Психологические операции на ближнем и среднем востоке. Война в Персидском заливе

В наиболее полном и всестороннем виде психологи­ческое воздействие на противника осуществлялось во время войны США и их союзников против Ирака в 1990— 91 годах. Психологическая борьба проводилось в реаль­ной боевой обстановке, в ходе активного идеологичес­кого противодействия специальных служб обеих сторон, отличалась привлечением максимального количества имевшихся сил и средств, использованием практически всех известных форм и методов воздействия на войска и гражданское население.

Общая характеристика психологических операций в войне 1990—91 гг. Впервые планирование психологи­ческих операций осуществлялось наряду с планирова­нием боевых действий и было включено в общий план проведения операций «Щит пустыни» и «Буря в пусты­не». Еще в августе 1990 г. главнокомандующий объе­диненными силами генерал Н. Шварцкопф направил президенту страны доклад, в котором настаивал на ор­ганизации психологических операций на всех уровнях в целях содействия собственно военным мероприятиям. На основании этого доклада президент США Джордж Буш подписал три секретные директивы. Они определяли порядок организации и ведения психологических опе­раций на период конфликта; регламентировали дея­тельность всех органов, принимавших участие в их осуществлении; санкционировали осуществление «самых разнообразных мероприятий по специальным програм­мам, в том числе дезинформационным».

Психологическая война против Ирака включала в себя ряд психологических операций, имевших стратеги­ческое, оперативное и тактическое назначение.

Необходимость психологического обеспечения военных действий многонациональных сил против Ирака.

Война в районе Персидского залива произошла в тот период, когда прежняя система международных отноше­ний рухнула, а новая еще не сложилась. Военно-поли­тический блок стран Варшавского договора развалился. СССР распался на 15 независимых государств, Югосла­вия — на 5 государств. Прежнее равновесие между Вос­током и Западом оказалось нарушенным. У руководства ряда государств (так называемых «региональных супер­держав») появился соблазн изменить в свою пользу су­ществующее положение вещей.

Одним из таких государств является Ирак. Власть в этой стране безраздельно принадлежит партии БААС — типичной партии фашистского типа — во главе с дикта­тором Саддамом Хусейном. Какие-либо демократичес­кие свободы там отсутствуют, правящий режим прово­дит политику жестокого подавления политической оппо­зиции, национальных (курды) и религиозных (шииты) меньшинств. Получая в прошлом большие доходы от добычи нефти, Ирак создал мощные вооруженные силы, оснащенные советским и французским оружием. Ирак­ская армия получила значительный боевой опыт в войне с Ираном (1980—88 гг.).

Весной 1990 г. иракская армия внезапно оккупиро­вала соседний Кувейт. Диктатор С. Хусейн объявил о включении этой страны в состав Ирака в качестве 19-й провинции. Такие действия явились попыткой перерас­пределения части мирового богатства. Известно, что Кувейт и Саудовская Аравия в течение долгого времени сбивали мировые цены на нефть. Они делали это путем превышения квот добычи, нанося тем самым огромный ущерб экономике Ирака, а также СССР. Ирак решил взять под свой прямой контроль нефтяные запасы Ку­вейта, а на нефтяную политику Саудовской Аравии вли­ять угрозой применения своей военной мощи.

Понятно, что ни США, ни другие страны Запада не могли смириться с фактической утратой контроля над зоной Персидского залива — крупнейшим в мире райо­ном добычи нефти и газа. Слишком сильно экономика этих стран зависит от бесперебойных поставок нефте­продуктов, львиная доля которых приходится как раз на страны Персидского залива. Поэтому в определенном смысле Ирак был обречен. Никто не хотел соглашаться с его желанием повысить цены на нефть. Тем более ни одно западное государство не могло позволить себе по­пасть в зависимость к кровавому режиму психопата Саддама Хусейна.

Однако вопль на весь мир о том, что истинная подо­плека войны — борьба за контроль над нефтяными ре­сурсами стал бы нарушением «правил хорошего тона».

Надо было «правильно» разъяснить международной об­щественности причины войны. В качестве таковых вы­ступали: а) восстановление утраченной независимости Кувейта; б) защита Саудовской Аравии, Объединенных Арабских Эмиратов, Катара и Омана от агрессивных поползновений С. Хусейна; в) защита свободы мирового (т.е. западного) судоходства в Персидском заливе; г) защита попранных прав курдов и шиитов в самом Ира­ке; д) необходимость установления демократического режима в Ираке.

Таково было основное содержание небывалых по масштабам мероприятий по психологической обработке мирового общественного мнения накануне, в ходе, и после войны в зоне Персидского залива.

Стратегическая психологическая операция перед началом войны.

Одним из главных направлений деятельности орга­нов психологической войны МНС в подготовительный период к боевым действиям стало дезинформирование. В таких крупных масштабах дезинформирование было применено впервые после Второй мировой войны. Счи­тается, что именно успех компании по стратегическому дезинформированию мировой общественности и военно-политического руководства Ирака позволил многонаци­ональным силам достичь максимальной внезапности и скрытности своих действий.

Во-первых,оно включало убеждение мировой обще­ственности в необходимости мер, принимаемых руковод­ством союзников. Основная нагрузка в этой связи легла на СМИ — печать, радио и телевидение. Они широко распространяли слухи о наличии у Ирака огромных за­пасов химического оружия, а также о планах его воз­можного применения, сообщали завышенные данные о численности иракских вооруженных сил, о поддержке режимом Хусейна ряда террористических организаций и т.п.

США и их союзники смогли навязать международ­ным СМИ (а значит и международной общественности) свою точку зрения на ход развития событий, в первую очередь благодаря доминирующему положению аме­риканских информационных агентств, поставляющих миру до 70% международной информации. Кроме этих агентств, для формирования соответствующего общест­венного мнения широко использовались многие между­народные и национальные политические, общественные, культурные и религиозные организации, отдельные дея­тели.

Были назначены офицеры по связи с обществен­ностью, функция которых заключалась в специальной подборке таких информационных материалов (вклю­чая видеосюжеты), которые руководство МНС и органы психологической войны считали наиболее «подходящи­ми» для передачи представителям СМИ. Американские, британские и французские журналисты дали подписку, обязавшую их соблюдать жесткие нормы в отношении содержания передаваемых сообщений, установленные военными властями. Практически все сведения из райо­на конфликта проверяла военная цензура. Телевизи­онные и радиовещательные компании могли интер­вьюировать лишь специально отобранных для общения с репортерами военнослужащих. Согласно установке Пентагона, только 160 журналистов (преимущественно американских), из общего числа 1600 аккредитованных в Саудовской Аравии, получили разрешение брать ин­тервью у военнослужащих МНС и посещать места бое­вых действий. Благодаря жесткой военной цензуре, на­ложенной на все журналистские материалы, освещавшие подготовку и ход войны против Ирака, Пентагону уда­лось манипулировать общественным мнением, а также распространять явную дезинформацию.

США удалось настроить против Ирака мировое об­щественное мнение и углубить раскол в арабском мире.

Благодаря этому попытки Ирака найти поддержку в дру­гих странах по существу провалились.

Во-вторых, в рамках стратегической психологичес­кой операции проводился широкий комплекс мероприя­тий по дезинформированию противника.

Для их проведения были задействованы 252-е коман­дование и 96-й батальон по работе с гражданским насе­лением, а также 8-й батальон из состава 4-й группы психологических операций (численностью около 200 че­ловек). Эти силы располагали мобильными типография­ми, теле- и радиостанциями, звуковещательными стан­циями различного класса. Непосредственно при штабе командования МНС в Эр-Рияде была создана рабочая группа, укомплектованная офицерами психологической войны, отвечавшая за все «психологические операции», проводимые в интересах многонациональных сил. В со­ответствии с планом усиления радиопропаганды радио­станция «Би-Би-Си» увеличила время вещания на араб­ском языке с 3 до 10,5 часов в сутки, для чего была создана специальная группа, насчитывавшая 80 сотруд­ников. Кроме того, с территории соседних с Ираком стран вещали радиостанции иракской оппозиции. Крупнейшая из них — «Голос свободного Ирака» — транслировала свои передачи с 1 января 1991 г. на четырех частотах, предоставленных государственными службами Саудов­ской Аравии и Бахрейна. Оппозиционные радиостанции нелегально работали также в Ираке и в оккупирован­ном Кувейте. Однако их передатчики имели небольшую мощность, поэтому их успешно глушили иракские сред­ства радиоэлектронной борьбы.

Для повышения эффективности радиопропаганды среди иракцев с помощью кочевников, торговцев и авиа­ции были распространены около 150 тысяч радиоприем­ников с фиксированными частотами, принимавшие только лишь радиопередачи, транслируемые коалицией. Одно­временно в Иорданию и другие сопредельные с Ираком страны были завезены видеокассеты для последующей переправки их в Ирак и Кувейт. В них рекламировалась мощь армии США, ее вооружение и боевая техника, демонстрировалась высокая выучка американских воен­нослужащих, критиковался режим С. Хусейн, а его пра­вительство показывалось продажным, лживым и жесто­ким.

Основные мероприятия по дезинформированию про­тивника сводились к следующему. Официальные амери­канские представители умышленно искажали данные своей разведки, сознательно недооценивая такие оказав­шиеся в итоге решающие факторы, как недостаточный профессионализм и низкие морально-волевые качества иракских военнослужащих. Например, публиковались прогнозы потерь МНС в случае боевых действий, исчис­лявшиеся десятками тысяч. В связи с этим подчеркива­лась доставка из США в Саудовскую Аравию 55 тысяч пластиковых мешков для транспортировки трупов, а так­же прибытие туда плавучих госпиталей «Мерси» (США) и «Ла-Рансэ» (Франция), каждый из которых был спосо­бен принимать в день до 200 раненых.

Накануне нападения на Ирак официальные предста­вители министерства Пентагона, не отрицая возможность развязывания военных действий, утверждали, что МНС будут готовы к ночному наступлению лишь к началу марта, а к дневному — в лучшем случае к середине фе­враля. Эти заявления «подтверждали» многочисленные комментарии в различных печатных изданиях, в програм­мах радио и телевидения. Так, буквально за несколько часов до начала воздушных бомбардировок корреспон­дент Эй-Би-Си сообщал с экстренного совещания Сове­та национальной безопасности США: «Истечение срока вывода иракских войск из Кувейта (15 марта 1991 г.) не означает автоматического вступления США в войну». Одновременно агентство АП со ссылкой на «секретные источники» в Вашингтоне уточнило, что президент Д.

Буш еще не принял окончательного решения о войне с Ираком. Все это в значительной степени дезориентиро­вало иракское руководство.

Калейдоскоп «точных» дат начала боевых действий, противоречивших друг другу, доказательства неготов­ности сил коалиции, различного рода «утечки информа­ции» и другие мероприятия дезориентировали руковод­ство Ирака относительно истинных сроков начала боевых операций, реальных планов действий антииракских сил. «Все прошло более чем неожиданно, — писала сирий­ская газета «Ас-Саура», — Хусейн и его окружение почти пять часов находились в шоке и растерянности».

Достаточно убедительно командование МНС вводи­ло иракцев в заблуждение относительно своего мнимого намерения высадить десант на побережье оккупирован­ного Кувейта. Так, в сообщениях западных СМИ появи­лись сообщения о том, «наземной кампании против Ирака будет обязательно предшествовать высадка крупных сил десанта, в частности морской пехоты». Активное обсуж­дение этой версии в СМИ; демонстративные учения в Персидском заливе десантно-амфибийного соединения; мероприятия по уничтожению рифов, песчаных отмелей и других естественных препятствий; разминирование противодесантных заграждений; подавление авиацией не­которых огневых точек на берегу — все это вынудило иракское командование выделить пять дивизий для обо­роны побережья Кувейта.

После окончания военных действий командование МНС признало, что дезинформация являлась составной частью информационной политики в ходе войны. И хотя эта политика была направлена прежде всего на введе­ние в заблуждение руководства Ирака и его вооружен­ных сил, обманутой оказалась и мировая общественность. Оправдывая политику дезинформирования, министр обо­роны США Р. Чейни сказал: «Главное, мы должны ре­шить нашу задачу. Это надо сделать за самую низкую цену в виде жизней американцев. А это важнее того, как вы обращаетесь с прессой».

Особенности психологических операций в ходе боевых действий МНС.

Основными целями психологической операций МНС в ходе боевых действий, получивших кодовое название «Буря в пустыне», были следующие:

— формирование нужного общественного мнения в США, в арабских странах и в мире в целом;

— дискредитация иракского режима и лично прези­дента С. Хусейна;

— подрыв морального духа личного состава воору­женных сил Ирака, конкретных их подразделений и ча­стей;

— психологическое поддержка действий оппозици­онных сил в Ираке;

— дезинформация противника.

Главной среди этих целей являлся подрыв морально-психологического состояния личного состава конкретных частей и подразделений противника, убеждение его в бесперспективности сопротивления и т.д. О том, какое значение придавали американцы именно психологичес­кому воздействию на иракские войска, свидетельствует заявление председателя сенатского комитета США по делам вооруженных сил С. Нанна: «Я считаю, что глав­ным является психологическое состояние иракских во­енных. Они могут быть психологически сломлены и если это произойдет, всё закончится очень быстро»; «моральный дух личного состава иракской армии яв­ляется решающим фактором для определения продол­жительности этой войны».

Оценивая степень морально-психологической устой­чивости иракских войск (в том числе элитных частей Республиканской гвардии) органы психологической вой­ны МНС исходили из реальных обстоятельств того вре­мени. Они не преувеличивали религиозный фанатизм, пренебрежение к смерти и чувство самопожертвования, якобы присущие большинству мусульман. Определяя содержание психологического воздействия, основной упор они делали на врожденный инстинкт самосохране­ния, на превалирование в экстремальных ситуациях у любого человека стремления выжить над всеми осталь­ными чувствами.

Такой вывод был сделан на основе большой иссле­довательской работы, проделанной американскими и другими западными психологами, специально пригла­шенными в штаб главнокомандующего коалиционных сил генерала Н. Шварцкопфа для научного обоснования сте­пени «психологической уязвимости» иракской армии. Они доказали наличие у военнослужащих противника, под­вергавшихся непрерывным воздушным налетам, сильного стресса. По их данным, солдат, пребывающий в состо­янии предельной напряженности, перестает контроли­ровать свою психику. У него появляются душевные расстройства, парализуется способность не только к со­противлению, но и вообще к любым осмысленным дей­ствиям.

Большую работу в ходе операции «Буря в пустыне» провели органы психологической войны МНС по анали­зу материалов иракских СМИ, уяснению содержания и направлений деятельности иракских органов психологи­ческой войны. Часть обработанной информации пере­давалась в оперативные штабы, другая — использова­лась для подготовки мероприятий контрпропаганды. Например, были умело использованы и обращены про­тив самого же Ирака неоднократные угрозы С. Ху­сейна применить химическое оружие. Специалисты МНС немедленно подготовили пропагандистские материалы, где разъяснялось, что использование такого оружия вы­зовет ответную акцию возмездия со стороны сил коали­ции и что иракцы, треть которых не имеет индивидуаль­ных средств защиты от оружия массового поражения, окажутся перед лицом двойной смертельной опасности.

Такая пропаганда вызвала панику в отдельных подраз­делениях иракской армии, особенно среди находящихся на передовых позициях.

Эффективность деятельности органов психологи­ческой войны МНС по разложению иракских войск во многом основывалась на высоком профессионализме их офицеров, умелом применении ими различных форм, методов и способов воздействия. Так, в своих пропа­гандистских материалах они часто обращались к му­сульманской религии. При этом осуществлялась вы­сокопрофессиональная интерпретация исламских догм применительно к «задачам дня». В том числе использо­валась помощь признанных исламских авторитетов из Египта, Саудовской Аравии, других стран. Именно бла­годаря их аргументации удалось составить цикл «прав­дивых и безукоризненных» передач о том, что эта война со стороны С. Хусейна является «несправедливой, не имеющей ничего общего с исламским джихадом» и что отказ военнослужащих от участия в ней есть «богоугод­ное» дело.

Вот характерный пример понимания важности рели­гиозного фактора в арабском мире. Спецслужбы Ирака через все доступные им средства массовой информации обвинили силы коалиции в осквернении мусульманских святынь в Мекке и Медине: якобы там присутствуют израильские воинские контингента и женские подразде­ления МНС. Для разоблачения этой выдумки Ирака в «святые» места немедленно были отправлены специаль­ным авиарейсом известные всему мусульманскому миру египетские богословы. Увидев обстановку своими глаза­ми, они выступили с опровержениями, широко исполь­зованными службой психологических операций.

Формы и методы психологического воздействия на противника в ходе операции «Буря в пустыне».

Во время боевых действий МНС в зоне Персидского залива использовался комплекс разнообразных форм и методов психологического воздействия, дополняющих друг друга.

Во-первых, как и во время операции по развертыва­нию войск «Щит Пустыни», активно применялась радио­пропаганда. Она осуществлялась с использованием всех возможных средств, в том числе подразделений радио­электронной борьбы, на которые, в частности, была воз­ложена задача по подавлению трансляций иракской го­сударственной радиостанции «Голос Багдада». Глушение проводилось путем трансляции на ее частотах радио­программ, подготовленных службой психологических операций коалиции. В интересах радиопропаганды ши­роко использовались также войсковые средства связи для вхождения в радиосети иракских подразделений.

Анализ результатов проведенных психологических операций впоследствии показал, что радиопропаганда была наиболее эффективным средством психологичес­кого воздействия. Четверо из каждых пяти иракских во­еннопленных слушали передачи радиостанции «Голос Залива», проводившиеся специалистами 4-й группы пси­хологических операций. Большинство из них верили этой радиостанции почти также, как Би-Би-Си, и уж во вся­ком случае больше, чем передачам своего правительст­венного радио.

Во-вторых, интенсивно осуществлялась печатная пропаганда. Уже в ходе первых рейдов ВВС коалицион­ной группировки на Ирак, Кувейт и позиции иракской армии было сброшено большое количество листовок, отпечатанных на месте или доставленных из США и Европы. Всего за время операции было распространено более 30 миллионов экземпляров листовок.

Основным способом их распространения являлся авиа­ционный сброс. Его осуществляли самолеты США и Великобритании. Позже был применен способ распро­странения листовок агитационными артиллерийскими снарядами. Для этого привлекалась артиллерия корпуса морской пехоты ВМС США.

Главными темами листовок были:

— бесполезность сопротивления;

— неизбежность разгрома;

— склонение к сдаче в плен; к дезертирству; к ос­тавлению оружия при отступлении;

— возложение всей вины за войну на С. Хуссейна.

О высокой эффективности использовавшихся листо­вок говорят данные исследования, проведенного специ­алистами резервного 13-го батальона психологических операций армии США по работе с военнопленными. Так, 98% опрошенных признали, что они видели эти листов­ки; 88% из них верили в то, что там было написано; 70% подтвердили, что именно листовки повлияли на их ре­шение сдаться в плен либо дезертировать.

При этом органы психологической войны МНС до­статочно оперативно реагировали на изменения в бое­вой обстановке, оценивали эффективность своей пропа­ганды и вносили коррективы в содержание подготовленных документов. Так, после нескольких недоразумений, имев­ших место при сдаче в плен иракских военнослужащих, тексты листовок с призывами сдаваться в плен были до­полнены конкретными рекомендациями по порядку пе­рехода линии фронта и использованию сдающимися ус­ловных сигналов.

Сочетание целенаправленной печатной и радиопро­паганды с непрерывными бомбардировками и артобст­релами очень сильно деморализовало иракские войска и способствовало их массовой сдаче в плен в период на­земного наступления МНС.

По оценкам экспертов из Саудовской Аравии, орга­ны психологических операций МНС на протяжении все­го конфликта готовили свои пропагандистские материа­лы с учетом национально-психологических особенностей арабов. Листовки отличались лаконичностью, простотой и доходчивостью текста, а стиль изложения — «искрен­ностью и чистосердечностью». Техническое исполнение листовок было таково, что они не боялись ни сырости, ни прямых солнечных лучей.

В-третьих, в ходе боевых действий широко исполь­зовалось устная пропаганда. 66 групп специалистов со звуковещательными средствами были приданы команди­рам частей и подразделений по всему фронту действий МНС с целью оказания им тактической поддержки. Груп­пы были выделены из состава регулярных 6-го и 9-го батальонов психологических операций армии США, а также из пяти резервных рот.

Мобильные звуковещательные станции, установлен­ные на автомобилях высокой проходимости, распола­гались вдоль переднего края, и дикторы зачитывали по-арабски текстовые сообщения, ненадолго прерывая трансляцию восточной музыки. Передачи для звукове-щательных станций готовились с учетом реального уров­ня морально-психологического состояния личного состава иракских войск и велись на диалектах арабского языка, доступных пониманию большинства иракцев.

Эффективность устной пропаганды оказалась очень высокой. Так, с помощью смонтированной на вертолете звуковещательной установки мощностью 2700 Ватт уда­лось склонить к сдаче в плен батальон иракской армии, оборонявший остров Файлак в заливе Кувейт. В другой ситуации, после проведения передачи о «неизбежности прихода смерти с небес» целый иракский батальон сдал­ся в плен экипажу одного вертолета 1-й кавалерийской дивизии.

В-четвертых, в ходе операции «Буря в пустыне» использовалась такая форма психологического воздей­ствия, как видеопропаганда. Через Иорданию и другие соседние с Ираком страны переправлялись и распрост­ранялись видеокассеты пропагандистского содержания.

В-пятых, огромную роль сыграло дезинформирова­ние в ходе боевых действий. Оно активно применялось в течение всего периода боевых операций, «дозировалось» вместе с объективной информацией для оказания мак­симального психологического воздействия на противни­ка. Например, ложные сообщения о колоссальных успе­хах, достигнутых уже в первые часы войны против Ирака, переданные всеми мировыми СМИ дали именно тот эф­фект, на который были рассчитаны. Они деморализова­ли иракцев и одновременно создали атмосферу востор­женной эйфории среди населения стран антииракской коалиции, сняли стрессовое напряжение у задействован­ных в операции военнослужащих.

В-шестых, особая роль отводилась пропаганде плена. Для преодоления иракскими военнослужащими «боязни плена», органы психологических операций МНС посто­янно внедряли в их сознание мысль о том, что плен — это единственная возможность выжить. Кроме того, про­пагандистские материалы всячески рекламировали пре­красные, условия жизни в плену. Пленным гарантиро­валось хорошее питание, медицинское обслуживание, возможность переписки с родными, право на. отправле­ние религиозных обрядов и даже свободный выбор даль­нейшего местожительства.

В-седьмых, активно осуществлялась работа с плен­ными. В специально обустроенных на территории Саудовской Аравии огромных палаточных городках офицеры службы психологических операций МНС осу­ществляли «политическую фильтрацию» многотысячно­го контингента иракских пленных. Они отбирали среди них наиболее подходящих для привлечения к пропаган­дистской работе.

Если в ходе операции «Щит пустыни» количество пленных было незначительным (за период с 17 января по 6 февраля — 855 иракских военнослужащих, в ос­новном в результате овладения пунктом Рас-Хафджи), то во время проведения операции «Буря в пустыне» по­ток пленных был настолько большим, что 6-й француз­ской дивизии пришлось из-за них снизить темп наступ­ления. Всего в ходе войны в Персидском заливе сдались в плен 83 962 иракских военнослужащих.

Практиковался также весьма своеобразный «обрат­ный отпуск» военнопленных. Целые группы распропа­гандированных иракцев с оружием в руках направлялись в тыл иракских частей для проведения диверсионно-террористической деятельности. Эта работа дала оп­ределенные положительные результаты. По словам командующего арабо-исламским контингентом в райо­не Персидского залива саудовского генерала X. Азиза, главным ядром начавшегося вскоре «антисаддамовско-го» восстания в Ираке стали военнослужащие разгром­ленной в Кувейте оккупационной группировки, прошед­шие в американском плену соответствующую обработку.

Подводя итоги психологических операций в войне против Ирака, следует особо отметить, что вся пропа­ганда МНС основывалась на полном военно-техничес­ком и тактическом превосходство сил коалиции над ирак­скими войсками. Последние 40 суток находились под непрерывным огневым воздействием. В ходе круглосу­точных налетов авиация сбросила на них тысячи тонн бомб огромной разрушительной силы, массово применила новейшие высокоточные системы оружия. По данным Пентагона, только за первые 2 суток боевых действий авиация коалиции сбросила 5 тысяч тонн бомбового гру­за, что почти в 2 раза превысило суммарную мощность самого масштабного в ходе Второй мировой войны воз­душного налета англо-американской авиации на Дрез­ден в 1945 году.

Однако в конечном итоге, победа сил коалиции яви­лась результатом не столько физического уничтожения военной машины Ирака, сколько умело организованно­го психологического воздействия, многократно усилив­шего военные успехи и приведшего к полной потере ирак­цами способности к сопротивлению. Так, по данным Пентагона, 40-дневная воздушная операция в чисто во­енном плане принесла довольно ограниченные резуль­таты: потери иракцев составили в самолетах — 10 про­центов, в бронетехнике — 18 процентов, в артиллерии — 20 процентов, в то время как морально-боевой дух (по регистрировавшимся показателям) снизился на 40—60 процентов. Уже первые бои с передовыми подразделе­ниями иракской армии показали, что она полностью де­морализована и не способна вести даже оборонительные действия, Фактически иракские войска при соприкосно­вении с силам коалиции начинали беспорядочно отсту­пать, оставляя на позициях боевую технику и вооруже­ние либо толпами сдавались в плен.