и избитые истины. Лидер обязан воспринимать реальность и гово­рить народу правду. Похоже, в сегодняшней администрации никто не способен говорить искренне. Вместо этого большую часть вре­мени все заняты тем, чтобы убедить нас, будто ситуация не так пло­ха, как может показаться. Я не знаю, что это: отрицание реальности или просто ложь, но вся эта болтовня уже начинает действовать на нервы. Коммуникабельность — это прежде всего умение говорить правду, какой бы болезненной она ни была. Кстати, война в Ираке оказалась грандиозным провалом именно из-за недостаточной коммуникабельности. Буш похож на мальчика из сказки, который не кричал: Волк! Волк!, когда волк был уже у ворот. Мы так долго слышали от него, что все идет прекрасно (даже когда проблемы и хаос возросли до критиче’оФГоуровня), что просто перестали его слушать.

Лидер должен обладать ХАРАКТЕРОМ. Это значит, что он должен уметь отличать хорошее от плохого и иметь мужество, чтобы сде­лать правильный выбор. Авраам Линкольн однажды сказал: Если хотите проверить характер человека, дайте ему власть. У Джорджа Буша власти больше чем достаточно. Что же можно сказать о его характере? Буш продемонстрировал готовность к смелым действи­ям на мировой арене, так как у него есть сила. Но он не обращает никакого внимания на грозящие последствия. Он послал на смерть наших солдат (не говоря уже о сотнях тысяч ни в чем не повинных иракцев). Зачем? Чтобы пополнить наши нефтяные резервы? Что­бы отомстить за своего отца, которого Саддам Хусейн грозился убить? Чтобы показать папе, какой он крутой? Мотивы, стоящие за этим решением, весьма сомнительны, а сам ход военной опе­рации в Ираке — это просто катастрофа. Человек с характером никогда не пошлет на смерть ни единого солдата ради порочной политики.

Лидер должен обладать СМЕЛОСТЬЮ. Иначе говоря, он дол­жен быть настоящим мужиком (это касается и лидеров женского пола). Угрозы — это еще не смелость. Бравада — это не мужество. Джордж Буш происходит из аристократического семейства, но лю­бит изъясняться как ковбой (что-то вроде: «Мой револьвер больше твоего, парень»). Смелость в XXI в. состоит не в позерстве и показ­ной удали, а в готовности сесть за стол и договариваться.

Для политика смелость — это готовность высказать свою пози­цию, даже если это будет стоить тебе голосов на выборах. Буш же не готов появиться на публике до тех пор, пока аудитория не будет тщательно отобрана и проинструктирована. Он провел в прошлом году серию так называемых встреч с горожанами, на которых залы были битком набиты его наиболее ярыми сторонниками. Вопросы из публики были заранее подобраны.

Чтобы быть лидером, человеку нужна УБЕЖДЕННОСТЬ. Это огонь в душе, это страсть. Вы должны на самом деле хотеть что-то совершить. Как измерить этот огонь души? Буш поставил рекорд американских президентов всех времен по количеству дней от­пуска — четыреста, и это еще не конец. Он предпочитает чистить конюшни на своем ранчо, лишь бы не заниматься правитель­ственными делами. В одном интервью он даже сказал, что самым главным его достижением за период президентства стала поимка окуня на три с половиной килограмма в искусственном пруду на ранчо.

Не лучше обстоит дело и на Капитолийском холме. В 2006 г. кон­гресс заседал всего девяносто семь дней. Это на одиннадцать дней меньше, чем в рекордном 1948 г., когда президент Гарри Трумэн изобрел термин конгресс бездельников. Всех нас просто выгнали бы с работы, если бы мы работали так мало и так безрезультативно. Однако члены конгресса умудрились найти время, чтобы проголо­совать за прибавку себе зарплаты. Это все, что угодно, только не лидерство.

Лидер должен быть ХАРИЗМАТИЧНЫМ. Я говорю не о внешней привлекательности. Харизма — это качество, которое заставляет людей идти за вами. Это способность вдохновлять. Люди следуют за лидером, потому что верят ему. Именно так я определяю харизму. Может быть, Джордж Буш прекрасный парень, когда он готовит шашлыки или играет в футбол. Но попробуйте послать его на все­мирный саммит, где решаются судьбы планеты, и он не очень-то будет похож там на президента. Его панибратские ухватки и шуточ­ки, которые он так любит отпускать, не находят отклика у мировых лидеров. Можете спросить об этом у канцлера Германии Ангелы Меркель, которая неожиданно получила от нашего президента массаж плеч во время саммита Большой восьмерки. Когда он по­дошел к ней сзади и начал мять плечи, у меня было впечатление, что она готова сквозь землю провалиться.

Лидер должен быть КОМПЕТЕНТНЫМ. Это совершенно очевид­но, не правда ли? Вы должны понимать, что вы делаете. Что еще более важно, вы должны окружить себя людьми, которые знают, что они делают. Буш хвастается, что он первый президент США, имеющий степень магистра в области делового администриро­вания. Является ли это признаком компетентности? Давайте по­смотрим. Благодаря нашему первому президенту-магистру у нас самый большой государственный долг за всю историю, система социального обеспечения находится на последнем издыхании, а на войну в Ираке на сегодняшний день потрачено полтриллиона долларов. Лидер должен решать проблемы, но мы пока видим, что самые большие проблемы, с которыми сталкивается наша страна, отодвинуты на задний план.

Вы не можете быть лидером, если у вас отсутствует ЗДРАВЫЙ СМЫСЛ. Я называю это правилом Чарли Бичема. Когда в молодо­сти я только начинал заниматься автомобильным бизнесом, меня назначили зональным менеджером Ford в Уилкс-Барре, штат Пенсильвания. Моим боссом был человек по имени Чарли Бичем, региональный менеджер Восточного побережья. Он был типичным южанином с характерным говорком, широкой улыбкой и стальным стержнем внутри. Чарли частенько говорил мне: Помни, Ли, что единственное качество, отличающее человека от животного, — это способность рассуждать и наличие здравого смысла. Если ты не можешь отличить лошадиное дерьмо от ванильного мороже­ного, то толку от тебя не будет. У Джорджа Буша здравый смысл отсутствует. У него есть только набор затасканных штампов. Да вы и сами их слышали: они-встретят-нас-как-освободителей-ни-один-ребенок-не-остался-в-зоне-бедствия-миссия-Брауна-успешно-за-вершена.

Бывший президент Билл Клинтон как-то сказал: Я вырос в семье алкоголика. Я потратил половину своего детства, что­бы попасть в мир, основанный на реальности, — и мне здесь нравится.

Я думаю, что нашему нынешнему президенту не мешало бы время от времени навещать реальный мир.

…Вице-президент Чейни выступил в защиту пыток. Он заявил: Мы вынуждены в определенной мере заниматься грязной рабо­той.

В определенной мере! Послушайте, мистер Чейни, в таких де­лах не бывает определенной меры. Пытки — это и есть грязная работа.

Я и представить себе не мог, что когда-нибудь мы будем рас­суждать о допустимости пыток.

…Если вы хотите знать, как мы дошли до того, что закрываем глаза на пытки, то для этого достаточно лишь взглянуть на образцы риторики нашего лидера:

Ось зла

Шок и трепет

Взять живым или мертвым

Бомба с часовым механизмом уже запущена

Враги свободы

Силы тьмы и тирании

Кто не с нами, тот против нас

Доставьте их мне

Вы чувствуете, к чему все идет? Мы не вправе подминать под себя весь мир. Мы не можем рассчитывать на сотрудничество, если причисляем партнера по переговорам к силам зла. Твердая по­зиция не обязательно должна сопровождаться жесткими словами. Я хочу дать совет президенту Бушу: выгоните к черту тех, кто пишет вам речи!

Наша планета густо населена, и единственный способ выжить на ней состоит в том, чтобы поддерживать добрососедские отно­шения. Можно, конечно, решить, что лидеру принадлежит право вышибать дух из всех несогласных, но такая политика никогда еще не приносила пользы. А уж демократией в данном случае и не пахнет.

…Демократия благоденствует при наличии двух факторов: сво­бодных выборов и свободы слова.

…Эти парни держат на заметке каждого: Попробуй только плохо высказаться о войне в Ираке, и мы тебя уничтожим. Они проделали это с Максом Клеландом, еще одним героем войны. Макс прикован к инвалидной коляске. Неужели они думают, что он притворяет­ся? Они проделали это с Керри. А теперь взялись за Мэрту. Если понадобится, то Карл Роув и мать Терезу смешает с грязью. Когда же мы встанем и скажем: Довольно!? Когда правительство трети­рует человека только за то, что он высказывает свое мнение, я вос­принимаю это как личное оскорбление.

…Мы гордимся нашей двухпартийной системой. Но в настоя­щее время сложилась ситуация, когда каждая из двух основных политических партий пытается подмять под себя всю власть. Они стремятся создать однопартийную систему, потому что намного легче управлять населением, когда все придерживаются одного мнения. Республиканцы добились особых успехов в установлении однопартийной системы в первые шесть лет правления Буша. Они превратили конгресс в большую зону, свободную от инакомыслия. Если вы мне не верите, то взгляните, как часто Буш пользовался своим правом вето. Когда конгресс принимает закон, с которым президент не согласен, то последний может наложить на него вето. Если конгрессу удастся собрать большинство голосов (две трети), то вето может быть преодолено. Этот процесс именуется разделе­нием властей.

Когда эта процедура работает, то можно ожидать, что за время правления президента таких вето может накопиться много. Напри­мер, Трумэна называли Гарри Вето. За время своего президентства он наложил вето на 250 законопроектов. Но и он не смог даже близко подойти к рекорду Франклина Рузвельта, который пользо­вался правом вето 635 раз. В последнее время президенты немного поутихли. Рейган отклонил 78 законопроектов, Буш-старший — 44, а Клинтон — 37.

А что же нынешний президент? Одно вето. Да, вы не ослыша­лись. Всего одно. За шесть с лишним лет Джордж Буш не согласился с конгрессом всего один раз. Если вам трудно понять всю важность этого обстоятельства, позвольте объяснить: при Буше исполнитель­ная и законодательная ветви власти слились в одну. Бушу не было необходимости пользоваться правом вето против законодателей, потому что это было его законодательство.

…Откуда же правительство берет деньги на расходы? Ответ очень прост: оно их берет взаймы.

Если у вас есть кредитная карточка, то вы поймете, что про­исходит сегодня в правительстве. Там все обстоит точно так же. Если у вас возникает задолженность по кредитной карточке и вы не погашаете ее в тридцатидневный срок, то вам начисляют про­центы. А если вы продолжаете тратить деньги, то ваш долг растет, а вместе с ним растут и проценты. В полученном из банка счете указана минимальная сумма, которую вы обязаны возместить, но она покрывает лишь проценты и не затрагивает основной суммы долга. Чем выше задолженность, тем труднее погашать основной долг. (В среднем в каждой американской семье имеется двенадцать кредитных карточек, поэтому если вы живете так же, как и большин­ство американцев, то вы понимаете, о чем я говорю.)

А теперь примените все вышесказанное к правительственным затратам. Если мы за год тратим меньше, чем получаем, то у нас остаются излишки денег, а если больше, то возникает дефицит. Это та же самая ситуация, когда у нас на карточке пусто, но мы продол­жаем залезать в долги.

У кого мы занимаем деньги? У других стран. Почти 50% амери­канского долга приходится на иностранные банки. Мы обращаем­ся к Китаю, Японии, Саудовской Аравии или к другим кредиторам и говорим: Слушайте, нам надо $300 млрд, чтобы заплатить за войну в Ираке. А еще нам нужно $500 млрд, чтобы компенсиро­вать постоянное сокращение налогов. За долги расплатятся наши дети.

Наш национальный долг достиг рекордного уровня в $8,5 трлн. Одни только проценты по нему составляют $406 млрд. Мы можем наскрести денег, чтобы погасить проценты, но на выплату основ­ного долга уже ничего не остается. Это означает, что на все деньги, которые государство собирает в виде налогов, мы не можем позво­лить себе нанять ни одного нового полицейского или школьного учителя. Все уходит только на проценты. Если нам что-то понадо­бится, то приходится опять брать в долг.

Вы представляете себе, какое это угнетающее состояние, когда долги достигают такого размера, что все деньги идут только на проценты по кредитной карточке? Деньги уходят, но за них ничего нельзя купить. Ни нового дивана, ни зимнего пальто, ни билетов на поездку в отпуск. То же самое и с нашим правительством. Уплачивая ежегодно за проценты $406 млрд, мы получаем взамен ноль без палочки.

Не пора ли нам уже возмутиться? Уж если мы влезаем в такие колоссальные долги, то должны хоть что-то получить за это. На­пример, улучшение медицинского обслуживания. Или новые до­роги. Или более дешевый бензин. Однако правительство, похоже, намерено распоряжаться нашей кредитной карточкой, не давая ничего взамен.

В 1989 г., когда правительство сочло, что наш национальный долг достиг критического уровня, на площади Таймс-сквер был установлен громадный счетчик национального долга. Это было во времена правления Буша-старшего, и долг составлял тогда $2,7 трлн, что шокировало всю нацию. Можно было наблюдать, как люди останавливаются на тротуарах и глазеют на счетчик, на кото­ром с ужасающей быстротой растет сумма. Это зрелище буквально гипнотизировало людей, особенно если учесть, что там указывалась и доля каждой американской семьи в этой задолженности. Затем в один прекрасный день, когда сумма долга достигла $5 трлн, счет­чик исчез. Сегодня он вновь вернулся на старое место, и сумма на нем уже приближается к $9 трлн. Однако это не собирает толпы зевак. Никого это не интересует. Мы уже привыкли. Мы потеряли способность удивляться.

Однако пора уже открыть глаза. Как говорил сенатор Эверетт Дирксен, миллиард туда — миллиард сюда. Давайте уже погово­рим о реальных деньгах.

Необходимо помнить одно: деньги вполне реальны. Как вы ду­маете, какой популярностью пользовалось бы предложение Буша о сокращении налогов, если бы люди понимали, что деньги на это придется брать в долг у Китая? Большинство семей по здравом раз­мышлении отвергли бы его.

Не пора ли заставить наше правительство хотя бы немного со­блюдать бюджетную дисциплину, как это делается в нормальной семье? Вероятно, люди потребовали бы этого, если бы каждый год они получали извещение о размере национального долга пример­но такого содержания:

Уважаемые мистер и миссис!

Доля вашей семьи в национальном долге составляет на настоя­щий момент $115 тыс. Не хотите ли вы передать эту задолженность своим внукам?

Очень жаль, что в свое время мы не послушали Томаса Джеф-ферсона. Он говорил: Чтобы сохранить независимость, мы не должны позволять правителям постоянно обременять нас дол­гами».