ОДИН В Прошедшем [1]

Время от времени все наскучивает. Кабинеты, компы, авто, небоскребы — к чему все это? Где обычная природная правда, где единение с землей и ее произведениями? Долой цивилизацию Даешь возврат к истокам Обычно от неожиданной тяги к истокам можно избавиться, съездив на пару дней к родителям на дачу и убедившись, что вскармливание редиски позже и кровью как и раньше не твой профиль. Но некие идут дальше…

Среди черной от дыма и копоти избы, посреди горшков, камешков и тряпок, установлена на треноге камера. Перед ней, сложив на груди грязноватые руки, стоит чумазый бородатый мужик. Из-под пушистой шапки ужом на плечо спускается коса, чтоб уткнуться в пряжку, которая скрепляет две части сероватой шерстяной накидки. «Через 5 месяцев проекта мы в конце концов достигнули того, чего желали с самого начала, — речь очень заторможенная, слова как будто переправляются через кисельную реку, до того как вяло вывалиться изо рта, — превратили современного человека, то бишь меня, в некое подобие овоща, чьи мысли занимают только пища, заготовка дров и время от времени солнышко». Мучительная пауза, во время которой взор бородача через силу скользит по сваленным на полу сучьям. «Вот».

Знакомься, это Павел Сапожников, участник проекта «Один в прошлом», заплутавший по собственному желанию во времени и превратившийся на полгода в древнерусского крестьянина, живущего отшельником в аутентичном поселении X века.

Дом (1) разбит на три части: по краям светлицы — хлев и клеть для хранения запасов. Неподалеку от жилья вгрызся глубоко в землю ледник (2) — тут вода зимой застывает, и лед позже длительно позволяет хранить продукты. Несколько плетеных навесов, колодец (3), уличная печь для хлеба (4) и крохотная мыльня — баня, которая топится по-черному (5).

«Один в прошлом» выдуман и воплощен агентством исторических проектов «Ратоборцы» как опыт, призванный выяснить, как жили люди до изобретения компов и авто пробок и, что важно, как воздействует на современного человека отказ от неизменного общения, удобств и технологий. Как семимесячное погружение Павла в прошедшее завершилось, мы повстречались с ним и, смотря в глаза, осторожно спросили: «Ну как там?»

Условия проекта

1 Общение с людьми, не считая время от времени приходящих из леса психолога и доктора, запрещено.

2 Эвакуация исключительно в случае опасности жизни. Никаких современных фармацевтических средств провозить в Х век нельзя.

3 Кабельного телевидения, новостей, Веба и робота-пылесоса нет. Воспользоваться можно только копиями инструментов из раскопок, любые современные технологии под запретом.

Сначала было поле

Хутор, с корнем выдранный из глухих времен, выстроили на поле неподалеку от деревни Морозово Сергиево-Посадского района в Подмосковье. Павел растолковал, что рядом размещается база, где «Ратоборцы» готовятся к разным историческим фестивалям. Место нелюдное и в то же время доступное. К началу строительства туда потянулись череды грузовиков со стройматериалами. Все строго историческое, никаких гвоздиков и шпатлевок. Пахнущее смолой дерево обрабатывается скобелем, предком рубанка прямиком из IX века, на плетень водружается олений череп — идол от нечистой силы. Почему выбор не пал на Сибирь либо Карелию, где вероятны настоящие охота и рыбалка, а дыру во времени пробурили так близко к большому городку? Постройки планируется использовать и после окончания проекта, как указывает опыт, оставленные человеком дома стремительно приходят в негодность: 1-ая версия хутора без присмотра всего за полгода по крышу заросла бурьяном.

От первого лица «Честно говоря, не вижу смысла заниматься реконструкцией рыцарства либо средневековой Стране восходящего солнца, если наша история более увлекательна. Потому на время стал обитателем Старой Руси.

Не надо мыслить, что меня просто привезли и бросили 1-го в этом искусственном прошедшем. Я занимался проектом с нуля. Другими словами готовил его и на стадии проектирования, и на стадии строительства тоже.

Сам момент путешествия во времени помню, если честно, плохо. Я ранее планомерно и очень отлично готовил себя при помощи алкоголя, так что, когда все уехали, я как бы посидел у костра и стремительно отправился спать. Только с утра до меня дошло, во что ввязался».

« У меня были сушеные грибы и ягоды. Мало рыбы, которая, как досадно бы это не звучало, стремительно испортилась. Ну и, естественно, чечевица, рожь, пшеница, ячмень и горох, который я от всей души терпеть не могу. Козы давали молоко, куры неслись, хотя я не всегда мог сходу отыскать, где конкретно. Рацион достаточно небогатый, но голода не испытывал. Я, кстати, достаточно стремительно начал очень верно осознавать, сколько и чего мне необходимо съесть, чтоб делать определенные дела. Другими словами на теоретическом уровне можно было пойти в лес и свалить во-о-от такое дерево, но после чего я бы пару дней отлеживался дома, не в состоянии заниматься кое-чем более принципиальным: мне просто не хватило бы калорий. И страшно недоставало фруктов: апельсинов, киви, бананов. Наверняка, не хватало чего-то в организме. Очень хотелось джина Ну, помнишь, с можжевеловым таким запахом».

Меню с синицами

Павел осваивает новое место. Время от времени, ворачиваясь с прогулки по лесу, кладет руку на нагретое солнцем бревно сруба, чтоб ощутить, как дышит его новое жилище. Дом, кстати, уже обзавелся типичными украшениями. «У меня появились новые друзья. Добряк и Кусака. Они очень милые, и с ними можно поговорить». Павел ведет на проекте блог и в конце денька записывает сам себя на камеру. «Друзья» — подвешенные к потолку окоченевшие тушки синиц с распахнутыми крыльями. 2-ух как раз хватает на горшок похлебки, потому сейчас беспечно квохчущие куры в безопасности. Птиц он ловит не от неплохой жизни: очень охото мяса, а резать несушек — означает, лишить себя омлетов и яичниц.

Инспектирование кладовой — 1-ое дело. Припасов хватает, но им грозят время и мыши. Зерно прорастает, по кувшинам с клюквой топают нагие крысиные лапы, сушеные яблоки покрываются лохматой плесенью.

По плану организаторов «Один в прошлом» герой может по мере надобности ловить рыбу и охотиться, для охоты ему даже был выдан лук. Непонятно, если честно, что современный человек выживет, добывая для себя пропитание таким методом.

От первого лица « Но я один раз даже следы заячьи лицезрел Ну а вообщем, что ты желал, это Подмосковье. Какая там охота?».

* * *
« Я выбирал самые смачные себе травки и заваривал их в различных композициях и пропорциях, не в особенности обращая внимания на их характеристики. Ну и мало там прочитаешь на этой бересте, мрачно же».

« Знаешь, что меня больше всего раздражало? Пока не наступила зима, мимо моего жилья проходили пару раз люди. Грибники, видимо, либо рыбаки. И хоть бы кто посмотрел на все это с энтузиазмом Я так сообразил, любители подберезовиков и карасей — жутко целеустремленные люди: уткнутся носом в землю и идут по своим делам, делая вид, что вокруг нет ничего необыкновенного. Ну как так? Выходишь из леса — стоят средневековые постройки. Земельная крыша у дома, все низенькое, приземистое».

При тривиальных исторических неудобствах Павел достаточно безболезненно втискивается в рамки древнерусского быта. Он даже позволяет для себя временами некие изыски — созерцание заката под кружку благоуханного отвара. Идти в дом, пока не нагрянули холода, не охото: изба копирует археологические находки из Величавого Новгорода, а жилья тогда не отличались комфортом. В центре — девятиметровая светлица, в какой подопытный дремлет и воспринимает еду. Зимой тут же будет рабочая мастерская.

Приложиться лбом о низкие потолочные балки мешают пучки травок и самотканые мешочки с зерном, отмеченные берестяными этикетками. Все это покачивается на труднодоступной для крыс и мышей высоте и источает запах, способный свести с мозга адептов фитотерапии.

Стенки светлицы щедро покрыты сажей из печи, которая каменной горкой расположилась на полу и, беспощадно дымя, готовит пищу и обогревает жилище. Рядом с ней — маленькой стол; чтоб перевоплотить его в обеденный, необходимо смахнуть на пол пыль особым пером.

От первого лица « По поводу запахов либо неописуемой грязищи не надо там пугать никого. Почему-либо чувства, что грязно, не было. В городке в конце каждого денька охото сходить в душ, а там я совсем расслабленно умывался раз в неделю. И то не так как ощущал вот эту липкость, как в крупном городе, — просто осознавал, что это нужно. Голову за весь проект мыл три либо четыре раза. Так, по-настоящему, с золой. Волосы, по-моему, только лучше стали».

* * *
« Многие почему-либо убеждены, что в моменты отдыха я много задумывался. Но уже приблизительно через месяц мысли у меня пропали практически на сто процентов. Мыслить было очень тяжело, это стало суровой работой. Проще было дрова поколоть. Мы же привыкли к тому, что все вокруг дает информацию: книжки, журнальчики, телевидение, Веб. Ты ее анализируешь, и голова работает верно. Но когда живешь в лесу один, особенных информационных поводов нет. Я же не мог серьезно рассматривать такие действия, как дуновение ветра либо шевеление листвы. Другими словами ранее, наверняка, людям этого хватало, а на данный момент маловато».