Картер

Картер был единственным экс-президентом США, ко­торого я имел честь знать, за исключением Никсона, ко­торый во время нашего знакомства в Вашингтоне еще не был президентом.

Я узнал Картера или, лучше сказать, угадал как чело­века религиозной этики по длинному интервью, где на все вопросы он ответил с откровенностью и скромностью. В то время существовала большая напряженность в отно­шениях между Панамой и США. Лидер Панамы Омар Тор-рихос был честным военным, националистом и патриотом. Куба сумела убедить его не занимать крайних позиций в борьбе за возвращение территории Канала, который, точ­но острый нож, разрезал его родину пополам. Быть может, поэтому удалось избежать кровавой бойни в этой малень­кой стране, которая позже была бы представлена народу США и миру как агрессор.

Позже я смог предсказать ему, что, быть может, Кар­тер станет единственным президентом этой страны, с ко­торым можно будет достичь достойного соглашения, не пролив ни капли крови. Немного времени спустя Вашинг­тон подписал соглашение между США и Панамой…

В качестве президента США Картер договорился с Ку­бой о создании отдела, представляющего интересы США в Гаване, и другого отдела в Вашингтоне. Этим мы избав­лялись от множества дипломатических формальностей и бумаг, сводивших с ума строгую и аккурантную швейцар­скую дипломатию.

Картер обсудил с Кубой такие важные вопросы, как границы территориальных вод и права каждого, использо­вание энергетических ресурсов в пределах территориаль­ных вод Мексики, Кубы и США, а также рыболовные ре­сурсы и другие обязательные пункты.

Хотя не все соглашения были благоприятны для Кубы. Наш уже созданный рыболовный флот действовал в международных водах и вел лов, как было установле­но, в 12 морских милях от берегов Канады, США и Мек­сики. Однако Куба из солидарности поддерживала Чили, Перу и другие страны Латинской Америки в их праве экс­плуатировать рыболовные ресурсы своих соответствую­щих шельфов. В итоге, когда эта битва, наконец, была вы­играна, наши современные и дорогостоящие рыболовные суда перестали вести лов в этих водах. Требования, уста­новленные властями США в отношении богатых шельфов, где ловили рыбу наши суда вблизи от берегов этой стра­ны, и другие ограничения в свете нового права, были та­кими, что суда стали нерентабельными.

Когда Картер вступил на пост президента своей стра­ны, прошло много лет агрессии, терроризма и блокады, на­правленных против народа Кубы. Наша солидарность с на­родами Африки и другими бедными и отсталыми нация­ми мира не могли быть предметом торга с правительством США. Мы не собирались ни уходить из Анголы, ни пре­кращать уже обещанную помощь африканским странам. Картер никогда не обращался с этой просьбой, но очевид­но, что так думали многие в США.

К слову, из-за защиты нашего суверенитета возникли глубокие противоречия не только с США, но и с Совет­ским Союзом, нашим союзником, когда в связи с Кариб­ским кризисом без консультации с нашей страной СССР заключил с США взаимовыгодное соглашение, при кото­ром блокада, террористические акции и военно-морская база в Гуантанамо оставались в неприкосновенности в об­мен на стратегические уступки со стороны обеих сверх­держав… Мы же не искали односторонних выгод. Рево­люционеры, действующие таким образом, не переживают своих ошибок…

Однако Революция никогда не применяла терроризм против США, хотя именно там изобрели угоны самоле­тов, чтобы нанести удар Кубе. Эти действия в обществе с таким количеством социальных конфликтов преврати­лись в эпидемию. Мы приняли суровые законы для нака­зания виновных, но то было бесполезно. В конце концов, мы приняли решение после предварительного предупре­ждения возвращать угонщиков на самих угнанных само­летах. Так что первый самолет, который мы вернули, стал последним угнанным в США, и это совпало именно с го­дами президентства Картера.

После Картера Рейган вел грязную войну в Никара­гуа, использовал наркотики для того, чтобы при помощи доходов от них обходить законы, принятые конгрессом, и поставлять оружие контрреволюционерам. Его политика стоила жизни тысячам сандинистов, помимо искалечен­ных и раненых.

Буш-отец осуществил чудовищную бойню в Эль-Чор-рильо, чтобы наказать Панаму и стереть следы поступка Картера…

Когда Картер посетил Кубу 12—17 мая 2002 года, он знал, что будет здесь хорошо принят; я присутствовал на его лекции в Гаванском университете, пригласил его на важную встречу по бейсболу — кубинскому националь­ному виду спорта, — на игру между сборными Западных и Восточных провинций на стадионе «Латиноамерикано». Мы оба присутствовали при подаче первого мяча, на кото­рую он был приглашен, без какой бы то ни было охраны, в окружении почти 50 тысяч человек, сидевших на трибу­нах, — прекрасные цели для любого снайпера, законтрак­тованного ЦРУ. В США уже правил Буш-сын. Я только хо­тел показать Картеру, каковы отношения руководителей страны с народом. Он с достоинством принял приглаше­ние, сделанное мной, когда мы прибыли на стадион, убе­дить начальника своей охраны оставить его одного, так он и поступил.

Я видел его веру в капиталистическую систему, в кото­рой он вырос и сформировался, и уважаю эту веру.

Когда он правил, времена были трудные. Ему на долю выпало справляться с последствиями экономического кри­зиса, но он был строг и не вверг в долги будущие поколе­ния. Его преемник Рональд Рейган мог расточать обеими руками сбережения, накопленные Картером. Рейган был киноактером и умел хорошо пользоваться телепромптером, но никогда не задался вопросом, откуда брались деньги…

Джимми Картер заявил газете «Фолья ди Сан-Паулу»: «Мне хотелось бы, чтобы (эмбарго) прекратилось прямо сегодня. Нет оснований для того, чтобы кубинский народ продолжал страдать». Это утверждал экс-президент США, который сейчас возглавляет организацию по правам че­ловека.

По словам Картера, инициативы, принятые до сих пор Обамой, чтобы облегчить ограничения, введенные против острова, были менее смелыми, чем было бы желательно. «Думаю, что инициативы Обамы были не столь хороши, как инициативы обеих палат американского конгресса, ко­торый сегодня идет на шаг впереди президента в вопро­сах, касающихся Кубы. Следующим шагом должно было бы стать немедленное устранение всех ограничений на поезд­ки на остров, не только для кубино-американских граждан. Так сделал я, когда был президентом 30 лет назад. Конец эмбарго наступит сразу же», — сказал экс-президент.

В конце Картер заметил, что результаты зависят также от кубинских руководителей. Это верно, от нас и от всех кубинцев, которые боролись и готовы бороться.