«Шин-Бет» — преемник гестапо

Израильская контрразведка «Шин-Бет» также неодно­кратно оказывалась в «героях» скандалов, как и внешне­политическая разведка «Моссад», и военная АМАН. С первых же дней своего существования она являлась орудием сионистского террора как в самом Израиле, так и на оккупированных им арабских территориях> причем в творимых ею зверствах она может сравниться разве что с гитлеровским гестапо,..

Впрочем, это не единственное, что «Шин-Бет» заим­ствовал у гитлеровцев, и это не удивительно — один из самых первых ее шефов в роды второй мировой войны был тесно связан с фашистскими разведывательными1 службами и учился у них мастерству провокаций. Свиде­тельством тому — хотя бы история с пароходом «Адлона», на котором в 1942 году планировалось вывести из Румынии в Палестину несколько сот евреев. Договоренность об этом была достигнута между агентами сионистов и фашистской разведки, имевшей на эту эвакуацию собственные виды. С сионистской стороны операцию осуществлял будущий шеф «Шин-Бета».

Поначалу она развивалась, как было запланировано. Пароход принял эмигрантов на борт в Констанце и вышел в направлении Босфора. Он уже почти достиг проливов и должен был начать прохождение по ним, как капитан неожиданно повернул обратно, выполняя приказ сиони­стского начальства — вернуться в Констанцу. А еще через несколько часов он был торпедирован и пущен ко дну «неизвестным» катером…

Уже потом, некоторое время спустя, выяснилось, что сделали это фашисты с согласия своих сионистских партнеров. Дело в том, что гитлеровцы решили под видом «беженцев»-евреев внедрить в Палестину своих агентов, о чем стало известно английской контрразведке. Англи­чане поджидали пароход «Адлона», рассчитывая обезвре­дить немецкую агентуру. Но такой поворот событий не устраивал ни гитлеровцев, ни сионистов, ибо привел бы к разоблачительному скандалу, в ходе которого вскры­лись бы их преступные связи. И как только будущему шефу «Шин-Бета» стали известны планы англичан (ко­нечно же, через «своих людей, имевшихся в «Бритиш интеллидженс сервис»), судьба «Адлоны» оказалась предрешенной: сионисты и гитлеровцы решили «спрятать концы в воду».

А в 1950-х годах «Шин-Бет» прославился антиарабской провокацией. Агенты израильской контрразведки зало­жили мины в многонаселенных кварталах Тель-Авива и сами же демонстративно «обнаружили» их, «раскрыв заговор» арабов против мирного еврейского населения. Город охватила паника, сменившаяся яростными анти­арабскими выступлениями. Разъяренные, подстрекаемые агентами «Шин-Бета», толпы зверски избивали арабов, охотясь на них, как на диких зверей. Сионистская контр­разведка произвела среди арабов массовые аресты, хватая «неблагонадежных».

Провокация в конце концов была разоблачена, раз­разился скандал, но правители Тель-Авива сделали все, чтобы замять его, и никто из провокаторов не был при­влечен к ответственности, ибо их действия были расценены как акция в интересах «национальной безопасности» Израиля. Характерно, что «интересами национальной безопасности» Израиля правители Тель-Авива, принадле­жат ли они к Партии труда или к блоку «Ликуд», оправды­вают и сегодня любое преступление израильских разведы­вательных служб.

Такие оправдания прозвучали и в середине 1986 года в связи со скандалом, вызванным преступлением «Шин-Бета» и израильской военщины, совершенным 13 апреля 1984 года на пустынной дороге близ города Рафах. В тот день четверо молодых палестинцев, жителей оккупи­рованного Израилем сектора Газа, захватили автобус местной линии и пытались прорваться на нем на египет­скую территорию, чтобы выразить таким образом протест против зверского обращения сионистских колонизаторов с населением сектора Газа и Западного берега реки Иордан. У них не было оружия, они выпустили из автобуса несколько пассажиров, в том числе беременную израиль­тянку. Как заявили зарубежные представители палестин­ских организаций, у похитителей автобуса не имелось намерений использовать находившихся в машине пас­сажиров в качестве заложников и требовать взамен их освобождения свободы для кого-либо из палестинцев, находящихся в израильских застенках.

Специальное подразделение израильской армии, однако, перехватило автобус и, атаковав его, открыло ожесточенный огонь, в результате чего двое из похити­телей были убиты. Жертвами стали также пассажиры-израильтяне.

Вот с этого-то и началась скандальная история, которую правители Тель-Авива попытались было на первых порах заглушить с помощью военной цензуры. Следует при этом иметь в виду, что в то время у власти находился кабинет, сформированный блоком «Ликуд» и возглавляемый Ицхаком Шамиром, тем самым, которого за организацию убийства в 1948 году представителя Международного Красного Креста графа Бернадота разыскивал в свое время Интерпол. Но вернемся к собы­тиям, происходившим 13 апреля 1984 года.

Согласно официальной версии Тель-Авива, при рас­стреле автобуса израильскими солдатами были убиты все четверо похитителей: двое на месте, а двое скончались позже от ран. Но уже через несколько дней в зарубежных, а затем и в израильских газетах появились сообщения, что на самом деле двое из четверых были схвачены израильскими солдатами живыми и здоровыми, уведены и затем расстреляны или убиты каким-либо другим обра­зом.

Бывший тогда министром обороны в правительстве И. Шамира Моше Арене немедленно вступился за честь «Цахала», заявив, что его солдаты никогда не пойдут на беззаконие и не в их манере убивать захваченных в плен противников. Хотя подобное «благородство» никак не вязалось с тем, что творили в это время израильские оккупанты в Ливане. Арене вновь и вновь настаивал на том, что все четверо молодых палестинцев были убиты или получили  смертельные  ранения еще  в  автобусе.

Но, однако, зарубежные газеты, чьи корреспонденты были аккредитованы в Израиле, сообщили, что имеются документальные данные, уличающие Аренса во лжи. Оказалось, что три израильских журналиста успели сфотографировать двух палестинцев, целых и невре­димых, которых уводили из автобуса израильские солдаты! Выяснилось, что у корреспондента Би-би-си, бывшего на месте, имеется магнитофонная пленка, на которой записано заявление лично руководившего расстрелом автобуса Моше Аренса о том, что «убито двое террори­стов», а не четверо! Эту пленку «запретила» израильская военная цензура, жесточайшим образом контролирующая работу как местных, так и зарубежных журналистов, работающих в Израиле.

Дальше больше! В среду 23 апреля 1984 года, то есть через двенадцать дней после расстрела автобуса, журнал «Гааолом газе», издаваемый независимым журналистом Ури Авнери, опубликовал рассказ о трагических событиях на пустынной дороге, сопроводив его фотографиями бывшей на месте своей корреспондентки Анат Сарагусти. «Эти фотографии неопровержимо доказывают,— заявил Ури Авнери,— что двое из похитителей не были убиты при штурме автобуса, а захвачены и казнены вскоре после этого». Сама же фотожурналистка рассказала, что видела, как три солдата и старший офицер уводили человека, который не имел никаких ранений.

Фотография человека, уводимого в наручниках двумя солдатами, оказалась и у корреспондента газеты «Аха-дашот», которая, однако, не была опубликована из-за запрета военной цензуры. (На этой фотографии родные опознали восемнадцатилетнего палестинца, жителя сек­тора Газа, Маджида Ахмеда Абу Джаму, участвовавшего в похищении автобуса.) И наконец, подобный же снимок был сделан и фотокорреспондентом газеты «Маарив».

Словом, скандал продолжал нарастать. Группа депутатов кнессета и четыре газеты потребовали провести объективное расследование того, что произошло на дороге у Рафаха. Газеты даже попытались было вести собственное расследование, но это им было немедленно и строжайше запрещено военной цензурой. И все же обличительные фотографии уже пошли гулять по свету. Правители Тель-Авива обрушились на тех, кто поймал Моше Аренса на преднамеренном убийстве и наглой лжи. Премьер-министр И. Шамир назвал Ури Авнери чуть ли ни «агентом Арафата» и обвинил его в «пропалеетин-ской ориентации», что в сионистском государстве счи­тается одним из самых страшных обвинений.

Корреспондент газеты «Нью-Йорк тайме» был вызван в израильскую военную цензуру, где его строго преду­предили, что он «нарушил цензурные правила», отправив рассказ о происходящем скандале в свою газету без просмотра и разрешения цензоров. Ему напомнили, что за подобное из Израиля был выслан уже не один иностран­ный журналист.

По другому пути пошел корреспондент Ассошиэйтед Пресс. Он «провел» свой материал через цензуру и отпра­вил его с припиской, что статья была «изрезана» израиль­ской военной цензурой.

В другое время правители Тель-Авива не слишком печалились бы из-за всей этой истории, но на июль были назначены досрочные выборы в кнессет, в ходе которых правящей группировке «Ликуд» опросы общественного мнения, проводившиеся в Израиле, сулили поражение. И у правительства И. Шамира было уже достаточно много «грехов» перед избирателями, чтобы оказаться вдобавок ко всему еще и в роли поощрителя «судов Линча». К тому же оппозиционная тогда Партия труда, традиционный противник «Ликуда» в борьбе за власть, изо всех сил старалась «разоблачить» матерого ликудовца Аренса и прилепить ему перед выборами кличку «Моше-линчевателя». Ведь вторым в избирательном списке «Ликуда» (после террориста Ицхака Шамира) шел Ариель Шарон, «палач Сабры и Шатилы», которого Арене сменил на посту военного министра. И оппозиция в пылу предвыборной борьбы стремилась доказать, что Шамир, Шарон и Арене — одного поля ягоды.

И все же скандал удалось замять, хотя под давлением международного общественного мнения и прогрессивных кругов Израиля расследование пришлось провести. Было объявлено, что двоих палестинцев солдаты действи­тельно застрелили по пути на допрос. Солдат за это пожурили, а генералу, которому подчинялось их подразде­ление, было объявлено… замечание!

Дело было закрыто. На выборах в кнессет ни «Ликуд», ни Партия труда решающей победы не добились. После длительного и ожесточенного торга и закулисных маневров политические конкуренты согласились на сформирование совместного, коалиционного правительства. Четырех­летний срок его пребывания у власти (между выборами в кнессет) было решено разделить на два периода. В первый период кресло премьер-министра предоставлено Шимону Пересу (Партия труда), во второй, начинаю­щийся с октября 1986 года, Ицхаку Шамиру.

Но чем ближе подходил срок смены премьер-министров, тем сильнее обострялись отношения между партнерами по коалиции. Внутри кабинета дело чуть ли не доходило до кулачных боев между министрами-ликудовцами и министрами-трудовиками. Одна за другой следовали перетасовки портфелей. В газетах появлялись слухи, будто бы Партия труда не намерена уступать пост премьер-министра «Ликуду».

И тут-то вновь выплыло дело о линчевании двух палестинцев 13 апреля 1984 года — в бытность премьер-министром ликудовского главаря и матерого террориста Ицхака Шамира. Корреспондент американской компании Эй-би-си передал из Тель-Авива «модификацию» вновь разгоравшегося скандала:

«Сначала в том, что палестинцев забили насмерть, обвиняли военных. Однако, по мнению осведомленных лиц в израильской столице, это дело рук службы общей безопасности («Шин-Бет».— Е. К.). Министр юстиции Израиля (И. Модаи.— Е. /(.) обвиняет руководителя этого ведомства в том, что он сам лгал следователям и заставлял лгать других».

Генеральный прокурор И. Замир был вынужден поставить вопрос о привлечении к ответственности шефа «Шин-Бета». Поначалу имя этого человека не появлялось в израильской печати, ибо держалось в тайне, которую тщательно охраняла военная цензура. Но в зарубежной печати он был назван — сначала с неуверенностью, а потом наверняка — Абрахам Шолом! После этого, когда «тайна» стала известна всему миру, имя Шолома замелькало и на страницах израильской печати в связи с требованиями ряда депутатов кнеесета и общественности провести расследование роли «Шин-Бета» в убийстве 13 апреля. Но правительственные круги не хотели пойти на такое расследование, по крайней мере особенно реши­тельно выступали против него И. Шамир и министры «Ликуда». Воспользовавшись тем, что генеральный прокурор за два месяца до разразившегося скандала объявил о своем предстоящем уходе на пенсию, прави­тельство настоятельно рекомендовало ему сойти со сцены, а от министра юстиции И. Модаи потребовали снять обвинение против шефа «Шин-Бета». «В интересах национальной безопасности» все дело постарались окутать покровом секретности. По словам газеты «Джерузалем пост», речь шла о стремлении «положить дело под сукно», чтобы оно не отразилось на моральном духе нации». И вообще, по словам корреспондента Эй-би-си, «многие израильтяне не могут понять, почему надо разрушать репутацию (!) службы («Шин-Бет».— £. /(.) только из-за того, что два террориста не смогли пережить до­проса».

Оказать давление на генерального прокурора, по израильским законам не подчиняющегося правительству, решили и сами разведывательные службы, решившие защищать свое положение «неприкасаемых». Бывший шеф «Моссада» Иссер Харел публично выступил в защиту шефа «Шин-Бета». Он протестовал против каких-либо попыток расследования деятельности разведывательных служб.

Одновременно секретные службы принялись запуги­вать генерального прокурора и даже угрожать ему смер­тью. Такие угрозы, по словам И. Замира, он получал несколько раз с тех пор, как начался скандал.

Но, как сообщалось в западной печати, скандал этот разразился гораздо раньше, чем это имел в виду генеральный прокурор. Любопытно в этом отношении сообщение, переданное 30 мая 1986 года из Иерусалима корреспондентом агентства Франс Пресс Жан-Люком Реноди:

«…Премьер-министр Шимон Перес вновь заявил в четверг (29. 5. 86 г.), что он против создания комиссии по расследованию. По его мнению, это не может не при­вести к утечке информации о методах борьбы против терроризма, используемых «Шин-Бетом». Однако Перес согласился на проведение полицейского расследования.

Согласно версии руководителя «Шин-Бета», изложен­ной в пятницу (30. 6, 86) по радио, весь этот скандал разразился полтора года назад, когда три высокопостав­ленных руководителя этой организации пытались его устранить и добиться назначения на его пост одного из них, а именно Р. Хазака.

По словам Шолома, эти три деятеля воспользовались его отсутствием — он ездил в это время за границу — и организовали против него «заговор» с помощью компро­метирующего досье, разоблачая фальсификации, к ко­торым будто бы прибегнул руководитель «Шин-Бета» в ходе расследования дела об угоне автобуса.

Столкнувшись с угрозами своих заместителей, руко­водитель «Шин-Бета» обратился к Пересу, который решил безотлагательно сместить с занимаемых постов Хазака, Пелега Рагаи и Рафи Мальку, а также двух других сотрудников «Шин-Бета». В дальнейшем некоторые из их сотрудников передали сведения из этого досье Замиру.

Газета «Джерузалем пост» подчеркивает в пятницу в редакционной статье, что «самый странный аспект в этом деле — это слепая вера Переса в версию руково­дителя «Шин-Бета» в противовес версии его бывшего заместителя Хазака».

Однако премьер-министр отказывается сместить За-мира с его поста. А между тем только эта мера позволила бы на какое-то время положить конец процедуре, начатой юридическим советником правительства, на чем настаи­вает Ицхак Шамир, который был во время этих событий {13. 4. 84) премьер-министром и, следовательно, несет прямую ответственность за действия «Шин-Бета».

За четыре месяца до смены власти, которая должна позволить Шамиру стать главой правительства, министры партийного блока «Ликуд» сплотились в его защиту. «Расследование может лишь подорвать эффективность «Шин-Бета» и стать предлогом для политических нападок на Шамира», заявил в пятницу (30. 5. 86) Моше Арене, занимавший в апреле 1984 года пост министра обороны и министра без портфеля.

В те дни израильские средства информации сообщали все новые и новые подробности о «войне между генера­лами», которая разыгралась в «Шин-Бете». Газеты писали о политическом кризисе. Так продолжалось почти весь июнь, в конце которого депутаты оппозиции потребовали поставить в кнессете на голосование вопрос о доверии правительству, все еще пытавшемуся замять скандал и отправившему в отставку строптивого генерального прокурора.

К этому времени выяснилось, что и шеф «Шин-Бета» лично давал санкцию на допрос и расправу с двумя палестинцами и они погибли в результате зверских пыток. После такого разоблачения Абрахаму Шолому уже ничего не оставалось, как уйти в отставку, что он и сделал 26 июня 1986 года. Вместе с ним ушли и некоторые его сотрудники. Но прежде, чем это было сделано, президент Израиля Хаим Герцог гарантировал Абрахаму Шолому иммунитет на случай, если вдруг против него будет в будущем возбуждено судебное дело в связи со зверским убийством 13 апреля 1984 года. (По словам оппозиции, это явилось «попыткой обелить преступника».) Сообща­лось, что министр юстиции И. Модаи около часа «убеждал» президента помиловать и Абрахама Шолома и его сообщ­ников. В опубликованном затем правительственном ком­мюнике было официально заявлено: «Они не подвергнутся никаким преследованиям в судебном порядке». Кабинет министров почти единогласно поддержал такое решение.

Одновременно на пенсию отправили Ицхака Замира, назначив на его место Иосифа Хариша. Одним из первых заявлений Хариша было, что он против проведения расследования, «поскольку это могло бы, так сказать, раскрыть ящик Пандоры». Но поскольку общественность все решительнее требовала создать комиссию и провести расследование, новый генеральный, прокурор вынужден был пойти на юридический трюк. Он посоветовал не создавать комиссию, а поручить расследование одному-единственному судье, который бы провел все дело в глубочайшей тайне.

К этому времени бывший шеф «Шин-Бета» уже успел публично признать, что получил согласие вышестоящего лица на проведение пыток над двумя палестинцами, которые были забиты на смерть. Об этом сообщил из Иерусалима корреспондент «Нью-Йорк тайме» Т. Фрид­ман. «Руководитель «Шин-Бета» подчиняется только лишь премьер-министру страны,— отмечалось в его корреспон­денции.— А главой правительства в то время был И. Ша­мир, нынешний министр иностранных дел».

Однако это ничего, по сути дела, не изменило. Если 21 июня 1986 года президент Израиля Хаим Герцог принял решение о «помиловании» шефа «Шин-Бета» и троих его ближайших помощников, то есть даровал им иммунитет против какого-либо расследования и при­влечения к суду, то через месяц были удовлетворены ходатайства о «помиловании» еще семерых палачей. Большинство из них при этом были оставлены на службе в сионистском гестапо. И лишь в ноябре того же года стало известно, что, кроме Абрахама Шолома, «амнисти­рованного» Хаимом Герцогом, в отставку уходит высоко­поставленный сотрудник «Шин-Бета», известный лишь, как некий «Г».

Газета «Джерузалем пост» сообщила, что «Г» при­знался в том, что он подделывал свидетельские показания и компрометировал свидетелей в попытке отвести от «Шин-Бета» обвинение в убийстве двух арабов.

Но генеральный прокурор Иосиф Хариш делал все, чтобы покончить наконец с так затянувшимся скандалом, компрометирующим и сионистское гестапо и ставшего теперь премьер-министром И. Шамира. В самые последние дни декабря 1986 года он снял с Шамира и его подручных «всякие подозрения в какой-либо уголовной ответствен­ности за убийства захваченных угонщиков автобуса и за последующее сокрытие обстоятельств их смерти», а также заявил, что никто не предстанет перед судом в связи с этим делом. Одновременно стало известно, что получил повышение по службе непосредственный исполнитель приказа Шамира — некий офицер «Шин-Бета» по кличке «Йод». Он занял место одного из тех «шинбетовцев», кто попытался разоблачить убийц, и за это был уволен.

Сионистский истеблишмент, включая Ш. Переса, ставшего теперь министром иностранных дел в прави­тельстве Шамира, выразил свое полное удовлетворение таким завершением дела. И что из того, что генерал-майор Меир Зореа, возглавлявший первоначальное расследова­ние, а затем отстраненный от него, метал громы и молнии на страницах газеты «Ал гамишмар»! Это ничего не изменило.

«Выводы данного доклада непригодны для управля­емого должным образом государства,— заявил отставной генерал корреспонденту этой газеты.— Я считаю недо­пустимым, что после того, что произошло, никто не понес наказания. Все это дело отвратительно и становится день ото дня отвратительней».

В ответ же один из подручных Шамира некий Ронни Мило потребовал извинений от «всех, кто принимает участие в кампании клеветы на Шамира».

Впрочем, иного исхода в юридическом плане ожидать и не приходилось, ведь сионистская Фемида прославилась соответствующими прецедентами. Так, всего 16 месяцев провел в заключении лейтенант израильской армии Д. Пинто, убийца четырех южноливанских мирных жите­лей. В дни израильского вторжения в Ливан весной 1978 года, ворвавшись в южноливанскую деревню Аль-Бааль, Пинто в сопровождении двух своих подчиненных отправился «на охоту на людей» — термин, принятый в израильской армии. Вскоре им удалось схватить четырех жителей деревни, прятавшихся от оккупантов, в том числе одного подростка. Все четверо были связаны, один за другим подвергнуты зверским пыткам, а затем лично лейтенантом задушены нейлоновым шнуром. Тела своих жертв убийцы бросили в колодцы. Затем один из них, после того как его представили к медали «За отличную службу», вручаемую президентом Израиля, решил похвастаться своим «подвигом», надеясь, видимо, на еще более высокую награду. В конце концов разра­зился скандал, пришлось извлекать из колодцев трупы и обследовать их, так как Пинто утверждал, будто жерт­вами его были «партизаны» и он застрелил их в порядке самообороны. На трупах же не оказалось ни одной пулевой раны, зато были обнаружены следы страшных пыток и нейлонового шнура. Сведения об этом через иностранных журналистов проникли в мировую печать, и с учетом этого садист был приговорен израильским военным судом к 12 годам тюрьмы. Однако начальник генерального штаба израильской армии Рафаэль Эйтан немедленно снизил ему срок до двух лет, а затем и освободил за «хорошее поведение».

После того как два депутата оппозиционной партии «Шели» решили поставить вопрос об этом в кнессете, военный корреспондент газеты «Гаарец» с возмущением обвинил их в лицемерии и желании нажить политический капитал на общеизвестных фактах. «Гаарец» «напом­нила», что «охота на людей»— обычная узаконенная практика в израильской армии, что она широко приме­нялась на оккупированном в 1967 году Синае, а вообще начиная с 1948 года применяется против палестинцев, изгоняемых из родных мест. Словом, газета еще раз подтвердила, что террор является государственной политикой сионистского государства и не является с точки зрения сионистской морали преступлением.

Буквально в день освобождения Пинто израильское телевидение сообщило о другом подобном случае, ссылаясь

(иначе военная цензура не пропустила бы!) на материалы, опубликованные в лондонском журнале «Спектейтор», Речь шла о подполковнике А. Садехе, приказавшем в те же дни вторжения весной 1978 года расстрелять пленного, захваченного в Южном Ливане. (Вспомним при этом «благородное возмущение» Моше Аренса и его заявление, что  израильская  армия  не  убивает  военнопленных!)

Если же учесть, что в ходе вторжения в Ливан и осады Бейрута летом 1982 года, в ходе резни в лагерях палестин­ских беженцев Сабра и Шатила израильская армия творила куда большие злодеяния, то зверское убийство «только» двоих палестинцев агентами «Шин-Бета» с точки зрения сионистской Фемиды вообще не заслуживает никакого внимания. Не были же привлечены к уголовной ответственности министр обороны А. Шарон и начальник военной разведки того периода Е. Саги! Почему же должен быть судим Абрахам Шолом? Что же касается полити­ческих скандалов, то к ним в Израиле все уже привыкли, и они являются непременной принадлежностью жизни сионистского государства.