Реализация стратегии непрямых действий

Если война объявлена и ведётся, то стратегия непрямых действий — это система военно-политических и военно-стра­тегических мер, направленных на создание неблагоприятных для противника условий развёртывания и применения его вооружён­ных сил, через осуществление блокады, нарушение коммуникаций, срыв снабженческих перевозок, подрыв военно-технического по­тенциала. Такое определение стратегии можно дополнить тем, что допустимо также разрушение союзов противника с треть­ими силами, применение тактики выжженной земли и нару­шение мобилизационных мероприятий, проведение военных и идеологических диверсий, психологическое воздействие на население страны, войско и флот. Эту стратегию выгодно при­менять в сочетании с проведением ограниченных операций по разгрому определённых группировок вооружённых сил про­тивника.

Наиболее подробно её применение в ходе боевых действий описал английский военный теоретик Б.Х. Лиддел-Гарт в книге, которая так и называется: «Стратегия непрямых дей­ствий». Вот что он писал во введении к своей книге:

«Мы вступили в новую эру стратегии, сильно отличающейся от стратегии, которой придерживаются сторонники атомной авиации, являвшиеся революционерами минувшей эры. Страте­гия, которую в настоящее время разрабатывают наши против­ники, преследует две цели: сначала уклониться от ударов превос­ходящих воздушных сил, а затем ответными ударами парализо­вать их. Как ни странно, чем больше мы признаём необходимость нанесения массированных ударов бомбардировочной авиацией, тем больше помогаем совершенствованию этой новой страте­гии партизанского типа.

Наша собственная стратегия должна основываться на яс­ном понимании этой концепции, а наша военная политика нуж­дается в соответствующей перестройке. Исходя из стратегии противника, мы можем эффективно разработать соответству­ющую контрстратегию. Здесь можно попутно отметить, что уничтожение городов водородными бомбами привело бы к унич­тожению нашего потенциального союзника — пятой колонны.

Широко распространённое мнение, что атомное оружие уп­разднило стратегию, является необоснованным и дезориентиру­ющим. Доведя разрушительность до крайности самоубийства, атомное оружие стимулирует и ускоряет возвращение к исполь­зованию непрямых действий, являющихся сущностью страте­гии, так как в этом случае война ведётся разумно в отличие от грубого применения силы. Признаки такого возвращения к при­менению непрямых действий уже выявились в ходе Второй миро­вой войны, в которой стратегия играла более значительную роль, чем в Первой мировой войне, хотя большая стратегия отсутство­вала. В настоящее время атомное оружие, не позволяющее при­менять прямые действия, имеет тенденцию стимулировать раз­работку агрессорами более гибкой стратегии. Таким образом становится всё более очевидным, что этому мы должны проти­вопоставить соответствующее развитие своего стратегиче­ского искусства. История стратегии по существу является ле­тописью применения и развития метода непрямых действий.

…Метод непрямых действий… является законом жизни во всех областях, философской истиной. Оказалось, что его приме­нение служит ключом к практическому решению любой пробле­мы, решающим фактором в которой является человек, когда противоречивые интересы могут привести к конфликту. Во всех таких случаях прямой натиск новых идей вызывает упорное со­противление, увеличивая, таким образом, трудность изменения взглядов. Изменение взглядов достигается более легко и быстро незаметным проникновением новой идеи или же посредством спо­ра, в котором инстинктивное сопротивление оппонента преодо­левается обходным путём… Как и в войне, цель состоит в том, чтобы ослабить сопротивление прежде, чем пытаться преодо­леть его, и это лучше всего достигается выманиванием против­ной стороны из занимаемых ею оборонительных позиций… »

Как работает стратегия непрямых действий?

Предположим, перед нами стоит военная задача, решая которую мы ограничены временем и ресурсами. Мы собираем разведывательную информацию, с её учётом начинаем разра­батывать оптимальный план и видим, что мы слабее против­ника и объективно должны проиграть. Мы стараемся собрать как можно больше информации в поисках возможности вы­ровнять шансы. Эту стратегию можно назвать прямой, или немецкой; успех зависит от точности и информированности, то есть от качества работы разведки и прочих участников. Но если мы слабее, то вероятность решения поставленной воен­ной задачи всё же сомнительна.

Тогда мы переходим к другой стратегии. Мы заранее подго­тавливаем сразу много событий, которые должны будут встре­титься враждебным войскам на их пути. После довольно тру­доёмкого (хотя и не более трудоёмкого, чем в случае прямой стратегии) подготовительного периода всё «пойдёт само», ре­альность заполнится искусственными событиями, не требую­щими нашего непосредственного участия. Так мы выравнива­ем или даже увеличиваем наши силы.

Эту стратегию можно назвать англосаксонской. Для неё не нужна точность — часть подстроенных «случайностей» может сорваться, но это не помешает конечному успеху. Также ма­ловероятен провал из-за какой-либо непредвиденной настоя­щей случайности — она ничего не может испортить, ведь план разбит по многим независимым дублирующим друг друга ли­ниям, одновременно сходящимся в одной точке. Для выпол­нения плана нужна разведка, но совсем не такая, как в первом случае. Нужна информация не столько о самой армии, сколь­ко о тех условиях, в которых она будет перемещаться, чтобы определить, где ей можно устраивать разные относительно мелкие гадости.

Вражескую армию будут постоянно преследовать непри­ятности, всё время напоминающие о противнике, но его са­мого не будет видно!

Можно привести такую аналогию. Некий богатырь собрал­ся на бой с нами. Он заведомо более сильный и, кроме того, облачён в тяжёлые доспехи; у него шлем с забралом, он хоро­шо вооружён, конь под ним закован в броню. Конечно, он рас­считывает спокойно выехать в чисто поле и без проблем нас победить. А мы, когда он будет проезжать через лес, высыплем на него с дерева разных паразитов, муравьёв и ещё какую-ни­будь кусачую или ядовитую живность. Когда она проникнет под доспехи, то начнёт его жалить и тиранить, а доспехи станут пре­пятствием для уничтожения живности. И вот богатырь сам себя бьёт металлическими рукавицами по металлическим латам. Скидывает шлем, спрыгивает с коня, начинает кататься по зем­ле, срывая свои доспехи. Теперь можно с ним разобраться. Он безоружен, подавлен, и победить его не представляет труда.

Нечто подобное сегодня наблюдается в Ираке. Каждый день гибнут американские солдаты или служащие проамери­канской администрации. А противника будто бы и нет!

Но важно следующее: ничто не мешает вести такую стра­тегию обособленно, без непосредственного применения воору­жённых сил и даже вообще без объявления войны. Можно при­менять целый комплекс разного рода политических, эконо­мических, дипломатических акций, одновременно проводя диверсионные операции. Ведь основной принцип современ­ной сетевой войны — «обмани»! Мы с вами дружим (обман); мы с вами не воюем (обман); какие-то взрывы на вашей тер­ритории — это не мы виноваты, это международные террори­сты (обман). Примеры такой стратегии — многочисленные по­пытки отравить Фиделя Кастро; разрушение СССР; этап «Щит пустыни» в ходе войны в зоне Персидского залива в 1991 году; свержение Шеварднадзе в Грузии; «оранжевая» революция на Украине и т.п.

Лиддел-Гарт пишет, что влияние разума одного человека на разум другого есть важнейший фактор мировой истории и что в подобном влиянии непрямые действия — основа всего. Разум влияет на разум, противника нет, происходят вроде бы случайные события, а результат?.. Для СССР он был печаль­ным. Красивые рассказы зарубежных радиоголосов, затем кра­сивые картинки по собственному ТВ; цепь событий, происхо­дивших как бы сами собой… В итоге к концу 1980-х боль­шинство населения признало поражение своей страны. Люди почувствовали доверие, даже любовь к Западу, а своё совет­ское руководство стало выглядеть в их глазах злым и недалё­ким. Восемнадцатимиллионная КПСС, вступать в которую приглашали всё-таки самых образованных и трудолюбивых из числа трудящихся, предстала врагом всего живого на планете. Народ великой державы, поддавшись очарованию момента, до­верился жуликам, но будущее оказалось не сказочно краси­вым, а конкретно ужасным.

Другой пример — «бархатные» революции вроде грузин­ской и украинской, которая наиболее показательна. Востор­женные революционеры говорят, что это были бескровные, более того, «радостные» события — революции цветов и пе­сен, что именно это обезоруживало режим и не давало ему ос­нований для насильственного подавления. Но так ли это? Зи­мой достаточно было бы обычных пожарных машин, и пло­щадь пресловутой «незалежности от здравого смысла» опусте­ла бы в пять минут. Однако правители оказались в «рогатке». Как должностные лица национального государства, они хоте­ли сохранить власть, а как винтики глобального механизма — боялись огорчить Запад. Да и персональные финансовые сче­та в западных банках тоже не последний аргумент.

Так было и в «бескровной и радостной» революции 1991 года в России. Горбачёв был заложником собственной дву­смысленной политики. То же и Кучма: он не мог разогнать митинги, ибо это означало бы для него лично полный разрыв с США и Европой. А риск оказаться в роли главы государства-изгоя с перспективой ареста счетов на Западе неприемлем для этих лидеров. То есть Кучма думал не о стране, а о своём лич­ном будущем и все силы бросил на торг о приемлемых для него условий сдачи страны. А уже следом двинулась и вся элита: Рада, Избирком, Верховный суд…

Можно предположить, что сценарий действий таков. Сна­чала идёт создание различных общественных организаций, фондов, институтов, экспертных советов и т.д. Те зарубеж­ные силы, которые желают в своих целях сменить власть в этой стране, выделяют деньги. Под эти деньги объявляется конкурс на лучшие проекты «улучшения чего угодно». В кон­курсе, как правило, участвуют многочисленные местные пра­возащитные объединения, антикоррупционные союзы, эко­логические организации, а также несметные орды «обще­ственников».

Цель не формулируется впрямую, но все прекрасно пони­мают, подо что им дают деньги, и они выдвигают массу проек­тов, каждый из которых по-разному, но играет на решение одной «великой» задачи. Абсолютно точное соответствие стра­тегии непрямых действий! Из предложенных проектов выби­раются наиболее перспективные для заказчика. Ведь только он понимает, что за цель преследуется; никто из участников не представляет этого полностью. По сути, участников исполь­зуют «втёмную». На годные проекты выделяют по 10—20 ты­сяч долларов; в сумме это будет несколько десятков милли­онов (а война в Ираке обходится в сотни миллиардов — как говорится, почувствуйте разницу)… Оплаченные заказчиком команды делают всю основную работу, реализуя свои проек­ты. Конечно же, наверняка найдутся жулики, которые с удо­вольствием возьмут деньги, но совсем не будут работать. Что­бы их не было много, можно контролировать их, ставя финан­сирование в зависимость от результатов.

И вот работа началась. Пишутся «открытые письма», орга­низуются забастовки и манифестации, издаются миллионны­ми тиражами книги. «Революционеры-на-зарплате» выпуска­ют сотни листовок-агиток, заваливают обращениями органы власти, проводят международные встречи, обращаются в раз­ного рода межправительственные инстанции, публикуют (за деньги) статьи в СМИ. Их энтузиазм подогревается тем, что после победы они надеются получить свою долю пирога: долж­ности, различные международные премии, приглашения на чтение хорошо оплачиваемых лекций в западных университе­тах. В итоге эти организации облепят всё информационное поле страны, парализуют работу государственных органов, взбудоражат людей, и если народ в самом деле поддастся и про­демонстрирует свою «волю», выйдя на улицы, — об этом не­медленно раструбят все СМИ! — то условия для смены режи­ма созданы. Затем, когда цели будут достигнуты, заказчик об­ласкает наиболее активных «революционеров», разрешив им стать новой государственной элитой. А народ останется в ду­раках.

Главное, что практически никто из сотен создателей и уча­стников этих организаций не будет считать, что он совершает предательство. Каждый из них выполняет какую-то свою, на первый взгляд общественно-важную задачу: один борется с нарушениями прав человека (действительно, безобразие: как можно нарушать права человека?), другой защищает природу (тоже очень важное дело), третий рассказывает людям «прав­ду о режиме». Он и впрямь рассказывает об этом режиме прав­ду, но общей правды о происходящем не рассказывает, пото­му что сам её не знает; её знают только спецслужбы заказчика. Войны как таковой нет, никаких врагов не видно, а приезжа­ющие с Запада толпы наблюдателей — они ведь не враги, они друзья, они желают нам добра, они хотят того же, чего хочет и народ, пляшущий на улицах с цветами в руках!

Победа авантюристов автоматически открывает в стране зелёный свет для широкой деятельности транснациональных корпораций; здесь на самых льготных условиях разворачива­ются военные базы НАТО. Заказчик вложил в операцию де­сятки миллионов долларов, но конечная отдача будет исчис­ляться десятками и сотнями миллиардов!

США и их монополии и раньше имели подобный опыт по проведению «революций», в основном в государствах Латин­ской Америки. Это называлось «политика канонерок». Вспом­ним известный роман О’Генри «Короли и капуста». Там пре­зидентом был некий Лосада. Но в момент, когда он после вы­боров должен был получить ключи от президентского дворца, в порту появился военный американский корабль, а на берег сошли мистер Винченти, представитель компании «Везувий» (её прототип — компания «Юнайтед фрутс»), и капитан ко­рабля. А ораторы, вместо восславления Лосады, стали воспе­вать свободу, будоража толпу. В здешней «рыжей» революции можно найти всё то, что было в украинской «оранжевой»; есть даже некая «милая», не забытая у ступеней дворца.

Вот финал событий:

«…Генерал Пилар был опытный оратор. Он воспользовал­ся минутой безмолвия, которое обычно предшествует буре.

— Граждане Анчурии! — прогремел он, потрясая у себя над головой ключами от дворца. — Я пришёл сюда, чтобы вручить эти ключи, ключи от ваших домов, от вашей свободы, избран­ному вами президенту. Кому же передать эти ключи — убийце Энрико Оливарры или его сыну?

— Оливарра, Оливарра! — закричала и завыла толпа. Все выкрикивали это магическое имя — мужчины, женщины, дети и попугаи.

Энтузиазм охватил не только толпу. Полковник Рокас взо­шёл на ступени и театрально положил свою шпагу к ногам молодого Рамона Оливарры. Четыре министра обняли его, один за другим. По команде капитана Круса двадцать гвардей­цев из «Летучей сотни» спешились и образовали кордон на сту­пенях летнего дворца.

Но тут Рамон Оливарра обнаружил, что он действительно гениальный политик. Мановением руки он удалил от себя стра­жу и сошёл по ступеням к толпе. Там, внизу, нисколько не те­ряя достоинства, он стал обниматься с пролетариатом: с гряз­ными, с босыми, с краснокожими, с караибами, с детьми, с нищими, со старыми, с молодыми, со святыми, с солдатами, с грешниками — всех обнял, не пропустил никого.

Пока на подмостках разыгрывалось это действие драмы, рабочие сцены тоже не сидели без дела. Солдаты Круса взяли под уздцы лошадей, впряжённых в карету Лосады; остальные окружили карету тесным кольцом и ускакали куда-то с дикта­тором и обоими непопулярными министрами. Очевидно, им заранее было приготовлено место. В Коралио есть много ка­менных зданий с хорошими, надёжными решётками.

— Красное выиграло, — сказал мистер Винченти, спокой­но закуривая ещё одну сигару.

Капитан уже давно всматривался в то, что происходило внизу у каменных ступеней дворца.

— Славный мальчик! — сказал он внезапно, как будто с об­легчением. — А я всё думал: неужели он забудет свою милую?

Молодой Оливарра снова взошёл на террасу дворца и ска­зал что-то генералу Пилару. Почтенный Ветеран тотчас же спустился по ступеням и подошёл к Пасе, которая, вне себя от изумления, стояла на том самом месте, где Дикки оставил ее. Сняв шляпу с пером, сверкая орденами и лентами, генерал сказал ей несколько слов, подал руку и повёл вверх по камен­ным ступеням дворца. Рамон Оливарра сделал несколько ша­гов ей навстречу и на глазах у всех взял её за обе руки.

И тут, когда ликование возобновилось с новой силой, Вин-ченти и капитан повернулись и направились к берегу, где их ожидала гичка.

— Вот и ещё один «presidente proclamado», — задумчиво сказал мистер Винченти. — Обычно они не так надёжны, как те, которых избирают. Но в этом молодце и в самом деле как будто много хорошего. Всю эту военную кампанию и выдумал и провёл он один. Вдова Оливарры, вы знаете, была женщина состоятельная. После того как убили её мужа, она уехала в Штаты и дала своему сыну образование в Иэльском универси­тете. Компания «Везувий» разыскала его и оказала ему под­держку в этой маленькой игре.

— Как это хорошо в наше время, —-сказал полушутя капи­тан, — иметь возможность низвергать президентов и сажать на их место других по собственному своему выбору.

— О, это чистый бизнес, — заметил Винченти, остановив­шись и предлагая окурок сигары обезьяне, которая качалась на ветвях лимонного дерева. — Нынче бизнес управляет всем миром. Нужно же было как-нибудь понизить цену бананов, уничтожить этот лишний реал. Мы и решили, что это будет самый быстрый способ… »

Теперь, подчинив себе всю (пока кроме Кубы и Венесуэ­лы) Латинскую Америку, монополии взялись за остальной мир. Идёт обкатка новых сценариев. Правда, не обходится без на­кладок: противостоящая глобализму мощная мировая сила — военно-политические структуры, создавшиеся на идеологии Ислама, — тоже взяла такие сценарии на вооружение. В этом случае Запад уже не так сильно радуется, что «народ победил».

А вот интересно, если бы «цветочную» революцию затеял кто-нибудь в самих США, например, в Техасе, как повела бы себя американская власть? Пригласила бы она наблюдателей из Евросоюза, с Украины и России?.. Сдалась бы?..

Кстати, о России. Уже заговорили о возможности прове­дения здесь новой «цветочной» революции. А главными струк­турами, которые ведут войну против России, по сути — вра­жескими армиями на территории страны, стали её собственные национальные элиты, как бюрократические, так и олигархи­ческие; СМИ; институты государства и то, что у нас называют «элементами гражданского общества». К сожалению, не все понимают, какая сила таится в так называемых негосударствен­ных организациях. Целые рои «экологов», «правозащитников», «общественников», национальных организаций на протяже­нии трёх десятков лет медленно, но верно подрывали стабиль­ность СССР и его союзников. За несколько лет через такие вот сетевые структуры была разрушена Югославия. По той же схе­ме проводилась «бархатная» революция в Грузии, тем же спо­собом расправились с Аджарией. Так же осуществили перево­рот в Украине. На очереди другие страны — осколки бывшего СССР. И Россия может пасть жертвой такого сценария.

Большинство российских персонажей мировой политиче­ской игры даже не понимают, что происходит и что они дела­ют. Они — пешки и прочие фигуры — работают на свой кар­ман. Ими двигают те, кто взял на вооружение стратегию непрямых действий. Базовые российские исторические на­циональные ценности — ценности коллективного существо­вания — уже перерождены, а заменившие их ценности инди­видуального выживания определяют деятельность всех до од­ного органов элиты, будь они настроены про-бюрократически или про-олигархически. Для противодействия этому одного лишь понимания механизмов общественного развития недо­статочно. Нужно нормальное, а не несостоявшееся государство.

Вот с этим-то и главная проблема; нет у нас «состоявшего­ся» государства, и можно ожидать, что довольно скоро не бу­дет их нигде. Все они станут элементами сетевой структуры подчинения, территориальными штабами глобальной войны всех против всех. Поэтому мы и стоим на той точке зрения, что изменить ситуацию до наступления Армагеддона невоз­можно. Игра будет идти, пока существует эта «игровая доска» и действуют эти «правила» игры.

А вот изменить эти «правила» крайне сложно.

Слой продажной элиты очень узок и враждует внутри себя, но неприятное свойство её в том, что она обязательно сплачи­вается перед лицом опасности. Если теперь вдруг возникнет угроза национального возрождения, она в уничтожении наро­да пойдёт до конца. Если в её сознании только мелькнёт ощу­щение неминуемости поражения — пойдёт на любые, самые крайние меры. В белых армиях Гражданской войны объеди­нились все: демократы и монархисты, буржуины и помещики, и они без колебаний пригласили иностранщину к дележу Рос­сии. Сегодняшняя элита значительно грубее и лживее. Она способна на жесточайшие карательные операции и на призва­ние в страну иностранных войск; она будет выживать ценой потери независимости и уничтожения нашего Отечества. Мы все — её враги в этой войне.