…На очередном блокпосту, усиленном танком, зарытым в землю по самую башню, старшину приняли за перебежчика: бородат, вооружен, с запасом продуктов и, главное, один?! Чем не лазутчик? Но к посту сам подошел и документы в порядке! Странно… Стали выспрашивать: кто такой, откуда, куда, зачем? Старшина выложил все как на духу. Не очень поверили. Только готовность выпить стакан водки и заесть это дело салом убедила хозяев в том, что задержанный никак не может быть воином Аллаха.
Суярков и не предполагал, что его отношение к салу может сыграть основную роль в разрешении конфликта.
Чего не хватало бригаде по части продовольствия — перечислять долго. А вот чего было с излишком, так это топленого свиного жира, расфасованного в большие жестяные банки. Кто нуждался в таком количестве — непонятно. Вернее, понятно, что не нуждался никто.
На складе гору банок, не зная, куда пристроить, то и дело перекантовывали из одного угла в другой, а помятые и пробитые при очередной переноске просто выбрасывали на свалку. Глядя на этот разгул бесхозяйственности, старшина все больше склонялся к мысли, что при данном раскладе полезнее будет везти емкости с жиром в сторону базара.
В Грозном начинала налаживаться мирная жизнь. Первым признаком хрупкой стабильности стало появление многочисленных толкучек. Для большинства жителей разоренного войной города мелкая торговля осталась единственным средством к существованию.
Однако первое же целенаправленное посещение одного из базарчиков заставило Суяркова сделать поправку на местные обычаи. Чеченцы свинину не едят. А основную торговлю держали именно они. Русские могли предложить в большей части только то, что вырастили своими руками: зелень и овощи. Тогда кроме петрушки и редиски уже появились первые свежие огурчики — то, что нужно, чтобы хоть как-то разнообразить скудный на разносолы солдатский стол. Но и русские бабульки меняли плоды своего труда на жир не очень-то охотно. Не будешь же его как масло на хлеб намазывать! Хотя… С голодухи… Кто знает? Желающие обменяться находились всегда. Кроме зелени и овощей старшина старался выменивать и газированную воду в больших пластмассовых бутылках. Как результат — на передовую пошли посылки. В окопах их ждали: после опостылевшей перловки с тушенкой зелень и газировка вместо крепко хлорированной воды казались настоящим лакомством. С получением таких передач на передке солдаты из роты Суяркова курили «Космос».
— Значит, говоришь, до Самашек не доехал, старшой? — убедившись в том, что прапор свой в доску, сочувствовали на блокпосту. — Так вон они, Самашки-то!
Пешком минут сорок будет. Быстрее дойдешь, чем попутную колонну дождешься.
Шел напрямки по непаханому полю, исходящему под апрельским солнцем зыбким маревом. На околице попал в сухие заросли прошлогоднего репейника. От его корней уже тянулись к свету свежие побеги.
Преграду преодолевал шумно — отплевываясь от паутины и костеря почем зря когтистые семена. Поднявшись на небольшой пригорок, увидел, что в его сторону кто-то бежит, размахивая руками. Присмотрелся: в камуфляже, с автоматом. Кажись, свой. Точно, омоновец!